***
Девушка с длинными, цвета алого заката, волосами шла в деревню для продажи угля. Конечно, жарким летом не удавалось выручить хоть какие-то деньги с такой профессией, но их семья веками занималась этим делом и сходить с их пути юная особа не собиралась. Её грудь часто вздымалась, на не потерявшей детской пухлости щеке был чёрный мазок от угля. Добрая улыбка никогда не сходила с девичьих уст, особенно, когда она брела по шумному лесу. В деревне её неоспоримо любили, но и остерегались из-за особенностей. Дело в том, что за ней неоднократно замечали беседы с самой собой в то время, когда взгляд дочки угольщика смотрел в пустоту, пугая прохожих. Редкие захожие путники считали её ведьмой и старались игнорировать присутствие вездесущей девочки. Благо, такое происходило редко и её помощь была самой незаменимой для окружающих. Сейчас она сидела на берегу скоротечной небольшой речки от неё исходила приятная прохлада, окутывая уставшую от жары этого дня девушку. Казалось, ещё секунда и её глаза сомкнуться, отправив в царство Морфея. Неожиданно по хрупкому плечу прошла прохлада; от резкой смены температуры та вздрогнула, широко распахнув доверчивые алые глаза. Перед взором стоял мальчишка с глазами, такими же нежными, как лепестки лаванды; его пушистые персиковые волосы непослушно струились по плечам. В руках была деревянная маска, белая, в форме хитрой лисьей мордочки. Пухлая щека его была изувечена большим и рваным, потемневшим от времени шрамом. — Привет, Танджиро! Что-то ты сегодня рано… Случилось чего? — мальчишка сидел на высоком камне рядом с рекой. — Нет, я просто решила передохнуть… Сабито, а у тебя было чувство, что ты что-то забыл? — Хм… Я каждый день забываю свою жизнь. От неё остались лишь размытые воспоминания. — Парнишка ласково улыбнулся старой знакомой. — А для чего ты спрашиваешь? — Просто так! — Танджиро подошла ближе к камню, проведя рукой по еле видной, фактический стёртой надписи. Глубокие очи с большой долью мудрости направились к безоблачному небу, а на губах неизменная улыбка. — Сегодня очень солнечно, но я не чувствую тепла. Вот странность… — Он как-то грустно хмыкнул. — Я уже и не помню для чего здесь сижу. Танджиро? Девушка подняла взгляд на парня примерно её возраста, примерно понимая, чего он сейчас от нее попросит. — Да? — Ты можешь взять меня за руку? — просьба не может быть исполнена и это знает каждый из них, но почему-то они каждый день проводят одни и те же действия. — Прости, Сабито… — вот-вот и из этих невинно-добрых глаз пойдут слезы. Её ладони были прижаты к груди, словно боясь обжигающего холода, который дарит каждое их фантомное соприкосновение. В этот раз она не смогла согласиться на это. Хотя так хотелось помочь своему первому другу, что явно нуждался в самых простых жестах. — Не вешай нос, Камадо! Ты же сама говорила, что придёт время и я смогу переродиться… — между ними повисло неловкое молчание, скрашенное звуками природы: щебетанием птиц, шорохом листвы и трав от слабого, тёплого ветерка и шумом бьющейся об камни воды. — Я верю в это и ты верь… Этого будет достаточно. — Призрак перевёл свой взгляд на юную девушку. — Так ты можешь мне рассказать, почему задала столь странный вопрос? Я, конечно, не заставляю… Но ты можешь поверить своему другу, который уж точно никому этого не расскажет! Девушка подняла руки в примирительном жесте, показывая то, что парень смог её победить и на этот раз. — Я просто проснулась со странным чувством пустоты внутри, словно в моей жизни чего-то не хватает и я не могу понять, чего же именно… — Танджиро, ты просто взрослеешь и всё это — стандартная вещь. -Призрак что-то не договаривал и Камадо это почувствовала. — И о чём же ты молчишь? — Ой, ты заметила, тебе уже пора… — Юноша отвел взгляд хитрых лавандовых глаз, — Пока, удачной продажи угля! Сабито растворился в воздухе со словами: «Ещё не время» Чтобы это могло значить, Танджиро никак не могла понять. Может ей пока и не следует узнавать об утерянном. Она лишь пожала плечами, откладывая это на потом. Сейчас на первом месте встала семья. С такой мотивацией, девушка воздвигла на свои плечи полную корзину угля, отправившись в деревню и лишь на секунду её взгляд задержался на манящем своей загадочностью противоположном береге реки. Но прошла секунда и дочь угольщика сморгнула наваждение.***
