Прелести Манхэттена

      «Доброго всем дня, дорогие читатели «Нью-Сити»! Вас приветствует Валери Эткинсон. Надеюсь, предыдущий выпуск нашей газеты удалось увидеть всем, а если нет — живо бегите скупать оставшиеся экземпляры. Сегодня мы продолжаем тему прошлых статей, а именно — странности Манхэттена в лице подозрительных силуэтов на крышах. Несколько дней назад я возвращалась домой поздно вечером и снова увидела нечто (по-другому это просто не назовёшь). Я совершенно случайно обратила внимание на необычные тени на крышах. «Мало ли, дети балуются!» — скажете вы мне. Но дети не могли бы так резво скакать по многоэтажкам! Всего этих существ было четверо, они были удивительно ловкими, а одно, насколько я могу судить, выделывало сальто на скейте!», — дочитав первый абзац небольшой статьи, полноватый мужчина скривился и перевёл взгляд грязно-зелёных глаз с монитора на среднего роста девушку, что стояла прямо перед его столом. Он и не ожидал увидеть в её непробиваемом выражении лица что-то, чего не видел ранее: всё та же железная уверенность в великолепии проделанной работы и небольшая искра надежды на гонорар. Но ни о каком гонораре не могло быть и речи: однообразные публикации девушки настолько надоели мужчине, что он даже подумывал о её увольнении. Сейчас, сидя в просторном кабинете на мягком кожаном кресле, Эдвард Стоун, главный редактор городской газеты «Нью-Сити», устало смотрел на севшую в кресло напротив журналистку. Её руки были привычно сложены на груди, а в глазах читалась почти непробиваемая уверенность.       Эдвард зачем-то помнит самую первую работу девушки, хотя эту бесполезную информацию лучше выбросить из головы — к его сорока восьми годам память стала совсем ни к чёрту, и такую ерунду стоит забыть, оставив место для более полезных вещей. Тем не менее, ту статью опубликовали лишь из-за больших надежд, возложенных на плечи юной Валери Эткинсон. Статья была интересной, а главное — являлась ею. К тому же, читалась легко, непринуждённо, и плевать, что название уже говорило о теме, которую выбрала Валери. «Странности Манхэттена или вторжение в Нью-Йорк». Эдварду показалось, что для начала это очень даже неплохо, но он не знал, что в каждой следующей работе тема не будет меняться: подозрительные силуэты на крышах, что появляются на улицах только под покровом ночи, теперь обитают в каждой публикации девушки, пресекая все шансы стать известной журналисткой на корню.       С самого первого дня работы в редакции девушке очень нравился её «большой босс», однако день за днём он становился всё более чёрствым и саркастичным. Мужчина не мог терпеть даже самые незначительные оплошности его подчинённых, и Валери не была исключением. Несмотря на её потенциал, девушка допускала массу ошибок и шла наперекор начальству, хотя прекрасно знала, что в будущем ей это аукнется. Если сначала она выполняла работу с удовольствием, старательно подправляя в статье даже самые незначительные недочёты, то сейчас журналистка совсем обленилась, работая по принципу «неважно как — главное, чтобы было».       — Дорогая моя Валери… — после минутной паузы начал Эдвард, скрестив руки на груди. Он неспешно поднялся с кресла и подошёл к девушке, отречённо глядя в пол. — Надеюсь, ты понимаешь, что скоро я уволю тебя ко всем чертям! На это грёбаное место журналиста хотело устроиться восемнадцать человек. Понимаешь, восемнадцать! А я почему-то выбрал тебя! Ох уж этот Малькольм, старый маразматик, запудрил мне голову! — закончив свою гневную тираду, мужчина эмоционально вскинул руки. — Статья должна быть горячей, пышной, как только что испечённая булочка, а твои рассказы о каких-то «необычных тенях» даже на чёрствый пряник не тянут, смекаешь? Значит так, Эткинсон… — уже спокойнее произнёс он, проходя обратно к креслу и с ходу переключаясь на более-менее деловой стиль общения.       Мужчина сел за стол и выудил из кармана железный портсигар. Покачав головой, Эдвард прикурил папиросу. Кабинет медленно начал наполнять насыщенный аромат сигарного дыма, и Валери, принюхавшись, узнала в нём до боли знакомые Боливар. Эту марку курил её отец несколько лет назад, однако с годами страсть к табаку он потерял, в отличие от дочери. Валери терпеть не могла Боливар — они слишком крепкие, пахнут землёй и горечью, а Эдвард курит ещё и самые отвратные, без примесей и специй. Или кедра, или кофе — неважно. Но этот крепкий аромат заставлял Валери морщиться и кашлять. А вот её любимые Мальборо помогали скрасить и тоскливый осенний вечерок, и время, проведённое за написанием статьи, и даже обычную прогулку. Журналистка фыркнула, пытаясь вытолкнуть противный запах из носа.       — Если к завтрашнему утру статья не будет готова — нормальная статья, никаких инопланетян, силуэтов и прочих — то как пуля вылетишь из редакции, и никакой мистер Асман не поможет, ясно? — сигара явно успокоила начальника, он говорил расслабленно, деловито крутя её меж указательным и средним пальцами.       «Может, мне перед каждой встречей с боссом покупать эти чёртовы Боливар?» — журналистка мысленно закатила глаза. Стоун сердито прищурился, не получив от подчинённой ответа. Она выдержала его взгляд с невинным лицом и, утвердительно кивнув, схватила со стола флешку. Эткинсон поспешила покинуть провонявший табачной горечью кабинет, застёгивая на ходу осеннее полупальто.

***

      Валери Эткинсон никогда не сомневалась в своих способностях. Никогда, до сегодняшнего дня.       Запустив руки в карманы джинсов, она с кислой миной шагала домой, даже не зная, о чём будет писать. По пути она даже пнула несколько банок из-под пива, выплёскивая весь гнев на уличный мусор. Хотя, конечно, очень хотелось пнуть Стоуна, — наверное, это намного эффективнее снимает стресс. Журналистка устало выдохнула тёплый воздух и вдохнула прохладный, осенний. Пахло её любимыми синнабонами, капучино и холодом.        Она была согласна со Стоуном лишь отчасти. Ей чертовски трудно перешагнуть обратно из мира грёз в реальность, да и этот переход был ужасно болезненным. Хоть Валери и не была полной дурой, и понимала, к чему может привести её нездоровая уверенность в происходящих странностях, всё же очень больно осознавать, что, возможно, она просто-напросто рехнулась. Честно говоря, это было бы даже неудивительно — второй курс в университете давался очень непросто, тем более что приходилось совмещать учёбу и работу в редакции, пусть иногда Стоун и отмазывал её от преподавателей. Журналистка понимала, что начальнику явно не в радость возиться с двадцатилетней студенткой.       «Тебе, как новичку, нужно придерживаться правила трёх «С». То есть «Скандалы, Сплетни, Сенсации»!» — так сказал Эдвард, когда к нему в кабинет зашла Валери, только что прошедшая собеседование (не без помощи того самого Малькольма Асмана — пятидесятичетырёхлетнего преподавателя девушки по основам журналистской деятельности, зарекомендовавшего свою студентку, как крайне ответственную и исполнительную особу с большим потенциалом). Эткинсон же осмелилась проигнорировать наставление Стоуна, предпочитая идти своим путём.       Проклятия на весь род босса вплоть до десятого колена сыпались из Валери, как из рога изобилия, и только внезапно зазвучавший рингтон её нового навороченного мобильника заставил журналистку остановиться. Порывшись в карманах, она достала телефон и тут же ответила на звонок.       — Да, пап, привет. Только освободилась и иду домой. Представляешь, эта стерва Рейчел заставила меня писать отчёты вместо неё. Но не я ведь секретарша Стоуна, чёрт бы её побрал! Кстати о Стоуне — этот старый кретин раскритиковал мою новую статью, представляешь? Не дочитав и половины! Я докажу ему, что… А? Пап, я понимаю, что звучу как полоумная, но в Манхэттене что-то происходит, а я не у дел. Я докажу этому старпёру, что была права. Послушай, я согласна с тобой, можно просто выбрать новую тему, но дай мне хотя бы маленький шанс. Я собираюсь караулить всю ночь и точно не упущу возмож… Чего? Нет, пап, послушай, я не подвергаю себя опасности, слышишь? Всё под контролем. Па-а-ап! Ладно, я подхожу к дому, наберу чуть позже. Ага, и я тебя. Пока.       Отец Валери жил практически на другом конце Манхэттена, и виделись они довольно редко, поэтому подобного рода звонки стали этаким каждодневным ритуалом. Эткинсон переехала от папы два года назад, сразу, как окончила старшую школу. Сначала Томас был против, но в конце концов смирился — ведь не будет же его дочь всю жизнь тратить в их старенькой двухкомнатной квартирке, занимая единственную спальню, пока мужчина ютится в гостиной. Квартиру они подбирали долго, но в итоге нашли недорогую квартирку-студию — как раз для Валери. «Большой дом для широкой души», — как говорила она сама.       