«Сколько слов, мной не сказанных раньше, Не услышишь, увы, больше ты.
Парень закрыл глаза, и перед ним кинолентой пробежали воспоминания об их последней встрече. Маринетт нервничала, он это заметил, но не подал виду. Девушка старалась непринуждённо улыбаться.Для тебя это было лишь фальшью, Для меня то всего лишь мечты.
Лука смотрел в её глаза и находил в них небо Парижа, волны Сены и её любимые незабудки. Но ещё он видел его. Да, пожалуй, Адриан отпечатался в её глазах навсегда. Глаза ведь зеркало души, и душа Маринетт летела вслед за блондином, где бы он ни был.Я тебе мой секрет не открою. Я не стану тебя принуждать.
Парень тоже нервничал. Ну как?! Как он может заставить её — этого доброго, чуткого человека, эту нежную незабудку, его музу — страдать? Он не может сыграть на её чувствах. Если Лука расскажет, она просто из жалости, из сострадания будет стараться ему помочь. Но ведь он знает, что это безуспешно. Так зачем мучить её?Для меня это было любовью. Мне не стоит взаимности ждать.
В какой-то момент ему хотелось стать эгоистом. Сказать ей, умолять остаться. Но Лука выбросил из головы этот страх. Чтобы не случилось, она не узнает.Каждый вздох о тебе. Всё труднее. Мне становится больно дышать.
Разговор не клеился. В какой-то момент парень обнял девушку, поцеловал в лоб и произнёс: «Ему очень повезло с тобой. Найди в себе силы сказать и обретёшь своё счастье». Они расстались друзьями. Маринетт сразу стало легче. Она сияла. А Лука любовался этим сиянием в последний раз.Ханахаки теперь я болею. Но о том, не должна ты узнать.»
Он хотел спеть, но голос больше был неподвластен ему. Он хотел кричать от боли, но вместо крика лишь окровавленные лепестки незабудок. Это лёгкие и сердце раздирала одна боль — имя ей Маринетт.