***
Яичница стремительно растекается по раскалённой сковороде, принимая незатейливую форму рядом с парой других. К ним отправляются несколько ломтиков бекона, сочный жир которого, обжариваясь с характерным звуком, наполняет ароматом всю кухню, заставляя маленькую девочку со светлыми волосами нетерпеливо тянуть брата за рукав свитера. Она восхищённо хлопает большими глазами, облизывая губы в предвкушении завтрака. — П-потерпи, — Коди гладит девочку по волосам, кивком указав в сторону деревянного стола, скромно ютящегося в углу кухни. В целом, если не учитывать местами обшарпанные обои, пыльную люстру, которая крайне близка к кончине в виде падения с высоты, небольшой кухонный гарнитур со сломанными шкафами, обстановка здесь довольно уютная за счёт светлого освещения и больших окон, вид которых выходит на задний двор. — Джек, пом-о-оги мне, — невольно хмурится, ведь сестра всё продолжает тянуть его за рукав, а брат наверняка лишь притворяется, что не слышит. От плиты приходится немного отвлечься, дабы дать мальчику подзатыльник и заодно стянуть его наушники. — Эй! — возмущённо вскидывает руками, будто его прервали от действительно важного дела. На деле-то, всего лишь от онлайн игры, в которую Джек обычно без ругательств не играет. — Присмотри за ней, ла-адно? — усаживает девочку за стол, попутно отбирая у брата мобильник, купленный ещё в прошлом году по довольно-таки приличной скидке. — Отдам п-после завтрака. — Так нечестно! — Джеку уже тринадцать, но временами, как, например, сейчас, он ведёт себя даже капризнее маленькой Эмилии. Коди же это уже давно не удивляет, ведь он понимает, что дети в этом возрасте уже не дети. Они сущее зло. И для их воспитания требуется в два раза больше усилий, что, конечно, не может не угнетать, но если понять пару важных нюансов, которые отметил для себя Фостер старший, то это вполне себе терпимо. А нюансы следующие: с ними лучше не спорить, но и забивать на их косяки не стоит. Все мы учимся на ошибках, верно? — Привыкай, — улыбается, но голос его вовсе не радостный. Он возвращается к плите, убирая сковороду с огня. Достаёт из шкафа ровно три тарелки, и делит между двумя из них яичницу с беконом, а третью заполняет овощным салатом, резкой которого занялся в самом начале готовки. — Ей год, что ли? — после совсем не длительного затишья недовольно тянет мальчик, косо смотря на маленькую девочку, которая толком и разговаривать-то не умеет. — Почему я должен всегда за ней… — Ей три, — ставит на стол тарелки, вручив радостно хлопающей в ладошки Эмилии пластиковую вилку, которой она начинает нетерпеливо и неумело ковырять желток. — Но-о д-а-аже если ей будет семьдесят, ты всё равно всегда должен… — Присматривать за ней… — заканчивает за брата, наглядно прикрывая ладонями уши. — Хватит повторять одно и то же! У меня уже уши болят! Коди лишь хмыкает, взяв в руки третью тарелку и стакан апельсинового сока. Заметив это, Джек строит недовольную мину, на секунду бросив взгляд на потолок: — Она опять не спустится? — мальчик хмурится, придвигаясь ближе к сестре. Отбирает у неё вилку и быстро, чтобы, не дай бог, она не начала плакать, принимается кормить её «с ложечки». — Нет, ви-идимо, — пожимает плечами, скоропостижно удаляясь из кухни. Поднимается наверх и останавливается около двери с жёлтой потрескавшейся краской, находящейся прямо напротив лестницы. В коридор с тусклым освещением выходят также ещё пару дверей: от ванной и спальной комнаты, которую Коди делит со своими братом и сестрой, из-чего большая часть пространства занимают кровати. Внизу есть ещё одна спальная комната, чьи обитатели, пусть и крайне редко, но всё же приходят, поэтому перебраться туда не вариант, да и запах там стоит такой, что в здравом уме туда точно не сунешься. Взгляд голубых глаз устремляется вниз, на пол, куда через маленькую прощелину между дверью и полом выходит её тень. Она по обыкновению сидит под дверью, прижимая колени к груди. Её веки полуопущены, пустой взгляд устремлён на старый паркет, положение трещин которого давно уже было выучено ею наизусть. Засохшие губы приоткрыты, ведь ей всегда не хватает воздуха. — М-может, откроешь? — голос брата вынуждает её поднять голову и с некоторым нетерпением вскочить на босые ноги. Дверь со скрипом отворяется, и Коди одаривает сестру самой искренней улыбкой, которая только может быть. Он рад видеть её. Живой. И относительно здоровой. Ава младше Коди всего лишь на два года, но всё равно кажется маленькой девочкой, за которой нужно присматривать. Внешностью она, как и старший брат, пошла в мать: голубые глаза и светло-каштановые волосы, но в отличие от Коди, её кожа болезненно-бледная, а щёки впалые. За последний месяц она заметно исхудала, но в блокнот продолжает записывать одни