На улицах деревни как всегда кипела жизнь: кто-то затеял очередной бездумный спор, дети играли в салочки, маленькие девочки показывали друг другу своих кукол и их наряды, женщины тащили корзины с продуктами с рыночной площади. А если пройти дальше по улице, можно увидеть ворота, за которыми первым делом наткнешься на фруктовый ларёк, где покупатель затеял торги. Только взгляд продавца так и блистел хитрецой, отражая все его недобрые намерения в желании содрать как можно больше денег. Напротив продавали овощи, туда люди ходили толпами с масивными корзинами в руках. За прилавком стоял добродушный человек. От него так и веяло теплом, тогда как лицо его светилось. Жаль, что нет возможности с ним пообщаться, ведь Танджиро нужно было идти дальше. Её взгляд бегал от одного товара к другому: серьги, браслеты, подвески, игрушки, фрукты, овощи, одежда. Её глаза лихорадочно блестели, когда она увидела катану. Клинок отдавал необычной чернотой, рукоять была уже в изношенном состоянии, как и ножны. Девушка лишь вздохнула на такое пренебрежительное отношение к оружию, и пошла дальше. Камадо не понимала, что с ней не так… Вроде обычная девушка, но её не привлекают украшения или шёлковые одежды. Она любит оружие, приключения и свою большую семью. За своими мыслями девушка случайно зашла в небольшую толпу людей. Каждый желал доброго дня и продолжал свой путь по площади. Множество запахов знакомых людей смешивались, из-за чего у Танджиро кружилась голова. К счастью, она наконец-то дошла до родного прилавка, куда поставила уголь и свалилась на стул. Камадо никогда не приходилось зазывать людей, обычно они сами приходили, ведь знали, что Танджиро будет именно тут, но сегодня было пусто. Камадо откровенно скучала, мимо так и сновали торопящиеся куда-то мужчины и женщины самых разных возрастов. И им явно не был нужен уголь. Один паренёк вышел из этой кучки, как-то без эмоционально смотря на Камадо. По его глазам и не скажешь, что он что-то чувствует, за него говорят действия. Сейчас в знак приветствия он активно машет рукой над головой. Танджиро кивнула на столь забавное и довольно милое действие и лучезарно улыбнулась первому за этот день клиенту. — Привет, Токито-кун, как родители? Как брат? -… — с ответами на град вопросов парень помедлил, видимо обдумывал, что сказать. — Всё в порядке. Танджиро, а можешь дать угля? — Конечно! А сколько тебе нужно?***
Прошло три дня и продажи угля с тех самых пор не шли никак, аномальная жара всё не унималась и оставалась на своём пике. Танджиро уже устала надеяться на чудо и ушла к ручью, где, на удивление, не повстречала своего старого друга. Камень пустовал. Камадо осталась один на один со своими мыслями, что уносились вместе с шумом реки. Неожиданно резкий сильный порвыв ветра снял ее ленту, хлипко поддерживающую темные пряди волос. Он унес её на противоположный берег и Танджиро бежала за ней. Секунда и девушка могла упасть в мелкий ручей. Ей пришлось снять излюбленную обувь, чтобы иметь возможность пройти по скользким камням. Перепрыгивая с одного выступающего со дна холодный камень на другой, Камадо боялась упасть и при этим прикусывала губу из-за холода. С тяжёлой корзиной за плечами было крайне тяжело бежать или же прыгать, из-за этого она оставила её рядом с деревом и побежала дальше, заходя вглубь территории, вглубь неухоженных садов. Тут Танджиро поняла, что ей уже знакомо это место, хотя её нога ранее не ступала на «проклятые» земли. Или нет? Чем дальше девушка шла, тем больше замечала странную закономерность, которую она никак не могла объяснить. Чем глубже заходишь по еле заметной тропинке в лес, тем реже листва на деревьях. Теперь её вёл интерес, но на глазах по странной причине стали выступать слёзы. Лента зацепилась за голый бамбук и Камадо уже тянула руку, чтобы достать её, но чужая, более широкая ладонь ухватила ленту раньше. Танджиро была удивлена, что в этом месте кто-то был и этот кто-то носил маску, что скрывала лицо. Но какая-то часть испуганно сжалась, ведь от него пахло не как от человека, и в то же время он имел запах, значит, не был призраком. Он являлся чем-то средним. Среди его стойкого, окутывающего это место аромата, можно было различить столь же яркое удивление. Пламенные глаза смотрели сквозь прорези в белой с красными арнаментами маски. Его густых, жёлто-красных волос даже не коснулся ветер, чего не скажешь о белоснежном хаори с языками пламени по подолу. Оно уверенно лежало на мужских плечах. Под ним была столь же белая рубаха, доходившая до середины бедра. Танджиро могла сказать, что он прекрасен, но её дыхание спёрло. Множество вопросов вертелось в голове, ни один так и не прозвучал. Дух уж было хотел протянуть руку, но что-то его остановило. Было ясно, что он чего-то боится. Его взгляд ещё раз прошёлся по девичьему лицу. И только тогда Камадо поняла, что она плачет. По её лицу текут солёные капли одна за другой, но она не предпринимает никаких попыток стереть их. Первым прозвучал довольно громкий, глубокий голос: — Танджиро, что ты здесь делаешь? Почва медленно уходила из-под её ног и только один вопрос из тысячи сорвался с искусанных губ. — Откуда вы меня знаете? Flashback Маленькая девочка брела по лесу. Она не знает где находится, но не хочет уходить оттуда. Ей страшно. Пелена слёз мешает смотреть, куда младшая Камадо идёт. Наконец-то её нюх уловил какой-то странный запах. Она шла за ним, стараясь не упустить свою возможность, улыбка расцвела на пухлых губах. Танджиро бежит, спотыкается о корни и свои же ноги, но бежит лишь быстрее. Она вышла на тропу, по которой неспешным шагом шёл ёкай. — Кёджуро! Кёджуро! Мужчина повернулся в её сторону, но в глазах был какой-то животный блеск, заставляющий девочку почувствовать себя неуютно. Как маленький зверек перед огромным хищником. Но она идёт к нему, ведь доверяет и очень переживает. — Кёджуро? В его голове что-то щёлкает, когда дух слышит дрожь в этом сладком голосе. Глаза расширяются в испуге, и ни одной мысли, за которую екай мог бы зацепиться. Одного он не понимает: «Почему с ним происходит это снова?» — Танджиро, не подходи ко мне! — его руки выставлены вперёд и отдают покалыванием на самых кончиках пальцев. И вот до его чуткого слуха доходит детский плачь, но он наполнен болью, а не обидой. Хвостатый боялся посмотреть, что же он наделал… Но он всё равно смотрит и начинает бояться себя. Его девочка заливается горючими слезами, прикрывая обожённый лоб. Кёджуро не может подойти, ведь его ноги словно приросли к этому месту. Что же он наделал… The end flashback — Вот вспомнишь и поймёшь… Это существо стало для неё главной загадкой и Камадо не хотела отступать, чувствуя, что когда-то он был дорог ей. Но ёкай отвернулся от неё, делая неуверенные шаги к своему храму. Кёджуро боялся… Боялся, что она вспомнит ту боль, что он причинил ей, хотя сам того не желал. Боялся увидеть ненависть в ее вишнёвых глазах. Танджиро не до конца уверенная в своих действиях, все же решила окликнуть духа. — Хотя бы скажи, как тебя зовут? Уже поднимаясь по поломанным ступенькам он улыбнулся, вспомнив их знакомство. Почему-то ему стало грустно, но в тоже время так тепло на душе, что хотелось верить. — Если сможешь вспомнить, то узнаешь… А сейчас ступай домой! — слова звучали мягко и игриво, как тогда. Словно и сам Кёджуро хотел этого, пользуясь