История лирона

      Альен со стоном потянулся. В спине что-то противно хрустнуло. Несколько часов он на пару со штурманом заново рассматривали местную карту. Шея затекла, лопатки ломило, а Тирром еще долго после ухода напарника сидел над проложенными маршрутами, размышляя, есть ли путь лучше.       И до того засиделся, что по кораблю включилось ночное освещение — редкие тусклые огоньки на протяжении всех коридоров и перегородок.       Встав с кресла первого пилота, мужчина почувствовал, что первые его ощущения были обманчивы. Мышцы от неподвижности затекли куда сильнее. Поясницу противно стрельнуло. Не откладывая легкую разминку до утра, Альен тут же, в пустой рубке управления, принялся растягивать и разогревать мышцы с тихим кряхтением. Несколько часов кряду даже в самом удобном из кресел ни для кого не пройдут бесследно. А будучи в напряжённом нервном состоянии — и подавно.       И вот, когда Тирром заканчивал делать наклоны, на его ягодицы с громким и чувствительным хлопком опустилась чья-то ладонь. — Какая красавица здесь одна в столь поздний час? Ищешь того, кто бы показал тебе рубку управления, милашка? — раздалось непристойное предложение. Оно было непристойно не только словесно, но и тон голоса был подобен зазывалам в каком-нибудь задрипанном баре. — Я бы тебе не советовал связываться с этой «красавицей», — донёсся второй ехидный голос. — Да ладно тебе, Джер, так поздно по кораблю шляется только обслуживающий персонал. Улавливаешь суть, а? Об-слу-жи-ва-ю-щий! А такие доблестные часовые, как мы с тобой, очень нуждаются в тщательном услужении, понимаешь? — Боюсь, это будет самая беспонтовая проститутка во Вселенной, Хагкен, — рассмеялся напарник в ответ. — Дуло лирона предназначено только для одной услуги — причем посмертной. — О чем это ты? — недоумевал некий Хагкен.       Пока эти двое болтали, Альен ничего не предпринимал. Храбрецов, решивших домогаться до Тиррома было не так уж и много, причем в последствии это желание у них пропадало по многим причинам. И к тому же мужчину очень интересовало, кто это такой наглый и умный несёт вахту и при этом не знает экипаж в лицо. Или, в случае Альена, — в задницу.       Голос и имя Хагкен ему ничего не говорили. Возможно это был новичок, что взяли в команду вместо погибшего сторга на недавней стоянке в доках независимой станции. Тирром так и стоял, наклонившись, иногда раскачиваясь и нагинаясь ниже. В этом положении спину приятно покалывало и, несмотря на натяжение, мышцы отдыхали.       Решив, что выяснил он предостаточно, мужчина быстро поднялся, скинул наглую конечность с своих ягодиц и заломил оную, дождавшись болезненного вскрика от поверженного Хагкена. — О том, что высшие чины экипажа надо знать в лицо, идиот. Хотя бы тех, кто управляет этой посудиной и может вышвырнуть твою тушку в открытый космос, — с ледяным равнодушием проговорил Альен. — Да и квалификации у тебя так себе, раз не знаешь элементарных вещей.       Хагкен, придавленный к полу коленкой, с заломленной рукой, лишь отчаянно простонал: — Да о чем вы все, сшас вас подери! — Разве вам не доступно объявили, рядовой Рангор? — раздалось громовое из колонок. — А ведь после заступления на службу на наш корабль вам на картдокер выслали всю информацию по экипажу и то, что вам необходимо знать. Ничего, в карцере вы сможете изучить все повторно. Лейтенант Наэл.       Насмехающийся над товарищем Джер, который стоял у дверей в рубку управления, при первых словах капитана по громкой связи вытянулся в струну и пытался слиться со стеной. Увы, не вышло. — Да, капитан. — Доставите своего сегодняшнего напарника в карцер. — Как прикажете, капитан.       Альен дернул уголком губ, обозначая горькую усмешку и отпустил Хагкена. К подтруниваю на корабле он привык. Это был один из способов снять стресс для бойцов вне несения службы или после напряжённого боя. Хотя после последнего все предпочитали уединиться в своих каютах и предаться грубым плотским утехам в условиях сурового космоса. К сожалению, для Тиррома этот способ был недоступен. — Альен, — голос по связи уже не казался громоподобным и звучал тише и мягче, что ли. — Я же просил тебя не задерживаться. У тебя и так сбит режим. — Успокойся, Гарди, — отмахнулся мужчина с еле заметной улыбкой. — Я уже шел к себе. — Вижу я, как ты шел. Поднимайся ко мне. И давай без возражений. — Как прикажете, капитан, — спародировал Джера Альен и козырнул рукой.       Подъемник на капитанский этаж, где размещались каюты старших офицеров, располагался рядом со спуском в доки, трюм и карцер. Поэтому участникам недавно разыгравшейся сценки пришлось встретиться снова.       Мужчина устало привалился плечом к стене, пока ожидал чужой подъемник. Несмотря на просьбу, нежели приказ, Эсгардиона подняться к нему в каюту, Альен решил проконтролировать неудачливых напарников. Хагкен бросал на него раздраженные, полные недоумения взгляды. Получить по шапке успел, а вот за что — еще не осознал. Ничего, хмыкнул про себя Тирром, посидит в карцере, почитает инструкции. Капитан сейчас его картдокер под завязку заполнит справочниками, энциклопедиями, уставом и прочей технической или познавательной литературой.       Джер сиял расслабленной ехидной улыбкой, ускользнув из-под ока Эсгардиона. И даже насмешливо поглядывал на замершего у подъемника Альена. Окторцы от природы обладали лёгким нравом, неоправданным панибратством и чувством юмора, однако шутки их порой ранили окружающих или играли им же назло. Отношения у Альена с ним вышли странные. Не будь внезапного перевода и назначения Тиррома, месяц спустя Джер бы занял кресло второго пилота. А сейчас довольствовался местом помощника, но, впрочем, был вполне этому рад. В рядовые не разжаловали, и должность осталась в пределах досягаемости. Веселому окторцу этого хватало. Как и смелости подтрунивать над холодным ко всем Тирромом. — Что, — загадочно подмигнул Джер, кивком головы указывая на верхний этаж, — Пирст вызывает к себе погреть постельку?       Альен устало вздохнул. Хагкен, услышав реплику напарника, широко распахнул глаза, которые тут же налились злобой. — Капитанская подстилка, — раздраженно процедил он, едва не сплюнув под ноги.       Ничего нового, все по старому: не дочитывают обязательные инструкции до конца, забывают общеизвестную информацию и делают ошибочные выводы. Альен привык. Точнее, отсутствие ярких эмоций поспособствовало к этому привыканию.       Колонки над головой вновь ожили, откуда полился очень недовольный голос. — Лейтенант Наэл, составите компанию Рангору в соседнем карцере за ваш длинный язык. Заодно обновите знания о Ядрах. Рядовой Рангор, срок пребывания увеличивается вдвое. — Как прикажете, капитан, — задрав голову к потолку, уныло отдал честь Джер.       Печально вздохнув, он подтолкнул ошеломленного напарника в проем подъемника и помахал на прощание Альену. Мужчина сомневался, что пребывание в карцере исправит характер окторца. Эсгардион сурово наказывал провинившихся, особенно тех, кто не использовал свой шанс на исправление. Хакген вот не использовал — капитан до последнего тянул с разрешением конфликта в рубке, прежде чем обозначить свое присутствие. Но даже это не спасло рядового. Теперь ему остается молиться, как бы его в конец не разжаловали и не выгнали с корабля. — Эль, сколько тебя можно ждать, а? — послышалось еле слышное с личного картдокера. — Ко мне. Спать. Живо. — Да иду я уже, иду, — фыркнул тихо Тирром, улыбаясь украдкой, чувствуя приятное, но такое редкое тепло в груди.       Что был обязан выучить каждый член экипажа корабля о своем командовании, так это то, что назначенный капитан — пилот боевого меха. А новый первый пилот — Ядро экзоскелета. Казалось бы, небольшая приписка, но сколько всего она за собой влекла.       Мехи, как и экзоскелеты, были из элитных подразделений в военном ведомстве, но гораздо более ранними, чем вторые. Их боевые машины превышали рост среднестатистического разумного в полтора раза, не больше. Да и часть нагрузки и мощи меха ложились на плечи его пилота. Это предъявляло особое требование к мышечной массе и конституции тела разумных, находящихся внутри. По сути, данная боевая машина — это вспомогательный механический костюм, который приумножал уже существующую изначально силу пилотов.       