Квартира располагалась очень удобно, в самом центре, и была воплощением давней мечты Валери. Будучи совсем юной, она хотела съехать от отца и самостоятельно зарабатывать деньги, вместо того, чтобы обременять мужчину лишними затратами. Нынешнее обиталище девушки представляло собой спальню, удобно совмещённую с кухней и гостиной. С другой стороны, от гостиной оставалось мало чего — всего-то пара пуфиков возле кровати и тумбочка с телевизором. Сам кухонный уголок был отгорожен от спальной зоны стильной витиеватой стенкой чёрного цвета, представляющей из себя своеобразную полку для маленьких цветочных горшочков и мелочей вроде статуэток. Валери решила заставить её любимыми кактусами, цветущими редко, но очень пышно, множеством фотографий в необычных рамках и привезёнными отцом сувенирами из Швейцарии. Порой, когда делать было совсем уж нечего, Эткинсон выискивала в стенке странные фигуры и образы, навеянные очередным просмотренным ужастиком. В целом, Валери была очень довольна своей уютной и в то же время современной квартиркой в нейтральных чёрно-бежево-белых тонах с просторной ванной комнатой и отдельным санузлом.       На секунду девушка остановилась и вновь сделала глубокий вдох. Даже несмотря на проблемы с начальником и работой, отрицать то, что сегодня на удивление замечательная погода, было бы глупо. В Манхэттене такое стало настоящей редкостью, обычно небо прикидывалось фильмом восьмидесятых, становясь монохромным. Было слегка прохладно, а по улицам гулял ветер, и довольно сильный. Он порывами подгонял мелкий мусор на тротуарах и игриво поднимал юбки случайным дамам. Определённо, идеальная погода. Тихо посмеявшись над очередной несчастной, что так опрометчиво сегодня предпочла женственность комфорту, Валери продолжила дорогу домой.       «Сегодня обязательно нужно прогуляться. Может, стоит написать Адриану?» — Валери подошла к заурядной огромной многоэтажке.       Эткинсон нехотя открыла дверь подъезда, чувствуя, как в нос пробивается неприятный запах открытого мусоропровода. Проклиная всех жильцов на чём свет стоит, Валери усердно насиловала кнопку лифта, надеясь, что это поможет кабинке ехать быстрее. Наконец, она стояла у двери своей квартиры, пытаясь найти в рюкзаке завалявшиеся ключи. Войдя в прихожую, девушка устало скинула полупальто и небрежно стянула ботинки, оставив их валяться посреди комнаты, и сразу же переобулась в поношенные домашние тапочки с плюшевыми зайками — подарок от папы. Глаза сами закатились от удовольствия — настолько сильно жали эти ботинки.       — Какой всё-таки отвратительный день, — пробормотала девушка, попутно обыскивая карманы в поисках телефона.       Отыскав гаджет, Валери измученно вздохнула и принялась быстро набирать сообщение.       Валери: Хей, Эдс, что думаешь насчёт прогулки? Погода шикарная и я даже почти не ненавижу весь мир.       Валери: А, ну и на работе кое-что произошло, хочу поделиться.       Ответа она дожидаться не стала — стоило бы принять освежающий душ и пообедать. Утром, конечно, Валери успела перехватить пару тостов, хотя она и не одобряла кусочничества.       После душа Валери проверила телефон.       «У вас 2 новых сообщения от абонента «Адриан».       Адриан: Конечно, Вэлли, с удовольствием. Освобожусь часам к шести. Устроит? И, боже, мне уже страшно.       Валери: Круто, что сегодня отец тебя не терроризирует. Да, ок. Буду ждать тебя в парке возле центрального банка, у фонтана. Расскажу про работу при встрече, любопытство собаку сгубило.       Адриан: Кошку, Вэл.       Валери: Отвали.       Следующая половина дня прошла скучно и заурядно, чему Валери была даже рада. Девушка наконец-то поела (приготовленного на скорую руку и от того не особо вкусного том яма), немного убрала квартиру и, поставив на фон любимый музыкальный плейлист, села за начало статьи. Вопрос о выборе темы даже не вставал — она твёрдо решила и дальше развивать идею предыдущих публикаций. «Совсем не учусь на своих ошибках», — иронично подметила Валери. Её можно было бы посчитать не совсем адекватной — босс же ясным языком выразился: «Налажаешь — вылетишь к чертям». Но она и не планировала лажать. Сегодня Эткинсон немного понаблюдает за Манхэттеном. Если выяснится, что она всё же не сумасшедшая и кто-то действительно нарушает покой ночного города, то это станет очень хорошей новостью и для неё, и для газеты. Материал будет просто взрывным, а ещё она докажет боссу свою правоту и получит если не премию, то хотя бы уважение начальника (а этого порой добивались даже больше, чем горстки денег). Ну а если окажется, что она немного рехнулась, то это тоже не такая уж и плохая новость. Валери наконец вернётся в суровую реальность, станет немного серьёзнее, запишется к хорошему психиатру и напишет новую статью с новой темой — в конце концов у неё вся ночь впереди.       