***
Арсений, покинув здание гостиницы, быстрым шагом направился в одному богу известном направлении. Городок был не настолько большим, чтобы заблудиться в нём с концами. К тому же мужчина никогда особо не страдал топографическим кретинизмом и всегда помнил откуда пришёл. Нужно что-нибудь снять для инсты, но настроения совсем не было. Да и что рассказывать, что показывать? Мысли сейчас совсем о другом ебут себе последние нервные клетки Попова и счастливы. Арсений свернул в какую-то маленькую узкую улочку и побрёл по ней задумчиво разглядывая фасады домов. Моросил мелкий промозглый дождик, но Арс даже не замечал этого. Холодный ветер остервенело трепал короткие, давным-давно промокшие, чёрные, как мысли, как крыло ворона, волосы. Угораздило же, блять, его, сорокалетнего мужика, влюбиться… И при том ладно, в какую-нибудь левую бабу, ну или в фанатку на крайняк. Так, мимолётная слабость. Ничего более проседающей силы воли и здравого смысла под гнётом бушующих концертных страстей… Ан нет, хер тебе, слишком скучно. К выбору жертвы сердечко мужчины подошло основательно. Положило глаз на самое дорогое, что было в жизни, и капризно начало требовать большего. Как минимум, взаимности. Арс не мог точно сказать, когда начал смотреть на Шаста не только как на собутыльника, дебошира и просто отвязного парня… Где-то в этом ассорти из воспоминаний о далёком-далёком прошлом лежит то самое, после которого всё и начало катиться в этом направлении. Да они обнимались на концертах, да целовались. Но это же нормально для друзей. Для бухих лучших друзей. Молодость и всё такое. Попов расценивал все эти порывы лишний раз потискать Тошу чисто как дружескую любовь и не более. Но время шло, и мужчина начал понимать, что пахнет жареным. Арсений периодически ловил себя на разглядывании Тошиной задницы, тощей, но в тоже время упругой и такой аппетитной. Он упивался видом взмокшего и разгоряченного Шастуна, с прилипшей к влажному телу одеждой. А эти худые и такие длинные, красивые ноги в обтягивающих джинсах, которые выставляли каждый сексуальный мускул на показ. Сколько раз Арс хотел наброситься на Антона прямо на сцене? Накрыть собой и никому не показывать такую красоту. Спасибо диджейскому пульту, что хоть немного прикрывал сиё великолепие. Мужчина захлёбывался, утопая в прекрасных и таких добрых глазах лучшего друга. Хотелось смотреть на него постоянно и ловить на себе задорные и живые взгляды в ответ, которые приятным эхом разносились по всему телу. Но всё, что мог делать Арсений — это просто быть рядом, поддерживать и маскировать свои истинные чувства. Скрывать их под слоем лживых, счастливых улыбок. Иногда Попову хотелось всё рассказать Шастуну, расставить все точки над «и», объяснить каждую деталь своего поведения. Но страшные необратимые последствия весело махали ручкой, не давая и шанса на откровенность. Арс довольствовался малым: случайными касаниями, долгими взглядами и той неповторимой концертной идиллией, которая возникала у них во время выступлений. Но чем дальше в лес, тем злее волки. Однажды Арсений сорвётся, не сможет контролировать себя и совершит ту роковую ошибку, которая положит конец их отношениям. И Арсюха прям жопой чувствует, что эта точка невозврата всё ближе и ближе. В надежде утихомирить эмоции, в надежде, что всё это прекратится, забудется, прошло несколько лет, и пора что-то делать. Мужчина не придумал ничего лучше, чем просто прекратить домогаться до Шастуна какое-то время, не общаться с ним, сохранить чисто деловые отношения. Идиотизм? Да, пожалуй, но Арс отчаялся. Он боялся этих запретных чувств. Они угнетали его, заставляли идти на крайние меры. Это так неестественно, странно. Попов никогда бы не навредил тому, кого так сильно любит. Но сейчас он на пределе, готовый сорваться и практически изнасиловать бедного Шаста. Арс тоскливо начал озираться вокруг, вспоминая, как раньше им было хорошо, пока не появилась эта идиотская любовь. «Прости, Тош, прости меня…» — пронеслось в голове Арсения. Осталось совсем чуть-чуть, несколько городов, и всё, конец тура. А там можно и отдохнуть, отвлечься… Пока мужчина размышлял обо всём подряд, освящённые приятные улочки давным-давно закончились. Мужчина забрёл в какие-то подворотни. Тут точно искать нечего. Надо взять себя в руки, и вернуться обратно. Скоро саундчек, опаздывать не стоит. Попов с грустью подумал о предстоящем концерте и о том, что у них с Антоном одна комната на двоих. Сердце тут же отозвалось протяжной и стреляющей болью. Будь что будет… Арсений воткнул в уши наушники и, подпевая любимой группе, отправился работать.***
На ковре уже красовалось огромное мокрое пятно. Его надуло с улицы. Когда Арс возвращался в номер, дверь из его рук выбил сильный сквозняк, и она с грохотом ударилась о стену. — Блять… — выругался музыкант. — Что? Кто там? — заспанный, срывающийся голос Антона раздался из глубины номера. Арсений порядком подмёрз на улице и надеялся немного отогреться тут, но в комнате был такой же дубак, как и снаружи. — Ты совсем пизданулся? Что тут, мать твою, произошло? Шаст, я к тебе обращаюсь! — Попов кинулся всё закрывать и выставлять на кондиционере температуру нормального жилища, а не морга. — Ой, я забыл его закрыть и уснул, — Антон сиротливо поёжился. Арс снова смотрел куда-то в сторону и стоял как-то слишком далеко. Сколько, блять, можно? — Скоро ехать, как самочувствие? — без какого-либо видимого участия спросил голубоглазый мужчина. В конце вопроса его голос немного дрогнул, и он закашлялся. — Да? Который час? Вроде всё нормально, только замёрз немного. — Это поправимо, оденься. — Хорошо. Очень душевный и тёплый разговор. Арсений стоял, потупив глаза. Благо Тоша был всё ещё бухой и не особо понимал, что происходит. Он начал неуклюже искать свою куртку. — Кстати, насчёт виски. Я не пил их. Вон целая бутылка. Я просто забрал её у тебя и всё. — Зачем? — Попов недоумевающе уставился на пузырь янтарной жидкости. Шастун не знал, что сказать в ответ, поэтому продолжил молчать, — Ладно, чем тогда ты так накидался, что тебя до сих пор не отпустило? — ответом нашему Ромео служила всё та же тишина. Номер был погружен в полумрак, и, если бы вы, допустим, захотели прочесть здесь что-либо, написанное стандартным печатным шрифтом, у вас бы это навряд ли получилось без дополнительного освещения. Это и ещё тот факт, что комната не хотела прогреваться, создавали не самые приятные условия для общения. — Ладно, не хочешь говорить — не говори. Позов написал, что встречаемся внизу через пятнадцать минут. — А ты куда? — Греться, — Арс прихватил с собой бутылёк заветного напитка и вышел вон из комнаты. По спине Антона прошлась крупная дрожь, что-то защемило в груди и на время перекрыло