Я встречу закат на дне озера

Неосторожный мотылек застрял в сетке, опутывающей уличную лампу, и затрепыхался в попытке выбраться. Желтый свет ложился на деревянные стены Главной хижины, падал на окна и пропадал в черной глубине огромного здания. Отовсюду разносился стрекот сверчков, но это были единственные звуки, нарушающие тишину летней ночи, охватившую территорию лагеря. До определенного момента. Издали раздался громкий рев дикого животного и спустя минуту на поляну ворвалась пума, от заметно потемневшего хвоста которой исходил дымок. Кошачье проскакало в направлении Геодезических Психоизоляционных Камер и скрылось в кустах. Через некоторое время на поляне появились двое - женщина с длинными волосами и в цветастом платье, спокойно паря в воздухе в полуметре от земли, медленно леветировала на крыльцо хижины минуя мостик и, окинув взглядом старую постройку, улыбнулась каким-то своим мыслям. Потом оглянулась на своего спутника - высокий тощий мужчина в костюме и с бледно-зеленоватым лицом, при взгляде на которое любой неподготовленный человек решил бы, что перед ним тяжело больной, статно поддерживая осанку пешком подошел к мостику и остановился, вынув из кармана причину этого своего "болезненного" вида. Закурил. Женщина недовольно сморщила нос: - Саша, дорогой, ты ведь знаешь мое отношение к сигаретам? - Уж посчастливилось, - ровным, ничего не отображающим голосом ответил Найн и начал быстро докуривать, глядя в небо, усыпанное звездами. Женщина поежилась от слабого порыва ветра, потом вскинула голову. Задумалась. - В этих краях развелось много пум, их огненные пси-способности все крепчают. Конечно, попытка напугать бедное животное ответным залпом пирокинеза сочтется за жестокое обращение с фауной, но если пустить дело на самотек, то случаи поджогов детей станут обычным делом, - попыталась она завести диалог, но безуспешно - Саша медленно качнул головой в знак согласия и не проронил ни слова, только аккуратно потер левый локоть; на пиджаке в том месте зияла рваная дырка. От сигареты поднималась извилистая струйка дыма и растворялась в прохладном воздухе. Мотылек выбрался из ловушки и полетел прочь, подальше от коварной лампы. Два человека проводили его взглядом. - Пора расходиться по комнатам, агент Воделло, - нарушил минутную идилию Найн, повернулся полубоком и уже собрался идти к ГПК, но его остановил мелодичный голос. - Дорогой, ты ведь прекрасно знаешь, что в лагере, кроме нас и Форда, никого нет. Морри прибудет под утро, а дети только днем. И к чему такие официальности сейчас, Саша? - Выделив предпоследнее слово спросила женщина. Агент повернул к ней голову и произнес, пряча глаза за темными очками: - На улице холодно. Советую разойтись, если не хотим замерзнуть. Милла. Найн развернулся и прошествовал к тропе, по которой недавно пронеслась подгорелая пума. Высокий силуэт растворился в темноте и Милла осталась одна. Она вздохнула - опять этот зависимый от науки и сигарет человек проведет большую часть лета в глубине своей подземной лаборатории, проводя эксперименты, роясь в кипах бумаг и выкуривая по пачке в день. Воделло категорически не нравился такой образ жизни напарника, который выбирался из своей кротовой норы разве что только на завтрак, но переубедить его она не могла, Найн был тверд в своих намерениях и отмахивался от чрезмерной заботы с ее стороны. Хотя возможно именно благодаря такому распорядку дня он сумел добиться высокого положения в научном центре Штаба Психонавтов. Расторопность, с коей были проведены все исследования, получала поощрение свыше. Очередной порыв ветра заставил Миллу содрогнуться. Она недовольно посмотрела на свое цветастое платье с короткими рукавами, не способное согреть свою обладательницу, и подошла к дверям Главной хижины. Агент Круллер знал об их приезде и оставил вход открытым на ночь. Внутри было мрачно, но зато чисто и тепло. На улице засвистел ветер. "Холодно-то как," - скрестила она руки на груди и сообразила, что на озере, возле воды да еще и на открытом пространстве будет дуть с неумолимой силой, а до домиков детей далековато, учитывая путь по высокому мосту, не защищенному со всех сторон. Единственный вариант, чтобы не продрогнуть до мозговины костей - это остаться в хижине на ночь. Конечно, никто не запрещал агенту попроситься к Саше в лабораторию на ночлег, учитывая, что там все обустроено по высшему разряду, но Милла не желала докучать Найну, у которого и так сегодняшний день путешествия до лагеря выдался ни к черту. Все-таки надо было проверить того медведя, прежде чем поворачиваться к нему спиной... Столовая пустовала, но Воделло уже предвкушала, как завтра это место наполнится детскими разговорами и смехом. Эта мысль оставила теплый отпечаток на душе. В комнате отдыха было тихо, даже стрекот сверчков заглушала толстая деревянная стена с утепленным простенком. Оглядев маленькие диванчики Милла покидала подушки на пол и улеглась прямо на теплый шерстяной ковер. - Завтра все начнется опять, - она улыбнулась и, свернувшись калачиком, пригрелась, задремала и, наконец, погрузилась в сон, где огромный лысый медведь старался поймать телекинезом одну из овец, бегающих по поляне близ автомобильной парковки.