7 января 2048 года
- Твою ж дивизию!.. Беспомощно хватая ртом воздух, как выброшенная на лед рыба, схватившись за сердце, Юри плюхнулся на стоявший в прихожей диван. - Ви… Виктор! Глянь на эту картину маслом! – воскликнул омега несвойственным для себя чересчур высоким, плаксивым тоном. У порога, держась за руки и счастливо улыбаясь, стояли Хирохито и Харуки, только что вернувшиеся с прогулки. В пристегнутом к груди Хирохито рюкзачке-кенгуру, спиной к папе и лицом к окружающему миру, сидел годовалый Кано. На груди Харуки в таком же «кенгуру» находился Никита, которому через две недели исполнится год и три месяца. Раскрасневшиеся лица малышей улыбались от уха до уха первыми молочными зубами, черные глазки-пуговки блестели от переполняющей детские души радости. Маленькие альфочки заливисто смеялись, что-то восторженно лепеча. - В чем, собственно, дело?.. Прибежавший на крик мужа Виктор не сразу понял, что же вызвало испуг Юри. Всё прояснилось, когда взгляд главы семейства упал на ноги молодых людей, которые были обуты в… роликовые коньки! - Просто верх безответственности! Восемнадцать лет – ума нет! – пришедший в себя после первого шока Юри коршуном подлетел сначала к Харуки, ловко освободил от застежек «кенгуру» Никиту, передал малыша отцу, затем вырвал из пут рюкзачка Кано, - Ну, ладно, он (Юри кивнул в сторону Харуки) – молодой, безбашенный альфа, но ты-то, ты!.. (пальцы родителя щелкнули по лбу растерянно моргающего от непонимания, чего же такого плохого они с Харуки совершили, Хирохито). Ты же омега! Сам уже папа! Неужели до тебя до сих пор не дошло, что ты теперь отвечаешь не только за себя?! - Папа… Я не понимаю, чего это ты разошелся?.. – наконец предпринял робкую попытку оправдаться Хирохито. - Как это, что?! – лицо Юри побагровело от гнева, - А если бы кто-то из вас запнулся или потерял равновесие?! Почувствовав, что атмосфера накаляется, малыши перестали улыбаться. Первым, глядя на рассерженного папу, глухим протяжным басом разревелся Никита. Через секунду-другую, вторя дяде, заголосил и племянник. - Папа… - пытаясь утихомирить разгневанного Юри, Харуки примирительно приобнял старшего омегу, - Хирохито отлично катается на роликах. Да и я неплохо, Хирохито сам меня тренировал. Мы замечательно провели время. Малыши были в восторге. День так хорошо начался!.. Зачем ты всё портишь? - Папа прав, - поддержал супруга Виктор, - Вы – родители, а это – огромная ответственность. Следует быть более осмотрительными. - Знаете, что?! – не выпуская из рук плачущего Кано, Юри повернул в гостиную, - Я лишу родительских прав на Кано вас обоих! Не хватало еще, чтобы вы покалечили моего внука! Ему небезопасно находиться рядом с вами! - У тебя нет для этого оснований, - сбросив ролики, Хирохито последовал за старшим омегой, - Мы с Харуки не пьем, не употребляем запрещенных веществ. Харуки работает. Статус несовершеннолетних мы утратили, когда вступили в брак. Уже год, как мы являемся полностью дееспособными гражданами и полноправными законными представителями нашего сына. И вообще… Отдай мне моего малыша!.. Юри передал внука в руки его папы. - Ну, что ты, малыш? Успокойся. Всё хорошо! Плакать нет причин! Папочка рядом! Папочка тебя очень сильно любит! – зацеловывая заплаканное личико всё еще хнычущего ребенка, Хирохито присел на диван и освободил грудь. Кано глубоко вздохнул, еще раз всхлипнул, вобрал в рот омежий сосок и принялся причмокивать уже спокойно. Глядя на происходящее, Никита вырвался из отцовских рук, подбежал к присевшему на другой конец дивана Юри, забрался на его колени и требовательно распахнул планки домашнего кимоно папы. - Ничего вам нельзя доверить. Попросили погулять с малышами – и что получилось! – прикладывая сына к груди, проворчал себе под нос Юри теперь уже скорее для приличия, чтобы не терять лицо. - Не гунди, как старый дед, - спокойным, примирительным тоном произнес Хирохито. - Харуки, Хирохито… Насчет лишения родительских прав я погорячился. Конечно же, я этого не сделаю. Простите меня за те слова… - с сожалением вздохнул Юри, - Просто я очень испугался за наших малышей. Я ведь люблю Никиту и Кано одинаково, как будто они оба – мои сыновья. - Папочка… Не ты один их любишь! – Хирохито поднял глаза на родителя и ласково улыбнулся. Мир в семье был восстановлен.***