доступ кислорода. Если и этот концерт пройдёт, как и предыдущие, Шастун не выдержит и прямо на сцене полезет разбираться какая шлея попала под хвост Арсению. Ибо это единственное место, где этот пидорас не сможет от него так нагло слинять. Сцена сегодня средних размеров, немного странной формы, хотя, возможно, Тоше так кажется из-за очередной порции свежевлитого в себя бухла. Диджейский стол стоит просто в ебенях. Ну да, ну да, пошёл Тоша на хуй. Играть совсем не хочется, но нельзя это показывать. Начнется кипишь, а Шасту вот вообще не до этого. Голова болит и подташнивает. Где, блять, все? А, похуй… Арс стоял у края сцены, так что бы Тоша его не видел, и смотрел на своего любимого с беспокойством и непониманием. Вискарь, заботливо поставленный на диджейский стол, в лучших традициях концертов «Импровизации» уже каким-то образом оказался в руках у Шастуна. Не слишком ли рано? Только саундчек… Дима быстро побежал спасать диджея и его более или менее трезвое состояние. Тоша обиженно поставил бутылку на место и вернулся к своим разноцветным кнопочкам. Наконец, всё было настроено, проверено и полностью готово к грандиозному разъёбу. В гримёрке было шумно и немного душно. Все болтали о предстоящем концерте, выясняли последние организационные вопросы и помогали артистам подготовиться к выходу. Из зала слышался нарастающий гул. Порой раздавались особо громкие крики. Все понимали, что публика будет весёлой, поэтому охрана ещё раз отправилась проверять импровизированное ограждение. — Значит так, ребят, надеюсь все понимают, что к краю сцены особо подходить не стоит. Мы, конечно, укрепили там всё, но особых надежд на эти зубочистки не стоит возлагать. Помещение с хуёвой вентиляцией, так что следите друг за другом и, если что, аккуратно уводите собутыльников со сцены. Готовы? — Да!!! — заорали хором все, кто присутствовал в гримёрке. Шаст немного воспрял духом и даже начал перешучиваться с Сереней, пока мужчина старательно заплетал непослушные волосы. Но вот, в отражении огромного зеркала с подсветкой где-то в самом углу, он заметил Арса. Мужчина сидел на диване и пытался аккуратно нанести свой грим. Каждый раз новый. На этот раз его лицо чем-то отдалённо напоминало клоунское. Смотря при этом во фронтальную камеру смартфона, Попов старательно вырисовывал контур губ. Рядом с ним стоял Позов и что-то очень эмоционально рассказывал. Арс изредка бросался бойкими замечаниями в ответ или же просто отшучивался тупыми каламбурами. Антон нахмурился и незамедлительно перевёл глаза обратно на Матвиенко. Серёжа, конечно же, заметил, куда так сосредоточенно пялится Шастун. Уже все понимали, что легендарный дуэт вот-вот может распасться, если два взрослых парня не помирятся в ближайшее время. — У вас с Арсением что-то случилось? — мужчина легонько тронул Антона за руку. — Нет. Всё как и раньше, — Тоша попытался произнести это как можно беззаботней, но эмоции так и лезли наружу. Всё равно что попытаться спрятать слона под носовым платочком. — Мы же не слепые. Я очень надеюсь, что вы, ребята, разберётесь со всеми проблемами и помиритесь. Между вами действительно есть какая-то волшебная связь. Не рушьте дружбу из-за пустяков, — Серёжа ударил Шаста кулаком в грудь, слегка усмехнулся и направился к столу с едой, уминать свои любимые энергетики без сахара. — Легко сказать… Дружба, ах-ха-х. Видимо это ещё одно бесполезное слово, не значащее ровным счётом ничего, — Антон плюхнулся на диван, поджал под себя ноги и начал бороздить просторы интернета. — Ты готовиться к выходу вообще собираешься? — знакомый голос заставил резко поднять голову. Арс изумлённо смотрел на укутанного в верхнюю одежду Шастуна. — А, да, мне быстро, — парень кивнул головой, и солнцезащитные очки, игриво сидящие на лбу, молниеносно упали на глаза, — Вуаля, готов разъебать всё и вся. Только одежду снять, — Арсений усмехнулся. — Тебе щеки намазать краской? — Э, нет, я и сам могу… — про себя Антон удивлённо подумал, нахуя ему вообще пачкать кожу нелепым рисунком, всё же потечёт от пота. Такое себе удовольствие. — Окей, тогда я пойду к остальным. Не задерживайся тут, — Попов немного помолчал, поправил свой пиджак и продолжил, — Страшно тебя наедине с алкашкой оставлять. Если станет плохо на сцене, не молчи. — Мне заорать об этом в микрофон или к тебе лично подойти и на ушко шепнуть? — попытался сострить Шастун, — Не неси чепухи, я в полном порядке. Вали давай, — Антон начал потихоньку раздеваться, Арс немного постоял, но не нашёл ничего подходящего, чтобы бросить в ответ. Действительно, к чему он вообще это ляпнул… Сцена была чем-то облита, и Дима чуть не ёбнулся, когда выходил с высоко поднятыми руками. Вся компашка резво разбежалась по сцене и начала делать то, что получалось у них лучше всего: разъёбывать ночные клубы и зажигать людей, доводить их до безумия, заставлять показывать скрытые эмоции, желания, высвобождать всех демонов и давать им волю. Прожектора слепили и вводили в транс. Сцена вибрировала под ногами, ревела вместе с артистами. Зал содрогался от мощной поддержки фанатов. Они буквально знали каждый текст и орали его что есть мочи. Прыгали друг на друга, обнимались, уходили в полный отрыв. Даже крутые, накачанные охранники то периодически покачивали головой, то дёргали ногой в такт неистовым битам. Одежда Попова валялась по всей сцене. Он бы был отличной проституткой. Такой талант к раздеванию пропадает… Сереня уже несколько раз наступал и цеплялся за его пиджак. За это «клоун» отхватил пару шуточных подзатыльников. Сейчас Арс волчком кружился по сцене и неистово кричал. Мозг и здравый смысл валялись, видимо, так же в сторонке, вместе с одеждой. Подойдя к краю сцены, они одновременно с Позовым направили микрофоны в толпу, и зрители, хапнув убойную дозу адреналина, заорали слова песни настолько громко, насколько это позволяли их голосовые связки. Охуенная поддержка. Но были и свои минусы. Воздух буквально раскалился до предела. В этой разряженной жиже химических соединений практически не оставалось кислорода. Углекислый газ заполнял зал. В висках начало покалывать. Пот ручьями стекал в трусы, кружилась голова. Начинало подташнивать и темнеть в глазах. Арс, как обычно, бесновался больше всех, поэтому после очередной песни ему даже пришлось присесть на сцену, чтобы не упасть с двухметровой высоты вниз. Боковое зрение почти не воспринимало картинку. Ребята видели только то, что происходило точно перед ними, остальное заботливо обволакивал туман. Обычный человек давно бы задохнулся в этой парилке, но «Импровизация» — не обычные люди. И их фаны тоже. Вместе они способны на многое. Очередной прыжок отозвался в затылке, и Попов на время перестал видеть свет софитов. Его сознание