Жара летнего воздуха

       — ...да, мы с ним вообще напарники на всю жизнь! Конечно, и отвечали вместе, — восторженно взмахнул рукой Момота, рассказывая о Казуичи и с каждым словом расходясь все больше.        — Ты не шуми так, мы все-таки уже на людной улице — лучше не навлекать опасность, — собранно произнес Фуюхико, провожая взглядом прохожего и тут же незаметно одаривая вниманием и другую часть дороги.        — Да, ребята все невероятные, — Кайто немного приблизился к девушке, переходя на тон близкий к шепоту, и она машинально хотела отшатнуться от внезапного жеста, но что-то не позволило это сделать. Момота говорил с такими запалом и искренностью, что ярко отражались в его широкой улыбке — было сложно поверить, что подобное вообще возможно: — Гандам это совсем что-то с чем-то! Какие вещи своей магией вытворяет: он благодаря животным как будто в один момент может видеть «все» вокруг. Если еще удается приручить птиц, это настоящее волшебство! Вот только когда он начинает свою чернуху нести... — юноша немного пощурился, словно съел что-то кислое, все еще не теряя оптимистичного духа, а Маки отогнала легкий неуют от упоминания магии.        — Значит, Гандам понимает язык животных? — с тихим неподдельным интересом сказала она.        — Да, представляешь? Ну, по крайней мере, что-то похожее, это ты лучше у него спроси, я хуже всего понимаю, как такой Талант работает. К тому же к нему подходить иногда страшно, — абсолютно спокойно и прямо выдал Кайто, — у Гандама точно талант какие-то ужасы сочинять, и очень убедительно. Но его умение... Никогда такого не встречал, это просто что-то запредельное! На твоих глазах делает возможным невозможное! Когда к нему подлетают птицы, и он узнает обо всех, кто ходит ближними улицами... точно похож на волшебника! — почти с захватом духа проговорил юноша, вглядываясь куда-то вперед, словно пытаясь проникнуть сознанием в чарующую неизвестность. Казалось, волшебство было в глазах Момоты. А после он чуть спокойнее добавил: — Ммм, хотя узнавать всякое не только он умеет.       Харукава невольно напряглась, тут же понимая, о ком идет речь, и вся приятная загадочность вмиг сменилась тяготящей, слегка пекущей тревогой. И зачем Кайто нужно было сейчас о нем упомянуть? Однако Маки быстро отогнала безответственные мысли — видимо, в ней совсем заговорила расслабленность, раз девушка решила спрятаться от неуютных тем. Ведь с другой стороны, чем больше она могла узнать о нем, тем лучше. Хотя на секунду действительно захотелось просто поддаться дружескому настроению, отгородившись от той настораживающей неизвестности. Казалось, чем больше Харукава узнавала ребят, тем больше эта неприятность бросалась в глаза, отталкивая. С течением времени таинственность, окружающая Рантаро не прояснялась, а только больше засасывала куда-то в темную глубь при приближении. Не удивительно, что делать этого и не хотелось.       И все-таки стоило постараться понять — как раз ради того чтобы избежать опасности этой тянущей западни. Хотя предчувствие подсказывало, что вряд ли Маки добьется от ребят стоящей информации вот так просто — Амами и со всеми усилиями было сложно прочитать, а команда, по виду, и вовсе не пыталась этого сделать. Однако с другой стороны, они знали лидера гораздо дольше.        — Рантаро тоже всегда может разузнать вот все, что нужно! Уходим разведывать местность, как сейчас, и мы даже ставки делали, помнишь, босс? — Кайто задорно окликнул того.        — Да-да, — торопливо отмахнулся Фуюхико, с улыбкой, но и легким дискомфортом. Видимо, воспоминания о «глупостях» не очень совмещались с его строгим подходом.        — Можно быть уверенным, что он вернется именно с тем, что нужно! — довольно заключил Момота. — Не всегда даже тем, что искали, но всегда с тем, что нужно.        — Ммм... И как он это делает? — не подавая виду, решила перейти в наступление Харукава.        — Умеет как-то, — без тени сомнения пожал плечами Кайто.       «Так и знала, — вмиг она пожалела о его беззаботном оптимизме: — Он даже не пытался разобраться».       Хотя, можно было практически быть уверенной, что это сам Амами умело оставлял свое дело в тени. Такому человеку вряд ли бы составило труда отвести от него внимание общими туманными фразами.       Очень легко порой заставить человека верить в то, что он понимает что-то. Стоит лишь дать ему достаточно простое общее объяснение, что не вызовет интереса разбираться дальше. Многие ли пойдут вникать в поражающие дебри гравитации, услышав «да это их Земля притягивает»? Так же и здесь — тот будет бегло воспроизводить в голове картинку и думать, что эти размытые контуры и являются очевидной истиной — аж до тех пор, пока не задастся четким, конкретным вопросом.       Учитывая любознательность Момоты, Маки, вполне вероятно, могла бы успешно поставить перед ним такой вопрос, пробудив желание разобраться. Однако... опрометчиво действовать было опасно.       Такая заманчивая хитренькая возможность — как и все, что окружало лидера. Казалось, оно уже естественным следствием выплывало из его подхода, надежно защищая само себя. И Харукава поняла слишком многое, чтобы на это купиться. Если Рантаро было удобно держать детали в тайне и до этого момента спокойно удавалось, он, несомненно, заметит изменение настроений в команде, и, чем важнее окажется для него скрытое — тем сильнее. А дальше уже и дурак бы указал — из всех ребят самая подозрительная, конечно же, Маки. Подбить Момоту было равносильно тому, что самолично тыкнуть в себя пальцем.       Не стоило показывать Амами, что она сомневается и пытается влезть в тайны, о степени серьезности которых ничего даже не знает. В отличие от него. Одно дело простое недоверие, но это... Неизвестно, крылось ли здесь что-то или нет, однако можно было с уверенностью сказать: стоит потянуть за ниточку и копнуть глубже — она, несомненно, уйдет в гущу секретов, которые умело хранит этот человек. А они непременно были! Потому что слишком хорошо была выстроена защита — когда пытаешься действительно понять, вдруг обнаруживаешь, что подступиться не выходит ни с одной из сторон. Рантаро можно было увидеть лишь на ту поверхность, что он позволял. Совершенно незаметно и неявно, но ничегошеньки лишнего он не выдавал. Даже с Фуюхико, несмотря на титул Абсолютного Якудзы, и близко не наблюдалось подобного. Заместитель действительно не любил распространяться, а еще больше, когда ему лезли в душу. Однако он и не скрывал этого отношения и вел себя соответственно.        — Рантаро находит информацию так же, как и мы, — спустя несколько секунд тишины совершенно ненапряженным и уверенным тоном добавил Кузурю: — Только он очень хорошо разбирается в том, как и что именно спрашивать.       Звучало, конечно, верно, но вряд ли все было так просто, как казалось. Видимо, таково было его «достаточно простое общее объяснение». Хотя в то же время главная загвостка тайны как раз и состояла в том, что невозможно было сказать наверняка. А еще, Маки показалось или он сказал это с некой серьезностью? Будто не хотел оставлять вопрос нерешенным, или просто подать напарникам хороший пример подхода?       Интересно... насколько много Фуюхико знал обо всем этом? Ведь никто из команды не был так близок к Амами, как он. И чем все-таки было это таинственное «знать»?        — Да, это он точно умеет! — все с той же улыбкой потянулся Кайто. — Ты же видела, как он может убедительно говорить.        — Наверное, и сейчас что-то выясняет... — с осторожной отрешенностью сказала Харукава.        — Вообще-то, Рантаро уже ждет всех у машины, так что тем более нужно поторопиться и скорее закончить с делом. Еще и стемнеет скоро, — уже строже напомнил Кузурю, вновь возвращаясь в деловое настроение, после чего команда послушно ускорила шаг.        — Н-да, но я ни на кого не променял бы «своего» босса, — совершенно легко произнес Момота, расплываясь в добродушной улыбке.       Фуюхико лишь чуть раздраженно фыркнул, продолжая сосредоточенно смотреть вперед, уходя из, видимо, «слишком» для него разговора. А Кайто уже спокойно вел рассказ дальше:        — Мы один раз в такую историю на окраинах столицы попали. Ха-хах! Нам нужно было встретить Казуичи, но вместо этого мы забрели...       И вдруг сквозь тепло беседы взгляд ясно зацепился за четверку агрессивно выпятивших локти парней впереди, на противоположной стороне улицы. Маки вмиг сконцентрировалась на них, уже привычно не выдавая слежки, пока по венам умеренно разлилась холодная собранность. Обычные безмозглые шестерки, больше похожие на хулиганов-переростков, что, видимо, не нашли ничего лучше, чем шататься вечером по улицам. Скорее всего, такие, как и обычно, прошли бы мимо, но никогда нельзя было знать, что взбредет в головы бандитам.        — ...потом их появилось и еще больше, что мы поняли, там... — девушка продолжала слушать историю в легкой настороженности, как внезапно резкое движение одного вмиг перетянуло все внимание.        — Да, но когда дело уже дошло до крайности, и Фуюхико как начал их на место ставить, это вдруг стало даже весе-ло... — постепенно радостный голос Кайто стих, когда он, вероятно, увидел, с каким мерзким тоном, теперь несомненно, бандит начал лезть к что-то пропищавшим в ответ прохожим.       Гадкое зрелище — по тянущемуся голосу казалось, что этот человек в приторно-желтой кофте даже разговаривать толком не умел, но возомнил себя не меньше, чем королем города. Несчастные жители — оставалось лишь надеяться, что он скоро от них отстанет. Харукава провожала его краем зрения, обгоняя по своей стороне улицы, и почувствовала совсем легкое облегчение в смеси с горьким осадком, когда тот остался позади. Момота тем временем немного отстал и теперь шел парой шагами за Маки, так больше не сказав ни слова. Было заметно, как сильно потяжелело его настроение — даже, если не видеть лица, в Кайто это ощущалось четко. Наверное, он думал о том, чем порой оборачиваются подобные случаи, и потому Харукава питала надежду, что он не понимает этого так же ярко, как она.       Вдруг слишком громкий, нарастающий шум двигателя, издали доносящийся сзади, полностью стер меланхолию, вызвав волну плохого предчувствия. Девушка чуть повернула голову, и спустя секунду сомнений оно подтвердилось, когда рядом с грохотом пронесся черный микроавтобус без окон и остановился в паре десятков метров на той стороне улицы. Черт! Нужно было предупредить, но Кузурю, судя по позе и расправленным плечам, тоже понял.       Маки с ледяной сосредоточенностью наблюдала, как любитель побеседовать с прохожими вместе с «друзьями» в воинственном довольстве ринулся к приехавшим. В голове молниеносно складывалась ситуация, как тут сзади послышались шаги, что Харукава ни с чем не спутала бы. Дело плохо — прямо за ребятами к машине направлялись еще, как минимум, двое. Завернуть теперь уже было негде, развернуться не вариант — если поймут, что команда «убегает», шансы пропадут. Оставалось лишь идти вперед.       Трое, не меняя темпа, приближались к микроавтобусу, который отделяла от тротуара лишь тонкая проезжая часть и откуда уже доносились шумные возгласы подтянувшихся бандитов. Маки ощущала, как в теле холодеет уверенная готовность к бою. Девушка еще не знала, что ожидать от этих, но перед глазами уже калейдоскопом пролетали разнообразные варианты стратегий и первых атак.       