***
Комаэду сразу заинтересовала Хината. Хотя нет, он её просто обожал. Особенно после первого суда, где она позволила себе раскрыться полностью. Решительность и ум Хинаты поражали. Её мозг генерировал варианты развития событий с неимоверной скоростью, губы двигались четко, слова вылетали быстро. От одного её вида у Комаэды по спине бежали приятные мурашки, а руки дрожали. Вот она, надежда во плоти! Приходя в эту школу, он и не надеялся, что найдёт здесь кого-то, кто понимал бы его! От одной мысли его пробирала приятная дрожь. После его речи на суде, она была единственной, в чьих глазах проскользнуло понимание. Не просто немой шок, а именно понимание. Хината прекрасно знала, как мыслит Комаэда и как работает его логика. Понимала и пробовала смотреть на ситуацию с его точки зрения, тем самым просчитывая все его ходы наперед. Таким образом Хината давала понять, что впереди всегда будет она. Как бы Комаэда не старался, но её ему не переспорить. Хотя, это не под силу никому из присутствующих. С таким подходом Комаэда раньше не встречался. Чёрт, да понять Хинату было сложнее, чем самого Комаэду. Она действовала из каких-то своих принципов, поступала так, чтобы извлечь выгоду для себя. Даже когда кто-то грубо высказывался, кричал на неё, угрожал. Тогда она включала внутреннего аналитика и смотрела на мир глазами другого человека, основываясь на его принципах, тем самым выявляя проблему и устраняя её. Хината – живое воплощение надежды, Хината – посланник Небес. Одно лишь её присутствие заставляет Комаэду дрожать от волнения и эйфории. Сдержать поток слов тогда невыносимо, Нагито высказывает всё, что у него на душе, не в силах остановиться. В такие моменты Хината молча слушает его с максимально отстранённым выражением лица, а когда Комаэда останавливается, пытаясь отдышаться, безучастно спрашивает: "Всё?", раздражённо вздыхает и уходит, тихо матерясь себе под нос. А Комаэда же, смотря ей вслед, испытывает ненормально огромную дозу сумасшедшего счастья, едва сдерживает смех, застывает с блаженной улыбкой и переваривает все эмоции, которые он только что испытал. Всё больше и больше смотря на Хинату, он понимает, что есть в ней что-то божественное. В её усталом, но решительном взгляде; в её раздражённом лице, когда Комаэда говорит и вообще подаёт признак жизни в её присутствии; в этом её тихом "Блять...", вырывыющемся из её уст, когда они встречаются в коридоре. Хината излучает надежду постоянно, каждый час каждого дня, каждую секунду своей жизни. Одна лишь возможность просто постоять рядом с ней, улавливая каждый вдох и выдох, каждое слово, каждый взмах пышных ресниц... Чувствовать нутром эту живую надежду, бурлящую внутри неё. Каждое прикосновение расценивалось Комаэдой, как небывалый праздник. Каждый мимолётный взгляд служил добрым знаком. Каждое слово, сказанное в его адрес, вызывало волну мурашек и заставляло дрожать от восторга, глупо улыбаться и неловко переминаться с ноги на ногу, держась за сердце. Что за удовольствие смотреть на неё, улавливая на себе усталый взгляд и тихое эмоциональное: — Ёб твою мать... Как чудесно было бы, если б Хината использовала его, как ступень к надежде!***
После первого суда Хината даже не надеялась на личное пространство. С одной стороны к ней липла Чиаки, с другой давил Комаэда. Серьёзно, Нагито не давал прохода обеим девушкам. И если Чиаки в какой-то степени боялась счастливчика, то Хаджиме просто его игнорировала. Или била. В зависимости от настроения. Но парня это не останавливало, он продолжал преследования. Если Хинату, которую знали все, он немного пугал и вводил в заблуждение своими речами, то настоящую Хинату он раздражал. Стоило девушке появится в радиусе нескольких метров от него, как сразу этот ебанутый расцветал и мчался к ней на всех парусах. Но, как бы Комаэда не старался разговорить Хинату, она лишь терпеливо слушала и молчала, пытаясь максимально правдоподобно воссоздать лёгкое смятение и страх. Чиаки не представляла собой большую проблему, её легко было отодвинуть, когда мешалась. А вот Нагито было почти невозможно отогнать. Он мог ходить за Хаджиме часами, не переставали говорить. Как, собственно, и сейчас. — ... понимаешь?! Ты ведь понимаешь меня, Хината! Я по глазам вижу, что понимаешь! Так чего ты ждёшь?! Я видел весь твой потенциал на суде! Люди, вроде тебя, встречаются раз в столетие! Ты должна понять, что..! — Слушай, — Хината резко развернулась к Комаэде лицом, — Может, тебе нужно что-то конкретное? Комаэда застывает в растерянности. Тон Хинаты сейчас отличался от её обыденного. Обычно она напряжена, решительна и молчалива. Сейчас она слишком-слишком мягкая, как будто это и не она вовсе. Обычно Хината настроена враждебно. Сейчас же – ластится, как кошка. Нагито не может отойти от такого резкого контраста, поражённо смотрит, как девушка приближается. Ходит она неимоверно тихо, будто бы вообще не касается земли. — Ты ведь не такой человек, Комаэда. Почему ты меня преследуешь? Ответить Нагито не может, как и пошевелится. Хаджиме обычно не подпускала к себе и на метр, но сейчас подошла почти в плотную. — Ты... пугаешь меня... Видно, что девушка говорит искренне. Она действительно напугана. (Прим. автора: ага, конечно *саркастичный смех*) — Я... — Комаэда не успевает ничего сказать. Хаджиме захлопывает дверь у него перед носом.***