погрузилось в темноту, но он быстро вернулся в эту сумасшедшую реальность, на автомате продолжая орать слова песни. Шаст за своим диджейским пультом имел чуть больше кислорода, чем остальные, но ему всё равно было не очень хорошо. Тоша боялся лишний раз запрыгнуть на диджейский стол. Его шатало, то ли от выпитого алкоголя, то ли от духоты. Наполовину опустошенная бутылка вискаря всё же подсказывает нам, что первый вариант наиболее вероятный. Раньше в таких случаях рядом тут же появлялся Арс, брал за руку и аккуратно страховал. Так, чтобы никто этого не видел, успокаивал. Сейчас, Антоша видел только спины ребят, видел, как Арсений валится с ног, поднимается, бежит к краю сцены, тяжело дышит. Одному было как-то скучновато. Шастун всё ещё не привык, что Попов теперь не тусуется с ним, не занимает всё свободное место собой, не роняет бутылки, полотенца, потому что просто не может уместить своё тело на такой маленькой поверхности. А можно ли вообще к этому привыкнуть? Тоша пытался отогнать противные мысли от себя и просто насладиться процессом. После очередного глотка виски у него это получилось. Он забил на всё и стал орать что есть мочи, прыгать, выбегать на середину сцены, если это позволяла сделать песня. Зрители ликовали. Где-то в середине зала вовсю слэмились самые отважный из слушателей. Арсений из последних сил держался, чтобы не подбежать к Шасту и, блять, чтобы не засосать его прямо тут, запрыгнув на стол, закрыв ото всех, обнять, взять за руку, прочитать удивление, непонимание в зелёных глазах, а потом вытащить на середину и разъебать все моральные установки общества. Глаза Попова светились адским пламенем, а в сердце готовился настоящий коктейль молотого. Любовь мешалась с адреналином и ещё хуй пойми с чем. А отсутствие мозга ставило под угрозу существование хоть каких-то сдерживающих факторов. Особо удачный прыжок, привёл к потере микрофона. Арс просто отпустил его случайно и пульнул хуй знает куда. Осознав потерю, он побежал к пульту за новым и, блять, это было зря… Очень зря. Шастун, прогнувшись в спине, льнул животом и грудью к держателю, пятая точка оттопырена назад, чёрные обтягивающие джинсы прилично сползли и сильно намокли от пота в районе поясницы, его губы так по-блядски прижимались к микрофону, глаза закрыты, брови страдальчески приподняты к переносице, руки игриво лежали на разноцветных кнопках. Антон весь блестел в свете ярко-алого прожектора. На нём, кажется, была белая майка, но, чего греха таить, она не прикрывала ровным счётом нихуя. Попов, просто ахуел от такого разврата. Он не видел больше никого и ничего, только Антона и его беспардонные выходки. Мужчина тупо стоял на месте… Шастун, который всё же был профессионалом, услышал, что куда-то делся голос одного из участников, поэтому он быстро открыл глаза и начал искать потеряшку. Заметив Попова, Шаст невольно сглотнул. Он ещё никогда не видел у друга на столько замутнённый взгляд. Грудь Арсения рвано вздымалась, а сам мужчина, не моргая, смотрел при этом ему в глаза. Шастун хотел было кинуть запасной микрофон Попову, но Арс в два прыжка оказался прямо у диджея на столе, выхватил его из рук испуганного Антона и выкинул за пределы сцены. Затем пододвинул микрофон Шастуна ближе к своему рту и продолжил петь, не отрывая взгляда от Тоши. Шаст, конечно, охуел, но не придал значения такому резкому эмоциональному порыву. Всё казалось слишком естественным и правильным. Он ведь привык к ебанутым выходкам мужчины, вот и продолжил петь как ни в чём ни бывало. Парни почти стукались лбами, их лица отделяли считанные сантиметры. Попов как-то очень смутно понимал, что пиздец близко. Но вот песня закончилась, и он резко отстранился. Забыв от эйфории своё местоположение, мужчина практически упал спиной назад, но Шаст успел ухватить Арса за руку. Они смотрели друг другу в глаза. Просто молча думали каждый о своём. Стафф принёс Арсению новый микрофон, и тот убежал обратно. Сейчас у ребят был небольшой перерыв и общение с толпой, дабы немного привести себя в порядок и понять, всё ли хорошо, и ничего ли не сломано. И вот, Шасту было ни разу не хорошо. Он еле стоял на ногах. Перерыв закончился и колонки взорвались очередным потоком битов. Антон пытался что-то подвывать в микрофон, но понимал, что вот-вот упадёт в обморок. Диджей самоотверженно продолжил работать. Арсений проклинал всё и вся где-то впереди в обнимку с Димой. Он сейчас, блядь, чуть не совершил роковую ошибку. И это было ахуеть как близко. На очередном припеве Арс не услышал криков Шаста. Они все устали и выступали на энергии остаточного импульса, и только Сереня был свеж и полон сил, но не без помощи таинственных таблеточек, тайну которых он парням раскрывать не спешил. Попов отпустил плечо Позова и с беспокойством посмотрел за диджейский пульт. Тошу он там не увидел. Быстро ретироваться не получилось, но оттараторив часть припева, Арс незаметно начал отходить всё дальше назад. Шастун сидел, прислонившись к столу, и тяжело дышал, глаза были закрыты, он судорожно пытался ухватить хоть каплю свежего воздуха. Юноша даже не сразу заметил, что к нему кто-то подошёл… Арсений потеребил друга за плечо и плеснул в лицо холодной воды. По краям сцены уже началась шумиха, вся команда заметила, что с Антоном что-то не так, и готовилась к его срочной эвакуации со сцены. Шаст знаком показал, чтобы Арс вынул наушники из ушей. Мужчина послушно выполнил просьбу. — Скажи им что б успокоились. Со мной всё хорошо, просто голова немного закружилась… — произнёс парень. — Ты уверен? — Арсений недоверчиво посмотрел на Тошу и знаком показал ребятам, что всё окей и паниковать не стоит. — Да, мне ещё вперед выходить через пару песен… — Шастун вытер стекающую с лица воду и раздосадовано посмотрел на Арса. Он предал его, упёрся к Диме, оставил одного, наедине с херовой тучей кнопок и духотой. — Если так пойдёт дело, придется вывозить на инвалидной коляске. Ладно, отдохни немного, я заменю тебя, — Попов быстро перехватил пост Шаста и его пальцы резво забегали по кнопкам. От произошедшего в голове сразу прояснилось и от концертного наваждения почти не осталось и следа. Но вот вытворить херню по типу «погладить Тошу по головке» хотелось… Парни слышали друг друга с трудом. Наверное, большую часть фраз они просто дочитывали по губам. Арс продолжил как ни в чём не бывало выступление. Правда теперь уже в немного другой роли. Со стороны казалось, что ему даже нравится это. Но внешность обманчива… Внутри мужчины опрокинулся целый мир, и сердце нервно пульсировало, наливаясь болью. Он никак не мог помочь своему другу. Ему хотелось обнять Антона, поцеловать в щёку или лоб, унести как можно дальше из этого душного и шумного места, умыть, одеть, положить