Пятьдесят оттенков Рика

      Музыка оглушала и без того не помнящего себя Морти, который с трудом разлепил воспалённые глаза с расширенными как у кота зрачками и попытался сфокусировать зрение на бесформенной извивающейся массе из блестящих от пота тел. Многорукое и многоногое человеческое чудовище хаотично покачивалось в такт электронным битам сквозь дымную завесу с горьким привкусом сигарет и приторно-сладкими нотками кальянных паров, которые просачивались в лёгкие подростка и не давали тому мыслить трезво.       Морти не был способен даже приподнять обмякшее тело, удобно лежащее на чём-то твёрдом, но тёплом. Да и зачем?       Мало-помалу воспоминания начали вырисовываться перед Морти неясной мелькающей картинкой, на которой он видел себя со стороны.       Вот они добрались на такси до кишащей молодыми людьми виллы, и подросток внутренне сжался от подступающего к горлу комка из страха и неуверенности, подкрепляемых неизменной робостью и едва ли не комичным пессимизмом. Рик, отвлёкшись от оживлённой болтовни с Саммер, похлопал парня по плечу и весело сказал: «Расслабься, чувак. Сейчас ты ощутишь вкус жизни». Однако встретил скептический взгляд подростка. Немного погодя они оказываются среди толпы, где Морти не по себе, ведь он не видит ни одного знакомого лица. Пару минут спустя он узнаёт задиру Кристофера в окружении своих преданных ухмыляющихся дружков, присосавшихся к баночкам с охлаждённым пивом, и чувствует себя ещё паршивее.       Саммер успела испариться, влекомая безудержным весельем своих друзей, оставив брата с молодым дедом в компании друг друга, отчего первому было немного неловко.       Морти тайком взглянул на озирающегося по сторонам молодого мужчину подле себя. Его густые бирюзовые волосы были беспорядочно зачёсаны назад. Растянутая синяя майка с принтом скалящегося черепа, бесстыдно оголяла крепкую грудь Рика. Но это не так сильно привлекало внимание, как чёрный шипированный чокер на шее, выкрашенные в чёрный ногти, обилие колец на пальцах и, конечно же, массивная сумка с гитарой за спиной.       Морти потерял дар речи, когда увидел, что это всё молодой клон откопал у деда в гараже. Ну только лак для ногтей одолжила Саммер, и даже не поленилась жирно подвести молодому Рику глаза своей чёрной подводкой, чтобы Морти окончательно умер от неловкости на первой вписке в компании непризнанной рок-звезды в лице его молодого деда. Однако звёздный час Рика настал сразу же, как он переступил порог виллы и был представлен друзьям своей рыжеволосой внучки. Уже минут через пятнадцать гитара покинула чехол, и Морти окончательно остался предоставленным самому себе на самоистязание за неспособность начать разговор или хуже того — просто его поддержать, не споров какую-нибудь чушь. О поиске новых друзей и речи быть не могло.       В этот день Морти как никогда ощущал себя Джерри. Мысль об этом доставляла такие душевные страдания, что подросток не придумал ничего лучше, чем подойти к столику с алкоголем и начать, периодически озираясь по сторонам, опрокидывать в себя стаканчик за стаканчиком с алкогольным коктейлем, морщась каждый раз от послевкусия спирта. Это была водка с колой — не иначе, только немного странная на вкус, но отчаянного Смита это ничуть не смутило.       