Лучшая ебля за июнь

Кенджи и сам не знал почему, но язык Джуничиро ему очень нравился. С ним было круто целоваться, ощущать его на своей коже, каждой чертовой частичке тела. И все эти мысли дико смущали. А еще возбуждали. Едва завидев этот чертов язык, он думал о всяких непотребствах, и именно поэтому избегал Джуничиро, ведь понимал, что тот прекрасно видел реакцию Кенджи и совсем не прочь потешиться над ним. — Малыш, ты не умеешь врать, — довольно оскалившись, Джуничиро взял парня за подбородок и повернул к себе, заставляя взглянуть в глаза. — Хочешь, чтобы я сделал тебе приятно? — Ч-что? — распахнув глаза, Кенджи удивленно смотрел на него, выглядевшего сейчас как никогда серьезно, даже не смотря на ухмылку. — Нет, не здесь... — Вопрос был другим, — недовольно прищурившись, парень пробежался пальцами по тонкой шее Кенджи, после слегка сжав ее. — Ты хочешь этого? Джуничиро ткнулся носом ему в шею, глубоко вдыхая родной аромат, ласково поцеловал, давая понять, что все хорошо и бояться нечего, затем — размашисто лизнул, проводя влажную дорожку до линии челюсти, вызывая всхлип удовольствия со стороны. Язык его был везде, облизывал каждый участок кожи, доводил до исступления и неимоверно возбуждал. Ощущение чего-то мокрого и теплого заставляло Кенджи мелко дрожать и с трудом сдерживать стоны, потому что хотелось банально кричать от переизбытка эмоций. Джуничиро это прекрасно понимал, видел. И упрощать ситуацию не собирался. Он лишь шел дальше, задрал футболку Кенджи до подбородка и примкнул к его груди, быстро находя торчащий сосок, который сразу принялся облизывать; он яростно давил на него языком, с наслаждением вслушиваясь в скулеж над ухом. Кенджи закрыл рот рукой, прижался затылком к стене и, приоткрыв один глаз, зажмуренный в порыве смущения, взглянул на голову Джуничиро, мелькающую чуть ниже; не удержавшись, он зарылся другой рукой в его волосы в надежде прижать ближе к себе. У него дрожали колени, ноги становились ватными с каждым новым действием Танизаки, перед глазами все плыло и вспыхивали разноцветные звездочки. Ухмыльнувшись, Джуничиро наклонился еще ниже. Когда больше ничего не мешало ему трогать Кенджи, он прижался щекой к его впалому подрагивающему животу, горячо выдохнул на уровне пупка и медленно, смакуя солоноватый привкус кожи, провел языком к зоне, где начиналась дорожка темных волос. Надрывно всхлипнув, Кенджи неосознанно поддался бедрами вперед, на что Джуничиро с дразнящей улыбкой отстранился, довольно глядя на то, как Кенджи разочарованно вздыхает. Джуничиро нравилось делать так, чтобы Кенджи скулил от возбуждения и в итоге сам просил своего парня помочь ему, сделать хоть что-то, чтобы желание перестало так сильно давить на сознание, но сейчас Джуничиро просто хотелось сделать Кенджи приятно, без всех этих извращенных замашек. Глубоко вздохнув, он взялся пальцами за резинку штанов парня, осторожно стягивая их чуть ниже до тех пор, пока перед глазами не появилось его нижнее белье. На том уровне, где находилась головка, уже расцветало влажное пятно от смазки; подумать только, от одних только ласк Кенджи уже потек, как самая последняя сука. Сглотнув, Джуничиро быстро посмотрел вверх, впитывая в себя выражение чужого лица, и без промедления снял трусы, оставляя их ненужной тряпкой болтаться на уровне коленок, на которых виднелись темные синяки — отметины, служившие напоминанием прошлой ночи, когда они вдвоем так и не смогли добраться до кровати. Джуничиро ласково провел по ним пальцами, кожей ощущая дрожь чужого тела, и переместил руку выше, сжимая ею член у основания. Сверху послышался стон, Кенджи скатился по стенке на пару миллиметров ниже — он уже не мог контролировать себя. — Тихо-тихо, — успокаивающе прошептал Джуничиро, другой рукой обхватив бедро Кенджи, чтобы хоть как-то поддержать разомлевшего парня. Он с приказом произнес: — Смотри. Поймав взглядом глаза Кенджи, прикрытые пеленой желания, он открыл рот, высунул язык и провел им по всей длине; от самой головки и до основания. Не прерывая