на кровать и просто дать человеку нормально отдохнуть. Спрятать от этого алкоголика всё спиртное, сигареты выкинуть к хуям и заставить, наконец, поесть полезной еды. Эх мечты, мечты… Шаст сидел, поджав под себя ноги, и пытался понять, в каком именно месте его хуёвое физическое состояние переходит в хуёвое душевное. После концерта этот голубоглазый урод опять убежит прятаться. И хер его найдешь, чтобы поговорить. А у Шастуна уже просто начинало гореть. Он видел, как Арсений чуть ли не сосётся с Серёжей. Это ладно, они давно знакомы, многое вместе пережили. Но вот эти обнимашки-целовашки с Позовым… Серьезно, к чему спектакль?! Антон решил, что сейчас самый подходящий момент для выяснения отношений, и его истерика запустилась сама по себе. Ну, вернее, как. Решил не совсем он, а опустошённая бутылка вискаря, мирно покоящаяся в правой руке. — Какой же ты всё-таки гандон, Сеня! — прокричал мужчина и ударил друга что есть силы куда-то в область колена. Арсений охнул и присел, ошарашенно смотря на Шаста. — Ты чего дерёшься? — Хуле ты, блядь, меня месяц игноришь? Надоел, заебал? Так скажи прямо! Ты меня довести пытаешься?! Браво, молодец! У тебя получилось! — Ты чего… — Попов действительно не понимал, что происходит. Антон больно сжимал его левое запястье. Кольца на длинных, белоснежных пальцах лишь усиливали неприятные ощущения. Господи, вот же понавешал на себя. Это точно просто украшения? Может, это оружие для самообороны? Арс прошипел ругательства сквозь зубы, в его глазах заискрились светлячки. — Не делай вид, что ничего не понимаешь! Меня это уже достало. Просто скажи, что я такого сделал, что ты со мной не разговариваешь даже, блять, нормально! Хватит! Теперь ты сучара не убежишь! — дальнейший поток бессвязных фраз, ругательств Попов не мог разобрать. Мир начал тускнеть, звуки перестали существовать, гремящие басы и неудержимый рёв толпы — всё стихло. Он видел лицо Антона, залитое румянцем, блестящие от пота, мутные, изумрудные глаза, а в них обида, злость, трещины и слёзы… Шастун замолчал, его губы чуть дрогнули. — Я люблю тебя… — еле слышно произнес Попов, может и вовсе прошептал одними губами. — Да? Вау, как неожиданно! И поэтому просто послал меня на хуй? Возможно, мы живём в разных мирах, но твоё поведение больше подходит под ненависть. Наигрался? Понравилось? — Антон не унимался. Он только сильнее стиснул руку Арса. Одинокая слезинка скользнула вниз по его щеке. Алкоголь в крови любил драму и на бис просил Шаста отыграть по максимуму. Тоше хотелось просто побить эту смазливую рожу перед своими глазами. — Нет, ты не понял, я правда очень сильно люблю тебя… Не как друга, — назад пути нет, начал дело — доведи начатое до конца. Всё равно Антон злится на него, так какая разница по какой причине. Придумывать отмазки не было времени, да и правду уже бесполезно скрывать. Всё летит по пизде, пройдя ту самую точку невозврата. Арсений может регулировать только скорость полёта, и он вдавил педаль газа в пол. Как драматично глупо. — Чего? Это у тебя юмор такой? Не смешно… — Шастун немного протрезвел, но всё ещё не понимал, серьёзен ли Арс или нет. Влюбиться в него, в Антона?! Да это абсурд! Натуральней Попова Шаст ещё никого не видел… Возможно он неправильно понял контекст, может слова не так интерпретировал. Сложно по губам читать. Или Попов решил отшутиться от разговора… — Ты хотел правды… — Блять, Арс! Не пизди! — Антон выглянул из-за диджейского пульта и тут же поймал на себе укоризненный взгляд Позова… Дима очень выразительно намекал на то, что пора бы заканчивать пинать хуи и начинать работать. Тоша шмыгнул носом и залез обратно в убежище. Повернув голову, Шастун оказался нос к носу с Арсением. Голубоглазый мужчина безмятежно смотрел на Антона своими честными и такими проницательными глазами. Впервые за долгое время их взгляды пересеклись так надолго и тут же сплелись волшебными нитями. Антон не испугался, нет. Ему не было противно. Просто напомнило былые времена. Арсений долго рассматривал что-то в Антошиной душе, молча, спокойно. Шастун не шевелился, сверлил Попова в ответ. Тошнота и общая слабость постепенно отходили на второй план. Они могли просидеть бы так целую вечность, но Антону было пора идти вперёд. — Ты на ногах стоишь? — Арсений отвёл глаза в сторону и поднял микрофон. — Нет, блять, инвалидом сделался. Мы, кстати, ещё не закончили! И, сука, не вздумай убегать! — Ты так и не понял? Для тебя это всё шутка? — А ты серьёзен? — вызывающе бросил Шастун. Попов фыркнул и опустился на колени перед Антоном. Затем ухватил одной рукой лучшего друга за затылок и притянул к себе, даря нежный, долгий и такой тёплый поцелуй в лоб. Арс пальцами перебирал мокрые, тонкие, русые волосы Антона, держась из последних сил, чтобы не опуститься ниже и не подмять губы диджея под свои, вцепиться в них и не отпускать. Попов ждал хук с правой или левой, за такое вульгарное поведение, но вместо этого он почувствовал, как рука Антона гладит его по спине. Радостный Шаст смотрел на друга блестящими глазами. Арсений весьма удивился такому восторгу. Обычно, когда сообщаешь другу, что фактически хочешь его, реакция отнюдь не такая. — Теперь поверил? — Попов начал выпихивать растрогавшегося Тошу на сцену. Мужчина обернулся и с серьёзным лицом посмотрел на Арса, он хотел было что-то сказать, но злой Позов уже тащил его за руку к краю сцены, бросив испепеляющий взгляд в сторону Арсения. Попов со стоном опустился на то же место, где буквально минуту назад умирал Антоша. Мужчина задыхался, сбивался с ритма этой сраной жизни, его лёгкие хаотично заполнялись воздухом, а руки дрожали, как у тупой малолетки, увидевшей кумира. Арс прижал руку ко рту и закрыл глаза. Он был готов трахнуть Шаста, блять, прямо тут. Разложить во всей красе и поиметь. Его до мозга костей пробирала мысль о том, что он сказал Антону правду, но тут же мысль о недопонимании больно царапала по сердцу. Шаст спишет всё на эйфорию от концерта, но эта эйфория не проходит уже, сука, несколько лет и Арсений скоро вешаться будет. Он не может нормально существовать рядом с Шастом. Каждая клеточка тела трепещет, отказывается выполнять свои функции. А всё потому, что Антон слишком милый и красивый. А ещё такой родной… Арсений старался не думать о том, что у Шастуна как бы есть девушка… Эта мысль душила Попова, убивала и больно впивалась в сердце противными коготками, оставляла шрамы и уползала обратно до следующего раза. Вот и сейчас она из ниоткуда накинулась на бедного Арсения. Мужчина постарался отогнать её и лишний раз напомнить себе о том, что всё равно ничего бы не вышло. Антоша натурал, это, во-первых, а, во-вторых, они живут в России. И если во время их тура там не изменились законы, то