Жизнь Хатидже Турхан-султан.

Рано утром Турхан уже собиралась на встречу с Айше султан и для этого она заранее приказала Разие приготовить всë к встрече. После вчерашнего откровения служанка была очень бессильна и измучена, словно была разбита тяжëлой работой. Она молча одевала свою султаншу, боясь взглянуть той в глаза, хотя Турхан и не стремилась к этому и была полностью поглощена в свои мысли. Она признавалась самой себе, что таинственная Айше султан смогла её заинтриговать своими неясными речами и сделала её пленницей собственных догадок. Несмотря на то, что Айше изначально зарекомендовала себя как женщину весьма отстранённую от чужих проблем, она вдруг решила поговорить с Турхан или даже помочь ей, чем сильно удивила её. Без сомнений, то, что хотела сообщить Айше, было чрезвычайно важно для Турхан, и она прекрасно понимала это, и потому только эта причина двигала ею, заставляла прийти на эту встречу. Но несмотря на безмерное желание узнать всë, что хочет поведать ей Айше, она тонула в собственных мыслях и уже предчувствовала опасения, с которыми она может столкнуться, узнав о какой-то страшной тайне Махпейкер. Хотя её и посещали сомнения по этому поводу, она понимала, что без риска добиться того, чего хочется, у неё никогда не получится, и уже с уверенностью и смелостью она спешила в назначенное Айше султан место. Но едва она переступила порог своих покоев, как вдруг Разие подбежала к ней и заговорила очень тихо, прислонившись к шее Турхан и обжигая её горячим дыханием. Она встала на цыпочки и заговорила: — Если окажется, что это только игра, то Айше султан опасна теперь для нас. — Не беспокойся, Разие, она не посмеет пойти на это. Она уже не имеет той власти, которую она имела при султане Мураде, и ей не удастся одурачить меня, - она взглянула на Разие и вдруг сказала: — Твой живот стал уже большим - укутайся в ткани так, чтобы никто не догадался о твоëм секрете. Разие отошла от Турхан, виновато опустила голову и натянула на округлившийся живот свой головной платок. В это утро можно было заметить, что её ночь прошла без сна: под светло-голубыми глазами тяжелели мешки, а вчерашняя её причёска была только взбита набок, что говорило о том, что она только ворочалась на своём месте, так и не уснув. Разие чувствовала себя крайне виновато, и опускала свою стыдливую голову в пол, как бы прося милости. — Если кто-нибудь спросит меня, то скажешь, что я ещё сплю. И Разие... Я вижу, что ты очень обеспокоена ситуацией, - я обещаю тебе, что в последующие дни буду снисходительна к тебе. Ведь по себе знаю, как тяжела первая беременность. И Турхан, наконец, покинула покои и отправилась в то место, куда позвала её Хасеки усопшего султана. Обойдя каменные коридоры, едва освещённые факелами, она прошла через спящих у дверей слуг и проскользнула рядом с двориком евнухов и проникла за пределы дворца. Был тот самый тихий час, когда солнце только стало выглядывать из-за горизонта, но в тот час жители Топкапы ещё пробудились после сна. Турхан, выйдя в сад, остановилась и посильнее укуталась в ткани накидки; стоял свежий утренний холод с влажным после дождя воздухом. Туман клубился над землёй, и блаженная тишина царила кругом. Там, где оказалась султанша, была сплошь одна трава и множество деревьев, кустов, едва зелёных, но уже густо покрытых белыми лепестками распустившихся соцветий. После дождя особенно сладко пахло в воздухе цветками и свежей травой. Чуткий нос мог почувствовать, как пряно пахла сырая земля с примесью глины. После дождливой ночи в воздухе стояла влага, прилипавшая к сухой коже и холодившая её. Скоро Солнце станет подниматься