- Поздравляем! С «новорожденными» вас! К особняку Кацуки-Никифоровых один за одним съезжались гости на закрытую вечеринку по случаю совершеннолетия их сыновей. Тут были и именитые фигуристы, знакомые со звездной четой еще с десятых годов, каждый из которых добился впечатляющего успеха в своей стране, и бывшие коллеги Юри по кабинету министров, а также школьные друзья Хирохито и Харуки, имена которых никому ничего не говорили. В летнем саду, прилегающем к вилле, были расставлены сервированные столы и смонтирована сцена. Программа вечера держалась в строжайшем секрете, хотя, каждый из гостей был уверен, что непременно будет что-то особенное. И, хотя на дворе был январь, система климат-контроля поддерживала в летнем саду комфортную температуру в 21 градус по Цельсию. Никита и Кано, одетые в сшитые специально для торжества маленькие классические костюмы, белые рубашки и галстуки-бабочки, резвились среди столов и праздничных инсталляций. - Таких крох надолго не хватит… - обращаясь к Юри, вздохнул сидящий рядом с ним Юрий Плисецкий. - Ничего. Как только устанут – я, Виктор, Хирохито или Харуки отведем их в детскую и уложим спать, - улыбаясь, ответил Юри, давая гостю понять, что беспокоиться не о чем, - Они ведь у нас растут без нянь, так что никому, кроме нас четверых, уложить себя спать не дадут. Комната звуконепроницаема, так что шум из вне беспокоить не будет. А это устройство (Юри показал на пристегнутый к запястью гаджет, похожий на часы) подаст сигнал, если кто-то из них проснется или надо будет поменять подгузник. Точно такие же браслеты у Виктора, Харуки и Хирохито. - Да, это круто! – одобрительно закивал Плисецкий, - Молодежь ведь в этом году школу заканчивает… Не тяжело им учиться, имея на руках малыша? - Да, ничего… Хирохито даже отличник! С его баллами его любой университет с руками и ногами оторвет! – лицо Юри просияло от гордости, - Но в процессе обучения есть свои нюансы – Хирохито часто выполняет домашние задания с присосавшимся к груди Кано. - И куда думают пойти после школы? - Хирохито – на юриста, - улыбнулся Юри, - Мечтает стать знаменитым адвокатом. Спит и во сне видит, как в суде сражает оппонентов наповал своими доводами. При случае и нам лекции по праву читает. А Харуки интересуется робототехникой, хочет стать конструктором новых моделей роботов-анероидов. - А не думали о том, чтобы отселить молодых, чтобы жили отдельно? На съемной квартире, например? – совать нос не в свои дела – этого у Плисецкого не отнять! - Думали… - вздохнул Юри, - Но Никита и Кано очень сильно привязаны друг к другу. Порознь просто болеют физически. На годовщину свадьбы мы с Виктором подарили нашим молодым путевку на спа-курорт на десять дней. Полетели они туда с Кано, так как малыш еще не в том возрасте, чтобы переживать разлуку с папой. Так у обоих наших маленьких альфочек на следующий день поднялась температура, и они слегли. Пришлось через два дня возвращаться.***