однополые отношения как бы под запретом и осуждаются. Конечно, чужое мнение не значит ничего, но вот мнение самого Шастуна, многое. Концерт закончился. Финальный поклон, овации и восторг. Ребята устремились в гримёрку, попутно обсуждая минувшее выступление. Позов отчитывал Арса и Шаста, за то, что те провели чуть ли не половину концерта прячась за диджейским пультом и непонятно чем там занимаясь. Попов невольно усмехнулся, а Антон просто сел на диван и стал рыться в мобильнике. Хоть он и орал, что после концерта устроит серьёзный разговор с лучшим другом, сейчас он вообще не знал, что делать. Тем более тут тонна народа. Как-то неудобно устраивать драму, точнее продолжать. Арсений тоже достал телефон и начал снимать. К нему подошёл уже остывший Диман и виновато обнял. Арс не злился на товарища, как никак он прав, даже несмотря на грубость. Затем они обнялись с Сереней, мужчина поцеловал его в обе щеки. Все были счастливы. И только Шастун недовольно смотрел на этот прилив теплоты и сплоченности коллектива. Опять двадцать пять. Он тоже встал в очередь за нежностями от Попова. Арс слегка удивлённо взглянул на него, но замешкался мужчина лишь секунду, а затем крепко прижал к себе этот худой, но такой красивый комок милоты. Пусть он с шипами, пусть насквозь пропах сигаретами, алкоголем и потом. Всё это такое родное, такое нужное. Арсу пришлось встать на носочки, а Шастуну согнуть колени. Немного подумав и оценив свои возможности, Попов звонко поцеловал Шаста в ухо. — Ох, аж оглох, аж оглох, — залепетал смущённый паренёк. Это определённо лучше, чем тупой игнор. Намного спокойнее, знаете ли. В голове смутно всплывают слова, сказанные Антоном на концерте. Наверное, Тоша просто не понял конец фразы, ну или просто показалось. Он же бухущий в хламину был. — Прости пожалуйста, — извинился Арсений и продолжил болтать со своим телефоном. Затем он швырнул несчастный айфон куда-то в сторону и начал приводить себя в порядок. Убрать с лица размазанный и потекший грим — задача не из легких. Антон всё ещё расползался по дивану, попутно спиздив бутылку чего-то спиртосодержащего из холодильника. Тело мокрое, так и липнет ко всему. Если встанешь, есть вероятность, что половина эпителиальных клеток останется на этом самом диване, точнее на его обшивке. — Шаст, ты собираешься оттираться? — спросил Серёжа, только-только закончив развязывать хвостик на своей голове, вытаскивая оттуда трессы. — Так у меня нет ничего, сейчас бы в душ и в кровать, — диджей потянулся и начал искать чего бы ещё выпить, — Ну и сигаретку другую выкурить и вообще заебись. — Да? А черное пятно у тебя по середине лба? — А, ой… — И чем это вы там двое занимались пол выступления? — ехидно прищурившись, Матвиенко кинул Антону средство для снятия грима. — Ничем, — Тоша поспешно начал оттирать свой лоб, матеря Арсения и его любовь к эпатажу. Постоянно надо чем-то выебнуться. В гримерке было гораздо душнее, чем на сцене. Поэтому все поспешили свалить как можно быстрее. Арсений в одних трусах бегал по маленькой комнатке и собирал свои разбросанные вещи. А Шастуна разморило окончательно. Лень было даже лишний раз вздохнуть. Ребята, смеясь, периодически пинали его, но должного результата этого не оказало. Антон так и уснул, с полуспущенными штанами, голым торсом и мокрыми от пота волосами. — Эй, давай просыпайся, в номере отдохнешь. Последний рывок, Тош, — Попов взял банку пива из холодильника и приложил её к шее друга. — Отвали… — То отвали, то не отвали, разберись уже. Не помнишь, кто буквально час назад на меня орал, что я его игнорю? М? Лицемерная ты скотина, — Арс стоял и с умилением смотрел на пьяненького сонного друга. Адреналин перестал долбить и управлять телом диджея, поэтому алкоголь в крепком симбиозе с усталостью взяли своё. — Иди, я сейчас оденусь и тоже… — Шастун перевернулся на другой бок, попой к Арсению. Полусползшие боксеры так пошло приоткрывали завесу тайны и оголяли круглую и аппетитную попку Шастуна, что Попов нервно сглотнул, но продолжил тормошить друга. Антон отмахнулся от Арса и продолжил спать. Попов немного постоял, подумал и начал собирать вещи Шаста. Рюкзак, куртка, телефон, зарядка, футболка. Всё полетело на диван к неудачливому алкашу. — Напился как малолетка, а теперь спит, — Арс вздохнул и попытался хоть немного приодеть Тошу. Стянуть концертные штаны было неимоверно сложно. Сука, почему обязательно запихивать свои телеса в такие узкие джинсы, неужели в спортивках походить нельзя. В кармане Арса зазвонил телефон. — Где вас носит? Вы скоро? Нам надоело вас ждать! — возмущенные голоса ребят оглушили Арсения. Вся команда хаотично кричала в телефон. — А вы не хотите мне помочь? Я не смогу его один в порядок привести. — Нет, нет. Ребят, они там сами разберутся, не будем им мешать. Заодно отношения выяснят. Поехали, — Матвиенко быстро затараторил, перекрикивая всех своим хорошо поставленным голосом, — Арсюха, не благодари! — последнюю фразу он проорал в телефон и тут же повесил трубку. Арсюха выругался и посмотрел на распластавшееся чудо перед ним. Футболку удалось нацепить без особых проблем, обувь тоже, штаны же пришлось оставить, снять их с мокрого тела было нереально. Попов довольно хмыкнул и вызвал такси. Шастун спал, и Арсению пришлось нести нашу принцессу на спине. Максимально комичное зрелище, особенно учитывая рост Шаста. Но, несмотря на все оговорки, диджей был неимоверно лёгким. Его руки нелепо болтались и били Арса в грудь. Кажется, одно или два кольца соскочили с красивых пальцев и остались где-то позади в длинном коридоре. Но возвращаться за ними и поднимать у Попова элементарно не было сил. Нос Шаста уткнулся в ухо Арсения, парень непроизвольно обнял друга и что-то пробормотал. От Антона сильно несло перегаром, но голубоглазого мужчину это ничуть не смущало. Щетина Тоши щекотала шею Попова и тот понимал, что ситуация не из лучших и что вот-вот произойдёт нечто страшное. Арс попытался отодвинуться от пьяненькой физиономии друга, но тот лишь сильнее впечатался и зарылся в шею Арсения. Мужчина выругался, нужно срочно успокоить свои мысли и кое-кого в штанах… В автомобиле мужчина плюхнулся на переднее сиденье и как следует примотал Антона ремнём безопасности на заднем. Водитель недоверчиво посмотрел на ребят, но узнав в них музыкантов, усмехнулся и даже участливо поинтересовался всё ли хорошо с Шастуном. Дорога прошла достаточно спокойно. Кроме пары стонов, Антон не издал не звука. Водитель довёз мужчин до дверей отеля и пожелал им удачи. Арсений заметил про себя, что только с её помощью он сегодня не сорвется. Матеря диджея, мужчина понёс его по лестнице вверх. Сегодня придётся опять бежать к Позову и проситься к нему в номер. Дима уже с подозрением