и те же цифры. И пусть Ава не пропускает ни один приём лекарств, ей не перестаёт казаться, что её тело противится. Противится чужому. Девушка завтракает, собственно, как и обедает, и ужинает, сидя за письменным столом, над которым находится небольшое окно, через которое она может наблюдать за соседскими, ни чем не примечательными домами. Коди не уходит, обычно убивая время за пустыми мыслями, пока Ава не доедает. Ему так спокойнее. Он должен убедиться, что она получает достаточное количество калорий в день, иначе будет винить себя за каждый выпирающий кость на её хрупком теле. — Вкусно? — спрашивает это абсолютно каждый день, и всякий раз получает один и тот же ответ — нет. Ава по обыкновению мотает головой, с трудом разжёвывая свежие овощи, которые запивает горьким соком. Прячет лицо за нерасчёсанными волосами, сутулясь и изредка шмыгая носом. Сильнее сжимает бледными пальцами вилку, приоткрывая губы, чтобы что-то сказать, но всё не может решится. Она, пусть и сидя к нему спиной, знает, что Коди сейчас улыбается, поэтому не может выдавить из себя ни слова, ведь не хочет отбирать у него хорошее настроение. Понимает, что это будет жестоко. Понимает, но: — Они приходили вчера, — едва слышно бормочет, в глубине души желая, чтобы брат её не расслышал. — Пока вас не было. Коди заметно напрягается, но спешит взять себя в руки, пытаясь расслабить брови, что никак не получается. Он хмурится при одном лишь упоминании о них и искренне проклинает себя за это, ведь так не должно быть. Они не те, на кого он должен обращать внимание. Будь его воля, Коди бы жизни не пересекался с такими людьми, как они, но… родителей же не выбирают, верно?***
Куин
Школьный звонок уже не радует так, как прежде, ведь единственное, о чём я могу думать после уроков, так это о том, что меня кто-то выжидает дома. Что нечто очень длинное и костлявое сутуло стоит на прогнивших ногах, прислонившись туловищем к окну, и от его холодного дыхания потеет стекло. Что это жаждущее крови существо скребётся длинными ногтями о подоконник, шепчет отвратительно-охрипшим голосом моё имя и облизывает омертвевшие губы, предвкушая вкус моей плоти. Мне искренне хочется верить в это. Хочется, но всё же здравый смысл склоняет к тому, что у меня всего лишь шизофрения, стремительно переходящая на новую стадию. Забавно, что это пугает меня больше, чем если бы всё то, что я вижу и слышу в последние месяцы, существовало бы взаправду, но так оно и есть. Я скорее предпочту быть съеденной заживо сверхъестественным существом, нежели признаю себя душевнобольной. Что угодно, но не позволю, чтобы случилось так, чтобы про меня можно будет сказать: «Яблоко от яблони»… Нет. Шумно выдыхаю, когда на светофоре наконец зажигается зелёный свет, и всё моё окружение в лице молодой девушки и мужчины среднего возраста двигаются с места, оставив меня стоять одну. По обыкновению перехожу дорогу самой последней, не переставая удивляться тому, почему абсолютно все куда-то спешат. Мой взгляд прикован к уже знакомому зданию — круглосуточному магазину, в котором работает Коди Фостер — мой новый не то, чтобы уже друг, но хороший знакомый точно. И да, возможно, он единственный адекватный человек из всех, кого я знаю, поэтому я просто не могу позволить себе упустить любую возможность встретиться с ним, по причине чего вынуждена покупать всё необходимое только в этом магазине, пусть даже цены здесь не такие радужные, как кеды синеволосой кассирши, как всегда встречающей меня с ехидной улыбкой: — Что не день опять ты, Куин, — её зовут Мейси, кстати. — Да, снова я, — подхожу к кассе, уже и не удивляясь совершенной пустоте в плане покупателей. — А… — Фостер здесь, не волнуйся, — не даёт мне договорить и неоднозначно подмигивает, облокотившись на прилавок. Подпирает ладонями подбородок и вновь натягивает широкую улыбку, внимательно всматриваясь в моё лицо, будто пытаясь увидеть хоть какие-то эмоции, которых в последнее время и вправду не густо. — Вообще-то я хотела спросить про наличие брелоков, — не вру, но соврала бы, если бы сказала, что присутствие Коди меня не интересует. Девушка кивком указывает на маленькую пластиковую коробку, которая находится практически у меня под носом, из-за чего не могу не закатить глаза. Внимательности мне, конечно, не занимать, но спасибо и на том, что не теряюсь, сохранив невозмутимое выражение лица. Моя рука падает на первый попавшийся брелок, и то, что он форме сердца меня не волнует. Просто куплю и всё. Никакого подвоха. Абсолютно. — Возьму этот, — достаю из кармана джинсовой куртки пятидолларовую купюру, которую девушка принимает с видимой неохотой, после чего ставит передо мной пачку сигарет, поясняя: — На сдачу, — и я понимаю, что ей попросту лень читать мелочь, но я, увы, не