Семья.

Утром Глэм спустился в столовую. Из огромных окон лился солнечный свет. Кажется, он спал довольно долго. Лидия уже сидела за столом хмурая и уставшая, с небрежно заплетёнными волосами, одетая во вчерашнюю одежду. Подросток замер, разглядывая постаревшее лицо своей сестры.  — Долго ещё будешь там стоять? Он вздрогнул, подошёл к столу и сел напротив женщины. У неё на тарелке лежала (впрочем, как и у него) яичница с беконом и овощами. Видимо, что-то в её вкусах всё же изменилось. Он со смешком спрашивает:  — Не овсянка? Лидия показательно кривит лицо и он начинает смеяться. Тихий, но искрений смех брата заставляет Лидию улыбнуться.  — Как спалось? Глэм ещё раз пробегается взглядом по лицу сестры: тени под глазами, четкие следы морщин между бровей и в уголках рта.  — Прекрасно. А тебе? В ответ Лидия лишь многозначительно хмыкает. Они молчат, не спеша доедая свой завтрак. Подросток рассматривает столовую. Ещё вчера за столом с ними сидели родители, Ровд накладывал ему порцию мерзкой овсянки, а сегодня…  — Чёрт, — он запустил пальцы в волосы, растрепал их ещё больше. Когда Лидия резко опустила рядом с ним очередную чашку мятного чая, он резко дернулся, уронил на пол вилку. Женщина смотрит на него мгновение, а потом занимает своё место за столом. Глэм поднимает упавший предмет и, откашлявшись, спрашивает:  — А где Ровд? — Он ловит раздражённый взгляд сестры, — Хм, то есть вы не нанимали нового дворецкого?  — После смерти отца я выпроводила всю прислугу. Он не спрашивал почему, а она не хотела говорить. Подросток перевел взгляд на отставленную тарелку, на чашку ароматного чая.  — Лидия, спасибо тебе. Та поспешно поднесла свою чашку к губам, но Глэм видел, как сияют её глаза. Позже Лидия собирает со стола тарелки и Глэм предлагает ей свою помощь. Она понимает, что он не хочет оставаться в одиночестве. По крайней мере, не здесь.  — Конечно, возьми чашки. Они идут к рабочим помещениям, женщина слышит, как подросток шоркает тапочками, которые она отдала ему.  — Так, ты не хочешь поговорить о том, что происходит? Глэм спотыкается, ойкает и тихо ругается. «Главное, чтобы он не уронил мой любимый сервиз», — отстраненно думает женщина. Повернувшись, она смотрит на растерянное лицо брата, вздыхает.  — Заходи. Подросток проходит на кухню, удивлённо осматривает тёмное помещение: раковины, множество старых шкафов, посуды и паутина под потолком. Лидия ставит тарелки на столешницу, он складывает чашки в мойку.  — Я разберусь с этим позже. Они снова устроились в гостиной.  — Ты ведь понимаешь, что нам необходимо понять, какого чёрта здесь творится?  — Я в такой же растерянности, как и ты, Лидия, — Глэм плотнее закутывается в халат, скрещивает руки на груди, повторяя позу сестры. — Последнее, что я помню это то, как я уходил из дому. Всё! — Он вскидывает левую руку. — Вот я иду по улице и вот я снова нахожусь в своей комнате! Лидия проводит ладонью по лицу, тяжело вздыхает.  — Ладно. Мы поедем кое-куда, так что я пойду переодеваться, — она насмешливо спрашивает. — Подождешь меня здесь? Глэм угрюмо смотрит на неё и (неожиданно для себя) женщина кидает в него подушку, прежде чем быстро выскочить из комнаты. «Тебя так изменили годы или это я не замечал очевидного?» — думает подросток, осматривая помещение. Гостиная сильно отличалось от той, которую он знал: не считая изменившейся мебели и появившегося в углу пианино, он увидел на стене портрет своей матери. Было странно осознавать, что её больше нет. Глэм подошёл к пианино, на котором стоял свежий букет белых лилий, провел по нему рукой. Инструмент был чистым и ухоженным: «Видимо, Лидия часто играет». Женщина вернулась через несколько минут, которые показались подростку часами. Она надела приталенное голубое платье, привела волосы в порядок и нанесла немного макияжа. В её руках Глэм заметил свой костюм.  — Тебе тоже следует переодеться.  — А нет ничего менее официального?  — С чего бы?  — Ну да, — он забрал одежду из её рук. — Так куда мы едем?  — К твоей семье.

***

Рыжеволосый мальчик закрыл входную дверь и повесил ключи на вешалку.  — Ди, я дома! Сняв куртку, он побежал на кухню — собирается пообедать. На холодильнике Хэви заметил записку, написанную рукой папы: «Уехал с Чесом. Мама вернётся вечером. Еда в холодильнике». Быстро поев, мальчик помчался в комнату к брату.  — Ди, ты не знаешь…  — Хэви! — Отложив телефон, подросток раздражённо смотрел на него. — Ты не постучал. Сегодня убираешь в доме. Папа как раз вчера просил.  — Но, Ди, — видя, что старший собирается продолжить тираду, мальчик вскинул руки в защитном жесте и быстро перевёл тему. — Куда уехали папа и дядя Чес?  — Папа уехал? — блондин тяжело вздохнул и строго посмотрел на Хэви. — Спросим у мамы, она в любом случае должна знать, куда он отправился. И не думай, что это поможет тебе избежать исправительных работ.  — Может, мы поделим работу?  — Конечно, — Хэви радостно посмотрел на брата. — У себя в комнате я уберусь сам.