***
Когда Альбус опомнился и вынырнул из своих размышлений, он с удивлением обнаружил, что уже время обеда. Он решил посетить Большой зал и посмотреть на того, кто мог со зловещей ухмылкой на лице мучить беззащитного грызуна. По дороге Альбус пытался понять, как же это произошло. Он был уверен, что Гарри — добрый, хотя и очень вспыльчивый мальчик. Неужели юный Поттер пошёл по стопам Тома Реддла? Альбус не мог в это поверить. Дамблдор наложил себе еды на тарелку и приступил к трапезе, не чувствуя вкуса. Его взгляд был прикован к полупустому гриффиндорскому столу. Гарри и его друга там не было, должно быть, они придут позже. Вот Рональд, он смотрит на директора с ожиданием. Все поступки младшего Уизли были продиктованы жаждой одобрения. Без сомнения, он старался, но не справился. Этот мальчик разочаровал Альбуса. Вместо того, чтобы стать проводником его идей на Гриффиндоре среди первокурсников, Рон возгордился и вбил себе в голову, что может требовать наказать кого-то! И тогда, и тем более теперь, Дамблдор полагал, что Алекс Грей просто имитировал нападение, а сила, способная поднять в воздух, душить и пугать, принадлежала Гарри Поттеру, Мальчику-Который-Выжил. К сожалению, Альбус был вынужден это признать, Гарри нравилось запугивать других, и этим он становился всё больше и больше похож на молодого Реддла. Неужели Том взял над Гарри верх? Было и ещё одно сходство: сила. Альбус был очень удивлен, что оберег, который должен был помогать Рональду контролировать свои страхи, был с лёгкостью уничтожен Поттером. Сколько бы магической силы ни вливал в оберег Альбус, все попытки вернуть ему первоначальные возможности провалились. Старому волшебнику пришлось наложить защиту заново, но она теперь почему-то плохо держалась на младшем Уизли. Альбус не сомневался, что причиной была необычайная мощь, с которой Гарри обрушился на рыжего мальчика. В этот момент в зал вошли Поттер и Грей и сели за стол. Они с удовольствием отдавали должное блюдам хогвартских домовиков. Дамблдор, забыв об обеде, пристально посмотрел на Гарри. Мальчик был необычайно доволен собой, по его виду не скажешь, что ещё совсем недавно он лежал в Больничном крыле практически при смерти. Гарри то и дело наклонялся к другу, чтобы сказать что-то, и выслушивал ответ Грея. Однако, Альбус не понимал, что его смущает, до тех пор, пока не увидел, что рты обоих первокурсников закрыты. Этого не могло быть, по всем признакам они вели беседу. Старый волшебник сдвинул очки-половинки поближе к переносице, чтобы посмотреть на Поттера и его друга сквозь стёкла артефакта, и с удивлением обнаружил, что нижнюю часть лица обоих мальчиков закрывает плотный белый туман. Альбус нахмурился, он не любил, когда что-то настолько явное ему не понятно. Ещё недавно он был уверен, что полностью контролирует ситуацию. Но теперь всё, что было связано с Гарри, нужно было осмыслить заново. Что же случилось, что сын Джеймса и Лили стал таким? До этого ужасного случая с Питером Альбус считал, что на Гарри негативно влияет его друг. Однако сейчас он так не думал. Опираясь на нечёткую картинку, выуженную из памяти крысы, Альбус мог сказать точно, что Грея с ним в комнате тогда не было. Выходило, что Гарри Поттер мучил животное по собственной инициативе. Всё же Альбус не мог до конца поверить в то, что Гарри получал от этого удовольствие. Наверняка на Гарри так влиял кусок души Тома. Чтобы не дать ему возможность подчинить Гарри, ещё в раннем детстве Альбус наложил на магическое ядро мальчика семь ограничителей. Не имея мощной магической подпитки, эта частичка тёмного волшебника была надежно изолирована, но после того, как