из-за горизонта. Главная Хасеки, насладившись прелестью раннего утра, двинулась к тому месту, где вчера Айше султан рассказывала о себе. "Ждëт ли она меня или ещё не пришла?", - думала она, смотря на то, как намокает подол её одежды во влажной траве. Обойдя упавшие к земле ветви, она, к своему ли сожалению или счастью, не обнаружила там Айше и, усевшись на крепкую ветку дерева, стала размышлять. "Насколько же она была возбуждена, когда говорила мое тогда... Точно что-то гложет её, не даëт покоя. Айше султан точно имеет какую-то тайну, которая никак не отпустит её. Но что же это за тайна? Ей так не терпится рассказать её мне... И почему именно я? Неужели это как-то и со мной связано? Я видела, как она волновалась и дрожала рядом с Валиде султан и как она произносила её имя: со скрытым чувством, природы которого я так и не смогла разгадать. Что же скрывает Айше султан? Какую тайну носит она в своём уме? Я Аллаха молю, чтобы ничего злого и ужасного я не узнала от неё... Иначе, я уверена, вся жизнь моя может перевернуться, узнай я о Кёсем султан правду, которую вторила Айше". Она ещё долго стояла на влажной от росы траве и в ожидании оглядывалась по сторонам. Но только она задумалась, как неожиданно Айше явилась из-за высоких кустов самшита. Она оглядывалась по сторонам и явно спешила, были заметны красные пятна на её лице: словно в лихорадке горела она вся. Айше была очень обеспокоена чем-то и громко дышала, будто бы после бега. — Нам нужно уйти с этого места, иначе нас могут услышать, - сказала она, подойдя к Турхан впритык, - уходим отсюда. Грубо взяла она её и потащила вдоль длинных рядов самшита прямо в гущу лесистого парка. Там они ещё долго двигались, прислушиваясь к каждому шороху и шелесту ветвей деревьев, движимых ветром, который гнали они обе. Дыхание Турхан совсем сбилось, когда они остановились под высокой столетней елью. Там кругом царила тишина, и было совсем темно (учитывая при этом, что всë происходило совсем ранним утром, когда на небе догорали звёзды). Среди старых деревьев был влажный воздух и пахло сырой землёй, прогнившей древесиной; с веток капал дождь, оставшийся на кронах деревьев. Турхан, задыхаясь, смотрела то наверх, где среди далëких звёзд догорал Этамин, и она чувствовала, как дрожит её сердце от бега и страха. Она посмотрела на Айше султан и увидела, как та была напугана: она оперлась одной рукой о ствол дерева, а другую приложила к груди; она дышала глубоко и редко и в ступоре смотрела вниз себе под ноги. Турхан заметила, как в спешке та поцарапала щеку о ветку и кровь окрасила её скуластое лицо. Она достала из кушака платок и с обыкновенной для себя непосредственностью прикоснулась к её щеке и вытерла кровь. Айше внимательно посмотрела на неё и похоже даже вздрогнула от прикосновения Турхан. Она с облегчением вздохнула и взглянула в сторону, откуда она прибежали сюда. Самодовольная улыбка окрасила её лицо. — Они отстали от нас, - она посмотрела на то, как Турхан складывает вымазанный в её кровь платочек обратно в свой кушак, - ты добрая. Спасибо. — Кто гнался за нами, султанша? Кто были те люди? Чего хотели они? Айше многозначительно взглянула на неё, и Турхан заметила, что глаза её много скрывают. — Сколько тебе лет? - спросила она вдруг. — Мне восемнадцать, султанша. Но к чему вы спросили об этом? — Ты знаешь об этом дворце и его жителях невероятно мало, Хатидже Турхан, - с жалостью улыбнулась она и прикоснулась к месту, где была свежая рана, - это гиблое место, сюда страшно попасть. Турхан ушам своим не верила и слушала Айше так, словно она рассказывала сказки. — Почему вы так говорите, султанша? За