Пилотов мехов узнавали издалека — они возвышались горой среди своих сородичей, причем, в буквальном смысле. Развитые, порой неестественно огромные, мышцы тела помогали им управлять своим костюмом. В жизни же они были морально устойчивы и непоколебимы, неконфликтны и в чем-то даже меланхоличны. В разгар битвы — полны ярости и боевого задора. Этого добивались инъекциями, действие которых длилось порядка двух-трех лет по общему времени.       Сходные инъекции делали и Ядрам. Подразделение экзоскелетов появилось гораздо позднее. Изначально огромных — в два, а то и в три раза больше разумных — роботов создавали с учетом управления их искусственным интеллектом. Вот только искины оставались похожими на равнодушные вычислительные машины, нежели чем на подобие мозга разумных. Они не были способны к «творчеству» — возможности действовать нестандартно в привычных обстоятельствах или же поступать хоть сколько-то верно в экстремальных. Поэтому от задумки управления с помощью искусственного интеллекта отказались, от дистанционного управления тоже — даже секундная задержка могла стоить кому-то жизни. Необходим был разумный, способный действовать здесь и сейчас, мгновенно принимать решение, желательно способный сохранять холодный ум в любой ситуации. Не до конца холодный, конечно, иначе чем бы он отличался от того же искина. Эмоция сострадания, желание помочь и приоритет чужой жизни должны были хоть в малых долях, но присутствовать. Именно на это были направлены инъекции для Ядер — оставить малый спектр необходимых для работы и жизни эмоций, а остальные, что превышали допустимый разрешенный порог, заменить холодом равнодушия. Плотское возбуждение, как, впрочем, и секс, относились к числу последних.       А поскольку места для пилота в экзоскелетах изначально не предусматривалось, к Ядрам предъявлялись прямо противоположные, чем к мехам, требования: максимальная субтильность. Необходим только разум, а не сила.       Альен коснулся плеча, куда несколько лет назад ему вкололи инъекцию. В отличие от Пирста, ему обновлять укол необходимо раз в десять лет. Вот почему его называли лироном, оружием, созвучным с его фамилией. Принцип работы лирона основался на заряде, температура которого была ниже нуля. Ниже абсолютного нуля, если быть точнее. И било оно без промаха. Хотя бы потому, что даже пронесшейся рядом снаряд оставлял за собой ледяной шлейф, тормозящий или серьезно ранящий противника. В любом случае, второй выстрел всегда бил на поражение. Быть прежним собой, хоть отдаленной копией себя, Тирром мог только около капитана, и привычное тепло согревало его изнутри.       Мужчина криво улыбнулся, когда ступил на офицерский этаж. Гарди не утерпел и вышел из своей каюты, возвышаясь горой в облаке света за спиной. Он хмуро смотрел на пилота, привалившись плечом к косяку. — Эль, — приглушенно прогудел мужчина, насупившись. — Ну сколько можно тебя ждать, а? То со штурманом сидишь, то с рядовыми развлекаешься. — Сколько надо. Мы маршрут прокладывали, посылали развед-дроны, изучали все подступы. Сам знаешь. Не ворчи.       Альен прошел в капитанскую каюту и сразу скрылся в санблоке. Эсгардион только покачал головой, прикрыл дверь и пошел поправлять разворошенную постель. — Эль, ты не высыпаешься и весь шатаешься от усталости, — снова начал мужчина, раскрыв полотенце и поймав им в объятья Тиррома. — Гари, мы не имеем права на ошибку, — тихо прошептал в ответ тот, чувствуя слабость и то, как его подхватывают на руки и ласково укладывают в кровать. — Эль. — Гари, все, спи, — сонно шикнул Альен и протяжно зевнул. — А то звал, звал, а теперь разговоры разговариваешь. Спи давай.       И свернувшись под боком калачиком, мгновенно уснул, прижавшись доверчиво к теплому боку мужчины как в детстве.       Гарди покачал головой, укрывая худые плечи легким одеялом. Провел большой ладонью по короткому ежику светлых волос — удобной, уставной прическе почти всех военных. — Тебе бы пошли длинные волосы, Эль, — тихо прошептал он. — Раньше они тебе очень шли.       Эти короткие прозвища пришли из беззаботного светлого прошлого. Эль, что был младше него, не выговаривал половину букв и звал его то Гари, то Гади — Эсгардион было для мелкого слишком сложно и длинно, хотя имя как таковое его очень завораживало.       Прошлое. Гарди вздохнул и погладил большим пальцем костлявое плечо. Ну как костлявое — Альен был субтилен, но жилист, и мышцы перекатывались под кожей. Это по сравнению с пилотом меха он был костлявый, угловатый и очень хрупкий. Хотя в детстве они мало чем отличались. Вот уже и правда, человек — очень универсальное существо, если при одних физических данных они так разнились сейчас. Может быть, это и стало причиной погибели Земли?       Хотя, кто их там разберет. Чем отличалась прародительница человечества от остальных колониальных планет, непонятно. Повезло еще, что они остались вместе. А ведь это можно считать чудом в той ужасной неразберихе и бойне, что творилась на орбите родной планеты.       Что стало толчком к катастрофе планетарного масштаба, до сих пор неизвестно. Эсгардион пытался пробить по своим каналам, но больше тех слухов, что блуждали по галактической сети, выяснить не удалось. То ли уровня доступа ему не хватало, то ли Правительство само не в курсе. Просто однажды с Землей начали происходить необратимые изменения. Одно за другим, сначала незаметные, потом не очень. И, к сожалению, слишком быстрые, чтобы можно было как-то отреагировать, предотвратить, изменить, спасти.       Самое ценное тогда было время, а его не хватало катастрофически. А еще не хватало людей, тех, кто мог бы приглушить панику и направить все энергию на спасение ближних. К сожалению, кораблей возле Земли было немного, она не числилась торговой и туристической планетой, на ней остались исторические центры и представительство Земли. Корабли местного филиала Военного Корпуса находились в пределах одной галактики, парочка даже в Солнечной системе. Но и этого не хватило бы для полной эвакуации землян.       К тому же золотая элита планеты смылась сразу. Собственные катера, космические яхты и даже грузовые корабли они не предоставляли для народа, а вывозили свое добро. Или продавали места другим везунчикам, кому хватало на это кредитов. Когда Правительство взяло дело под свой контроль, эти трусы были уже далеко. Земные корабли спешно переделывали, стараясь забрать как можно больше народа, Военный Корпус разрешил патрульным брать на борт гражданских.       Но это была капля в океане, не в море даже. Сил Земли не хватало, места в кораблях быстро заканчивались.       Человечество замерло в страхе и тревоге. Люди, жившие на колониальных планетах, как никто желал спасти сородичей. Они спешно собирали корабли спасения и отправляли их в путь. Только не знали, успеют ли те добраться к сроку. Это сообщение в гало-сети было мгновенным, а кораблям с экипажем на борту требовалось время, чтобы добраться до погибающей планеты, будь они в далекой Галактике или в соседнем квадрате. Вот только времени как раз-таки не было. Земля с каждой минутой разрушалась все быстрее.       Правительство пообещало свою помощь с одним условием. Те корабли, что успели добраться до планеты, забирали на борт только детей. Младенцев. Ведь шанс на спасение у взрослых был — с разных уголков Вселенной к ним спешили сородичи. А вот кто позаботится о беззащитных малышах? И вроде бы логично и благородно, вот только...       