в Хогвартсе по какой-то причине блокировка ядра была разрушена, Гарри стал просто неуправляемым. Альбус понимал, что он должен срочно спасать мальчика. Он собирался наложить новые ограничители на Гарри уже давно, но неотложные дела помешали ему. Но сейчас мешкать было нельзя. Решено, он немедленно начнёт готовить ритуал! Но прежде всего надо было продумать, как повернуть так, чтобы Гарри добровольно пошёл с ним без сопровождения своего друга, с которым никогда не разлучался. И просто приказать он не мог. Альбуса сердило то, что Гарри совершенно с ним не считается. Делает, что взбредёт в голову, не отвечает, когда спрашивают. Огромная магическая сила позволяла мальчику своевольничать. Ничего, он станет гораздо сговорчивее после ритуала. Если раньше Альбус надеялся привлечь Рональда, чтобы тот***
— Тебе не нравится табличка? — спросил Гарри. Чтобы понять надпись на ней, совсем не требовалось знание французского. Он заметил, что Алекс смотрит на дверь, как будто собирается испепелить её. — Не нравится, — буркнул Алекс. — Совсем сдурели. Вероятнее всего, табличка была трансфигурирована из какой-нибудь ерунды падкими на всё броское любительницами причёсок. Грей очень сильно захотел увидеть, что на самом деле висело на двери. Он посмотрел на табличку своим аналогом Финиты. Алекс оказался прав: это действительно была трансфигурация. Кто-то из девушек сделал табличку из листа пергамента, который Алекс незамедлительно сорвал. — Никакого месье Александра! — заявил он, открывая дверь. Сразу несколько девичьих головок повернулась на его голос. — Тебе не понравилась вывеска? Хочешь, я переделаю? — спросила Натали. — Если без вывески никак, то пусть будет только одно слово — «Салон», — попросил Алекс. — Как скажешь, — легко согласилась девушка. — Я хотела сделать приятное. Мальчики огляделись по сторонам. Сегодня в центре бывшего класса стоял накрытый к чаепитию стол. Старшекурсница налила две чашки чаю и придвинула блюдо с десертом. — Я приготовила чай, я знаю, ты его любишь, Алекс. Садитесь оба сюда. Другие девушки пили чай со сладостями и непринужденно общались между собой. Действительно, салон. Они были в основном с Гриффиндора, но и Рейвенкло с Хаффлпаффом, как оказалось, были не чужды прекрасного. Дверь открылась, и в комнату вошли Лаванда и Парвати. — Алекс, Гарри! Извините, мы опоздали! — защебетали они. — А здесь стало миленько! Алекс ещё раз оглядел помещение. Вроде бы ничего нового, старый класс с трансфигурированной мебелью, только чище, чем было в первый раз. — Спасибо, — отозвалась Натали, — мы с девочками старались. Мы наложили на пол и стены цветовую иллюзию, чтобы они выглядели поживее. Теперь уже Гарри недоуменно огляделся по сторонам: он не видел ничего такого. Он посмотрел на Алекса, но тот только пожал плечами. Лаванда достала свиток пергамента со списком клиенток и бодро принялась отмечать присутствующих девчонок. — Скажи, Алекс, ты умеешь стричь? — как будто между прочим, поинтересовалась Натали. — Нет, а ты хотела именно этого? — Ну, я могу пока обойтись простой процедурой оздоровления волос. Я видела, ты хорошо такие делаешь. Он такое делает? Алекс был удивлён. Ах да, наверное, Натали говорила о той девчонке, Мэри, волосы которой действительно стали выглядеть после его «сеанса» более здоровыми. Волосы Гарри теперь тоже соответствовали этому критерию, хотя у Поттера они приобрели несвойственные ему раньше мягкость и шелковистость, а также красивый шоколадный оттенок, и ложились кольцами. — Знаешь, неплохо было бы, если бы ты всё-таки научился стричь волосы. Я понимаю, что это непросто, но ведь твоя семья держит парикмахерскую? Магловские