Мой волчонок

      Джейкоб подаётся вперёд, и их с Эдвардом губы наконец соприкасаются. Первый раз за такое болезненно долгое время.       Они решили сделать паузу и прекратить на какой-то срок свои тайные свидания. Решили, что немного осторожности им не помешает, и что слишком опасно чуть ли не каждый день встречаться на одних и тех же столь излюбленных местах в лесу, в прохладной тени деревьев, и неважно, на чьей территории — в любом случае риск слишком велик.       Парни и вовсе не хотели думать о том, что может произойти, узнай обо всем остальные, ведь даже самые оптимистичные прогнозы, если подумать, в итоге оказывались далеко не самыми радостными. Они просто предпочитали не обсуждать их, но и выкинуть из головы при всем желании не могли, так что какая-то неясная настороженность сопровождала каждый их шаг, каждый их вдох, каждое прикосновение их тел друг к другу.       Но сейчас даже это не имело абсолютно никакого значения.       — Чертовых три месяца, Джейк, — шепчет Эдвард, невесомо опуская ладони Блэку на талию и медленно скользя ими вниз, поглаживая гладкую, бархатистую кожу цвета карамели. — Я так по тебе соскучился, Боже, ты просто не представляешь.       Вместо ответа Джейкоб наклоняется и вновь страстно целует Каллена, смакуя мороз его губ, одновременно с тем уцепившись пальцами за край его футболки, всеми возможными способами отчаянно показывая, как сильно хочет поскорее от неё избавиться и насладиться видом тела своего запечатлённого, которым он, впрочем, всё равно не смог бы насытиться. Никогда.       — Ох, Джейк, умоляю, думай потише, — уголки исцелованных губ Эдварда приподнимаются в беззлобной ухмылке, когда он с удовольствием внимает мольбам оборотня и, на секунду нехотя выпустив его из своих крепких объятий, наконец стягивает с себя верхнюю одежду. Медленно, будто дразня. Он прекрасно знает, что Джейк буквально сгорает от непреодолимого желания, и просто не может не поиграть с ним. Он обязан повредничать, хотя бы немного. — И поприличнее.       — Ещё чего, — Блэк кладёт ладони Эдварду на грудь и проводит ими чуть ниже, по его напряжённому животу, наслаждаясь и восхищаясь идеально-бледным телом своего возлюбленного. — Не хочу сейчас думать ни о чем приличном.       — Я знаю, волчонок.       Эдвард прилагает усилие, и, выскользнув из-под навеса соблазнительно поблескивающего от влаги тела Джейкоба, переворачивается вместе с ним и в итоге всех этих нехитрых махинаций оказывается сверху. Что ж, теперь он сам не хочет ждать ни секунды. Наклонившись, он жадно впивается в тонкую кожу шеи Блэка и оставляет на ней яркий, звонкий засос — пока только один. Но, ясное дело, это ненадолго.       Джейкобу нравится чувствовать это лёгкое, щекочущее покалывание на отдельных участочках своего разгорячённого донельзя тела — нравится, когда Каллен, теряя голову в бурном порыве страсти, засыпает его всего крупными, так красиво выделяющимися на смуглой коже отметинами, совсем, кажется, не боясь сорваться и случайно укусить сильнее допустимого.       О, Боже, Джейкобу это так чертовски нравится.       Нравится это напряжение, которое он отчетливо ощущает в толчках, движениях и стонах Эдварда, еле сдерживающего себя, чтобы ненароком не сделать больно своему мальчику.       Каллен вбивается в Блэка резко, отрывисто, с явным усилием, и дышит рвано и тяжело, обжигая щёки Джейкоба своим безжизненно холодным дыханием и вместе с тем озадачивая его этим.       — Я дышу, потому что хочу чувствовать твой запах, — Эдвард отвечает на немой вопрос оборотня, воспользовавшись краткой передышкой между бесконечными поцелуями.       — Я думал, он тебе не нравится.       Каллен наклоняется еще ближе к Джейкобу, чувствуя, как он сжимает его, весь взмокший и до жути горячий — и не переставая активно водить ладонью вверх-вниз по всей длине его члена в такт остальных своих движений.       — Нравится. И дико заводит.       — Ох, а я уже хотел духи покупать, — улыбается Блэк, показывая белоснежные клыки, и вновь зажмуривается, полностью отдаваясь ощущениям. Ощущению того, как член Эдварда влажно трётся о него изнутри и с каждым новым толчком неизбежно упирается в самую приятную точку. Упирается так, что коленки начинают невольно дрожать даже до оргазма, а полные наслаждения крики — с каждым новым становиться всё громче и протяжнее; ощущению того, как тонкие пальцы Каллена с поразительной ловкостью ласкают его член, как то и дело легонько надавливают на головку, чтобы разбавить монотонные движения. Чёртов вампир будто знает, как, где и когда именно дотронуться, чтобы Джейкоб буквально сходил с ума от всеобъемлющего наслаждения; ощущению того, как ледяные губы Эдварда касаются его собственных, как накрывают их своей мертвенностью и засыпают звучными, колкими поцелуями.       — Ещё чего. Я умру без запаха своего волчонка.       Каллен ускоряется. Теперь каждое его последующее движение сопровождается хлёстким, влажным шлепком кожи о кожу. Из груди Джейкоба тут же вырывается особо громкий и сладкий — даже для него — стон, эхом отскакивающий от стен спальни и неспешно растворяющийся в раскалённом до предела воздухе.       — И без его прекрасных стонов... Ах!       Блэк понимает, что Эдвард скоро кончит. Он чувствует его дрожь, его пульсацию; слышит, что он стал дышать еще тяжелее и отрывистее, стонать еще протяжнее и надрывнее, предвкушая столь долгожданный приход оргазма. И, черт подери, от всего этого Джейкоб и сам готов спустить в любую секунду.       — Эдвард… — скулит он, зажмуриваясь от удовольствия, ощущая, как холодная ладонь Каллена безостановочно скользит по его члену, будто готовому вот-вот разорваться от напряжения. — Прошу, давай вместе…       Вампир выдавливает из себя улыбку, без слов соглашаясь с Джейком, и пытается сосредоточиться на том, чтобы делать ему так хорошо, как он только может. С каждым новым своим движением он выходит из него почти полностью, а потом, чуть погодя, стремительно вталкивается обратно, до упора, упираясь в до невозможности горячее нутро Блэка и неумолимо приближая момент высшего его наслаждения. Глаза Эдварда закатываются сами собой, нижняя губа подрагивает, грудь резко вздымается и так же резко опадает. Он пытается сдержаться и потянуть время, но ему слишком хорошо — слишком горячо, влажно, узко внутри своего волчонка.       — Джейкоб, я…       Эдвард замирает на долю секунды. Господи, как же ему приятно.       — …Кончаю.       У Блэка нет сил ответить. Он чувствует, как знакомое тепло, блаженное, сводящее с ума, зарождается где-то внизу живота, и в следующее мгновение начинает разливаться по всему телу, расплескиваясь, точно горячий мед, в самых отдаленных его уголках — искрится током на кончиках пальцев, отдается крупной дрожью в коленках, пачкает живот. Он не успевает даже осознать, что кончил, когда Эдвард обильно изливается прямо внутрь него, заполняя до отказа, делая их с ним общий оргазм еще более ярким и попросту невероятным: он накрывает Джейкоба с головой, одолевает, не оставляя никаких шансов, выбивает из его груди один стон за другим, заставляет каждую клеточку его тела изнывать от наслаждения.       — Господи, Эдвард!..       Никогда еще Джейку не было так хорошо. Ему не хватает воздуха, он горит, буквально пышет жаром, все его тело сотрясается в сладострастной судороге — и он не хочет, чтобы это прекращалось.       — Я люблю тебя, Джейкоб, — шепчет Эдвард, и его язык заплетается, а мысли путаются. Он подается вперед и вплотную прижимается к Блэку, обжигаясь о его взмокшую кожу, и зарывается носом в его плечо. — Как же я тебя, блять, люблю.       — Я тебя… А-ах, тоже люблю, Эдвард.       Каллен еле находит в себе силы, чтобы приподняться и накрыть припухлые губы Джейкоба благодарным поцелуем. Ему все еще хорошо — и он все еще заметно дрожит и дышит так, будто только что вернулся с многокилометрового марафона.       Он не знает, когда они с Джейком встретятся снова. Через день, через неделю, через месяц — в любом случае ожидание слишком мучительно, просто невыносимо. Кажется, Эдвард уже начал скучать по Блэку, пускай и прямо сейчас ласкает его влажные губы, постепенно углубляя поцелуй, слегка прикусывая, не выпуская его из своих слабых объятий.       «Пожалуйста, Эдвард, не отпускай» — Джейкоб обнимает Каллена в ответ, обессиленно опуская ладони ему на спину и мягко поглаживая.       Вместо ответа Эдвард лишь кротко кивает. Конечно, он прекрасно понимает, что им с Блэком снова придется разойтись — хотя бы на какое-то время — но сейчас ему совсем не хочется забивать себе этим голову.       Сейчас ему хочется думать лишь о том, как сильно он любит своего волчонка.