Взрослые были для Правительства очень неудобным ресурсом. Они обладали гражданством и правами. Правом на жилье, дотации и пенсии, и множество тех вещей, которые Правительству выделять беженцам было невыгодно. И даже если заботу о них возьмет на себя заново сформированное представительство землян, это не решало главной проблемы. Взрослые разумные обладали собственным мнением, которое помогало выбить те самые вещи, которых их захотели вдруг лишить. В этом плане дети были весьма удобными. Ни мнение, ни гражданство, ни права не имели такого значения как то, что у них не было главного — свободы распоряжаться своей жизнью. Их жизнью мог распоряжаться только опекун, а в случае планетарной катастрофы, им было Правительство. Ну или тот, кого оно назначит.       Гарди поморщился и потер глаза. Он успел поспать днем и еще немного вечером, оставив дела на своего помощника, в отличие от Альена. Предстоящая миссия была важной для них обоих, и они оба вкладывали немало своих сил, чтобы она прошла успешно. Но Тирром работал на износ, забывая о пище и сне, и Пирсту порой казалось, что именно Альен — капитан и руководит подготовкой к операции, а он тут погулять вышел.       Ошибочное мнение. Просто Элю было за что бороться. Бороться чуть больше, чем Эсгардиону.       Правительство забирало не всех детей. Сначала младенцев и малышей до года. Как только на планете не осталось ни одного ребенка данной категории, стали забирать детей до пяти лет, потом до восьми, десяти. На этом ресурсы Правительства «закончились».       И только благотворительная организация «Зерна» забирала всех подряд, кто мог влезть в спасательную капсулу. «Зерно» не было столь могущественно как Правительство или Военный Корпус. Зато оно было везде. И пусть их корабли и прочее оборудование порой оставляли желать лучшего, они спасали каждого, будь тебе одиннадцать или семнадцать, если помещаешься, тебя забирали с погибающей Земли. И караваном, усыпляя и замораживая в криостазисе для безопасности, вместе с кораблями Правительства отправляли на ближайшую планету, что могла принять и перераспределить беженцев.       Гарди был благодарен за это. «Зерну», не Правительству, конечно. Ему было четырнадцать, Элю одиннадцать, когда их матери со слезами на глазах, погружали их в не новые, чуть потрепанные и поцарапанные, но работающие капсулы благотворительной организации. Двух соседских мальчишек, выросших вместе, что были другу другу ближе, чем братья. Они успели урвать несколько безмятежных лет, счастливых лет, проведенных на родной планете в кругу семьи, в объятиях родителей. Да, успели. И эти милые прозвища тонкой нитью соединяли их не только друг с другом, но и с тем прошлым, откуда родом были ласковые имена.       На запястье мелко сверкнул картдокер, уведомляя о сообщении. Гарди вывел его в виртокно, пробежался взглядом по первым строкам и нахмурился. Присланный приказ шел в разрез с отданным ранее. Мужчина осторожно отодвинулся от спящего под боком Альена и сел на кровати, вызывая еще одно виртокно, сравнивая два разных текста. Тирром за спиной завозился, заворочался. — Спи, Эль, спи, — ласково шепнул мужчина, целуя того в висок.       Поднявшись с кровати, Пирст в одном белье ушел в личный кабинет и засел над документами, тихо щелкая пальцами по виртокнам. Он поднимал один архив за другим, просматривал документ за документом, приказ за приказом. Страницы текста мелькали перед глазами, а капитан хмурился все сильнее. Ситуация ему откровенно не нравилась. Приказы противоречили друг другу. И, может быть, в ином случае Эсгардион исполнил бы тот, что пришел последним. Но он касался предстоящей операции, которая была важна для Гари. И для Эля. В первую очередь, для Эля.       Остаток корабельной ночи капитан провел за разбором документов. Через дверной проем он порой бросал тревожные взгляды в сторону оставленной постели. Альен спал умиротворенно, но иногда зябко поводил плечами и натягивал на них одеяло. Мужчина переводил взгляд с злополучного приказа на Тиррома и чувствовал глухое раздражение где-то глубоко внутри себя. Инъекция не была способна перекрыть столь сильную эмоцию, как бы не старалась. Слишком многое в предстоящей операции касалось прошлого, и оно дергало, дергало, не отпуская, раздирая раны, срезая заживший слой. Уколы такого накала страстей не предусматривали.       Эсгардион устало потер лицо ладонями и прикрыл глаза. У них было не больше двух общегалактических суток до назначенного времени начала операции. Погруженный в свои мысли, он пропустил момент, когда Тирром проснулся и с тихим шорохом оказался рядом, вглядываясь в открытые виртокна. — Что это? — ровно поинтересовался Альен, поворачивая к себе приказ. — Ты в курсе, что не должен этого видеть? — пробурчал, не отнимая ладоней от лица, капитан. — А ты в курсе, что меня тут вообще не должно быть? Не только в твоей каюте, но и на корабле. И тебя, кстати, тоже.       Гарди хмыкнул, откидываясь в кресле назад и разглядывая обнаженного Тиррома. — Мы только выиграли от нового постановления Военного Корпуса. Не реши они наверху, что усиление кораблей мехами и экзоскелетами куда рациональнее, чем содержание двух отдельных подразделений, мы бы так и слонялись по окраинам без дела. — С кем повоевать, они бы всегда нашли, — отмахнулся Эль, просматривая все те документы, что ночью обновлял в памяти Гари. — Просто скажи, что это экономически выгодно. Мехи и экзоскелеты усиливают боевую мощь патрулей и боевых групп, а пилоты и Ядра доукомплектовывают экипаж.       Пирст хмыкнул еле слышно. Стоят тут, в его кабинете, в одном белье, беззлобно ворчат на скупость Военного Корпуса и Правительства. А меж тем дело принимало серьезный оборот. Даже Альен стал хмуриться, вчитываясь в документы. — Что бы это могло значить? Конфликт интересов? Приказы составлены разными людьми, а может, и подразделениями. Думаешь, в Правительстве раскол, раз они о делах друг друга не знают? — мужчина посмотрел в глаза капитана.       Тот пожал плечами и встал с места. — Пока непонятно. Попробую навести справки, но думаю, кто бы ни послал эти приказы — они их продублируют вновь. Нужны же им козлы отпущения, — хмыкнул Гарди, обнимая за талию Альена. Погладил бледную кожу грубыми пальцами. — Собирайся. Мне пора на мостик, а тебе на дежурство. Над этим подумаем позже.       Тирром кивнул, прижавшись на секунду щекой к плечу, впитывая тепло чужого тела и наслаждаясь мгновением умиротворения. Но тут же отстранился и по-военному быстро облачился в свою форму. Махнув рукой, он не глядя вышел из каюты капитана в коридор.       Планетарная катастрофа — это ужасная трагедия. Погибают разумные, разрушаются и разлучаются семьи, остается навсегда в прошлом нечто беззаботное и светлое. Место, которое казалось самым безопасным на свете, разрывают на части катаклизмы: рушатся горы, накрывают волны и в буквальном смысле разверзается земля под ногами. И никогда больше тебе не почувствовать себя столь же спокойно и умиротворенно, как прежде. Тревога и смутное чувство надвигающейся беды будут отныне всюду тебя сопровождать. Даже если скрыться в самом защищённом и секретном бункере. Доверие к миру уже безвозвратно утрачено.       Но даже в этом жутком хаосе, наполненном отчаянными, обреченными криками умирающий разумных, найдет место для любителей наживы. Беспринципные коршуны будут кружить над чужим горем и не упустят шанса пополнить свой кошелек.       Насколько же гнилая душа была у тех тварей, что посмела напасть на последнюю надежду умирающей планеты — караваны с детьми. Альен не знал, что случилось после того, как над ним закрылась крышка спасательной капсулы. В соседнюю укладывался Гари, а в поцарапанном небольшом окошке он видел лицо мамы. Страх от надвигающейся смерти расчертил ее лицо морщинами, а осознание своей участи наполняло пустотой взгляд. Но в тот момент родные были счастливы и слезы облегчения катились по их щекам: они успели спасти своего ребенка. Своего второго ребенка.       Маленькую сестренку Галлею, которой не исполнилось еще и года, забрали корабли Правительства ещё в первую волну. И родители не надеялись спасти свою жизнь, однако еще оставался он, да и Гари, находящийся всегда рядом. Их родные благословили «Зерно» и со счастливой улыбкой перекрещивали на прощание поношенные спасательные капсулы, надеясь, что в огромном безграничном космосе их дети когда-нибудь смогут обрести друг друга вновь. Так что лица родителей — последнее, что помнил Эль, прежде чем погрузиться в криостазис.       