Валери уже заканчивала писать вводную часть статьи — чёткое, простое и подробное объяснение темы, как учили в университете (к счастью, на первом курсе она ещё там появлялась). Только вот на ум никак не приходило название её журналистского шедевра — горячее, интересное, завлекающее. Что-то, на что сразу бы обратили внимание и что нормально смотрелось бы на первой странице (а она была уверена: если её расследование пойдёт по плану, то статья непременно попадёт на первую страницу, спихнув оттуда глупый репортаж другой журналистки о проблеме выбора загородного дома).       Тем временем солнце начинало медленно утекать за горизонт — верный знак того, что пора собираться. В планы Валери не входило опаздывать на прогулку, которую она сама и назначила.       Журналистка рассчитывала разойтись с Адрианом после сумерек, то есть примерно в семь часов. Уже прошла почти половина октября, а значит в Нью-Йорке будет темнеть всё быстрее и быстрее. Но Эткинсон даже в этом находила свою прелесть. Не из-за оптимизма — из-за искренней и огромной любви к осени.       Девушка не стала сильно наряжаться — перед Эдсом можно не светить красивой мордашкой, ему плевать на её внешний вид. Но Валери рассчитывала на какое-то подобие активности ночью (мало ли, придётся за кем-то гнаться). «Или наоборот от кого-то убегать», — Вэл нахмурилась. Остановив выбор на поношенных и удобных джинсах и просторной чёрной рубашке, она быстро переоделась, выудила из шкафа старую школьную сумку через плечо, на которой красовался уже потёртый логотип Twisted Sister*, и быстро собрала всё самое необходимое: камеру, портативную зарядку для телефона, блокнот, несколько ручек, влажные салфетки, бутылку воды, расчёску, сигареты и перцовый баллончик. Затем надела полупальто и со скрежетом в зубах натянула ботинки. Немного подвигала пальцами ног — вниз-вверх, вниз-вверх.       — А, к чёрту, — раздражённо бросила в пустоту и стянула неудобную обувь, надевая любимые конверсы. С полупальто они смотрелись немного неуместно, но Валери махнула на это рукой — кому какое дело во что она одета?       Улица встретила её недружелюбно — солнце скрылось за большими кучевыми облаками, а лицо обдал холодный свежий ветер. Девушка поправила сумку на плече, вдохнула осенний воздух и прикрыла глаза от наслаждения. Она готова была хоть всю жизнь стоять возле подъезда и наслаждаться октябрьской прохладой, однако ждавший её таксист был немного другого мнения. Тихо ругнувшись, она села в такси и дружелюбно поприветствовала водителя. Он на удивление ответил тем же. Обычно Валери попадались хмурые и замученные работой бедняги, скупые на слова, а уж тем более эмоции.       «А этот похоже говорун», — Валери снова нахмурилась и поймала себя на мысли, что скоро у неё появятся морщины, если она так продолжит.       Дорога была недолгой и приятной — беседа с Самуэлем (так звали таксиста) её не утомила, как это обычно бывает, наоборот. Валери была рада обсудить лабрадора мужчины по кличке Хемингуэй, свою аллергию на цитрусы и прочую бытовую чепуху. Рассчитавшись с водителем, Валери с ужасом заметила, что опаздывает уже на десять минут.       «Чёрт, я же рассчитывала время», — тихо выругавшись, она поспешила к фонтану.       Людей было ожидаемо немного — вечером мало кто высовывается на прогулку. На месте встречи уже ждал долговязый парень лет двадцати трёх на вид. Он то и дело раздражённо поглядывал на часы, шепча что-то себе под нос.       «Проклятия что ли на меня насылает?» — усмехнувшись своим мыслям, она подошла к потенциальному колдуну.       — Я рад, что хоть что-то в этом мире не изменится никогда, — раздражённо пробурчал себе под нос парень.       — И тебе привет, Эдс, — Валери развела руки в стороны для обнимашек и выжидающе посмотрела на друга.       Сначала он просто стоял на месте, буравя Эткинсон взглядом, но в конечном итоге смягчился и обнял её, по-дружески поглаживая по спине.       — Если я попрошу больше не опаздывать — это как-то на тебя подействует?       — Уже просил, — она усмехнулась и выпуталась из его объятий, поправляя перекосившуюся сумку. — Всего десять минут. Не злись.       — Ты же знаешь, я люблю пунктуальность. Погоди, ты что, в какой-то глэм-поход собралась с этой модной сумкой? — Адриан указал на плечо Валери и прыснул в кулак. — Twisted Sister, современно, уважаю.       — Бога ради, перестань ёрничать.       Девушка предложила ему немного пройтись по парку, пока совсем не стемнело. Они шли вдоль пёстрых и уже наполовину голых клёнов. В это же время Валери рассказывала про небольшой скандал с боссом и свою ночную вылазку, которая абсолютно точно станет переломной в её карьере журналистки.       — Ну, меня ждёт либо грандиозный провал, либо сказочный успех. В любом случае и «грандиозный», и «сказочный» меня устраивают, — спустя пару секунд тишины Валери обернулась на друга, обычно он смеялся над её глупыми шуточками.       