смотрит на Попова. Скоро и вовсе, наверное, перестанет пускать. Отговорки обычно тупые, максимально: «Шаст храпит», «Антон хочет подрочить», «Ромео общается с девушкой» ну и так далее… Позов — мальчик добрый, неконфликтный, вот и пускает. Они же товарищи, надо выручить. Дима даже не против разделить с Арсосом одну кровать. Дорога до номера была неприлично долгой. Арсений сгорал от одной только мысли, что Антон сейчас полностью обездвижен, зависит от него, находится в его руках… Внизу живота начало приятно тянуть, а сердце понеслось галопом. Ура! Дверь. Кровать. Попов обмяк на пол и судорожно пытался восстановить дыхание. Антон всё ещё спал. — Ну ты и засранец! Всё же выпил вискарь в одну харю! — Арсений усмехнулся и нарочито серьёзно потрепал Шастуна за щёку. — И что… — Антон лениво попытался что-то нащупать на покрывале. — Что ищешь? Ещё бухла? — Арс удивлённо взглянул на товарища. Вау, эта бухая куча всё ещё может отвечать? — Не… Где мы? — В номере. Отдыхай. Завтра утром тебе будет очень плохо, так что благодари бога, что у нас дэй офф, — Арсений схватил свой рюкзак и попытался отойти от кровати, но быть незаметным не получилось. Половица подвела и надрывно скрипнула в звенящей тишине номера. Шастун смекнул, что Арсений изволил дать дёру, и тут же вцепился другу в штанину. — Ты. Т-ты же, мы же. Куда? — Никуда, спи давай, — в душе Попов проклял сраный пол в этой сраной гостинице, — Отпусти, пожалуйста. — Ты же обещал. Ты, блять, обещал! — Антон встрепенулся и сонным, разъярённым взглядом опалил Попова. Ну почти. Голова не слушалась и мужчину шатало, он не мог сфокусироваться на друге. Вроде это был Арс, — Ответь! — еле выдавил из себя Шаст. — Я уже сказал всё, что считал нужным. Ты правда не понимаешь? — Нет, сказал, что любишь, а теперь бросаешь… — Антон попытался встать. Его пьяное сознание рисовало страшные прогнозы грядущих событий. Он был уверен, что, если сейчас отпустит штанину Арсения, тот уйдет и никогда больше не вернётся. Шастуну ни с того ни с сего стало грустно, страшно и одиноко… Вспомнились все последние концерты и неловкие моменты, когда он тянулся к Арсу, а того, как током било. Он отпрыгивал, отбегал, испуганно смотрел в сторону и старательно игнорировал существование Антона, закрывался от него руками… Тоша собрал все оставшиеся после концерта силы, их и так было немного, а набуханное состояние лишь усугубляло ситуацию, приправляя всё вышесказанное, полной неразберихой сознания, и шагнул к Арсению. Вернее, ему так казалось… В действительности Попов был примерно в полуметре от того места, куда бросился Шастун, мужчина еле успел подхватить друга, чтобы тот не разбил себе лицо. — Полегче на поворотах, дружище. Куда же ты так дергаешься. Успокойся, я утром вернусь обратно. Тебе нужно сейчас поспать, — Арсений с трудом удерживал тушку Антона в вертикальном положении. Он и сам устал как собака, ноги гудели и ныли, спина отваливалась. Его тоже шатало и немного подташнивало. — Уже утро! — завопил Антон. Действительно, на часах было примерно пять утра. — Всё, ладно. Я остаюсь, только прекрати истерику, — Арс чуть не упал, от очередного Антошиного бухого выкидона. — Правда? — Шаст воззрился на друга своими большими, честными глазами. Арсений в очередной раз увидел в них слёзы и полное непонимание происходящего. Как, блять, поступить так, чтобы не навредить Антону? Такое развитие событий вообще предусматривается судьбой? Почему именно в него? Шастун не заслужил таких мучений… У него ориентация нормальная, а у Арсения поехавшая крыша и радужный спектр эмоций. — Я… Прости. Я хотел, как лучше, но получилось, как всегда, — мужчины всё ещё стояли, вцепившись друг в друга. Антон хватался за плечи мужчины, прижимаясь как можно ближе, чтобы ничто в этом мире не смогло разделить их. Арс же наоборот, старался свести контакт к минимуму, как обычно. Как же, блять, тяжело увернуться от неуклюжих движений этого бухого дебила и смотреть вверх постоянно шея затекает. А если не запрокидывать голову, то Попов задохнется в объятиях Шаста, в его запахе и тепле. — Давай ты уже отпустишь меня. Правда… Это плохо закончится, — Попов потихоньку стал подходить к кровати и отцеплять от себя грабли Антона. Бухой Шаст равняется глупенький Шаст. Он даже не понимает, что над его головой нависла туча и имя ей «Любовь Арсюшки» и скоро она разразится громом и молниями. Разразилась бы, если бы Попов не устал как собака последняя. — Нет… Ты обманешь, — для бухого в пиздину, Антон слишком хорошо соображает. — Что ж ты примотался то так. Ладно, я предупредил. Ты сраный эгоист, Тош! — Арсений отпустил Шастуна, и тот повис на шее мужчины… И смех и грех. Двухметровый взрослый парень, как малолетка, с согнутыми ногами болтается на Арсении. — Я эгоист? А ты тогда кто? Решил всё без меня. Игнорировал. Почему нельзя было просто спокойно обсудить ситуацию? — Антон собрался с силами, отдался своему пьяному сознанию и опрокинул себя и Арсения. Неуклюже карабкаясь, Шастун попытался влезть на Арса и прижать весом своего тела этого мутного мужика к кровати, чтобы точно не смылся. Попов застонал и с горечью принял эту пощечину от судьбы. Тоша удобно устроился на Арсении. — А теперь продолжим. — Я сказал, все предельно ясно. Хватит издеваться. Я понимаю, что ты пьяный, и во всём виноват градус, но всё же, я не могу больше держаться. Пожалуйста, просто слезь! — Арсений благодарил всех богов мира за то, что он смертельно устал, и движ в штанах был не особо сильным. Терпимо, скажем так. В противном случае, его бур разорвал бы ширинку уже очень и очень давно. — Ты в туалет что ли хочешь? — Ответил Шастун после минуты активной мыслительной деятельности. Его непосредственность и простота рассмешила Арсения, он отпихнул непонимающего Антона. Тоша повалился на живот и беспомощно приподнялся на локтях, чтобы увидеть, куда направится вырвавшийся Попов. Арсений еле отодрал уставшее тело от кровати и, смеясь, поправил челку. Сочная попка Шаста была наивно оттопырена, штаны сползли, между кофтой и ягодицами белела кожа, на ней горели несколько царапин — боевые ранения после концерта. Фанаты хоть и любят их всей душой всё же иногда теряют голову, лишь бы прикоснуться, потрогать парней. У Попова у самого все ноги были в царапинах, и спина немного щипала. Он слишком любил лезть на рожон. Но разве это сейчас важно? Арсений немного задрал футболку Антона и принялся рассматривать красные, припухшие следы чьих-то рук. Попова брала злость от того, что кто-то из толпы посягнул на его мальчика, навредил ему. — Кто тебя так? Сказали же аккуратней… — Арс полез в аптечку, попутно чуть не упав куда-то за кровать от усталости. В глазах становилось темней, и счёт пошёл на минуты. Скоро отрубит