Альен замер у подъемника и невольно потер грудь. В памяти вспылили не самые радостные воспоминания. И сила его отчаяния и горя превысила допустимый для Ядер порог. Инъекция, как и у Эсгардиона, отсекала всякие эмоции, но эти были настолько сильными, что устранение их причиняло ощутимую боль. Тирром поморщился и ступил на пол подоспевшего на вызов подъемника.       За вспышками появляющихся и исчезающих кораблей на орбите Земли и бушевавших на поверхности вулканов, никто не обратил внимание, что по пути караванов — дороге жизни — начали совершаться разгромные нападения. То здесь, то там стаи кораблей не то пиратов, не то наемников нападали на конвой Правительства и грабили капсулы с детьми. Как это происходило и почему охрана не справилась с налётчиками, Альен не знал. Да и охрана эта была странной, нанятой откуда-то со стороны из числа вольных наемников. Военный Корпус и без того принял на себя ответственность за тысячи жизней, и рисковать ими не желал. Поэтому патрульные с гражданскими на борту составляли иной караван и не входили в охрану кораблей Правительства и «Зерна».       Впрочем, сколько не думай о том, почему столь ценный груз, детей, охраняли непонятные люди с не менее непонятной квалификацией, факт остаётся фактом. Часть капсул так и не долетела до распределительных центров и осталась на просторах бесконечного космоса.       Впоследствии детей объявили похищенными, некоторых — погибшими, а некоторых — пропавшими без вести. Капсулы в ходе битвы просто растеряли по разным уголкам вселенной на всем протяжении «дороги жизни». Они скрывались среди обломков кораблей или космического мусора. Однако целенаправленно вылавливать их сразу же после завершения спасательной операции на Земле почему-то не стали. Да, объявили незначительную награду, и вольные охотники или мирные корабли до сих пор находят спасательные капсулы с малышами и детьми постарше. Правда, сейчас это случается все реже.       Когда Эль и Гари попали один из приютов, готовый позаботиться о жертвах планетарной катастрофы, они первом делом попытались разыскать Галлею Тирром. Им повезло, в распределительном центре друзей не разделили и впоследствии они стали еще ближе, чем когда-либо. Единственные родные друг другу люди, они цеплялись за осколки прошлого и собственные ладони. Но судьба сестренки слишком волновала Альена. И едва он достиг более осознанного возраста, принялся ее искать.       Галлея попала в этот чертовый список. Она числилась не то погибшей, не то пропавшей без вести, не то похищенной. Корабль, где находилась ее капсула, первым подвергся нападению коршунов. Тогда-то и определилась их судьба. Только у военных был доступ к подобному роду документам, архивам и сведениям. Тирром первым записался в военные. И сразу же за ним — Эсгардион. Отпускать куда попало своего Эля он не собирался.       Мужчина на мгновение замер перед дверью в рубку управления. Дождался, пока воспоминания улягутся на дне памяти, а в груди перестанет болеть. Глубоко вздохнув, он прикрыл глаза. Выспаться, несмотря на старания Пирста, так и не получилось. На руке завибрировал кардокер. Альен скользнул по сообщению взглядом и дернул уголком рта. Погрузившись в мысли, он не заметил времени, и теперь заступивший на мостик капитан его разыскивал. Не заставляя больше себя ждать, Тирром шагнул в рубку управления. В его груди вновь поселилась беспощадная стужа.       За спиной сидящих возле пульта управления уже сверкала поднятая непрозрачная перегородка. Она скрывала капитанский мостик и находящегося на посту Пирста от взглядов экипажа и позволяла сосредоточиться. Часто мостик стоял открытым, и Эсгардион руководил подчиненными, обозревая всю картину происходящего в целом. Альен невозмутимо прошел к своему месту и занял кресло первого пилота, выводя на общий экран карту окрестностей, разработанные накануне маршруты и сводку состояния корабля. — Ты сегодня запозднился, лирон, — проворчал с соседнего кресла Майлош. — Говорят, ты вчера моего помощника в карцер засадил. — Не я, а капитан. Это не в моих полномочиях. — Если бы не ты, капитан бы его не засадил. Подумаешь, — не прекращал ворчать второй пилот, — невинная шутка. Ну в постель затащить хотел, так чего сразу в карцер-то? Будь на месте тебя кто-то другой, капитан так бы зверствовать не стал.       Тирром даже отвечать не стал. Майлош всегда отличался скверным характером и раздувал из сплетен небылицы. Постоянно ворчал и глядел исподлобья злым взглядом. К тому же недолюбливал Альена, занявшего его место — называл выскочкой и старался напакостить. Эсгардиону, впрочем, тоже. Тот же покрывал своего любимчика — нового пилота, а к остальным относился несправедливо. — Старший лейтенант Майлош, к вашему сведению, зверствовал я не из-за, как вы выразились, «невинной шуточки», а из-за незнания элементарных вещей. А также хамское отношение к обслуживающему персоналу. Если вы разделяете мнение рядового Рангора и ответственного за него лейтенанта Наэла, могу исключить вашу каюту из общего списка уборки, — раздался трубный голос капитана по громкой связи.       Второй пилот зло глянул в сторону перегородки, бурча неслышные ругательства под нос. Альен дернул уголком рта. Гари действительно часто опекал его, но вот в справедливом ко всем отношении ему не откажешь. И дело-то было даже не в том, что чья-то наглая лапа коснулась тирромовой задницы: подобное отношения к гражданским на корабле было оскорбительно. И любого, оставшегося допоздна в помещениях корабля из-за работы и подвергнувшегося домогательствам, капитан оберегал точно так же.       Дверь в рубку управления повторного раскрылась, и в помещение шагнул парнишка из пищевого блока. Он робко улыбнулся, сжавшись под взглядом командования, а потому быстро раздал небольшие термосы и терм-пакеты с едой, а после ещё быстрее скрылся в коридоре. — О, кофе, — довольно простонал завозившийся в кресле штурман. — Я вчера так поздно лег, что сегодня проспал завтрак. Так что эта ваша человеческая зараза мне точно необходима.       Васт с блаженным выражением на сером от природы лице глотнул популярного ныне во всей Вселенной напитка. И хотя родиной кофе была Земля, зерна давно перекочевали на множество других планет. И люди, частями давно переселившиеся на пригодные для жизни планеты, активно его выращивали. Да, Земля погибла, но человечество продолжало радоваться и горевать в разных уголках Вселенной. Альен приоткрыл свой термос и отпил крепкого черного кофе. Ему бы тоже не помешало взбодриться, да и на завтрак он, как и проспавший штурман, не попал. — Что там с нашим делом? — с набитым ртом проговорил Васт. — Экипаж в полной готовности, орудия тоже, даже ваши боевые машины проверили. — Пока не знаю, — пожал плечами Альен, надрывая упаковку терм-пакета. — Я отправил вчерашние поправки капитану. Время до начала операции еще есть.       Васт кивнул, выводя на экран еще одну карту. — Мы находимся в одном квадрате, так что прыгать никуда не надо. Здесь довольно много крупных астероидов, за которыми можно спрятать наш корабль, но намного логичнее держаться на орбите одной из здешних планет. Если у них хотя бы в половину такие же мощные радары, как у нас, то за астероидом или спутником мы не спрячемся, а природное поле любой из планеты легко скроет нас. — Да. Я думаю все же выбрать тот вариант, где мы возьмем разгон в сторону звезды С-Сигма-9. Пройдем по касательной и под влиянием притяжения свернем под нужным углом. Мне будет проще управлять кораблем, да и разворот не много ресурсов потратит. Посмотрим, что решит капитан, — ответил задумчиво Альен. — Надеюсь, мы накроем этих гадов! — воскликнул кто-то. — Продумать только, сколько капсул они могут у себя хранить!       