После седьмого стаканчика с почти безобидным пойлом к уже слегка опьяневшему подростку подошла его сестра и увлекла на танцпол, где вовсю зажигал Рик, успевший набраться за другим столиком. Клон зажимался то с одной девушкой, то с другой, что-то шепча им на ухо, отчего они смущённо хихикали. В перерывах между этим он прикладывался к кальянной трубке, затягивался и, вскрикивая: «швифтанёмся, котятки», — снова пускался танцевать свой нелепый понятный ему одному танец, который повторяли все кому не лень. Когда Рик стянул с себя влажную от пота майку и кинул в центр визжащих новоявленных фанаток, Морти хмыкнул и уже развернулся, чтобы покинуть весь этот дурдом во главе с его отшибленным молодым дедом, как почувствовал резкий рывок и крепкую хватку так хорошо знакомых ему рук. — Р-рик, пошёл н-на хуй, — заныл Морти, стараясь выбраться из объятий пьяного деда, но силы были не равны. — Малыш М-морти, — зашептал ему в ухо Рик, — ты стесняешься меня, а? Ну признайся, м-мой скромненький мальчик. — Отпусти, к-козлина, — парень всё никак не сдавался в тщетных попытках не чувствовать обжигающее ухо дыхание и внимание всех присутствующих, сопровождающееся свистом и фразочками: «Эй, сведи его с ума, Рик!». — Ты же грустил без меня, да, малой? — Рик тоже не сдавался и еще сильнее прижался к спине парня, заставив колени последнего подогнуться.       Морти мечтал исчезнуть и заодно стереть воспоминания о себе у всех присутствующих на вечеринке людей, когда Рик начал беззастенчиво тереться об его зад, норовя запустить руки подростку под чёрную водолазку, изящно облегающую его худощавое тело.       Вот так исчезают последние остатки (или уже останки?) репутации, когда набухиваешься и танцуешь грязные танцы у всех на глазах. С пьяным мужиком. Который к тому же твой дед. И его знают все твои одноклассники. И одноклассники сестры тоже.       Но это было далеко не самое худшее, из того что случилось с Морти за последние полтора часа до отключки.       Уже не стоявший твёрдо на ногах Смит был отобран у Рика сестрой. «Как же она вовремя», — с радостью подумал он и уже открыл рот, чтобы поблагодарить её, как она его перебила: — Рик, ты тоже с нами. Идём играть, — деловито сказала девушка, спасая брата от одной проблемы, чтобы втянуть в другую побольше. — «Народ, мы играем в бутылочку или в «правду или действие»?       Школьники радостно заулюлюкали: — БУ-ТЫ-ЛОЧ-КА! БУ-ТЫ-ЛОЧ-КА! ЙЕЕЕЕЕ!       Морти передёрнуло от перспективы взаимодействовать с незнакомыми людьми, пусть там и были красивые девушки. Всё равно он выставит себя на посмешище. Парень уже собрался отчаянно возражать сестре, но увидел её. Джессику. Она только что пришла на вечеринку со своими подружками, чтобы оттянуться после расставания с очередным мудаком из местной бейсбольной команды, в которой Морти даже и не светило когда-нибудь состоять, купаясь в лучах славы и нехотя встречаясь с самыми сексапильными девчонками школы в перерывах между приключениями с Риком. «Хотя нафиг эти всратые приключения», — сказал себе Морти и посмотрел в сторону Санчеза, хлебающего водку прямо из горла. — «Джессика в миллион раз лучше моего старого (и молодого тоже) алкаша». — О, Джесс, — крикнула Саммер и помахала девушке, — иди сюда, девчюля. Сыграешь с нами в бутылочку?       Джессика уже состроила виноватое лицо, чтобы как можно вежливее отказаться, но заметив бирюзовую шевелюру Рика, направляющегося к своей внучке, ответила: — Ну ладно, я попробую сыграть. Разок.       Морти увидел её робкую улыбку и с воодушевлением приняв предложение сестры, уже своими руками продолжил рыть себе могилу.       Правила были достаточно просты и очевидны. Один человек крутит бутылку в центре большого круга и целуется с «выбранным» бутылкой человеком, который потом встаёт в центр и повторяет те же действия, что и предыдущий игрок. Все поцелуи исключительно в губы. Окинув уже хорошо подвыпивших участников обречённым взглядом, Морти понял, что правила с поцелуями и не могли быть другими.       Саммер вызвалась начать игру. Девушка не без удовольствия чмокнула в губы свою одноклассницу Лесли, и понеслось. Но только не для Морти. То ли ему не везло, то ли наоборот — фортуна пребывала на его стороне. Длилось это достаточно долго, чтобы подросток успокоился и просто наблюдал за Джессикой, успевшей поцеловаться с двумя миловидными девушками и тремя незнакомыми ему парнями.       