прически очень эффектные, но лично я предпочла бы традиционно прическу и более консервативную укладку. Напиши родне, может, они поделятся с тобой каким-нибудь новым заклинанием? Алекс поставил чашку. Парикмахерская? Заклинание? Родня? Да с чего они все взяли, что он чистокровный? — Я — маглорождённый. — Думаешь, кто-нибудь поверит в это? — фыркнула девушка. — Стоит только посмотреть на то, как ты держишься, как ты одеваешься, какое на тебе бельё, в конце концов. Если ориентироваться по этому параметру чистокровности, то Алекс и Невилл были единственными чистокровными в их спальне. Уизли не в счёт, они — признанные маглолюбцы. Остальные мальчики выросли в обычном мире, представить себе, чтобы тот же Симус выбрал панталоны вместо трусов, было практически нереально. Грей напрягся от таких пикантных подробностей, но мысль о том, сколько его телу лет, отрезвила его. Однозначно, девушка не имела в виду ничего такого, от чего ему стоило бы покраснеть, даже если она действительно хотела его смутить. Вряд ли она знала про бельё, наверняка решила, что оно из того же магазина, что и одежда. Алекс любил ходить с расстёгнутой мантией, чтобы было видно дорогие вещи. Дверь «салона» снова открылась и вошла ещё одна девочка, прерывая неловкое молчание. — Ты не записывалась! — заявила Лаванда. — Ты сказал, что принести деньги можно тогда, когда лечение поможет, — не обращая внимания на добровольную помощницу, сказала девочка, обращаясь к Алексу. — Оно помогло, вот, возьми, — девочка протянула Алексу очередной сикль. — Лечение? — недоуменно переспросил Алекс. Он не успевал запоминать этих девчонок, а также то, что они от него хотят. — Ты лечил моего книзла, — напомнила девочка. Пока Алекс пытался её вспомнить, Гарри уже отобрал у неё монетку и засунул в карман — казначей начал работу. — Алекс, ты уже выпил свой чай? — спросила Парвати. — Если да, то тебе пора начинать. Кстати, ты не против принять нас с Лавандой, когда освободишься? — Конечно, не против, — сказал Алекс. — Вы всё прекрасно организовали и заслуживаете как минимум особого отношения. — Тогда мы пока выпьем чаю, — сказала Лаванда. Алекс приступил к работе, надеясь, что управится к ужину. Гарри уселся поудобнее и, похоже, повторял в виртуале Трансфигурацию на завтра. По крайней мере, он сказал, что будет это делать, когда они шли сюда из Большого зала. К счастью, другие девушки не были столь требовательными, как Натали. Некоторые из них просили конкретную прическу, которую видели у Лаванды и Парвати. Но в основном они хотели, чтобы Алекс сам подобрал им что-нибудь. Пока что он справлялся, но отдавал себе отчёт в том, что его фантазии скоро не хватит. Он мог повторить только то, что уже видел в своём времени, а сам он вряд ли мог что-нибудь придумать. Грей сомневался, что у него получатся консервативные причёски, которые устроили бы чистокровных студенток. Постепенно количество девушек в комнате уменьшалось, а серебряных монеток в кармане Гарри — росло. Клиентки сами отдавали ему сикли, потому что вряд ли был кандидат на хранение денег лучше него. Нельзя было вообразить, что какой-нибудь верзила захочет отнять деньги у Поттера, разве что из желания проверить на себе, что испытал Рональд Уизли в Большом зале, болтаясь в воздухе полузадушенной сосиской. Наконец настала очередь Лаванды. К этому моменту в «салоне» кроме братьев и двух подружек, больше никого не было. — Алекс, Гарри, мы хотели посоветоваться, — начала Браун, в то время как Алекс осторожно водил расчёской по её волосам. «Ну вот! Сейчас спросит что-нибудь про женскую моду! Докатился, вот позорище!» — в панике подумал Грей. Но, к