Тирром не ответил, только кивнул невпопад. Он вглядывался в виртокно с видео, что сняли недавно развед-дроны. Те постоянно мониторили пространство вокруг небольшой торговой станции, построенной на одном из многочисленных в этом секторе астероидов. По документам это действительно была частная торговая станция, не очень прибыльная, ведь располагалась далеко от проходных трасс космических кораблей. На деле же здесь курсировали сотни маленьких пиратских кораблей, используя станцию как свою перевалочную базу. Да и торговля была не менее оживленной, только велась она на черном рынке.       Эсгардион долго и упорно искал следы не то похищенных, не то пропавших без вести детей. Вместе с Альеном они проверяли каждую обнаруженную гражданскими кораблями или свободными охотниками капсулу, в надежде найти малышку Галлею. Нельзя было исключать, что она до сих пор находилась на безмолвных просторах космоса, спящая в капсуле. Но и надеяться только на это Эль считал глупым.       Они с Гари долго пробыли в элитных подразделениях мехов и экзоскелетов, каждый стараясь выведать, откуда появились налетчики на караваны с детьми. Кто сдал информацию, где и когда будут проходить спасательные корабли, и почему охрана не справилась со своей миссией. Но кроме этого, они старались найти тех самых тварей, что напали на последнюю надежду Земли. Хотя бы ниточку, что вела бы к тем, кто посчитал ценных груз своей добычей.       Это было долго. И сложно. И тяжело. Найти хоть какую-то информацию среди Военного Корпуса без должного уровня доступа было почти нереально. Эль уже жалел, что пошел в добровольцы к Ядрам, а не стал одним из разбойников. Возможно, там отыскать нужных людей было бы проще. Но внутреннее отторжение и даже ненависть к тем подонкам вновь и вновь удерживала его от края. Он хотел не только найти их, но и наказать. Будучи военным, это казалось легче.       И только когда Военный Корпус посчитал, что Ядра экзоскелетов и пилоты мехов, хоть и довольно эффективны, но слишком дорого обходятся, Гари и Элю улыбнулась удача. При усилении ими одного из патрульных кораблей, они смогли напасть на след сначала работорговцев, а после и тех, кто ,возможно, организовали то нападение на караваны Правительства и «Зерна». И у кого все еще оставались не проданные капсулы с детьми.       Да, дети в их руках стали простой валютой. Об этом не говорилось в галактической сети, не обсуждалось в Правительстве или Военном корпусе. Просто иногда у каких-то высших чинов или известных людей появлялись дети, в которых Эль и Гари узнавали своих сородичей. Узнавали не только по каким-то внешним признакам, присущим землянам, но и чем-то отзывающимся болью в груди. Детей продавали тем, кто был в состоянии заплатить необходимую цену.       Знали ли те, кто послал их корабль уничтожить этот пиратский притон, что на складах торговой станции могут храниться спасательные капсулы с детьми? Вполне вероятно, что нет. Это пока оставалось догадками самого Эля и поддерживающего его везде Гари. Факты, имеющиеся у них на руках, складывались в эту картину, возможно, лишь потому, что они сами страстно, насколько позволяли инъекции, желали данного исхода. Правительство же послало их уничтожить рассадник беззакония, контрабанды и рабовладельцев. А догадки Тиррома оставались лишь догадками.       Вот только новый приказ наполнял эти догадками плотью и кровью. Потому что запрещал проводить операцию и приказывал немедленно убраться из этого квадрата. Почему? Почему Правительство сначала приказывает разобраться с пиратами, а потом, накануне операции, приказывает убраться с глаз долой? С чего бы это?       Альен прищурился, вглядываясь в снимки торговой станции. Что хранила она в своих недрах? И кто хранил секрет ее самой?       Смахнув кадр в сторону, мужчина откинулся на спинку кресла. У них был план станции. Во многом, они однотипны и строятся в соответствии с шаблонами чертежей. Плюс, работа полевых агентов Военного Корпуса раскрасила этот план неучтенными постройками, переулками и складами. Но и станция, якобы открытая для свободного посещения, хранила в себе еще очень много секретов. Законопослушные гражданские суда в этот квадрат не залетали. А свободные наемники допускались через один. Вольное прохождение имели лишь пираты.       Альен прищурился, одним глотком допил кофе и щелкнул по панели перед собой. — Передаю управление старшему лейтенанту Майлошу. — Принял управление на себя, — ответил под отчет второй пилот, а потом яростно взвился: — Ты с ума сошел, Тирром?       Мужчина отвернулся от взбешенного соседа и поднялся с кресла. — Васт, ты сказал, экзоскелет и мех проверили?       Штурман активно закивал и, знаками указав на завтрак Тиррома, прожорливо подтянул тот к себе. — Экзоскелет мне понадобится, — пробормотал Альен под нос. — Ты первый пилот, идиот! — раздраженно цыкнул Майлош. — Я — Ядро, — холодно бросил мужчина, выходя из рубки управления.       В спину ему донеслось: — Проклятый лирон!       В рубке управления он появлялся только набегами. В голове крутилась мысль, она зудела под кожей и никак не могла оформиться точно. Но некое беспокойство и чувство опасности заставляло Альена носиться по кораблю, проверяя готовность орудий и боевых расчетов, мех Гари и свой экзоскелет. Он приказал не только полностью зарядить свой костюм, но и наполнить аварийный резерв топливом. Тирром хмурился, размышляя над всплывающими частями плана в голове, а все встречные по дороге шарахались от него в испуге. От лирона явственно веяло холодом, и, даже оставив этого высокого светловолосого мужчину позади, разумные ощутимо вздрагивали от мороза.       В пищевой блок Альен наведался мимоходом, подхватив термос и терм-пакет, и вновь отправился копаться в экзоскелете. Ядра, как и пилоты, знали свои боевые машины не хуже техников. Тирром излазил экзоскелет вдоль и поперек, проверяя функционирование всех блоков. Жизнеобеспечение, безопасность, технический блок, оружейный отдел, аппаратура управления — мужчина даже протестировал программы, стараясь исключить сбой работы системы.       Выйдя из дока, Тирром на секунду спустился вниз к карцерам. При посторонних звуках провинившиеся всполошились. Джер прильнул к окошку и огласил трюмовой отсек радостным криком. — Альен! Ты пришел нас навестить? — Типа того, — качнул головой первый пилот. — Как только тебя выпустят, ты сразу же займешь место второго пилота. — Ого! Если бы за один срок в карцере дают такое повышение по службе, я готов отсидеть в этой коробке пару лет! — Не паясничай, — фыркнул Тирром. Потом вспомнил, что не все расы привыкли к лексикону Земли. — Не выдумывай. Я погружусь в экзоскелет, а кораблю необходимо два пилота. Ты займешь место второго. Майлош — первого.       Джер тут же насторожился, прекратив улыбаться. Внимательно прислушивающийся к разговору рядовой недоуменно перевел взгляд на напарника. Окторец, оказывается, бывал серьезным. — У тебя проблемы? — Еще нет, но скоро начнутся. У всех нас, — дернул ртом в улыбке Альен. — Вечером тебе скину необходимый маршрут. Зазубри. Пару часов в симуляторе тебе хватит, иначе я буду сомневаться, как в кандидате в пилоты. — Так точно! — радостно ухмыльнулся Джер, взгляд у него был шальной и безумный немного: предвкушение хорошей заварушки разлилось теплой волной по его телу.       Мужчина кивнул сам себе, развернулся на каблуках и уже почти скрылся за поворотом, когда мнущийся у своей двери Рангор окликнул его. То, что он собирался сделать, было ему не по душе. Он морщился недовольно, вздыхал и кусал губы. Но все же выдавил из себя: — Кригскоммисар! Разрешите обратиться?       Альен замер, но не обернулся. Хакген уставился в прямую спину, и все желание говорит что-либо улетучивалось с каждой секундой. — Да, рядовой. — Примите мои извинения за свое неподобающее поведение, — скрипнул тот зубами. — Прекрасно, что вы прочитали информацию по Ядрам и осознали, почему вы получили второй срок. Ваши неискренние извинения мне ни к чему, но я их принимаю. А теперь прочтите устав и осознайте, почему вам назначили первое наказание.       Хагкен зашипел сквозь зубы и раздраженно ударил кулаком по двери карцера. Он переломил себя, чтобы извиниться перед этой… начальственной задницей, а тот даже не подумал повернуться! Еще и издевается! Поглоти его бездна!       