Морти допивал вторую баночку пива, когда понял, что его зовут. Подняв глаза на остальных, с ужасом осознал, что сейчас ему придётся целоваться не с Джессикой. — Ну же не ссы, М-морти, — подтолкнул его Рик и парень пошатываясь поплёлся в центр круга. Прямо к Кристоферу.       «Я ебал эту игру», — подумал Морти, но снова посмотрел на раскрасневшуюся от выпитого девушку, сидящую возле внезапно отрубившегося Рика. — «Только ради поцелуя с тобой, Джесс».       Кристофер был в говно и едва понимал, кто сейчас перед ним. Морти подошёл ближе, чтобы побыстрее всё это закончить и удачно крутануть бутылку. К счастью, первый поцелуй у подростка был с горячей блондинкой в анатомическом парке.       Парень, всё время задиравший Морти на переменах и после уроков, прищурился, а после, откинув с лица сальную длинную чёлку, нарочито удивлённо воскликнул: — Вот же ты сучка, Морти. Я знал, что ты всегда хотел, чтобы я тебя выебал, — договорил задира заплетающимся языком и ненароком высвободил содержимое желудка прямо себе под ноги. Молодые люди засмеялись и сменили локацию игры, оставив вонючую массу на полу ждать своего часа.       Момент истины. Морти крутанул бутылку, и та секунд десять описывала круги, а после замедлилась прямо перед Джессикой. Морти замер и пообещал себе, что будет проповедовать христианство и даже ходить в католическую школу в соседнем районе, если боженька услышит его молитвы и остановит горлышко бутылки прямо перед девушкой его мечты.       Бутылка замерла. Морти с некоторым облегчением словил себя на мысли, что ему всё-таки не придётся общаться с религиозными фанатиками в этой долбанной школе, а обдолбанный конопатый Питер заорал: — Да здравствует инцест!       Подростки, жаждущие хлеба и зрелищ, подхватили: — ИНЦЕСТ! ИН-ЦЕСТ! ИНЦЕ-Е-ЕСТ! — Бля-я-ять, — выдохнул Морти, а Саммер, уперев руку в бедро, закатила глаза. — О нет, — сказала девушка, — как же это не круто. Ребят, вы серьёзно? Может в щёчку? — Помни правила, Саммер, и не порть веселье, — крикнул бухой дружок Питера.       Девушка с неохотой двинулась в сторону своего испуганного младшего брата, который прошептал одними губами «прости, Сам», а та лишь пожала плечами и вздохнув, ответила: — Да не бери в голову.       Саммер уже склонилась над братом, а Морти зажмурил глаза, готовясь мужественно столкнуться с самым зашкварным кошмаром всех тех, у кого есть стервозная старшая сестра, когда часы у неё на руке пронзительно запищали. Девушка резко отстранилась. Её лицо выражало обеспокоенность и крайнюю сосредоточенность. — Слушай внимательно, Морти, — зашептала она, — постарайся убраться отсюда как можно скорее. Здесь опасно. И ещё. Какого блять лешего ты пил алкашку? Забыл, что я говорила перед тем как мы сюда приехали?       Морти ошарашенно смотрел на Саммер. Только сейчас он заметил то, что не давало ему покоя весь вечер — как бы развязно не вела себя девушка, выглядела она абсолютно трезвой. Морти не смог припомнить ни одного раза, когда сестра что-то здесь пила. — Думаешь, я маленький уёбок, за которого все всё решают? Тебе давно пора понять, что ты для меня уже не авторитет. Захочу — напьюсь в говно, и ты меня не остановишь. — Ты и так в говно, — равнодушно сказала девушка, не желая продолжать перепалку и никому ничего не говоря, покинула центр круга, оставив брата недоумённо смотреть ей вслед.       Круг недовольно заулюлюкал. В этот раз во главе подростков выступил Кристофер, накручивая на палец свою многострадальную чёлку: — За нарушение правил нужно ввести наказание! Как насчёт того, чтобы окунуть его башкой в унитаз, а? Круто ведь.       