счастью, девочки хотели обсудить совсем другое. — Понимаете, мы стали замечать, что у нас в комнате пропадают вещи. — У вас — это у тебя и Парвати? — уточнил Алекс. — Да. Сначала мы не были уверены, потому что пропали какие-то пустяки — заколка у меня и брошка у Парвати. Подумаешь, закатились куда-то. Они были недорогими, и мы не стали поднимать шум. — А теперь пропало что-то подороже, — хмыкнул Гарри. — А у Грейнджер что-нибудь пропало? — поинтересовался Грей. — С ней бесполезно разговаривать! — сердито сказала темпераментная индианка. — Она заявила, что нам должно быть стыдно обвинять кого-то, хотя мы даже не начали! — Мы с ней опять из-за этого поругались, — поддакнула Лаванда. — А с Цветочницей вы не разговаривали? — спросил Алекс. — Цветочницей? — удивленно переспросила Браун. — Грейнджер взялась исправить произношение и манеры Данбар после урока Чар, помните? Ну, как профессор в магловской пьесе взялся преобразить цветочницу. — О да, из Данбар выйдет замечательная цветочница, а из Грейнджер — профессор, — язвительно сказала Патил. — Да только пока это случится, мы лишимся всех вещей. — Ну и кто, по-вашему, виновница? — спросил Алекс. — Кое-кто из Лютного, тот, кто приехал в Хогвартс без вещей и пользуется без тени смущения пожитками Грейнджер. — Вот дура! — сказал Гарри. Ясно было, что дура тут как раз Грейнджер, что бы она сама о себе не воображала. — Проблема, — признал Алекс. — Как я понимаю, вы даже не собираетесь рассказывать Макгонагалл или старостам? — Вы же сами прекрасно знаете, что это бесполезно. К тому же, Данбар сказала, что директор Дамблдор приходил к ним домой, чтобы пригласить учиться в Хогвартсе! Он даже выделил на это деньги. Неужели вы думаете, что старуха станет перечить директору и даст кому-нибудь обидеть того, кому он покровительствует? — Однозначно, нет, — согласился Алекс. Он не был удивлён. Покровительствовал же Дамблдор Флетчеру. — И возвращаясь к нашему вопросу. Что нам с ней теперь делать? Алекс закончил прическу Лаванды, и теперь на её место села Парвати. — Я думаю, здесь всё просто. Затрудните ей доступ к вещам, и они перестанут пропадать. Грей увидел, что ни Браун, ни тем более Патил, более категоричная в своих суждениях, не согласны. Тогда он предложил: — А ещё можно устроить ловушку, чтобы убедиться, что это Данбар. Как только выясните, что это точно она, поступайте с ней так же, как тогда с Грейнджер. Я знаю, у вас полно способов поставить нахалку на место. — Я видел, что Данбар постоянно трётся с девчонками постарше, — сказал Гарри. — А они знают, что она — воровка? — Вряд ли, — ответила Парвати. — Но намекнуть можно. — Наверное, мы так и поступим. Скажите, мальчики, если что, мы можем на вас рассчитывать? — спросила Лаванда. — Если то, о чём вы просите, будет осуществимо, то конечно, — ответил Алекс. Он не очень хотел, вернее, совершенно не желал влезать в девчачьи разборки, однако была вероятность, что обе подружки могут быть им с Гарри полезными в дальнейшем. Тогда не стоило отказывать им в помощи. Если сначала Алекс наивно полагал, что они с Гарри смогут отсидеться, не привлекая внимания и ни во что не ввязываясь, то теперь он готовился к активному противодействию, кто бы ни был их противником. А девчонки могли стать союзниками в противостоянии с директором хотя бы потому, что они лично были заинтересованы разобраться с его протеже. И то, что они знают, кто стоит за Фэй и всё равно готовы действовать, делало их действительно ценными союзницами, особенно с прицелом на будущее. Они общались со студентками разных возрастов со всех факультетов, за исключением разве что Слизерина. Алекс полагал, что