Из соседнего карцера раздался задорный смех Наэла. Окторец хохотал, обхватив живот руками. Тирром был, конечно, еще той отмороженной ледышкой, но чувство юмора у него все же имелось. Лирон бил не только смертоносными зарядами, но и не менее убийственным словом. Но никогда за все время службы Тиррома на корабле Джер не видел, чтобы тот обижал или «стрелял» в кого-то лишь по своей прихоти. Оба они, первый пилот и капитан, открывали огонь только в назидание или наказание. И окторец был рад, что познакомился с этой парочкой.       К концу дежурства Альен устало возвратился в рубку управления и упал в кресло. Он хмуро рассматривал сводку по состоянию корабля. — У нашего лирона слишком много свободы на корабле, — привычно проворчал второй пилот. — Управление принимать будешь? — Нет, — прикрыл глаза Тирром, запрокинув голову назад. — Васт, скинь мне новый пятый вариант маршрута на кардокер. — А смысл? — оторвался от горячего термоса штурман. — Посылать беспилотники глупо, у них ПКО собьет все на дальних подступах. А ни для чего большего этот маневр из пятого не годен. — Ты скинь, а я подумаю. — Кригскоммисар Тирром, поднимитесь ко мне на мостик, — раздался приглушенный задумчивый голос капитана.       Альен вздохнул, рывком поднял тело из уютного кресла и направился в сторону поднятой перегородки.       Мужчина вошел в полупрозрачный куб. Изнутри, даже с поднятой перегородкой, капитан мог спокойно наблюдать за подчиненными, оставаясь незамеченным. До Пирста, по его желанию, не доносились разговоры разумных, их едкие шутки и панибратская ругань. Тирром, поднявшись на мостик, закрыл за собой дверь и привалился к косяку, разглядывая капитана. — Ну и что ты собираешься делать? — хмуро поинтересовался Гари. Под глазами залегли тени — он спал еще меньше самого Альена. — А ты что за сведения получил?       Устало покачав головой, капитан откинулся на кресле и долго смотрел пустым взглядом на разумных в рубке. Кто суетился, кто нет. Через корабельные сутки они нападут на перевалочную базу пиратов. Будет схватка, адреналин и, возможно, медали за отвагу. По крайней мере, они так думали. Пирст же… Он уже ни на что из этого не надеялся.       Альен подошел сзади, коснулся плеча рукой. — Что ты выяснил, Гари?       Капитан хмыкнул и вывел в виртокно несколько документов. — Наши с тобой предположения становятся все материальнее, Эль. Мы получили этот приказ лишь потому, что одни из членов Правительства был то ли в отпуске, то ли на больничном. Конечно, каждый разумный имеет право и на то, и на другое, но странно, что такой важный человек не держал руку на пульсе и не мониторил ситуацию.       Альен вчитался в один из файлов, коснулся пальцами светящейся в воздухе страницы и перелистнул документ. — Действительно странно, но к чему ты клонишь? — К тому, что молодой, недавно избранный член того же Правительства, наш с тобой сородич — к слову — желая выслужиться перед старшими коллегами, решил организовать облаву на все злачные места беззакония, до которых мог на тот момент дотянуться.       На экране появился первый приказ. Дата на нем совпадала с периодом деятельности молодого человека. Приказы Правительства не подписывались индивидуально: ставилась единая печать и документ отправлялся по назначению. Понять, кто из совета ответственен за операцию, можно было только сопоставляя какие-то даты. Или манеру изложения. — Хорошо, что нам это дает? — Не знаю. Но недавно отпуск или больничный у одного из Правительства закончился. А место представителя человечества внезапно оказалось вакантным. Напрямую ничего нельзя доказать, но по Военному Корпусу давно гуляют слухи… — И почему о них не знаем мы? — резко спросил Альен. — Потому что мы в патруле очень долгое время. Плюс, операция. До нас доводятся лишь основные сведения. А кому тут нужны слухи? — хмыкнул Пирст. — Нам нужны. Любые, которые касаются Правительства и трагедии планетарных катастроф. — Им об этом не известно, — качнул головой капитан и вывел в виртокно новый файл. — Если говорить кратко, основываясь на этих самых слухах, то наши с тобой предположения были почти верны. База эта косвенно находится во владении кого-то из Правительства и нужна для получения «черных» денег. И все торговые операции на ней курируются людьми Правительства. И мы бы ни за что не узнали, что за товар здесь хранится, не будь того инцидента с нашим сородичем. А сейчас все следы активно подчищают, и, думается мне, вскоре придет приказ на перевод корабля в противоположный конец Вселенной. — Значит, если мы все же проведем операцию, то… — Да, нам грозит трибунал. Мы солдаты и обязаны выполнять приказы. И если они противоречат друг другу — выполнять отданный последним. — Ясно, — задумчиво отозвался Тирром.       Он выглядел так, будто решал для себя нечто важное. То, о чем совершенно не знал Гари, но точно об этом догадывался. Капитан весь день наблюдал за первым пилотом, несущему не то разрушения, не то идеальный порядок во все уголки корабля. Эти метания не могли не насторожить — подобное поведение не свойственно Ядрам.       Вместо всех документов и файлов, открытых Пирстом, на экране вновь высветилась торговая станция. Прищурившись, Альен по-хозяйски залез в хранилище картдокера капитана и открыл присланные ему вчера маршруты. В частности, его интересовал пятый. — Если станция находится под таким высоким покровительством, то пираты уже наверняка в курсе, что нападение им не грозит. И к назначенному часу лишь ненадолго усилят бдительность, прежде чем вернуться к прежнему режиму, — пробормотал мужчина. — Что ты задумал? — хмуро отозвался Гари. — Собираюсь провести операцию и не подставить тебя под трибунал, — хмыкнул Эль, не глядя. — Поэтому ты проверял сегодня экзоскелет? Уже тогда все решил?       В голосе капитана явственно чувствовались раскаты грома и надвигающейся грозы. Нет, он не злился на самодеятельность мужчины, но был обеспокоен и чувствовал той пресловутой, порой так изменчивой человеческой интуицией, что дело принимает самый отвратительный оборот. А сам он, капитан боевого корабля, сарваер и пилот меха, связан по рукам и ногам воинским уставом. И нависающим над ним трибуналом, будь он неладен! Ведь стоит Эсгардиону оказаться за решеткой, и он больше не сможет быть со своим дорогим Элем. Не сможет помочь ему отыскать сестренку. И, конечно, не сможет как прежде бесстыдно коснуться бледной кожи огромной ладонью, когда действие инъекции Ядра закончится. — Всякий член экипажа, взявший выходной, считается условно приписанным к кораблю. И в то же время, все его действия не подчинены напрямую капитану. В этом случае, ответственность за собственные действия несет он один, хотя они и бросят тень на репутацию всего корабля. Через несколько часов, как только Джер Наэл выйдет из карцера и отточит маневр пятого маршрута, ты получишь мое прошение на увольнительное. Это вполне логичная и естественная просьба, ведь мы находимся не в пустынном космосе, а возле торговой станции. Ты подпишешь прошение. И с этого момента кригскоммисар Альен Тирром формально больше не будет тебе подчиняться.       Гари сжал зубы, но промолчал. Эль уже все решил. И он выбрал лучший из доступных им вариантов. Его мозг работает быстро, холодный разум способен просчитать множество вариантов, но остановится только на лучшем. В конце концов, именно для этого и создавали инъекцию для Ядер. — Я возьму маленький катер и погружу на него экзоскелет в перелетном контейнере. С помощью небольшого количества грима, взломанной программы управления катером и фальшивых документов на имя Хакген Рангор, варатурианца, в качестве не то свободного наемника, не то дезертира, я покину корабль и отправлюсь на станцию, чтобы предложить особый товар. То, что наш рядовой в это время все еще будет отбывать наказание в карцере, станет для него отличным алиби. Меня тем временем пустят на станцию. Пустят, куда они денутся, ведь перепрошитый катер будет числится гражданским, а не военным. И даже с распростертыми объятьями проводят до торговой площадки черного рынка. Ведь экзоскелеты —очень дорогое удовольствие. Едва я окажусь на месте, меня попросят о демонстрации. А вместо нее получат боевую машину в действии. Одновременно с этим, с картдокера Альена Тиррома поступит сигнал бедствия на очень узком диапазоне высоких частот.       