Подростки засмеялись и уже повставали с мест, чтобы обездвижить свою жертву, когда словно из ниоткуда возник Рик Санчез и хлопнув Морти по сжавшемуся от ужаса заду, всем дружелюбно помахал. — А вот и я с-су-э-э-ченьки. Хотите инцеста, детки?       Толпа радостно завизжала. Морти непонимающе посмотрел в серо-голубые глаза клона и на мгновение потерявшись в двух расширенных до невозможности безднах зрачков, задался вопросом, может ли этот день стать ещё хуже, чем сейчас. — Поцелуй же д-дорогого друга, Мо-э-э-эрти, — обратился к нему молодой Рик, но тут же словно вспомнив о чём-то, как можно ядовитее произнёс, — Хотя о чём это я? Давай же, детка, как в тот раз, помнишь? Поцелуй дедушку, но уже вот сюда, — Рик показал на свои тонкие губы и едко усмехаясь, болезненно дёрнул парня за подбородок.       Морти в нос ударил пьянящий запах водки вперемешку с потом. — От т-тебя воняет, Р-рик, — взвизгнул подросток и попытался отстраниться, но с ужасом понял, что его упирающиеся руки скорее нежно проводили по широкой груди мужчины, чем отталкивали. Настолько он ослаб. — Т-тихо, пёс, — хрипло зашептал Рик в самое ухо и невесомо коснулся мочки губами. Или у Морти разыгралось воображение? — Т-ты же не собираешься и в-вправду это д-делать? — едва не плакал испуганный Смит под взбудораженные возгласы пьяных подростков. — Я тебя спасаю вообще-то, м-мелкий ты с-сучёныш, — раздражённо сказал молодой дед как можно тише, — Думаешь я горю желанием сосаться с мелким уёбищным пиздюком под аплодисменты малолеток? — Что-то ты не брезговал зажимать этих самых малолеток ещё полчаса назад, с-старый, — запнулся Морти, — …сраный ты извращенец.       Рик ещё сильнее прижал к себе подростка и с ехидным смешком заметил: — Посмотрите-ка как тут у кого-то сердечко заходится, — Рик с ожесточением тыкнул Морти в левую половину груди, — кто-то боится, что грязные секретики всплывут дермецом и завоняют на весь мир, а, М-морти? — О ч-чём ты в-вообще? — пролепетал подросток, чувствуя как кровь ударяет в щёки, а глаза пощипывает от слёз, — Д-думал я буду тебя ревновать, д-да? Т-ты просто тешишь своё самолюбие! Д-да иди ты н-нахуй!       Не успел взбешённый Морти продолжить свою гневную тираду, как его остановили суховатые губы Рика. Осторожно. И нежно. Словно давали понять одну единственно важную вещь: «Я с тобой».       Тревожный сон или нелепая действительность, но это последнее, что помнил Морти.       Сейчас же он напряжённо всматривается в толпу, стараясь разглядеть в ней Саммер, но девушки и след простыл. Не могла же она его оставить? Морти был уже в отчаянии, но, заметив как от танцующей массы тел отделился знакомый силуэт, воспрял духом. — Джессика… — О-ох, М-морти, — девушка стояла на расстоянии вытянутой руки от него и всё никак не могла взглянуть своему однокласснику в глаза, — Послушай, ты сегодня классно выглядишь… Правда.       Всегда уверенная в своей неотразимости девушка сейчас необычайно смущалась, путалась в словах и отчаянно краснела — всё сильнее с каждым произнесённым словом. Морти не мог поверить своим глазам. — З-знаешь, я ошибалась на твой счёт. Теперь я это понимаю. М-может нам стоит узнать друг друга поближе? Саммер говорила, что ваши родители уехали в отпуск, так что не хотел бы ты…- — Иди на хуй отсюда, рыжая малолетняя су-э-эка, — раздался до боли знакомый голос прямо над ухом Морти.       