всë то время, что я живу здесь, никто не умирал в борьбе, более того, многие рады, что оказались здесь. Бывают, конечно, перебранки, но а где их нет? - она улыбнулась в ответ. — Удивительно, что ты, находясь здесь уже не так мало, говоришь такие вещи. Мне тридцать один год, Турхан, - почти с отчаянием сказала она, - и я бы всë на свете отдала, чтобы быть в твоём возрасте и с твоими невинными мыслями в голове... Хотя... недолго осталось твоей невинности. Только признайся: возникала ли у тебя какая-нибудь страшная мысль в голове? Вдумайся только: имела ли она место быть? Турхан долго и неосознанно улыбалась, глядя в глаза Айше и, казалось, мало осознавала, что говорила она. Но только она подумала о заданном ей вопросе, как она убрала улыбку с лица и озадаченно отвернулась в сторону, напряжëнно сведя брови к переносице и поджав губы. Айше догадалась, в чём причина такой резкой смены настроения. — Согласись ведь, что это всë жестоко. Даже я жестока теперь к тебе... - с жалобой сказала она и подошла к ней ближе, - а теперь подумай, как жестоки те, кто живут здесь. — Жестокость есть в каждом из нас, султанша. Однако жестокость, точно так же, как и добродетель существует в каждом человеке. В разных ситуациях мы слышим их голоса по разному, однако человек без сомнений прислушивается к той, что говорит громче. — Ты умна не по годам, Турхан, - со всей искренностью ответила Айше, - этот ум тебе пригодится. — Скажите мне наконец, - сказала Турхан обождав, - зачем позвали меня сюда? Ежели это не имеет для меня не какой значимости, то я немедленно покину вас. Айше попридержала её. — Для тебя это важно, просто поверь мне. Ты, Салиха Дилашуб, Хатидже Муаззез и остальные всë время находитесь под угрозой. "Чего добивается она? Какую цель она преследует, используя для этого безвинных Дилашуб и Муаззез? Или она взаправду что-то знает?.. ", - думала Турхан, изучая лицо Айше и ища в нём то, что могло бы указывать на ложь. При этом она выглядела весьма убедительно: даже в полумраке было видно, с каким напряжением говорила Айше и как искренне она переживала. — Ты враждуешь с кем-нибудь? Имеешь ли ты врагов среди гарема? - она озабоченно посмотрела прямо в глаза и с нервозностью потëрла ладони друг о друга. Поведение бывшей Хасеки пугало и в то же время возбуждало интерес. Турхан сделала шаг назад и вопросительно взглянула на неё — Султанша, ответьте мне: зачем все эти расспросы? Кто были эти люди, которые преследовали вас? Что вы, в конце концов, скрываете? Айше усмехнулась и взглянула на верх, где на небе сгорела последняя звезда. Отчаяние и обида сочились в этой усмешке, и Турхан увидела это. — Эти люди преданно служат одному важному лицу, и ради него они пойдут даже на самые страшные вещи. Мы все под угрозой. Каждый в этом дворце находится под контролем одного важного человека, которым является отнюдь не султан Ибрагим. Айше говорила то ли с горечью, то ли с болью, но было очевидно, что она очень заинтересована в этом деле, и, по-видимому, она как-то была связана с ним, о чём и говорила её запредельная эмоциональность. По мере того, как она говорила, в парке становилось всë светлее и светлее, однако страх и тревога не покидали душу Турхан, и она медленно отдалялась от Айше (хотя та всë так же приближалась к ней). — Вы, похоже, Кёсем султан имеете в виду, - проговорила она наконец. Айше останоаилась. — Она - исчадие ада! — Султанша! - удивлëнно, но и в то же время оскорблëнно воскликнула Турхан и приподняла свои брови. — Шайтан в женском обличии! Послушай... - она вновь подошла к ней и уже старалась выглядеть не столь безумной, как минуту раннее, - не