Тень от машины протянулась через дорогу, ее черный угол лежал на бордюре впереди. Массивная поглощающая свет фигура становилась все ближе. Вдруг, выскочив из-за капота, ее резко обогнул бандит. Он пару раз стукнул в стекло передней двери, а затем побежал навстречу Харукаве и ребятам — которые были уже совсем близко — оглядывая бок автобуса, и так же быстро скрылся за ним вновь. С другой стороны раздавались грубые голоса, и было видно, как члены группы иногда размахивают руками.       Команда сравнялась с машиной. Взгляд на последние секунды зацепился за троих, стоящих ближе всего, перед тем как полностью ускользнуть с угрозы — оборачиваться было опасно.       Прошли — получилось. Враги не выказали ни намека заинтересованности, когда те отдалялись. Только в таких городах была до очевидного нормальной одна тактика — холодно игнорировать все, что для местных рутина. Кайто даже немного выдохнул в облегчении. Это было понятно — у Харукавы нет никакой возможности открыто использовать навыки. В сражении с одним, двумя это можно сделать незаметно, однако, пойдя против толпы, можно было выбирать: самоубийство их руками сейчас или как только город узнает, какая добыча пожаловала в ему в пасть. Короткий выдох затих на губах убийцы. Действительно, повезло. Невольно хмурясь, Маки все еще сосредотачивала слух на происходящем позади, чтобы контролировать ситуацию, но вместо этого он вдруг выловил кое-то впереди. Пара мерзких смешков — перед вмиг сфокусировавшимся зрением из-за перил клумбы у магазинчика появились двое слишком похожих на остальных бандитов. Они направлялись прямо навстречу к команде, видимо, тоже собираясь к микроавтобусу.       Тревога вспыхнула, тут же заглушаясь голосом разума — рано волноваться. Все же вероятность зацепить их, будучи обычными прохожими, была достаточно мала. Однако спустя секунду надежда испарилась с теми несколькими взглядами, что успела поймать Харукава. Размашистая походка одного из врагов, вышагивающего по самому центру тротуара, наглость движений и мимики, из которых просвечивало слишком уж сильным весельем... все говорило об одном.       Ожидало противостояние.       «Черт, они ведь такие слабаки!» — первый инстинкт борьбы усмирило понимание, что вся угроза в том десятке, что остался позади. Если Маки и положит их всех, это будет смертельным приговором команде во всех даже не самых ближних городах. И это новое условие отзывалось в спешно размышляющем сознании настоящим диссонансом, вступая в конфликт с привычными решениями. Теперь Харукава была не одна — она не могла просто ускользнуть... Но не могла и сражаться.       Потеря пары шестерок для бандитов ерунда, однако вот к новой опасности, положившей целую группу из господствующих здесь, они отнесутся с крайней внимательностью. Так работали и потому выживали в преступном мире эти люди — на изменения в балансе сил у них была невероятная чуткость. Стоило им узнать о новой мощи, что стояла за нападением — начался бы настоящий переполох. Пришлось бы серьезно скрываться и залечь на дно, выдав такие возможности, но до конца опасность все равно не улеглась бы еще очень долго. И без того тяжелый маршрут стал бы сущим адом! Нет, Харукава обязана была выйти из ситуации без резни... Однако с каждым шагом врага сущим адом это делало уже момент настоящий.       Разум ставил вывод твердым фактом, но все привычное из-за того гнулось и изворачивалось так, что, казалось, было готово вывернуть извилины наизнанку. Этот понятный и давно отработанный метод убийцы теперь совершенно не подходил. Сознание в скорейшем порядке собирало новый, но со всей тщательностью суждений он все равно бы остался неотполированным, неизведанным. Неопределенность — она беспощадно давила на голову. Эта тонкая грань баланса, который необходимо было выдержать.        — А теперь спокойно... и никаких резких движений, — негромко, но предельно четко и серьезно скомандовал заместитель, выделяя слова и не тормозя ни на секунду.