совсем, а свалить, желательно, хотя бы в другой конец комнаты. — Я не лез. В гримерку шёл и подцепил, — откликнулся Шастун. Это была правда. Он самым последним уходил со сцены, и охрана просто не успела среагировать. Арсений же наоборот, пулей убежал прочь, чуть ли не самым первым. Сережа даже что-то пошутил на эту тему. — Если я не усну раньше, то сейчас обработаю царапины, — Попов достал всё необходимое и сел обратно. Он уже почти ничего не видел, а руки дрожали, то ли от усталости, то ли от пережитых эмоций. Такое себе предобморочное состояние. Попасть ватной палочкой в бутылочку так и не получилось, вылить жидкость на ватный диск тоже. Всё полилось куда-то в трусы к Шастуну. Опьянение охуеть какая непредсказуемая штука, нельзя точно сказать, когда тебя попустит, а когда возьмёт за горло и сожмёт что есть силы, перекрыв доступ крови к мозгу. — Завтра, не умру, — Шаст из последних сил попытался закинуть ноги на кровать. Его дико мутило, перед глазами летели вертолёты. Хотелось просто сдохнуть, или хотя бы забыться глубоким сном. Арсений прав, утром будет ахуеть как весело. Только бы поспать без тошноты, пожалуйста. Антоша элементарно не доползёт до унитаза. Рядом что-то упало на кровать, частично придавив Шаста. Антон догадывался, что или точнее кто это был. Отлично, теперь точно не убежит, зараза манерная. Шаста отрубило всего на несколько секунд позже, чем старшенького, поэтому Антон так и не придумал какие плюсы сможет извлечь из сложившегося положения и есть ли они вообще. Может Арсению и вовсе нужна помощь? — Ты уверен, что у них там всё окей? — Позов лениво плюхнулся на кровать рядом с трезвым, но уставшим Серёгой. — Криков не слышно, уснули скорее всего. — Матвиенко что-то старательно пытался вбить в телефоне, — Пиздец я спать хочу, так лень в номер идти, почему именно мой так далеко?! — Сам карточку выхватил. Может они там сдохли? Пойти что ль проверить, — Позов вытер мокрую голову полотенцем, и в ожидании ответа посмотрел на Серёгу. — Ой, да похуй, не мешай. Зря что ли номер двухместный покупали? Это конечно не моё дело, но, по-моему, этой парочке стоит разобраться со сраной чёрной кошкой, пробежавшей между ними. В пизду, завтра отвечу, — мужчине надоело набирать сообщение в телефоне, и мобильник полетел на пол. — Богатый дохуя, что ль? Вроде одинаково получаем, или ты на трассе ещё пашешь? — Дима набрал номер Арса, в телефоне пошли гудки. — Смешно. Ладно, я пойду, а этих двоих оставь в покое, утром если что проверим. — Да как бы Арс, с его любовью к драме, говна не натворил… А то начнётся: «я ухожу из группы ради вас», «вам будет лучше без меня». Уже сколько раз начинались подобные разговоры, только Антон спасал, а теперь я даже не знаю, что и думать, — Позов положил мобильник на тумбочку. Арсений, по известным нам причинам, ему так и не ответил. Дима кинул в Матвиенко пустой бутылкой из-под воды, — Вали давай! Я спать хочу. — Бухать меньше надо в твоём то возрасте. — Это тут вообще не причём. Главные алкоголики в соседнем номере. Надеюсь, нам не придётся платить ещё и за испорченное имущество. Я их убью если обгадят там что-нибудь… Парни ещё немного обсудили планы на грядущие дни, и когда лучше выезжать в следующий город. Сошлись на том, что надо будет смотреть по состоянию Антона и что, возможно, завтра и вовсе придётся пердолить в больничку, а не дальше по Европе. В любом случае, это всё следует обсудить с менеджером и на ясную, трезвую, пусть и похмельную голову. Мыльный потолок гостиницы, шум из открытого окна, достающий прямиком до мозга. Антон резко открыл глаза, и вместе со светом в них вонзились миллионы маленьких иголочек. Реальность поцеловала спящую принцессу в губы, вдохнула жизнь. Спросите, где принц? Ну, чуть позже узнаете… Всё тело ломило и ныло, оно ни разу не отдохнуло, скорее даже наоборот. Ноги Антон не чувствовал вообще. Во рту мерзкий привкус алкоголя и сигарет. Безумно хочется пить, но для этого как минимум надо доползти до ванной. Приподнявшись на локтях и простонав все известные ругательства буквально за несколько секунд, Антон, наконец, понял, что не так с его ногами и почему он не может ими пошевелить. Арс удобно развалился на Антоне, лицом он зарылся куда-то в пах, одна рука держится за край джинсов Шаста, во второй всё ещё покоится пустая бутылка хлоргексидина. Антон хочет заорать как малолетняя девчонка. Адреналин и испуг больно отзываются где-то в затылке и, как это ни странно, в печени. Что, блять, вообще вчера было? Шаст попытался вспомнить события минувшего вечера. Так, ну они в ссоре, пытались выяснить из-за чего Арсений так его игнорит, но, кажется, так и не выяснили. Антон машинально потёр лоб. Вслед за этим действием в его бедную голову целой толпой полезли флэшбэки с концерта… И что Арс его поцеловал, и что было до этого, а главное — какую, блять, хуйню он нёс, будучи бухим в пиздину. Как же нахуй стыдно… Антон начал аккуратно снимать со своих рук браслеты и кольца, к кистям прилила кровь, суставы перестали так сильно болеть. Пересчитав эстетичные побрякушки, Шаст с ужасом понял, что проебал где-то кольцо, и что хуже всего, оно блять было подарено Арсением… Весь мир решил их рассорить? Или как ещё это понимать? Попов точно будет злиться… К слову, о нём… Парень посмотрел себе между ног, Арс спал как ни в чем не бывало. Синяки под глазами, грязные волосы, длиннющие ресницы. Всё как обычно, только в руках не вылаканный пузырь, а попытки спасти спину Шаста. Будить или нет? Антон подышал на свои лединющие руки, пытаясь согреть их, и взял Арса за щеки. Отросшая за ночь щетина колола ладошки. Попов поморщился, нахмурил брови. Сердце Антона ушло в пятки, он замер и затаил дыхание. Хоть бы, сука, не проснулся. Заорет ведь, не иначе, или того хуже отмахнётся по привычке или ударит. Шасту очень хотелось в туалет, а ещё попить, почистить зубы и, блять, покурить. Успокоиться от этого лихого утречка или сколько там времени. Он прям чувствовал, как от него за километры пасло… Мерзость. — Ты заебал рыпаться, — сонно пробормотал Попов, Арс выскользнул из ладошек Антона и вернулся к изначальному положению. Очевидно, что мужчина просто спал, но Антон, кажется, потерял ещё десяток нервных клеток в эти секунды. И всё бы ничего если бы, блять, Арсюша не давил на живот Антона. Больно и в туалет хочется ещё сильнее, — Тош… — Арс, проснись, я сейчас сдохну. Арс, мать твою за ногу! — Что такое, дорогой?.. — мужчина слегка приоткрыл глаза. Антон ахуел. Проснувшийся на этот раз уже до конца Арсений тоже… Ну, а дальше всё как в слоу моу да под музыку: Попов чуть ли не кубарём полетел с кровати. Антон, пытавшийся ухватить его за руку, понёсся следом. Одеяло, подушки, браслеты, стул — всё рухнуло как по взмаху