В маленькой секретной комнатке темно и жарко. Джунко, почти раздетая, сидит в кресле перед экранами, обмахиваясь большим веером. — Какие планы? — спрашивает она, вертя в руке бокал вина, а другой рукой вытирая пот со лба. — Я хочу избавиться от Комаэды. Он мешает, — отвечает Хаджиме, чувствуя, как струйка течет вдоль её спины меж лопаток. — Только не говори, что собираешься его убить, — Эношима недовольно поморщилась, — Добрая половина зрителей смотрят шоу только из-за него. Я потеряю их всех, если он умрёт! — Нет, я сделаю кое-что другое. — Можешь не посвящать меня в свои планы. — Я и не собиралась. — Дорогааааая, — Джунко достала второй бокал откуда-то снизу, — Ты слишком много думаешь. Отдохни, — она взяла в руки бутылку дорогого вина и плеснула в ёмкость, — Присядь. Выпей. Хаджиме вздохнула и послушно села в кресло напротив Эношимы, приняв напиток из её рук. — Не хочешь покурить? Хината оживилась от этого предложения. Она не курила с самого начала убийственной игры, а так хотелось. — Хочу. — У меня тут кальян, — кукловод кивнула на агрегат, стоящий в углу. — Нет, спасибо. — Просто сигарету? — Просто сигарету. Джунко достаёт из кармана юбки пачку и бросает Хаджиме. Последняя ловко ловит сигареты и достаёт из упаковки одну: — "Мальборо"? Серьёзно? — Ну да. А что? — Джунко забирает пачку и подаёт собеседнице зажигалку. — Да так. — А ты обычно их не куришь? — Знаешь... — Хаджиме зажигает сигарету и умело затягивается, — Я считаю, что курильщикам 80-х годов повезло с тем, что они стали свидетелями появления на нашем рынке "Marlboro." — и она затягивается снова. — Почему? — Джунко пододвинула к своему креслу кальян. — Тогда "Marlboro" были на пике своей славы и демонстрировали наилучшее качество табака, — Хаджиме выпускает дым из приоткрытых губ. Эношиме кажется, что это выглядит довольно эротично. — Вот как... — Джунко обхватывает губами край шланга от кальяна, медленно вдыхает пар и так же медленно выдыхает его куда-то вверх. Комната заполняется сладковатым ягодным ароматом. — Сегодня бренд "Marlboro" слегка сдал позиции в плане табачного наполнения. Теперь в табаке нередко можно найти суррогатные ленты, восстановленный табачный лист и взорванную жилку, — Хаджиме изящно постучала сигаретой о край вычурной пепельницы, — Смысл тогда переплачивать два евро за "Marlboro", если можно купить сигареты не хуже, но дешевле? — Не могу не согласиться, — Джунко пристально изучает губы Хаджиме. Последняя же этого совсем не замечает. Или замечает, но продолжает игнорировать. — Знаешь, я хотела спросить, — Хаджиме вздохнула и чуть приспустил галстук, расстегнув перед этим пуговицу на рубашке, — Можно? — Обычно тебе не нужно разрешение, — усмехнулась Эношима, — Можно. Хаджиме запрокинула голову назад, рассматривая потолок. Джунко вперилась взглядом в обнаженные выступающие ключицы. — Могу я умереть? — Хината сказала это тихо, почти шёпотом. Но для Эношимы эти слова прозвучали, как удар молнии. — Что? — Можно ли мне умереть? Эношима быстро оправилась и молча отвернулась. — Понимаешь, — Хаджиме затянулась ещё раз, — Ты рассчитывала на то, что я могу убить кого-то, если спокойная жизнь затянется. Но что, если кто-то убьет меня? — Ты намекаешь на... — Нет, Комаэда делать этого не станет. Я не говорю о ком-то конкретном. Это может сделать кто угодно. Мне просто нужно удостовериться... — Хаджиме посмотрела в глаза Эношимы, — Джунко, ты продолжишь обеспечивать моих родных после этого? Джунко заботливо улыбнулась: — Будет грустно, если я потеряю такого хорошего помощника, как ты. Но ты уже много сделала для меня. Так что, да. Я буду помогать твоей семье даже после твоей смерти. В знак благодарности. — Чтож, — Хината улыбнулась в ответ, — Спасиб-... Договорить она не успела. Джунко быстро вскочила с места и подбежала к мониторам: — Ты не закрыла дверь в свою комнату?! — Я закрыла... — Хаджиме подошла к Эношиме и посмотрела на монитор через её плечо. Там, в её комнате, в дверном проёме, стоял, опасливо оглядываясь, Комаэда. — Чёрт... — Джунко быстро взяла провод от микрофона и подключила к... чему-то (Хината даже не надеялась разобраться во всех этих шнурах), — Я активирую Монокуму, который спрятан в твоей комнате, а ты иди. Хината послушно кивнула и направилась к выходу. — Стой, — Хаджиме остановилась, уже положив руку на ручку двери, — Вот держи, — Джунко бросила ей что-то чёрное, что Хината ловко поймала. "Пистолет?" — Если вдруг... Ну, ты поняла, — Эношима отвернулась обратно к мониторам, — Иди. Хината послушно вышла. Кажется, им с Нагито предстоит серьезный разговор.