последним шансом. Сейчас девушка послушала ёкая и ушла обратно. Лис уселся на самой верхней ступени, сняв деревянную маску впервые за несколько лет. Его лицо имело кругловатую форму, на щеках играл живой руманец. В огненных глазах сияла мечтательность, когда он вглядывался в ту самую ленту, что привела её к нему. — Сабито, Макомо для чего же вы это делаете? Думаете, время пришло? На вопрос они не ответили, но ёкай яро чувствовал присутствие призраков, что скрывались за голыми деревьями. Эта встреча предвещает перемены. Пока их не видно, но на неплодотворном участке появился первый росточек неизвестного цветка. Первая жизнь.***
Утром небо заволокли тучи. Ёкай вновь снял маску и устремил свой взор в небо, чтобы первые капли, низвергаемые с неба, падали на его бледное лицо. Ресницы затрепетали, веки тяжело сомкнулись, когда он наслаждался моросящим дождём. Ему нравилось как вода медленно скатывалась, опускаясь к шее, после чего пряталась в складах ткани, которая с каждой секундой становилась всё тяжелей от нескончаемой влаги. Казалось, вот оно — умиротворение. Уголки губ приподнялись в радостной улыбке. Кёджуро так давно не улыбался… Но это и без того хрупкое мгновение разорвал едва различимый хруст веток. Обычный человек бы даже не услышал его, но не он — дух, чья душа окончательно угасла в тот день, когда тот посмел поднять руку на беззащитную смертную девочку. Flashback Глаза ёкая напугали девочку, из-за чего она начала плакать, и жжения на лбу Танджиро почти не ощущала. Камадо смотрела в налитые кровью глаза с вертикальным зрачком и на сведённые к переносице брови, его привычная улыбка сменилась на озлобленный оскал, открывая вид на острые зубы. Конечно дух просил её не подходить, но девочка ослушалась, за что и поплатилась. Именно тогда она ощутила липкий страх, скрутившийся холодом в кишках, заставивший лишь сильнее разрыдаться Камадо. Её глаза застелила пелена, из-за которой она не заметила изменений на погрустневшем лице ёкая. Они стояли так долгое время, пока девочка не потеряла сознание. Маленькое тело почти упало на жёлтую траву, но Кёджуро успел подхватить её на руки. Во сне Танджиро стала ещё милей, но духа пугало то, насколько девочка была лёгкой. Он понёс её сквозь чащу собственного леса. Теперь на его глазах стояли слёзы, а руки, в которых была малышка, потряхивало, но далеко не это было важно в этот момент… Ёкай перешёл черту своих владений, после чего жудкая боль заставляла согнуться в спазме, но он вынужденно терпел. Укладывая девочку под тенью деревьев, Кёджуро, поцеловал обожённый участок. Танджиро лишь улыбнулась на это и крепко обняла его за шею, нутром ощущая сквозь сон состояние духа. Кёджуро обнял в ответ, позволив себе пустить мелкую слезу. Спустя секунду он оставил её там и ушел на противоположный берег. Сердце загнанно стучало в груди, молило обернуться и посмотреть на крохотную фигуру девочки, что сжалась комочком в корнях под деревом. Воспоминания медленно покидали хрупкое тело и ёкай это знал, ведь именно он крал их, чтобы та больше никогда не появлялась около заброшенного храма. Кёджуро споткнулся и упал в бездну сокрушительного безумства… The end flashback — Ты чего-то хотела? — дух старался придать безразличности тону. Он почти надел маску на лицо, но не успел, оторопев от её ответа: — Я… Я просто захотела прийти сюда, Кёджуро… — девушка прижимала руки к груди, не выходя из тени деревьев. Маска выпала из его рук, ударяясь об каждую из десяти каменных ступенек. Местами на ней пророс мох, местами она даже потрескалась, но не это было важно. Кёджуро сожмурился, его губы подрагивали, а стук собственного сердца отдавался импульсом прямо в голову, заглушая звуки всего мира. Он и не заметил того момента, когда позволил её воспоминаниям выскользнуть из его цепких рук подобно ветру. — И как много ты помнишь? — как-то обречённо изрёк ёкай, падая