(Not) Hot girl bummer

Сэм Александр совсем не ждал своего шестнадцатилетия в отличие от своих сверстников, чьи запястья уже были испачканы некрасивыми и безобразными (по мнению самого парня), неаккуратно выведенными буковками. Некоторые надписи на руках своих друзей заставляли Александра закатывать глаза (такие, как «Привет, красавчик» или «Милашка…»), а другие наоборот вызывали долгий протяжный хохот («Ооооой» или, например, «Черт, и это мой соулмейт?»). Он не хотел разочаровываться в своей второй половинке. Легче было считать, что у него ее и вовсе не было. Он пока не надышался свежим воздухом и никак не горел желанием отпускать свою недолгую свободу, безнадежно обещая себе, что совсем не будет обращать внимание на своего соулмейта. Сказать честно, сначала это его забавляло. Нет, он ждал своей надписи на запястье. Ждал, пока на глаза не попались запястья его друзей. И если раньше это вызывало восторг, то теперь он отчетливо понимал (или пытался вбить себе в голову) то, что скоро — совсем скоро — он окажется заточен в клетке, ловушке своей второй половины. Хотя, Сэм считал себя вполне целым. — Ебал я в рот эту долбаную систему соулмейтов, вот честно, — не обделяя свою речь достаточно неприятными и грубыми словами (что очень популярно среди сверстников, опять таки), говорил друзьям Нова. Все уже привыкли к его ненависти к слову на «с». Сначала, некоторые пытались объяснить весь сок вторых половинок и их существования, но даже самые целеустремленные люди бросали это безнадежное занятие, потому что перед глазами сразу — стоило только заговорить о соулмейтах — маячил средний палец Александра. Сэм зажмурился: через две минуты должны были проясниться буковки на коже. То, что через то же самое время у него шестнадцатый день рождения, не было важным или чем-то значимым. Он просто ждал. Ждал, сжав кулаки и периодично вздыхая. Он должен быть сильным, просто глянет несуразное словечко, выведенное на запястье, и ляжет спать, на утро замазав метку тональным кремом матери. — Вот же блять, — тихо выругался он, хотя внутри было желание крушить, как приятель Халк, чья злость (как и у Сэмюэла в тот момент) всегда достигала границ недозволенности. Не зная, что предпринять, Александр стал быстро-быстро тереть буковки в ожидании того, что они резко, как по щелчку, вдруг исчезнут, но никакой магии. Только жестокая реальность, полная разочарований; реальность, в самой заднице которой один Нова чуть ли не рычал в попытках убрать метку с руки. — Я в жопе. Полтюбика тоналки внезапно исчезло, оставив миссис Александр в недоумении. Следующим утром Сэм хотел убить чересчур любопытного Гарри Озборна, что терелся своим длинным носом вокруг да около него с целью разглядеть надпись на чуть смугловатой коже своего «друга». — Ну же, приятель, колись: что там у тебя на руке? — всё интересовался он. — На руке у меня ничего нет, умник, — угрюмо выдал Сэм, испепеляя недружелюбным взглядом рыжего. А тот как ураган несся, не давая покоя. Как непослушная собачонка вился у ног, не давая даже пройти. — Ну ладно, на запястье, — нетерпеливо исправился Гарри, а Александр не хотя заметил, как он едва ли не подпрыгивал на месте от томящего ожидания. — На запястье у меня надпись, представляешь? — иногда брюнет очень любил повыводить из себя других людей, особенно, когда те бесили его самого, проявляя чрезмереую гиперопеку или же выводя из себя своими ни капли не смешными шуточками на его счет. — Черт, Сэм, — теперь можно было заметить, как уже у Гарри появлялись покраснения на лице. Видимо, он уже злился. Быстро же. И сколько бы он не собирался злиться и психовать, Александр совершенно не собирался выдавать свой маленький (да нет, как раз-таки большой) секретик на коже запястья. Все это чертовски заставляло его буянить, но он уверенно держался, чтобы не сорваться на других — совершенно не хотелось быть новым объектом насмешек за свою позорно-криво выведенную черную надпись. Потому что это даже словом-то и не назовешь. — Да, я Сэм. С громким стоном безысходности Озборн немедленно удалился, чуть ли не вырывая свои огненно-рыжие пряди волос на голове. Сколько времени утекло с того момента? Неделя? Месяц? Год? Даже Александр сам не помнил, но его очень радовал тот факт, что его половинка тоже не торопится его искать. Он забывался, играя в футбол со своими друзьями. И сейчас, стоя на стадионе, он благодарил все высшие силы за столь долгое оттягивание того «знаменательного» дня. Вдруг Брэд Остин* выдал: — Ребят, давайте сходим в кафе неподалеку? Меня там девушка со своей подругой ждет, — послышались неуверенные вздохи со стороны остальных футболистов, — плачу за всех. Все уверенно и радостно закивали головами и последовали за капитаном команды, не меняя одежду. В такую жару даже футбольная форма из майки и шорт до колен не спасала совсем. Идя впереди всех, Сэм, услышав фразу о том, что та подруга той девушки могла бы быть чьим-то соулмейтом, раздумывал о своих действиях, если бы она оказалась его второй половинкой. Но затем он замотал головой, чтобы разогнать столь глупые мысли из пустой черепной коробки. Громкий и протяжный визг вырвал его из размышлений и заставил устремить взгляд на источник шума. Какая-то маленькая девочка в смешных розовых шортах и в безразмерной футболке с Железным Человеком, поверх которой была накинута клетчатая рубашка, бежала от быстро следующей за ней собакой, чьи гавканья и устрашающее рычание каждый раз провоцировали ее вздрагивать. Она спасалась от чихуахуа. За ними следом быстрым шагом приближалась к футболисту некая блондинка, смеющаяся над своей подругой. Кажется, да. Сэм потер свою надпись. Блондинка тут же обняла Брэда, а шатенка все так же отчаянно пыталась оторваться от маленькой собачонки. Она бежала с такой скоростью, что даже не заметила впереди стоящего Александра и врезалась ему в грудь. — Эмми, иди сюда, плохая собака! — внезапно послышалось из-за угла, и чихуахуа поспешила ретироваться от греха подальше, пока подруга блондики «грозно» показывала ей свой устрашающе-большой (Александр бы сказал, самый маленький на свете) кулачок. — Сильно испугалась? — выдохнул Сэм, смотря прямо в глаза, что делала и она. На секунду девчушка неловко коснулась своего запястья и потерла выведенное «Сильно испугалась?». Сказать честно, раньше она думала, что ее солумейт — маньяк. А иначе в каком случае можно такое спрашивать при первой встрече? — Я Петра Паркер, — сразу представилась она. — Я Сэм Александр, — оценив масштабы красоты Петры, парень усомнился в своей ненависти к системе родственных душ. Он нехотя оторвал взгляд от Паркер и посмотрел на надпись «Ааааа».