водись с ней. Я видела, как ты заискивала перед ней, она того не стоит. Знай это! Она не тот человек, который может показаться на первый взгляд... И даже, возможно, спустя несколько лет не узнаешь её истинное лицо, пока не столкнëшься с её характером!... Эти слова по-настоящему изумили Турхан. То, с какой взволнованностью и гневом говорила Айше султан, могло внушить доверие, пожалуй, каждому. Она была чрезвычайно встревожена и говорила с дрожью, будто бы боясь, что её могут услышать. Она говорила и постоянно оглядывалась по сторонам, чем вызывала у Турхан страх. — Если ты хочешь жить, ты должна быть сильной, и не надейся на своих детей - они не смогут спасти тебя от этой женщины. Я тоже когда-то думала, что если я родила шестерых мальчиков для этой династии, то я смогу заполучить власть и стать Валиде султан... Я имела влияние при дворе, но Кёсем султан никогда не терпела кого-то рядом с собой. Она словно ураган сносила всë перед собой и не пожалела моих... - послышалась вдруг, что она всхлипнула. — Султанша?.. - удивилась она. — Я лишь хочу отомстить ей. Вдруг вокруг всë потемнело в глазах Турхан, она чуть подшатнулась, но как-то удержалась на ногах. Послышался только хруст ветки, на которую она встала. Айше остановилась и озабоченно посмотрела на неё. Она также что-то спросила, но не получила никакого ответа. — Что вы говорите такое?.. За что мстить жаждете? - спросила Турхан слабым голосом, проигнорировав вопрос. — Это ужасно... - продолжала она всë так же жалобно и в то же время со злобой, - она только хочет показаться добродушной женщиной, но на самом деле всë совсем наоборот - она жестокая, не ведает доброты. Она готова пойти даже на самые страшные вещи для достижения своей цели. Лишь Аллах ведает, сколько зла она сотворила, идя к заветной своей мечте... Отчего ты смотришь так, будто бы я умалишëнная? Коли ты не веришь мне, так выслушай же меня и рассуди сама: она убийца, и как все убийцы она умеет скрывать свои грехи. Но от меня она ничего скрыть не может - я знаю о ней всё, что она желает скрыть от всех. От того за мной и вели слежку... Она всë держит в своих паучьих лапах, и сплела во дворце паутину, из которой никто выбраться не может. Она чудовище, захватившее власть. Это очень опасно для всех нас... - Айше будто бы на секунду приуныла, опустив глаза в землю, но потом сразу с той же бойкостью продолжила, изливая всё, что накопилось у неё за долгое время, - Нет в Османской империи человека, который бы настолько овладел этим местом. Все живут, даже не предполагая, насколько она влиятельная, и что ей даже хватит взгляда, чтобы решить участь любого из нас. Турхан будто в забытье слушала всë это и крайне недоумевала от неожиданных новостей. Она могла предположить, что Айше что-то скрывает или владеет какими-то знаниями, но подумать только о том, что всë настолько запутанно и покрыто тайной, она не могла. Выслушивая каждое слово, произнесённое Айше султан, она всë больше сомневалась в произнесённом и уже собиралась развернуться в сторону, чтобы поскорее уйти оттуда, но рука Айше задержала её вновь. "Я уверена, что она нездорова. Может, между ними и вправду был разлад, но она чересур преувеличивает значимость того, что происходило когда-то давно, когда был жив султан Мурад. Хотя она и говорит с чрезмерной уверенностью, я сомневаюсь, что смогу поверить её словам. Иначе как объяснить, что она именно меня позвала в этот парк? Может я всë же была права в своих догадках, и Айше просто играет в какую-то игру?.. Во всяком случае я ни за что не поверю в её слова, особенно при отсутствии веских доказательств", - подумала