на колени. — Всё Длинные пальцы зарылись в мокрых волосах. Он и не услышал, как девушка подошла к нему. Слишком погрузился в себя, в свои переживания. Но от неё исходил запах… Запах смерти. Его глаза округлились и устремил свой взор на её лицо: по нему текли слёзы, а тело дрожало. С пухлых губ сорвалось тихое: — Их больше нет… После этих слов она просто упала на колени рядом с ним. Желание ощутить его тёплые объятия обострилось так сильно, что терпеть это расстояние между ними были невероятно сложно. Воспоминания дали ей спокойно вздохнуть, но картина, которую она видела буквально полчаса назад, заставила опустить голову и кричать от переполняющей её боли. Кёджуро как никто другой понимал девушку. Сейчас он видел, как девушка потеряла своих близких, при этом вернув утерянные в детстве воспоминания. И если бы не эти обстоятельства, ёкай бы отпустил Танджиро, но он обнял её… В этот момент мир застыл, остались лишь её всхлипы и его дико колотящееся сердце. Камадо прижалась к духу всем телом, стараясь ощутить всё то тепло, которое она так любит. Именно любит, даже его внутренний монстр не смог заставить Танджиро ненавидеть древнего духа. Под этим дождём стали появляться новые и новые цветы, что буквально сияли от капель, задерживающихся на лепестках. — Прошу, Кёджуро, больше никогда не оставляй меня одну… — её голова словно стала чугунной и Танджиро положила её на тёплую грудь, вслушиваясь в стук, говорящий ей о том, что тот и не посмеет разжать столь нежных объятий. — Никогда и ни за что, девочка моя… Я люблю тебя… — ёкай почувствовал, как крупно вздрогнуло тело, а его сердце опустилась в пятки. Каждая мышца его тела напряглась, тишина всё больше давила на него. Хвост медленно заметался из стороны в сторону. Дева спешно подняла свою голову, открывая вид на счастливую улыбку. Дух ощущал эти несколько сантиметров как нечто лишнее, из-за чего он решительно опустился к невинно прекрасным устам. Он знал, что ещё никто не смел целовать их. И Кёджуро украл её поцелуй. Он был неумелым и неловким, в то же время горько-сладким. В этом соприкосновении губ ощущалась боль раставания, её душевная боль от недавней потери. Его дикая сторона востребовала укусить столь манящие губы, что он и делает. От этого поцелуй становиться исключительно пылким, буквально заставляя утонуть в чувствах.***
Пальцы путались в волнистых волосах обнимающей его девушки. Кёджуро был счастлив и это чувствовала сама благоухающая природа. На его сердце больше не было той печали и боли. Там было самое глубокое чувство, которое не каждому доводилось испытать. Взор алых глаз смотрел вдаль, на самый чарующий закат, который говорил лишь одно… Это точка невозрата… Это не конец и не начало… Это продолжение… Продолжение жизни, потерпевшей вихрь изменений. — Мам, пап, смотрите какой цветочек я нашла! — маленькая девочка с золотистыми глазами бежала к родителям, держа в маленьких ручках стебель с нераскрывшемся бутоном. Кёджуро лишь ухмыльнулся, вставая с насиженного места. — А кто такая проказница сорвала ни в чём неповинный цветок? — ёкай по-лисий хитро прищурил глаза и разглядывал смутившегося ребёнка. — Это я… — малышка надула губки, уже готовая плакать. Кёджуро вмиг оказался рядом с дочерью, нежно потрепав её тёмные волосы. — Макомо, этот цветок не стоит твоих драгоценных слёз, но всё равно не стоит срывать только начинающие жить цветы… — ёкай сел на корточки, заглядывая в погрусневшие глазки. — Ты неоспоримо самый дорогой цветок в нашей с мамой жизни. — мужчина поцеловал темноволосую макушку, после чего вставил в короткие волосы тот самый цветок. Танджиро наблюдала за этой картиной, наслаждаясь моментом. Всё мы что-то теряем, но не всегда получаем в замен что-то более ценное. Главное — ценить то, что у тебя есть в этот самый момент — это могут быть самые простые вещи: от человека до воспоминаний, уютно греющих сердце…