По уставу мы не имеем права игнорировать сигналы бедствия. Даже если его послали богатенькие детки ради развлечения, или ребенок на какой-то планете посчитал, что его спасением с крыши небоскреба должны заниматься патрули космоса, а не местные из филиала военного корпуса. По протоколу, мы должны в кратчайшие сроки добраться до источника и приложить все возможные силы, чтобы спасти разумного. Но мало этого. Устав также гласит, что для закрепления морального духа, команда должна помогать попавшему в беду товарищу. Совокупность этих глупых поправок даст вам законное право на вторжение на торговую станцию и проведение спасательной операции.       Спасательная операция, в свою очередь, быстро превратится в боевую, поскольку вашему товарищу будет угрожать смертельная опасность. А применение ими оружия позволит сослаться на самооборону. И не важно, что этот самый товарищ все это и устроил, а его огневая мощь равна мощи одного боевого расчета. Товарищ временно находится вне юрисдикции корабля, и его действия не протоколируются в судовом журнале.       Грубо говоря, не важно, кто из нас первым начнет стрелять: я или пираты. Вы прибудете в самый разгар битвы и неминуемо попадете под обстрел. А дальше все ваши действия рассматриваются как спасение пострадавшего, помощь товарищу и самооборона.       Законники Правительства окажутся бессильными против таких аргументов — вы действовали согласно уставу, все отражено в судовом журнале, ни шага вправо, ни шага влево. Это не спланированная акция, действия первого пилота и Ядра Альена Тиррома не подконтрольны капитану корабля. Ну, а вы под шумок обыщите станцию с нижних уровней до верхушки маяка. Оба приказа окажутся выполненными: мы избавимся от рассадника контрабанды и работорговли, но и не проведем операцию.       Альен закончил свою речь, которую попутно иллюстрировал выкладками на карте. На пятом маршруте вместо беспилотника отправлялся маленький катер с уже не первым пилотом корабля. После запроса от космопорта, катер состыковался со станцией, и фигурка в комбинезоне вскоре вывозила контейнер с экзоскелетом. — Мне не нравится, — угрюмо сказал Пирст и вздохнул. — Но выбора у нас нет, так?       Мужчина напротив него равнодушно пожал плечами и свернул виртокна. — У нас с самого детства нет выбора. Так или иначе нас заставляет поступать судьба. Мы похожи не то на пешки, не то на марионетки. Но отказаться от возможности проверить, не там ли Гея, я не могу, ты же знаешь.       Капитан хмыкнул и резко дернул Тиррома за руки, усаживая его худощавую задницу к себе на колени. Обнял огромными руками за талию и невесомо коснулся волос губами. — Ну и как ты притворишься варатурианцем? Актер из тебя никакой — глыба льда одна.       Угловатый локоть тут же врезал ему поддых. — Как-нибудь справлюсь, — проворчал Альен.       Эсгардион хекнул, покачал головой и откинулся в капитанском кресле, уложив пилота на своей широкой груди. — Ты задумывался о последствиях, Эль? — Да. Команда избежит трибунала. А ты сможешь продолжить поиски, — голос холодного лирона дрогнул, — если они опять не увенчаются успехом. — Что насчет тебя? — Гари нежно коснулся пальцами бледного лица.       Альен прикрыл глаза. — У меня есть неплохой шанс выбраться из этой переделки живым и даже относительно здоровым. Уловки устава подействуют и на меня. Я ведь пошлю сигнал спасения, и буду признан пострадавшим. Ведь я успею активировать экзоскелет и выстрелить. Они сделают это первыми. — Нельзя надеяться только на самооборону, Эль — цыкнул капитан. — Зато я могу надеяться на свое ледяное чувство юмора, которое бесит на корабле всех. Если там будет хоть кто-то, похожий на Майлоша, он не выдержит первым.       Эсгардион едва не рассмеялся. Его эмоциональный спектр, по сравнению с Ядрами, был несколько шире, но смеяться в голос у него все равно не получалось. Смех комом застревал где-то на полпути. — Поэтому вероятность, что я избегу трибунала, высока. Хотя и не стопроцентна. Но о карьере в Военном Корпусе придется забыть, — Тирром тяжело вздохнул. Это была единственная возможность, в соответствии с законом и собственными моральными принципами, найти ниточки к сестре. — А что потом? — Рано об этом говорить. Нам бы с этой вероятностью разобраться. Незачем смешить судьбу.       На огромном экране бегали строчки команд, сверкали часы, отмеряя корабельное время. Подсвечивались видео с камер в карцерах, машинном отделе, кают-компаний, пищевого блока и коридоров. Тысячи сводок и показателей. Корабль жужжал подобно улью, где каждый знал о своей роли и ответственно ее выполнял. А они вдвоем сидели на скрытом от глаз капитанском мостике в тишине и чувствовали себя кусочками из другого пазла. Обоим было привычно валяться на скрипучих койках между вылетами, чувствовать только свое тело, а не нагрузку к нему в несколько сотен килограмм. В случае Тиррома, возможно, и всю тонну. Быть собой и засыпать без мыслей, а просыпаться от кошмаров.       На кораблях, в отличие от боевых стычек на окраине вселенной, было спокойно и тихо. Только то самое напряжение и чувство незащищенности, где бы ты ни был, — шрам от планетарной катастрофы с родной Землей — все зудело внутри и медленно бурило дыру. Будучи в таком же хаосе войны и бедствия, они, Эль и Гари, казались себе куда стабильнее, чем в тишине капитанского мостика.       Когда-нибудь они научаться жить как прежде. Наслаждаться умиротворением и спокойствием под шелест листьев или тихую музыку, а не под бой разрывающихся снарядов и чьи-то отчаянные крики. Засыпать в большой уютной настоящей постели — не на скрипучей койке в бараках пилотов мехов и Ядер или в каюте на корабле. Просыпаться не от сигнала сирен, а когда уже надоест спать.       Когда-нибудь.

***

      Гари стоял в броне, нервно сжимая в руках шлем. Инъекция с трудом справлялась с накалом напряжения и смятения в его душе. Высокое здание законников давила на него не столько высотой, сколько незнанием, что там с Элем.       Они разыграли все как по нотам. Лирон даже смог выдавить какие-то фальшивые эмоции, чтобы в нем не сразу угадали Ядро. Пираты все равно что-то заподозрили, но слишком поздно — Альен уже успел погрузиться в экзоскелет и полностью включить систему. И едва первый нервный выстрел чиркнул по металлу, сразу же послал сигнал спасения.       А после в веселом танце свистящих пуль и разрывных снарядов весь экипаж разобрался с пиратами, обыскал станцию от бака до юта, от киля до клотика, обнаружили не только тонны контрабанды, сотни рабов с разных уголков Вселенной, но драгоценные капсулы с детьми. Галлеи, к сожалению, там не оказалось. Зато обнаружились спящие малыши, спасенные с совершенно другой погибающей планеты. И не одной. Впрочем, может там была и не планетарная катастрофа вовсе, но капсулы с детьми разных рас хранились в подземном секретном складе. И сколько они так спали, было страшно представить.       Как же бесился тот, из Правительства. Он метал гром и молнии, брызгал слюной, орал на своих законников, но те только разводили руками. План Альена был идеальным, они ни к чему не могли придраться. Разве только к маскараду с чужим именем и изменением прошивки катера. Но за это трибунал не светит.       Разбирательство с ним, капитаном корабля Эсгардионом Пирстом, давно закончилось, и вскоре они с командой должны были вновь отправиться в патруль. Но судьба Эля так тревожила мужчину, что он уже который час вышагивал перед высоким зданием в броне, задерживая вылет.       