Парень взглянул вверх и почувствовал, как низ живота стягивается в тугой узел, а тело обдаёт жаром. Теперь он понял, что твёрдое и теплое нечто на котором он лежал, было коленями Рика. А странно извивающиеся тела состояли не только из человеческих конечностей, но и из склизких ядовито-розовых щупалец, проскальзывающих под одежду, прощупывающих разгорячённое тело и присасывающихся ко всем возбуждённым местам целующихся и предающихся разврату школьников. — Что, пёс, — усмехнулся Рик, — не знал, что так проходят все крутые вечеринки? — П-прекрати шутить! Н-нихрена не смешно, — охрипшим голосом простонал Морти, — т-ты это видишь? Что, блять, это такое? Думаешь, что розовые тентакли в слизи — это долгожданный д-десерт на финальной части вечеринки? — Какой ещё д-десерт, М-морти? — передразнил его Санчез, — И это не слизь, а смазка, участвующая в длительном процессе предварительного переваривания пищи перед поглощением. — Ч-что? Х-хочешь сказать, что это инопланетное чудовище поедает людей на наших глазах, а мы бездействуем? Где С-самер? Р-рик, где м-моя сестра? — Тише тише, М-морти, — пальцы Рика успокаивающе гладили парня по голове, запутываясь в каштановых волосах, — Саммер в безопасности. И малолетки тоже будут в порядке. Каноптикусы из измерения P-127gr питаются исключительно человеческими гепатоцитами в период гормональной бури у жертв, когда половое влечение достигает максимума. Печень, М-морти, это единственный орган, способный к регенерации, даже если разрушено семьдесят процентов печёночной ткани. Так что не беспокойся за своих всратых дружков, которые едва не утопили тебя в унитазе. — С-спасибо, Р-рик, т-только давай забудем про это… Ну, сам п-понимаешь, — пролепетал Морти и ощутил как предательски горят уши. — Ты придаёшь этому слишком большое значение, пёс, — сказал мужчина, и подросток почувствовал как шероховатые пальцы спустились к шее, заставив раслабленное тело непроизвольно выгнуться в пояснице. — В-вовсе нет, — возразил Морти, с режущей болью делая вдох, а после мучительный выдох, — я… я чувствую себя с-странно, Р-рик. К-когда мы уйдём отсюда? Чего, блять, мы ждём? П-пока они доберутся до нас?       Морти попытался встать, но тело совершенно не слушалось. Единственное, что мог подросток — пошевелить пальцами рук, ног, а также приподнять голову, что он и сделал. Розовая щупальца исходившая от какого-то липкого безглазого и безротого комка потянулась в его сторону. — Бляяя, Р-рик, сделай что-нибудь! Ты хочешь, ч-чтобы и у меня сожрали печень? Ты прямо к-как, — Морти запнулся и сглотнув продолжил, — как один м-мой родственник, что бросил меня. И теперь я, — парень всхлипнул, — его ненавижу!       Морти не мог ничего с собой поделать. Его уже давно душили слёзы, а сейчас, видя всю эту оргию с плотоядными тентаклями, будучи не в силах сбежать из этого провонявшего потом, алкоголем, рвотой и спермой места, когда вот-вот его собственная печень будет благополучно переварена перед поглощением сраным инопланетным существом, Морти заплакал. Навзрыд. Так, как он плакал иногда в полном одиночестве. — Р-ри-и-ик, — захлёбываясь в собственных соплях вопил парень, — Г-где ты, Ри-ик? Пожалуйста, забери меня отсюда… М-мне так плохо! Т-ты — всё, что мне нужно, ну, пожалуйста, д-дедушка. Не оставляй меня одного!       Молодой Санчез судорожно гладил Морти по спине, укачивая словно маленького ребёнка, неловко покрывал поцелуями влажное от испарины лицо и чувствуя на пересохших губах соль, словно в бреду не останавливаясь шептал: — Всё б-будет хорошо, малыш, д-дедушка с тобой. Ты в безопасности. Я не оставлю тебя. Всё хорошо, детка… — Д-деда Рик, — простонал Морти на грани сознания, — я… я так… мне так не хватает тебя... моего Рика.       Перед тем как закрыть глаза и полностью провалиться в темноту, Морти Смит видит вспышку зелёного света. После чувствует щекочущую прохладу на коже, как и всегда, когда проходил через вязкое и холодящее портальное вещество. Как же давно он этого не ощущал. Последнее, что Морти слышит — едва различимые слова: — Жди меня здесь.