- Господа – встречайте! – прервал беседу старых друзей приглашенный вести мероприятие знаменитый на всю страну телеведущий, - Наши гости из Кореи – группа Hot Sexy Alphas, или HSA! По залу прокатился восторженный вопль экзальтированных юных омег. - Wow! – воскликнул изумленный Хирохито, — Это же ребята с моих постеров! Вот сюрприз так сюрприз! - Подумаешь – корейская альфачья группа! Эка невидаль! – сквозь зубы процедил Харуки, метнув глазами злые молнии в сторону юного супруга. Увы, но бороться с ревностью у молодого альфы получалось не всегда. Исполнив несколько зажигательных танцевальных композиций, корейские айдолы исчезли таинственным образом, как будто растворились в воздухе. Тщетно потом юные омеги – друзья Хирохито, слонялись за сценой, пытаясь поймать своих кумиров в надежде взять автограф, а может даже и поболтать.***
- А теперь… - конферансье выждал паузу – Встречайте! Несравненный, неповторимый и неподражаемый - Даймонд! На сей раз засвистели от восторга и заулюлюкали альфы, когда на сцену, весь в стразах, вышел поп-звезда-омега, самый красивый и сексуальный по версии таблоидов омега в Японии. Сексуально покачивая бедрами, поп-дива спустился в зал, подошел к столику виновников торжества, и, протянув руку Харуки, вывел того на сцену, и, положив одну ладонь юного альфы себе на талию, а другую – на плечо, повел в танце. В эти минуты молодые друзья Харуки умирали от зависти. Чтобы в день твоего совершеннолетия тебе пел и танцевал с тобой сам Даймонд – такого не могло пригрезиться в их самых невероятных мокрых снах! Когда Даймонд спел песню, Харуки поцеловал узкую прохладную ладонь звезды, галантно поклонился и вернулся за свой столик. - Ну как?.. – друзья наперебой начали толкать Харуки в плечо, - Каково это – танцевать с самим Даймондом? - Ну Даймонд и Даймонд… - равнодушно вздохнул Харуки, - Мой Хирохито – вне конкуренции! С этими словами молодой альфа притянул к себе мужа и нежно поцеловал того в щеку. Приглашенный поп-дива исполнил еще несколько композиций, как вдруг над летним садом, прямо над сценой, завис вертолет, оттуда выпала веревочная лестница. Исполнитель запрыгнул на лестницу с легкостью и проворством суперагента, и через минуту скрылся в чреве вертолета. Машина улетела. Разочарованию альф не было предела – ведь каждый из них в глубине души надеялся, что Даймонт продолжит праздновать с ними уже в качестве гостя, и ему удастся пригласить самого красивого и желанного в Японии омегу на танец.***
- А теперь – гвоздь программы!!! – завопил ведущий - Наш гость из Великобритании – певец, пианист и композитор – сэр Элайджа Фёрниш-Джон! По импровизированному залу прокатился возглас изумления – ведь сэр Элайджа, как в свое время и его знаменитый отец Элтон Джон, был одним из самых успешных, титулованных, и конечно же, высокооплачиваемых музыкантов в мире. В головах некоторых завистников защелкал калькулятор – сколько же бабла Кацуки-Никифоровы выложили британцу за выступление на дне рождения своих отпрысков? Когда на сцену вышел белокурый, кучерявый альфа лет тридцати пяти, зал, оправившийся от первого шока, взорвался бурными аплодисментами. Сэр Элайджа сел за рояль и исполнил несколько потрясающе красивых баллад в стилистике своего знаменитого отца, но собственного сочинения. Проникнувшись духом романтики, альфы стали приглашать на танец омег. Пары закружились в танце. Проводили знаменитого британца продолжительными, оглушительными овациями.***
- Вот мне многие говорят, что я обокрал себя и лишил себя юности тем, что родил так рано, - уединившись с Рю по окончанию музыкальной программы на скамеечке в дальнем углу летнего сада, делился с ним своими мыслями Хирохито, - Говорят, что в моем возрасте естественно развлекаться, тусить по клубам, знакомиться с большим количеством самых разных альф и т.