им с братом пригодятся такие связи. Но это были далеко идущие планы. Подружки могли оказать услугу Алексу уже сейчас. — Девочки, вы не могли бы спросить, кто дал мне бинокль во время игры. Его надо вернуть, а я не знаю, кому. Лаванда и Парвати обещали выполнить его поручение. Общительным подружкам это было несложно. — Хорошо, Алекс, мы узнаем и скажем тебе, кому его отдавать. А если хочешь, сами его передадим. Конечно же, Алекса устроил именно этот вариант. — Фу, наконец-то! — сказал Гарри, когда в комнате никого не осталось. — Может, не будешь больше причёсывать других девиц? Если нужно, я достану ещё денег. Алекс только вздохнул: он предполагал, что у Гарри ещё долго не будет возможности ничего заработать. О ключе от сейфа, пока Дамблдор знает, на кого идут деньги, похоже, придётся забыть. Надо соглашаться делать причёски, пока девчонкам этого хочется. Может быть, потом им это надоест, или кончатся деньги, поэтому пока ему придётся потерпеть и делать то, к чему не лежит душа. — Пойдем в общежитие. Надо поговорить с Энди насчёт покупок, — сказал он. Мальчики вышли из класса. Замка там не было, а накладывать Коллопортус они не умели. Но брать там было нечего, и они не переживали, даже если кто-то туда залезет. В любом случае, это был всего лишь салон. На Карте, которую пришлось держать включённой всё это время, так как Алекс не доверял теперь даже девушкам, на небольшом расстоянии появилось два сигнала. Не успели братья сделать и нескольких шагов по коридору, как услышали голос: — Спасибо, Седрик, дальше я сам. Алекс увидел двух парней, одного старшекурсника, а второго помладше. Они, похоже, их поджидали. На обоих были чёрно-жёлтые галстуки. И если Алекс правильно понял, тот, что помладше, был Седриком Диггори. Кажется, он был на три года старше Гарри. Он показался Грею обычным четверокурсником, разве что он был спортивного телосложения и симпатичный на лицо. Седрик постоял секунду, раздумывая, не остаться ли, но всё же сказал: — Хорошо, я тебя привёл, куда ты просил, дальше ты сам. Ну ладно, Уэйн, я пошёл. Седрик ушёл, а старшекурсник остался. Он оказался тощим долговязым парнем с лицом типичного кавказца, если судить по***
Когда они, наконец, добрались до общежития, оказалось, что Энди нет на месте. Мальчики уселись в гостиной, поджидая его. Общая комната постепенно наполнялась учениками, которые тусовались здесь, прежде чем отправиться на ужин. На лестнице показалась Данбар. Она шла быстро, стремительно, и Алекс поймал себя на мысли, что она своей изящной походкой похожа на ученицу балетного училища. Высокая и стройная, Фэй выглядела лет на тринадцать. Красивые длинные волосы, теперь аккуратно лежащие на плечах, завершали образ девочки. Возможно, она ещё не походила на маленькую принцессу, но, безусловно, к этому стремилась. Фэй решительно подошла к выходу из гостиной и взялась за ручку, но в этот момент дверь открылась с той стороны. — Энди! Наконец-то! — воскликнул Гарри. Кейн зашёл в гостиную и едва не столкнулся с Данбар — девочка успела отстраниться в последний момент. Она пристально посмотрела на Энди. — Ба, да я тебя знаю! — громко сказала Фэй. Это было совсем не похоже на тот ангельский голосок, котором она обычно разговаривала. Сейчас она походила на базарную торговку. Энди отпрянул от звуковой атаки, он посторонился, пропуская девочку, но та забыла, что хотела уходить. Фэй положила руки на бёдра и самым что ни есть скандальным голосом заявила: — Ты — Кейн! Ну точно! Ишь ты, расфуфырился! Ученик Хогвартса! Поменяла поганка пятна, всё равно кем ты был, тем и остался. Думаешь, никто не узнает про твоего папашу? Ну, так я расскажу!