зрительный контакт, Джуничиро сделал так еще несколько раз, откровенно издеваясь; языком размазывая по члену смазку, смешанную со слюной, он насмешливо улыбался. Кенджи было стыдно, до чертиков стыдно, но найти в себе силы отвести взгляд в сторону он не смог, поэтому упрямо продолжал следить за тем, как язык скользит по члену, а после, как тот постепенно исчезает во рту Джуничиро. Боже, блять, правый... Выгнувшись, он прикусил тыльную сторону ладони, заглушая громкий стон. Джуничиро творил с ним что-то невероятное. Он заглатывал член полностью, и то, где он научился такому, оставалось загадкой; Кенджи не хотелось ломать голову над этим, он лишь наслаждался тем, как умело Джуничиро отсасывал ему в этой тесной комнатке. Движения уверенные, но плавные, выводящие из себя. Кенджи хотел выть от того, каким медленным ритмом пользовался Джуничиро, но мысленно уговаривал себя молчать. Их могли услышать или, что еще хуже, Джуничиро это могло не понравиться, и тогда он будет двигаться еще медленнее — парень обожал дразниться и делать все наоборот, особенно, когда дело касалось таких интимных вещей. В этом весь Джуничиро. Он всегда делал так, как хотел. — Тебе нравится? — с тихим хлюпающим звуком вынув член изо рта, лукаво поинтересовался Танизаки, часто дыша. Он немного покраснел, а волосы выбелись из хвостика. На чуть поблескивающих губах мелькнула довольная улыбка. — Блять, конечно нравится. По помещению разнесся хриплый смех. Кенджи вздрогнул от этого звука, и снова сделал это, когда Джуничиро, сидящий на коленях, вдруг хлопнул его по бедру и сказал развернуться. Он зажмурился, не представляя, что задумал Джуничиро, и поскреб стену короткими ногтями, замирая в ожидании прикусил губу, громко мыча. Часто дыша, Кенджи жалостливо всхлипнул и откинул голову назад, тихо охнул, когда почувствовал резкое давление в области поясницы, и послушно прогнулся в спине, оттопырив зад. По голым ягодицам пробежал холодок, затем их резко обдало жаром чужих ладоней; Джуничиро грубо смял их и раздвинул в стороны, открывая взор на розовое сжимающееся колечко мышц. Позволил бы он кому-нибудь вот так бесстыдно мять свои ягодицы, прикусывать их и обводить языком, если бы этим кем-то был не Танизаки? Какое-то время, — жалкие несколько секунд, длящиеся слишком долго, — молча рассматривал открывшуюся картину: “Господи, почему он так пристально смотрел, чего ждал? С каждой секундой Кенджи было все сложнее держать себя в руках, больше всего на свете он хотел провалиться сквозь землю.” — Будь хорошим мальчиком, — проворковал Джуничиро, ощутимо шлепнув вздрогнувшего парня по ягодице, — И не стони слишком громко. Кенджи едва успел промямлить что-то в ответ. - затем собрав во рту побольше слюны Джуничиро сплюнул на сжатое колечко мышц. Попал чуть выше, на мошонку, и с интересом пронаблюдал за тем, как капля скатывается ниже, в конце концов доходя до цели. Вздыхает со свистом, наклоняется и размашисто проводит по анусу языком. Прикрывает рот, собирает ещё слюны, и на этот раз прижимается губами; размыкает их и толкается языком внутрь. Кенджи коробит, Кенджи мечется и чуть ли не плачет, Джуничиро с упоением слушает и язык проходит глубже, смазывая и растягивая упругие стенки, принося неимоверный кайф. Язык Джуничиро смачивал и подготавливал, несколько раз чуть не доводил до оргазма. Кенджи трясло, он сбивчиво дышал в перерывах между стонами, подмахивал движениям чужого языка, стыдливо прятал лицо в изгибе локтя, а Джуничиро сыто улыбался, следуя у него на поводу и толкаясь дальше, глубже, сильнее. Он нежно вылизывал его изнутри, изредка ускорял темп, но не доходил до конца, лишь игрался со Кенджи. Он прижмуривается, сипло дышит в мошонку и продолжает держать ягодицы, на которых уже остались красные следы от пальцев. На секунду отрывается, часто дыша и собирая как можно больше воздуха в лёгкие, затем снова жмется к влажной дырке и быстро трахает ее языком. Он смаковал его и кайфовал от происходящего, в какой-то момент не сдержал собственного стона, простонав