Турхан, когда её снова остановили. — Ты даже понятия не имеешь, что за женщина эта - Кёсем Султан... - отчаявшись, сказала Айше, - она убийца. И даже не пожалела собственных внуков! Турхан впала в ступор и поражëнно смотрела на Айше. Вдруг её бросило в холодный пот, и мурашки забегали по всему её телу; дикий ужас пронзил её тело, словно стрела. Ей показалось, будто на миг она поверила каждому её слову, и она очень испугалась. Вверху зашумели от неожиданно подувшего ветра ветки, задышала влажная земля, и парк наполнился шумом просыпающейся природы. Где-то вдалеке закричала сойка, запели соловьи, и даже послышался гул, доносимый ветром с Ускюдара. Наступало утро, но Турхан поняла, что для неё наступала ночь. — Как ты думаешь, почему из всех двенадцати детей султана Мурада осталась жива только Кая султан? Почему вдруг умерли... - она глотала рыдания, пока безудержно говорила, - умерли мои шехзаде, самому старшему из которых было тринадцать лет? Ахмед был крепкого здоровья и был полон сил, но он неожиданно скончался! Я даже увидеть их тела не могла, что уж говорить о том, что я не могла узнать, от чего они умерли. Один за другим они покидали этот мир... После того, как все узнали о болезни Мурада, стали умирать и они... Я клянусь, - слëзы уже текли из её глаз, и гнев горел в груди, - Кёсем султан непременно замешана в этом, ибо в этом была ей выгода! Она утешала меня своими теплыми словами, а сама уже думала, как-бы выудить Ибрагима из кафеса и посадить его на трон вместо умирающего Мурада... О, бедный мой султан! Он так мучился в последние дни, - она на миг умолкла, но затем заговорила крайне быстро, тихо и проглотив все эмоции, - Бесспорно, Кёсем султан убила всех своих внуков, чтобы посадить на трон больного шехзаде Ибрагима, совершенно возможно даже, что она причастна и к смерти Мурада, иначе бы он не умер так быстро, ведь в тот день ему стало лучше, и он был бодр и полон сил. В тот же день он и покинул нас, а Кёсем посадила на трон Ибрагима и сделала его своей марионеткой. Можешь не верить мне, Турхан, но Кёсем не только жестока, но и безнравственна. Она знала о моей привязанности к Мураду, но... Но он... Он был... Эм, - она будто пыталась подобрать правильное слово и очень взволновалась по этому поводу, - Когда я только пришла в гарем, мы сразу полюбили друг-друга, и нам не было дела ни до чего в этом мире: мы были поглощены друг-другом. Мурад очень привязался ко мне. Но Кёсем не нравилось это! И она пошла на ужаснейший шаг!.. Был тогда при дворе один юноша, и звали его Муса... Она... Она сблизила их, понимаешь? - она посмотрела на Турхан с осторожностью и как бы с вопросом, - он позабыл про меня и стал близок с ним... А Кёсем поощряла это, ибо ей удобно было, чтобы Мурад вовлечён в эти гадкие дела... Ему дела не было до государства, и тогда бы всë в руки Кёсем перешло... Она, послушай меня, творила чёрное!.. Никогда ты не думала, от чего все её сыновья или мертвы или нездоровы телом и духом? Что Мурад, что Ибрагим - оба они пережили что-то ужасное, и только Аллах один ведает, что именно и кто стал виной всему этому... Но это остаётся правдой, она шла на страшные вещи, только бы завладеть всем. Однако если мы не объединимся, она захватит власть, и тогда всë, всë падёт! - она почти задыхалась, - Я не одна такая, нас много, и все мы желаем только одного: убрать Кёсем. Турхан с диким ужасом слушала её и едва сдерживалась, чтобы не сбежать оттуда. Настолько ей стало не по себе от этих слов, что она вся побледнела, осунулась и ссутулилась. Айше уже молчала и только глядела на Турхан и ждала её ответа. Но та только молча стояла и смотрела