Сейчас же парень шагал с серьёзным лицом, иногда поправляя блондинистые волосы, доходившие ему до плеч.       — Почему сегодня с распущенными? И когда ты уже покрасишь корни? Больно смотреть на это бело-коричневое безумие.       — Валери, прекращай.       Девушка снова обернулась и с непониманием посмотрела на Адриана.       — Да что с тобой, Эдс?       — Что с тобой, Валери? Неужели сама не понимаешь, что хрупкой девушке не место в ночном Манхэттене?       — Брось, уж ты как никто другой знаешь, что я могу за себя постоять, — она обидчиво отвернулась.       — Я это знаю, но не могу не волноваться. Я могу пойти с тобой, Вэл. Правда не сегодня, я не могу сегодня. Может, завтра? Нет, завтра у меня важная встреча в Price and Morgan**. Или она в среду… — он заметно путался в словах и нервничал. Вытащил из кармана брюк смартфон и остановился, что-то в нём ища.       Сердце Валери болезненно сжалось — отец совсем его доконал со своей компанией, вон какой нервный.       — Эй, Эдс, успокойся, — Валери осторожно забрала телефон из рук Адриана и, выключив, положила обратно ему в брюки. — Ты свою личность скоро потеряешь с этой работой. Тебе нужен отпуск. Когда ты последний раз ездил куда-нибудь?       — Последний раз? — Он немного расслабился и задумался над словами Эткинсон. — Четыре года назад. Мы все вместе ездили на Кипр, помнишь?       — Ну конечно я помню. Тогда ещё Беллу ужалила медуза — такое не забывается, — на её губы легла гадкая ухмылочка, но пропала она так же быстро, как и появилась. — Ох, Адриан. Пожалуйста, пообещай мне отпроситься в отпуск. Идёт?       Парень шумно выдохнул, выпуская изо рта клубок пара. Несколько раз кивнул, измученно улыбаясь, и снова зарылся рукой в волосы — действительно стоит покрасить. Прогулка продолжилась. Они купили себе по корн-догу и газировке, прямо как в детстве, и болтали о всякой ерунде. Тему работы Валери больше не затрагивала — бедняга Адриан уже свихнулся на ней, лучше лишний раз не напоминать. Говоря о прелестях жизни, вспоминая тот самый отдых на Кипре и школьные годы, они и не заметили, как начали приближаться сумерки. Корн-доги уже были съедены, а газировка — выпита.       Валери поёжилась от прохладного ветерка и достала из сумки пачку любимых Мальборо. Затем нащупала в кармане джинсов побитую временем металлическую зажигалку и прикурила.       — Ты бросишь когда-нибудь эту дрянь? — Адриан поморщился от едкого табачного дыма. — Рано или поздно эти Мальборо сгубят к чёрту твои лёгкие.       — О, небеса, — Валери театрально закатила глаза и, сделав ещё одну большую затяжку, выпустила клубы дыма в небо. — Прекрати, Эдс. Слышать эти нравоучения о здоровье очень забавно, учитывая твою нездоровую тягу к виски.              — В старости ты вспомнишь мои слова.       — Не собираюсь я жить до старости, — с усмешкой пробормотала Вэл в ответ. Адриан нахмурился и остановился, а Эткинсон невозмутимо продолжила ходьбу.       — В каком смысле?       — Ну, — Валери устало плюхнулась на скамейку, — думаю, я умру в битве с Волдемортом.       Адриан вопросительно изогнул бровь, чуть склонив голову вбок.       — Всё ещё жду своего письма из Хог-варт-са, — пояснила Валери, зачем-то сказав последнее слово по слогам, и снова затянулась крепкой Мальборо.       В ответ парень промолчал, слегка усмехнувшись, и присел рядом.       — Ох, чуть не забыл. Завтра прилетают Кай и Белла.       — Что? Почему мне не позвонили?       — Кто? Белла? — Адриан странно улыбнулся.       — Кай, — Валери нахмурилась, услышав это имя.       — Он хотел сделать сюрприз.       — М, ну а ты всё испортил. Поздравляю, Эдс.       — Я же не просто так. Хотел попросить тебя встретить их завтра, а то у меня совсем нет времени.       Валери сдвинула брови к переносице и сделала последнюю затяжку, прежде чем потушить окурок.       — У тебя вообще будет время посидеть с нами где-нибудь?       — Да. Наверное. Нет, точно, абсолютно точно да, Вэл.       — Хорошо. Скинешь мне время прибытия самолёта попозже.       Они оба замолчали. Смотрели друг на друга. Долго, напряжённо. Валери искала хоть частичку того самого «свежего» Эдса, того, кого она помнит. Адриан же ничего не искал — просто смотрел подруге в глаза, наслаждаясь этой тёмной зеленью. Прекрасный цвет по мнению юноши, «цвет лесной сопли» по мнению девушки.              Затем обнялись на прощание, тепло, по-родному. Валери нужно было идти. Адриан дал электрошокер — так, на всякий случай. Она не смела отказываться от столь широкого жеста. Тем более мало ли, какие умалишённые бродят тут по ночам.       «Ну да, например Валери Эткинсон, приманка для насильников и маньяков», — издевался над ней её же внутренний голос.       Валери тряхнула головой. От парка до того самого места примерно пятнадцать минут ходьбы. Под «тем самым местом» подразумевается крыша, на которой творилась всякая чертовщина пару дней назад. Девушка нервно поправила съехавшую вниз сумку и облизнула пересохшие отчего-то губы. Где-то внутри, предположительно в желудке, бабочки похоже устроили световое шоу с фейерверками. Странные чувства накатывали приступами — сначала Валери почудилось, что это страх или волнение. Однако потом она поняла, что чувствует некое предвкушение. Эткинсон почти не надеялась, что удастся отрыть хоть что-то, хоть какую-то информацию: фотографию, видео, интервью с… тенью? Однако шестое чувство взбунтовалось не на шутку. С каждым шагом в сторону того странного дома внутри всё переворачивалось и сумасшедше вертелось.       Девушка на секунду пожалела, что не прихватила с собой Адриана — давненько она не гуляла ночью одна. Не то чтобы она боялась монстров, но боялась людей. Чаще всего именно они в десять раз страшнее и опаснее того же пресловутого Бугимена. Валери достала пачку сигарет из кармана и прикурила. Все движения были нервными и резкими. Надо бы успокоиться. Начать стоит с дыхания — прямо как учил тренер по лёгкой атлетике. «Почему-то много кто пренебрегает силой спокойного и размеренного дыхания. Вдох, выдох, вдох, выдох — и так по кругу, пока не успокоишься», — невольно вспомнились слова бывшего тренера. Губы девушки изогнулись в ухмылке.       «Какой же бред несусветный», — она затянулась, задерживая дым в лёгких, будто смакуя, и медленно выпустила его изо рта, запрокинув голову вверх. — «Это успокаивает только потому, что все мысли переключаются на дыхание и ты отвлекаешься от своих проблем на некоторое время. Мне эта чушь не поможет».       Воспоминания о спортивной школе не вызывали ничего, кроме раздражения и громких цоканий, особенно когда эта идиотка Белла напоминала Валери о ней. Хотя она прекрасно знала, что Эткинсон терпеть не могла спорт и уж тем более лёгкую атлетику. Она даже подумывала набрать пару лишних килограмм, чтобы её оттуда выгнали. Однако умоляющий взгляд отца и уговоры по типу «это всё тебе на благо, дорогая, вот увидишь» заставили Валери с горем пополам окончить ненавистную школу на гордое и почётное «удовлетворительно».       Она подходила к той самой Либерти-стрит, после прогулки по которой она начала съезжать с катушек. Ну или раскрывать очередную теорию заговора — называйте её сумасшествие как хотите. Машин практически не было, скорее всего люди давно разъехались по домам, всё же рабочий день был окончен. Прохожих тоже было не много — парочка закоренелых, раскрасневшихся как майские розы, пьяниц, какая-то девушка в винтажном платье цвета спелого лимона и спешившие в последние работающие в столь позднее время аптеки. Это все, кто пока что повстречался ей по пути.       От рассматривания прохожих её отвлёк женский крик, громкий и испуганный. Он доносился из тёмного переулка неподалёку от Валери. Девушка вздрогнула и остановилась. Как же, мать твою, иронично. Конечно же должна была случиться какая-то неведомая хуйня, иначе и быть не могло. Она выдохнула и сжала губы в тонкую полоску, обдумывая, что же делать. Может, от волнения ей просто послышалось? Валери прислушалась и осторожно прошла вдоль стены многоэтажки, выглядывая из-за неё. Стараясь различить в сумерках какое-то движение, она спокойно выдохнула, никого не заметив.       «Эта паранойя точно когда-нибудь сведёт меня с ума», — Валери усмехнулась своей разгулявшейся фантазии и уже хотела свернуть в переулок, однако краем глаза заметила приближающийся к ней большой белый грузовик с тонированными окнами.       Девушка до чёртиков перепугалась, нащупывая в кармане шокер, но машина проехала мимо, прямо по переулку, остановившись там, откуда доносился, как ей показалось, женский крик. Сердце Валери пропустило удар, но спустя пару секунд забилось с такой силой, будто норовило выпрыгнуть из груди. Кажется, водитель её не заметил, и это немного успокаивало, но что-то явно было не так. В Манхэттене не часто встретишь такие большие грузовики — если только в промзоне. Особенно поздним вечером. Особенно с тонированными окнами. Валери вновь осторожно выглянула из-за стены, прогоняя мысли о том, что это опять её разбушевавшаяся фантазия и она просто спятила. Из машины вышли несколько человек, но разглядеть их было невозможно — переулок был плохо освещён и находились эти люди довольно далеко от её «укрытия».       