п., а у меня – кормление сиськой, смена подгузников, подмывание обкаканной попы, бессонные ночи и всё такое… Но, знаешь… Я вовсе не чувствую себя чем-то обделенным. Родительство – это счастье! К тому же, Кано – удивительно спокойный ребенок. Наверное, это потому, что во время беременности я сам был спокойным, не нервничал и никому не позволял себя нервировать. Папа говорит, что таких, как Кано, можно вырастить три раза по три. Мы с ним засыпаем в обнимку, так что никаких бессонных ночей нет! И, знаешь, что, Рю… (Хирохито покраснел и опустил глаза) … Мне понравилось быть беременным и рожать. Еще никогда в жизни я не чувствовал такой легкости в теле и такой прилив энергии, как во время беременности. А когда Кано выходил из моего тела, я… как бы это сказать помягче… Ну, в общем, ты понял… (Хирохито покраснел еще гуще). Только это, между нами, омежками... Знаешь, я бы хотел еще детей… - Ты счастливчик, Хирохито, - Рю провел ладонью по волосам биологического сына, - Замечательно, что ты ко всему этому относишься так. Для большинства омег беременность – это токсикоз, отеки, изжога, боли и прочие «радости». Но, умоляю тебя, получи сначала образование, а уж потом думай о новых детях! - Само собой! – Хирохито сжал ладонь биологического родителя в своей, - Ой, Рю… Как здорово, что мы есть друг у друга, что можно вот так свободно и откровенно поговорить о своем, омежьем. Ведь есть вещи, о которых альфам знать не обязательно. Со школьными друзьями после рождения Кано я стал общаться гораздо меньше. А папа… Ему расскажешь далеко не всё, потому что он – папа. С папой надо общаться именно как с папой, а не обсуждать свои оргазмы… Короче, Рю… Спасибо, что ты есть! Пойду, найду Харуки. Он, наверное, меня уже потерял… Хирохито чмокнул омегу в щеку и торопливо зашагал прочь.***
- Что с тобой, любимый? Ты плачешь? Хирохито тебя чем-то обидел? Заметив на щеке Рю слезу, Жан-Поль сел рядом и участливо обнял возлюбленного за плечо. - Нет, не обидел, - тяжело вздохнул Рю, - просто я сейчас осознал, что никогда не стану для Хирохито папой. Он говорит со мной как с приятелем, другом… Но не как с родителем. - Так это же прекрасно! То, что вы с Хирохито друзья – это наилучший исход в сложившейся ситуации, - француз обнял супруга крепче, - С малышом Франсуа у нас все будет по-другому! Бог послал нам его, чтобы мы дали ему всё то, чего не смогли дать Хирохито. Пойдем уже! Мы и так оставили Франсуа с няней непростительно долго!***
- Почему ты тут один? Найдя супруга о гордом одиночестве в другом углу сада, Хирохито подошел к нему сзади, нежно обнял за талию и прислонился щекой к плечу. - Честно говоря – устал. И прежде всего – от людей. Никогда не любил большое скопление народа и шумные вечеринки, - слабым голосом произнес молодой альфа. - Харуки, я люблю тебя! Больше, чем когда-либо, - юный омега сильнее прижался к возлюбленному, - Если раньше я любил тебя, как своего альфу и романтического партнера, то за минувший год мне открылась иная грань моего к тебе чувства - я люблю тебя как отца своего ребенка. В воздухе повисло молчание, которое совсем не было тягостным. Одно из тех мгновений, когда молчать вдвоем – хорошо. - Черт, Хирохито… - молодой альфа повернулся к супругу лицом. В его глазах блестели слезы умиления – Только ты можешь заставить меня расплакаться, как сопливого омежку! Губы любящих друг друга молодых людей слились в глубоком, страстном поцелуе, когда раздались выстрелы, и небо над Сэтагая расцвело причудливым фейерверком. Световое шоу продолжалось минут десять. Его кульминацией стали появившиеся в небе искрящиеся портреты Хирохито и Харуки с надписью поверх: «С восемнадцатилетием!»***
- Господи, Виктор… Какие же мы с тобой счастливые! - подняв глаза в расцвеченное фейерверком небо, Юри обнял своего альфу за талию, - Столько лет у нас был один ребенок, а потом вдруг сразу четыре! У нас с тобой лучшие в мире дети, Виктор! И мы с тобой друг у друга – самые лучшие! В знак молчаливого согласия Виктор обнял мужа в ответ. Вечер удался! И жизнь удалась! Хотя, что касается жизни, итоги подводить рано. У них впереди столько всего прекрасного! И у Виктора с Юри, и у Харуки с Хирохито, и у малышей Никиты и Кано! Они любят и любимы, а это значит, что всё у них будет хоррошо!