в землю, где в сгнившей листве шевелилась под какой-то силой палка. Ужас глубоко проник в её душу, и она зажаждала утешения на чьей-то груди. Она вдруг выпрямила спину и сказала Айше прямо глядя в глаза: — Я больше не хочу иметь с вами дел! Я не верю Вам! - она развернулась и очень быстро зашагала, чтобы избежать ответа, однако Айше очень скоро крикнула ей в спину. — Ты тогда поверишь мне, когда Кёсем и на жизнь твоего сына посягнëтся? В таком случае беги к ней и целуй подол её платья, и моли о пощаде!.. - гневно крикнула она. Турхан бежала к себе, и не обращала ни на что внимания: ни на красоту пробудившейся природы, ни на слуг, что кланялись ей во дворце. Она бежала, перебирая ноги, бежала так, словно за ней гналось что-то ужасно страшное. Когда она вбежала в покои, Разие мирно спала в своём углу, и Турхан разбудила её. — Разие, это невыносимо! Я совершенно зря встретилась с этой женщиной, она наговорила мне столько жутких вещей, что мне, я клянусь, стало худо. Разие подбежала к ней и помогла снять с неё верхнюю одежду. — А что же она сказала вам, султанша? Какие жуткие вещи? — О, я думать об этом не желаю... Разие, приведи ко мне моих детей, я хочу увидеть их немедленно! Разие принесла маленькую четырëхмесячную Гевхерхан в своих руках, а Мехмеда вела другая служанка, также стоящая у Турхан в услужении. — Дай мне её... - она поднялась с места и взяла Гевхерхан к себе на руки. — Мама, - улыбнулся Мехмед и потянул крошечные ладошки к ней. Это был полуторагодовалый малыш с каштановыми кудрявыми волосами и большими серыми, как у его отца глазами, очень походил на свою мать, когда она была в его возрасте. И хотя его бледность и малый рост не вызывали у многих приязни, он был прехорошеньким мальчиком, любимым во дворце всеми служанками и слугами. Будучи ещё совсем маленьким, он крепко привязался к матери, которую любил всем своим крохотным сердцем. Каждый раз встречая её, на его лице появлялась светлая детская улыбка, походившая на улыбку ангела. Окружающие всегда удивлялись тому, как такое ещё маленькое существо может вмещать себя столько любви к людям. Никто не может забыть того дня, когда он впервые увидел свою сестру Гевхерхан. Ему поднесли тогда поднесли что-то очень хрупкое, завернутое в простынь, и он, увидев крохотное, ещё сморщенное и красное лицо сестры, сначала нахмурил брови, но затем широко улыбнулся. Все сочли это добрым знаком, и стали радоваться рождению султанши, как не радовались никому. Появление Мехмеда и Гевхерхан осчастливило Турхан, но вместе с тем и испугало. Ей не давали покоя слова Айше султан, которым она хоть и не поверила, но которые внушили ей дикий страх. Она крепко обняла Мехмеда, подошедшего к ней, и села вместе с ним на диван. — Оставьте меня с детьми, выйдете все, - приказала она и, подождав пока все уйдут, она обратилась прямо к Мехмеду, - сынок мой, Мехмед... Ты и твоя сестра Гевхерхан - самое дорогое, что есть у меня. Вы моё пристанище, где я могу найти утешение и любовь, радость. Просто знай, Мехмед... Мальчик между тем Мехмед внимательно смотрел в глаза матери и слушал её. — Ты старший сын султана Ибрагим хана, его первенец, ты должен защищать свою сестру, которую я держу на своих руках. Ты наша опора, причина, по которой я существую в этом мире... - она прижала его к сердцу, поцеловала в кудрявую макушку и обратила свой суровый взор в окно, где солнце только встало из-за горизонта, - но пока я живу, никто не посмеет причинить ни тебе, ни Гевхерхан зла. Перед Аллахом я даю своë слово, зарок перед ним даю, что не наступит того дня, когда кто-то обидит вас или причинит вам зло. Вот моë слово.