курю. — О, я не к… — не договариваю, поспешно натянув благодарную улыбку. — Спасибо. — Ага, — её взгляд устремляется куда-то позади меня. Можно легко догадаться, на кого именно. И этой догадки оказывается вполне достаточно, чтобы я растерянно поморгала, возможно слишком резко обернувшись на шум. Коди выходит из подсобки с ящиком на руках, и ему хватает пяти секунд, чтобы обрести ещё более мрачное выражение лица. Рад меня видеть, что сказать. — Снова ты? — он приподнимает бровь, но внимания на мне долго не задерживает, принявшись сортировать продукты. — Какой ты приветливый, — невольно фыркаю, едва сдержавшись, чтобы не закатить глаза. — Зна-аю, — улыбается. Именно улыбается, а не ухмыляется. — А вот п-про это, — взглядом указывает на пачку сигарет у меня в руках. — Не знал. — А, это… — откашливаюсь, спрятав пачку сигарет в рюкзаке. — Это не для меня. — В-верю, — судя по интонации, не верит, но мне вовсе не хочется доказывать обратное, поэтому вместо этого предпочитаю поднять более важную тему: — У тебя есть девушка? — Д-девушка? — Да, — моя сиюминутная уверенность начинает скоропостижно растворяться с каждой новой секундой, проведенной под недоумевающим взглядом голубых глаз, столь похожих на лёд, а никак не на небеса. — Или парень? То есть я не знаю твою… В общем, ты с кем-то встречаешься? — я окончательно теряюсь, когда позади нас раздается раскатистый хохот Мейси. Щеки стремительно начинают гореть, и мне ничего не остается, кроме как пытаться спрятаться за волосами в ожидании ответа, который следует лишь спустя мучительно долгих нескольких секунд: — Да, у ме-е-ня есть п-парень, — взгляд Коди становится ещё пристальнее, будто он намерен оценить мою реакцию. — Ого, — совершенно никчемно выдаю я. — Эм… то есть жаль… в смысле, не жаль, что у тебя есть парень, а не девушка, а жаль, что ты… — язык переплетается в тщетных попытках выдать что-то внятное. Спешу отвести взгляд в сторону, к стеклянным витринам, даже не представляя, что именно могу увидеть по ту сторону…***
Коди ожидал от девушки какой угодно реакции на свои слова, но только не то, что она убежит. В буквальном смысле. Куин срывается с места, а прозрачная дверь скоропостижно хлопается за ней прежде, чем растерянный парень успевает сказать: — Э-эй, я же п-пошутил, — он невольно склоняет голову на бок, подняв правую бровь в немом вопросе: «Это она странная или я?». — А ты, как я вижу, умеешь общаться с девушками, — смех Мейси вновь наполняет серые стены магазина яркими красками жизни, словно бы напоминая о том, что это место не такое уж и унылое.***
Столь знакомый силуэт мужчины с похорон Сары мелькает передо мной, вынуждая следовать за собой. Крупное, но в то же время костлявое тело, медленно, будто кораблю, плывущему в штиль, ковыляет вперед на длинных и крайне тонких ногах. Однако как бы сильно я не пыталась, догнать мне его не удается. Кажется, что чем я ближе, тем он дальше. — Стой! — кричу в призрачной надежде получить в ответ хоть какую-то реакцию, но тщетно. Фантом — я предпочитаю называть его именно так, нежели галлюцинацией — стремительно начинает отдаляться от меня, исчезая за переулком. Я же бегу так быстро, как только могу, впервые обретя шанс догнать это существо. Дыхание перехватывает, когда сворачиваю за угол, обнаруживая, что фантом зашёл в тупик, но случайно ли это? Навряд ли. Запыхавшись от не так уж и долгой погони, упираюсь ладонями о колени, привыкая к темноте, возникающей из-за прячущихся за высоким зданием солнечных лучей. Через секунду мой взгляд останавливается около мусорного контейнера — чёрный силуэт, словно исчезнув на какое-то мгновение, вновь возникает передо мной. Осознание того, что меня от фантома отделяют лишь пару метров страшит и прибавляет уверенности одновременно. Безусловно, мне хочется подойти и убедиться в реальности существования этого существа, но глубоко внутри меня дает знать о себе, пожалуй, всем знакомый страх детства — встреча с героем фильмов ужасов наяву. — Что тебе нужно? — получается намного тише ожидаемого, да и голос предательски подрагивает, но этого оказывается достаточно, чтобы наконец получить ответную реакцию в виде уже знакомого шепота: — Жалко, — хриплый, едва слышимый кряхтящий голос тут же растворяется, превращаясь в суматошное жужжание мух, а силуэт, так и не повернувшись ко мне лицом, исчезает за контейнером. Мне долго думать не приходится — ноги сами несут меня вперед, судорожно останавливаясь около места, где только-что стоял фантом. Резкий запах гнили стремительно проникает в ноздри, вынуждая прикрыть нос рукавом свитера. Глаза начинают слезиться, но я вовсе не плачу. Всё из-за невыносимой вони, источник которого, я знаю, лежит за контейнером, но хватит ли мне смелости шагнуть туда? Да, вполне.