Наконец в дверях показалась худощавая фигура. Пирст скользнул по ней взглядом, а после рванул с места. — Эль! — громогласно взревел капитан. — Гари, — как-то облегченно выдохнул Тирром, прижатый к броне. — Эль, Эль, Эль, — Пирст бормотал как заведенный родное имя, чувствуя боль от подавляющей эмоции инъекции. — Да в порядке со мной, все. Расстреливать не собираются, только из Военного Корпуса с позором выгнали, как я и предполагал, — криво ухмыльнулся мужчина.       Но Гари слышал его весьма смутно, вдыхая запах волос, еле ощутимый, вжимая к себя дорогое сердцу. — Может, поставишь уже? — Язва, — буркнул капитан, опуская Тиррома на землю. — Какой есть, — тот равнодушно пожал плечами.       Они медленно побрели в сторону от здания законников — Почему так долго? — Ну, тот гаденыш потерял на этой станции миллиарды, если не триллионы кредитов. Пираты не только отстегивали ему немалый процент, еще и реализовывали множество нелегальных сделок, о которых не знали его коллеги из Правительства. А я все это уничтожил. Даже трибунал казался ему малой карательной мерой. Расстрел там, рудники или еще какие развлечения для смертников, — Альен взмахнул рукой, — казались ему куда привлекательнее. — Почему тогда ты тут? — мгновенно помрачнел Пирст. — А ты не рад будто, да? — дернул уголком рта мужчина. — Он внезапно обнаружил, что поднимать шум совершенно невыгодно. Законники в Военном Корпусе по моему запросу предоставили записи с камер экзоскелета, меха и брони других членов экипажа. Там же всплыли капсулы и изъятые документы пиратов, и их показания. Поэтому вас быстро отпустили, кстати. Вы были исполнителями, все по уставу, протоколу, бездушные машины, исполняющие свой долг и один из приказов. Я же бунтарь, который мало того, что разворошил осиное гнездо, так еще и предоставивший неоспоримые доказательства причастности одного из Правительства к пиратам и нападениям на караваны.       Альен говорил неспешно, спокойно идя по дороге. Всюду сновала толпа, над головой сияли вывески торговых лавок, ресторанов и прочих развлечений. Эсгардион шел рядом, возвышаясь горой над толпой, и ни на секунду не выпускал худощавого мужчину из поля зрения. — Мое дело замяли. Ничего особенно страшного я не сделал. Прошение о выходном ты подписал, как Ядро, я имею довольно широкий круг полномочий. Картдокер свой не взламывал, только показал документы Рангора из досье экипажа, к которому имею доступ. Перепрошил катер только на время проведения личной операции. Куда ни ткни, взыскание или выговор. Не более. Это гаденыш шумиху развел. А теперь не знает, какую дыру заткнуть. Поэтому Правительство дело замяло, чтобы пятно на свою репутацию не отбрасывать. Сейчас по-тихому начнет проверку и, возможно, пересмотрит кандидатуру своего коллеги в пользу кого-то другого. Может, даже нашего сородича. Помнишь его? — Который первый приказ подписал? — Да, он самый, — кивнул Альен. — Ну, а прежде, чем все это дело вскрылось, Военный Корпус успел меня уже разжаловать задним числом. Потеря Ядра, конечно, существенна, но проблем с репутацией им не надо. Сейчас мои звания восстановили. Лишили меня их незаслуженно ведь. Даже парочку новых приписали. Только обратно брать не собираются. Мало ли, что я еще выкину и чье гнездо разворошу. Может, гадюк, может, шестелов. Ни то, ни другое не очень приятно.       Эсгардион покачал головой и потрепал Эля по белым волосам. За время разбирательств они успели чуть отрасти. — Что теперь? — Да вот, — задумчиво пробормотал Тирром, глядя куда-то вверх, — хочу проверить предположения Джера.       Чувствуя неладное, капитан вкрадчиво поинтересовался: — Это которое? — Насколько «беспонтовая проститутка» из меня выйдет, — наклонив голову, ответил Тирром. — Эль, ты с ума сошел?! — над головами прохожих разнёсся натуральный рев. Некоторые даже присели, опасаясь нападения.       Альен закатил глаза, дернул мужчину за руку и быстрым шагом направился в сторону космопорта. Благо недалеко. — Не ори, Гари. В любые филиалы Военного Корпуса меня не примут. Специфические умения и соответствующая пометка в досье. Куда мне еще идти, если ничего другого кроме войны я не умею? — Существует множество курсов. Обучают профессии за пару месяцев, — глядя в серые глаза Эля, сказал капитан. — И что, ты себя представляешь поваром? Торговцем? Воспитателем, наладчиком кондиционеров или водителем экскурсионных флаеров и катеров? — скептически фыркнул тот в ответ. — Вот и я нет. И дело не в том, что обучиться тяжело. Мы не расположены к мирной жизни, нам нужна адаптация. Долгая. — Как там Майлош говорил? Проклятый лирон? — хмыкнул мужчина и поднял руки. — Сдаюсь. Но что насчет твоих моральных принципов? — Бордели легальны, если соответствуют определенным правилам. К тому же ты правильно вспомнил — лирон. Спать со мной — все равно, что трахаться с айсбергом. Ни эмоций, ни отклика. Так что максимум, что от меня возможно добиться, — помочь разумному кончить. Причем на моих условиях. — Ну и где ты такой бордель найдешь? Прибыли от тебя будет никакой, одни убытки. Кто на это согласится? — ехидно ухмыльнулся Гари. — И уж тогда не лирон, а лири.       Тирром дернул уголком рта в теплой улыбке. Лири? Он вспомнил этот красивый цветок с холодной планеты. Весь сотканный изо льда и света, переливающийся и сверкающий под светом своей далекой звезды, лири был недоступной красотой. Соцветие защищали острые шипы, и даже если удавалось сорвать его, оставив кровавые следы на снегу и шипах, через несколько дней в неволе лири оборачивался в воду, а после — в пар. Охотники за этим цветком оставались ни с чем, кроме памяти в виде шрамов на ладонях. — А я смотрю, ты уже согласен с моей затеей? — А у меня есть выбор? Ты все равно это сделаешь. Но факт остается фактом. Ты где такого хозяина найдешь. — Уже нашел. Бести. — Бести? Погоди, ты о малышке Бестиане из нашего приюта? — Ага. Она владелица одного из высококлассных элитных борделей. И уже согласна выделить мне комнату и даже прислала контракт, глянь.       Стоя возле терминалов космопорта, Пирст открыл присланный на картдокер файл. Какой интересный контракт. Тиррому запрещено подниматься с клиентами в комнату и оказывать услуги сексуального характера наедине. В общем зале Тиррому позволительна только беседа или помощь в мастурбации клиента. Приветствуется бездействие в случае индивидуальных заказов клиентов. В случае большого спроса на Тиррома, разрешается передавать клиентов в руки других работников борделя с сохранением платы. Тиррому предоставляется личная комната, порядка семи выходных в месяц, медицинский пакет услуг, страховка и премии за привлечение клиентов. Тирром обязан проводить не менее трех часов наедине с хозяйкой за чаепитием и снабжать ее информацией о своем прошлом. Хозяйка обязуется предоставлять комнату в свободное пользование, в случае прилета Эсгардиона Пирста.       Гари закашлялся от застывшего комом в горле смеха, когда закончил читать контракт. — И кто это безобразие составлял? — В большинстве своем — Бести. Она почему-то решила, что такая недоступная ледышка даже в таком виде принесет огромные дивиденды.       Гари вздохнул. — Ну, а я? — А что ты? — поднял взгляд Эль. — До истечения срока инъекции, я все равно не смогу выдавить из себя ни грамма эмоций, которые бурлят во мне очень глубоко. И весь этот пока спящий вулкан только твой. Так какая разница, кому принадлежит мое тело, если моя душа запечатана до поры до времени.       Капитан покачал головой, печально улыбнувшись. Погладил пальцами щеку Эля. Коснулся лбом лба так, чтобы в серых глазах поймать отражение своих зеленых. Там, в глубине, был Эль, которого он так любил. И любит. И которого он будет ждать столько, сколько потребуется. — Подбросишь меня до Бести? — Прежде заедем в одну из колоний землян. — Зачем? — недоуменно нахмурился Альен. — Помнишь, чем занималась твоя мама, пока ждала отца из рейсов? — дождавшись кивка, Гари продолжил. — Купим тебе пряжи и спиц. У меня в каюте скачаешь все возможные схемы. Будешь изучать в своей личной комнате после клиентов, пока я буду искать твою сестренку.       У Эля так защемило, заболело в груди, что организм просто отключился от переизбытка нежности и любви к Гари. Экстрим-режим инъекций. Что уж поделать, если он Ядро.