Кенджи прямо в отверстие, и тот, кажется, до крови прикусил губу, потому что его всхлип долетел до Джуничиро хоть и приглушенным, но определенно болезненным. Это стало последней каплей. Кенджи сдается. Несколько капель слез скатывается по щекам, он тянет руку к члену, который уже болезненно ныл от всех этих махинаций и требовал к себе внимание. Сжимает его из последних сил и начинает быстро двигать ладонью, но успевает сделать только пару-тройку движений, как Джуничиро резко шлепает его по руке, тем самым заставляя оставить член в покое. Он сам накрывает его, но не для того, чтобы начать дрочить. Вместо этого зажимает у основания, чтобы не дать кончить раньше времени, и подмигивает Кенджи, состроившему жалобное выражение лица. Тот в который раз шипит ругательства сквозь зубы, матеря Танизаки всеми известными словами, но быстро забывает их все, когда парень возвращается к прерванному делу. У Джуничиро губы саднят и во рту сушит. От непрекращающихся движений челюсть болит, но оторваться сейчас от Кенджи — такого податливого, возбужденного и ебать какого красивого, просто выше его сил. Он желает его всеми фибрами своей души, желает всегда и везде, и в какой-то степени даже боится завершать процесс, потому что тогда все начнется по новой. Он ко всему этому не готов, он ещё не насладился Кенджи, хочет сделать с ним ещё много всего. Но собственное возбуждение уже начинало приносить дискомфорт, а жалобный взгляд Миядзавы, его дрожащие губы, красное лицо и блестящие от слез глаза для Танизаки являлись, будто красная тряпка для быка. Он позволил себе ещё несколько толчков внутрь, затем отстранился от хлюпнувшей дырки и вытер с подбородка слюни тыльной стороной ладони. Ему так нравился этот вид и то, как все это влияет на Кенджи. Как сам Джуничиро на него влияет. Ведь этот взгляд, это возбуждение и мелкая дрожь во всем теле вызваны именно им. В груди приятно сдавило от чувства собственничества и любви. В ушах шумело, Джуничиро уже ничего не соображал. Его язык ныл, а в горле было адски сухо. Перед глазами стоял туман. Он больше не мог, да и не хотел терпеть. Хотелось взять Кенджи, вогнать член до упора, почувствовать, как он сжимается вокруг. Не выдержав напора, Кенджи рухнул на колени, и те стрельнуло болью, однако он не обратил на нее внимание, полностью сосредоточенный на удовольствии. Джуничиро отстранился, слушая его жалобные всхлипы, подхватил его поперек живота, чуть приподнимая. Миядзавы и сам в нетерпении пытался взбросить бедра, притирался ближе. Дрожащими руками уперся в стену, глубоко вздохнул и подготовился к самому главному. Когда Джуничиро навалился сзади, он зажмурился. Тот подставил сочащуюся набухшую головку к подготовленному анусу и вошел одним резким движением до упора. Оба застонали от переполняющих их эмоций, поддались навстречу друг другу. Джуничиро замер на мгновение, пока Кенджи приходил в себя, оперся рукой о стену над его головой и, когда Миядзава сам насадился на член, сорвался на бешеный темп. Резкие быстрые толчки выбивали из него дух каждый раз. Он врывался в него под разными углами, пока не нашел ту самую точку; Кенджи вскрикнул, поскреб пол пальцами, тяжело задышал в изгиб локтя. Джуничиро проехался по простате еще, и еще, и еще... В какой-то момент Кенджи почувствовал, как член начинает пульсировать, и с громким стоном откинул голову назад, изливаясь. Мелкая дрожь колотила все тело, стенки ануса непроизвольно сжались, и по реакции Танизаки было понятно, что тому это понравилось, поэтому Кенджи замер в этом положении на время, желая доставить ему приятные ощущения. Кажется, он еще долго не сможет прийти в себя. Это стоило того. Он не зря согласился на столь странную авантюру. При этом он все еще чувствовал движения Джуничиро внутри, и не мог понять, как долго они длились. Впрочем, совершенно не хотелось, чтобы тот останавливался. Он осознал себя только когда Джуничиро громко выстонал его имя перед оргазмом, и замер, обильно кончая. Наступила тишина, которая не нарушалась до самого утра.