Внутри Валери всё буквально сжалось в комок, когда один из этих людей поднял с земли чьё-то тело, слишком резко и грубо усадив его на асфальт. Мигающий фонарь на секунду загорелся в полную силу и она узнала в этой девушке ту самую прохожую в лимонном платье. Эткинсон прищурилась, всматриваясь в её спокойное, умиротворённое лицо и отчего-то внутри всё закопошилось — она казалась ей смутно знакомой. Однако фонарь потух так же резко, как и зажёгся.       — Блять… — тихо ругнулась Валери. Внутри неё сейчас здравый смысл и безрассудство дрались не на жизнь, а на смерть. Первое кричало, даже орало, что нужно идти прочь, спасаться, ведь здесь явно происходит что-то опасное и противозаконное. Ну а второе очень не кстати заметило, что это же охренеть какая тема для статьи! Подумать только — преступники, похищающие девушек. Можно ведь придумать такой интригующий сюжет, такой шокирующий заголовок…       Валери чертыхнулась, уже зная, что будет делать. Она нащупала в кармане полупальто свой мини-диктофон, напоминающий на первый взгляд обычную флешку, и включила его. Затем достала из сумки камеру, стараясь сделать всё как можно быстрее и бесшумнее. Пока люди из фургона что-то обсуждали и вроде как не обращали внимания на то, что творилось вокруг, она прикинула расстояние от неё до места её новой сенсации. Слишком далеко.       «Твою мать… Нужно подобраться поближе», — кивнув сама себе, она мысленно обрадовалась, что надела именно конверсы, а не громоздкие ботинки с каблуком.       Валери старалась быть как можно тише и незаметнее. Она осторожно выглянула из-за своего «укрытия» и на корточках поползла вдоль стены, ведущей в переулок, всем телом пытаясь в неё вжаться. Она тихонько ползла, не спуская глаз с мужчин, останавливалась, когда они прекращали говорить, а затем снова ползла, пока не увидела перед собой огромный мусорный контейнер. Щель между ним и стеной была как раз того размера, чтобы просунуть туда камеру. Валери ликующе улыбнулась, отряхнула руки от дорожной пыли и мелких камушков и осторожно положила включённую видеокамеру в отверстие между стеной и баком, направляя устройство на то место, где сидела девушка без сознания. Она старалась сделать все движения тихими и незаметными, старалась скрыть даже своё дыхание — будет просто отвратительно, если её заметят. Эткинсон даже думать не хотела о том, что могут с ней сделать в этом случае. Эти люди явно не «дружелюбные соседи» и мирные полицейские, скорее всего они члены какой-то ОПГ или просто поехавшие ублюдки, похищающие людей для продажи на чёрном рынке. Валери нервно сглотнула образовавшийся в горле комок и тряхнула головой — к чёрту эти мысли. Она будет разбираться с проблемами по мере их поступления. Девушка снова проверила камеру — всё работает, запись идёт, режим ночного видения включен. Всё должно пройти хорошо.       Кажется, Вэл уже и забыла о том, для чего вообще сюда пришла, но сейчас это потеряло всякий смысл — не резонно искать каких-то (возможно даже несуществующих) монстров, когда буквально перед носом творится такое. Так как Валери подползла довольно близко к фургону, она могла разглядеть этих людей. Вэл прислушалась, совсем немного выглядывая в щель, где стояла камера. Её глаза постепенно привыкли к темноте и она смогла кое-что рассмотреть. Оказывается, девушка определила пол этих людей правильно, все они были мужчинами. Также они были одеты в странную сине-чёрную форму, которой она никогда не видела ранее. Девушка смогла различить только пару деталей: довольно тесные куртки со множеством карманов, громоздкие военные ботинки и кобуру у пары из них.              «Ну конечно они вооружены… О чём я, блять, только думала? Так, спокойно, вроде их всего трое, хотя кто-то мог остаться в фургоне. Из оружия у меня только просроченная перцовка, шокер и отчаянные вопли на крайний случай. Вот же дерьмо».       Девушка всем телом напряглась и вжалась в контейнер, когда услышала низкий мужской голос с явным канадским акцентом.       — Почему мы вообще должны заниматься этим на улице, у всех на виду? А если нас заметят? — недовольно буркнул один из мужчин. — Ну же, Акане, быстрее!       Спустя пару секунд из фургона вышел уже другой мужчина — его голос был на несколько тонов выше, Валери даже показалось, что это совсем юноша. Судя по всему, он был высоким и худощавым, а волосы казались неестественно яркими, хотя об этом нельзя судить в такой темноте.       — Прекрати скулить. Агнесс сама распорядилась ускорить поиски, ты это знаешь, — он говорил с каким-то раздражением, одной рукой нервно теребя кобуру, а другой резко и быстро всучая первому мужчине небольшой кейс.       Тот неуклюже взял кейс в руки и посмотрел на своего товарища, быстро переменившись в лице. Если раньше он был чем-то недоволен, то сейчас явно испуган, он даже громко сглотнул слюну, если Валери не подводил слух. Девушка не понимала, что такого страшного он там увидел и от чего начал трястись как прокажённый, однако из раздумий её вывел довольно громкий крик.       — Ну же, давай! Выполняй свою чёртову работу! — злобно рявкнул юноша, однако потом добавил уже спокойно, чуть дрогнувшим голосом. — Я хочу побыстрее свалить отсюда.       Валери чувствовала как быстро билось её сердце из-за испуга. Казалось, его удары заглушали все остальные звуки и она не могла расслышать больше ничего. На лбу девушки выступила испарина и она быстро и нервно вытерла её рукавом рубашки, а затем сильно ущипнула себя за правый бок, чтобы прийти в себя. Поморщившись от боли, Валери снова выглянула из-за бака и увидела нечто ещё более пугающее: один из мужчин дрожащими руками вытащил из кейса довольно большой шприц с толстой и длинной иглой, а следом за ним пузырьки с какой-то жидкостью и вату. Он смочил кусочек ваты раствором и грубо закатил рукав лежащей без сознания девушке. Протерев часть руки в области плечевой артерии, мужчина быстро и без церемоний ввёл иглу примерно на половину. Эткинсон думала, что ей хотят ввести какое-то сильнодействующее снотворное или другой препарат, но вместо этого из бедной девушки начали буквально выкачивать кровь. Красная жидкость медленно и лениво наполняла ёмкость шприца. Валери сильно, до белизны в подушечках пальцев сжала угол мусорного бака, округлившимися глазами наблюдая за этой ужасной сценой. Её била мелкая дрожь, а внутренний голос вопил о том, что она должна хоть как-то помочь этой несчастной девушке, но Вэл как будто парализовало. Она боялась оказаться на том же месте, лежащей на холодном и грязном асфальте, пока из её руки будут выкачивать кровь. Валери корила себя за эту трусливость, за то, что ничего не могла поделать. А если бы именно она оказалась в этой ситуации? Или Адриан? Или отец? Глаза начали застилать слёзы беспомощности, девушка из последних сил держалась, чтобы не заплакать. Она тяжело вдохнула, но воздух казался колючим и горьким. В груди что-то нещадно сдавило. Девушка громко и прерывисто выдохнула и тут же зажала рот обеими руками. Это было слишком громко.       Валери в панике выглянула из-за мусорного бака, тут же немного успокоившись. Мужчина всё так же возился с девушкой в жёлтом платье, не обращая внимания на то, что происходило вокруг.       Внезапно она почувствовала лёгкую, но острую боль где-то в области шеи. Она ощупала заднюю сторону шеи трясущимися пальцами и наткнулась на что-то маленькое и длинное. Паника нарастала, Валери резко выдернула это из своего тела и её глаза расширились, когда увидели лежащий на руке дротик, размером с обычную иглу для шитья. Она испуганно обернулась, молясь, чтобы сзади никого не было, однако буквально в паре метров от неё стоял тот самый долговязый юноша. В его руках Валери увидела револьвер для отстрела дротиками. Девушка не могла выдавить из себя ни звука — крик застрял где-то глубоко в горле. Голова начинала кружиться, а слезящиеся глаза медленно застилала чёрная пелена. Вэл тряслась как в припадке и попыталась опереться руками о землю, но они будто перестали слушаться, и девушка мешком рухнула на землю, придавив руки туловищем. Она чувствовала себя как в бреду, не могла чётко различить контуры предметов, а в глазах всё плыло. Валери чувствовала, как кто-то схватил её за ногу и грубо поволок куда-то вперёд. Девушка пыталась вырываться, дёргать ногами и хвататься ослабевшими руками за выбоины на дороге, но этот человек был явно во много раз сильнее.       — Эту тоже проверь, — услышала она будто через толстый слой ваты.       Она обессиленно попыталась поднять голову вверх и со второй попытки это удалось. Её сознание так и норовило провалиться в темноту, но Вэл из последних сил старалась сохранять ясность ума. Валери подняла глаза наверх, на крыши, и её помутневший мозг не смог выдать ничего лучше, чем нервный смешок. Вот было бы иронично, будь эти «монстры» сейчас где-то неподалёку.       Девушка чувствовала, что больше не в силах противиться действию наркотика и медленно опустила голову на асфальт. Последнее, что она увидела перед потерей сознания — промелькнувшие в переулке несколько теней, появившиеся и исчезнувшие буквально за пару секунд.