волшебной палочки. Барабанные перепонки фактически лопнули, вселенная закружилась и ушла в невесомость. Боль в затылке, метель в глазах и тошнота у горла. Лучший подъём после знатного бухича. Ахуенно, всем рекомендую. — Пизданутая ты скотина, угробишь же нас. Хули ты так дёргаешься, Арсений, ёбаный в рот! — Антон простонал или прошептал это куда-то в пустоту. Минута тишины, а потом тихое хихиканье Попова. Ну да, этот мудак уже сто процентов придумал как отшутиться в ответ. — Прости, прости. Но твоё ебло на столько стрёмное после бутылки вискаря, что я испугался, — ну да, а что можно было ожидать от всемирного красавчика? — Да пошел ты! — Антон резко встал. Его бедро обо что-то сильно ударилось, но боли от этого удара он толком не почувствовал, только взрывающаяся голова и тошнота. — Блядь, Шаст… — Прости, задел твое царское еблище или что?! — перебил Антон, — Ты мне все ноги отлежал, тварь. — Нет, ничего, — Арс хотел на автомате сказать что-то типа аккуратней, ведь Антон со всей дури пизданулся бедром о край прикрученного к полу стола. Ещё несколько спотыканий, ударов в стены и парень доковылял до ванной. Хлопок закрывающейся двери и шум воды в раковине. Занавес. Арс упал на спину и схватился за голову. Господи, он же не пил столько. Откуда эта адская боль повсюду? Виски трещали, из затылка вытекали остатки мозгов. На сердце саднит, как будто бабочки из живота перебрались в грудную клетку и тыкают маленькими иголочками во всё, что видят вокруг себя. Хотелось блевать, от ужаса и безысходности. Эти бесконечные переезды на автомобилях, концертные площадки, скоро всё кончится. Ура. Как хорошо, что они с Антоном живут в разных городах. Целый месяц на то, чтобы привести себя в порядок и принять важные решения. Какие именно, Арсений не знал… И, возможно, слово «решения» здесь будет уместно заменить на «бутылки алкоголя» и принять их обязательно внутрь, желательно несколько ящиков. Обкуриться и сдохнуть к хуям, или может уйти с головой в творчество… Но тут тоже палка о двух концах. Из напольных размышлений Попова вытащили настойчивые пинки. — Бля, Арс, ты совсем в говно? Когда успел? Что у вас тут? Где Антон? Что ты с ним сделал? — Матвиенко бесшумно проник в номер и чуть не споткнулся о лежащего на полу мужика. — Серёга, завали нахуй, громко, — Попов поморщился и медленно сел. — Шаст в душе? С ним всё окей? — Серый поставил на тумбочку два контейнера с непонятной жижей внутри, — Ваш завтрак, алкашня гастритная. Если Шаст опять не будет есть, запихивай силой. — Это вы так с Димой дуэтом пытаетесь стать? — Попов щёлкнул по контейнеру пальцем, по телу прошлись мурашки от вида этого шедевра кулинарии. Антон обожал еду, но только не после пьянок. С похмелья запихать в него что-либо, кроме сигарет, было нереально. — Чего? — не понял мужчина. — Отравить нас решили, что там внутри? Оно живое, поползло куда-то, ой, кажется, оно ползет в мусорку…. — Арсений непроизвольно начал перебирать кольца Антона, лежащие рядом, продолжая витать где-то в своих мыслях. — Обосраться как смешно. Мы выезжаем часа через два, так что собирайте барахло, девчонки. Завтра играем. Клуб ещё меньше, чем вчера. Возможно, Шаст даже до потолка макушкой достанет. Ах да, ты просто обязан отбирать бухло у Антона. Пиздец, что он вчера орал в микрофон, это сложно назвать текстом, да и вид у него слишком болезненный. — А я тут при чём? Он не маленький мальчик, с хера мне его опекать? — Арс выдавил себе в руку таблетки три-четыре обезболивающего и запил их водой. — Приручил, так отвечай теперь, — Матвинко похлопал Попова по спине, пока тот давился таблетками от такого неожиданного поворота в их диалоге, и вышел из номера. Если бы только Серёжа знал, о чём говорит, как больно делает Арсению, лишний раз давая надежду на то, что никогда не сбудется. У Попова капитально ехала кукуха. Столько противоречий у себя в голове музыкант никогда не слышал. Последний концерт, последний концерт и всё кончится, ура! Арс открыл контейнеры Серёжи, попробовал их содержимое. Вполне себе неплохо, обычная рисовая каша. На вкус явно лучше, чем на вид. Есть особо не хотелось. Когда Антон вылез из душа Арса уже не было в номере. Конечно, кто бы сомневался, он опять уперся к Позову. Записка на столе со всей информацией, собранные вещи, аккуратно стоящие на кровати. Шастун уныло посмотрел на кашу, оставленную другом, прочитал записку, выцарапанную на обрывке чека из магазина, и выкинул еду в помойное ведро. Ебись оно всё конём. Не хочет решать проблему, значит считает, что всё окей и её нет. Отлично, тогда с сегодняшнего дня просто коллеги. Пачка сигарет улетела быстро. В оправдание стоит сказать, что начата она была ещё вчера перед минувшим концертом. В номерах нельзя курить, но Антоша почти что был на улице. Юноша сидел на подоконнике, свесив ноги в открытое окно, и смотрел на облака, быстро летящие по небу. Кажется, сегодня дует попутный ветер. Желудок весьма нелестно реагировал на такой завтрак, но что поделать, Антона всё устраивало. Скорей бы нажраться, ещё раз отыграть и просто свалить нахуй от людей подальше, и отоспаться в своей квартире, а не в дешёвых номерках с непонятной историей, в большинстве своём напоминающих локации для фильмов ужасов, которые Шастун просто терпеть не мог.***
Итак, примерно шесть часов дороги, несколько остановок, чтобы поблевать пустотой, и ребята добрались до следующего города. Антон закинулся целой пачкой жвачки, дабы ему не ебали мозги, что он опять не поел. Перебить запах «ацетона», но все и так всё прекрасно поняли. Арс кинул в Антона бананом и обозвал дру… коллегу последними словами. Фрукт полетел куда-то в речку, а у Арсения на руке появились синяки от колец. Всё рушится. Ну же, скорее… Ночь парни провели в хостеле. Никто ни с кем не говорил. Арсений угрюмо зарылся в постель, Шаст каждую минуту бегал курить, а Дима и Сергей просто драли на себе волосы и готовились к воспитательной беседе после финального концерта. — Мне, блять, как играть?! На трезвую голову? Вы что, стебётесь? Да я пизданусь там, спустя минут десять, — Шаст нервно ходил по гримерке, практически задевая потолок своей русой головой. — Ты как давно себя в зеркале видел? Блять, как нарик. Доктора Хауса косплеишь? Пожалей здоровье! — Дима старательно загораживал холодильник со спиртным. — Банка пива или я не выйду на сцену! — Антон резко вскинул руки и выбил у Серёжи энергетик. — Нет! Играешь трезвый! Я не позволю тебе самоуничтожиться. И сигареты с зажигалкой гони! — Позов задрав голову, смело противостоял Шастуну, который, хоть и выглядит милым, но если его разозлить, то пизда всему живому. — Играете без меня, пойду лягу в гроб! Я, блять, тут похоже никому не нужен, мешаю, да и только! Отвлекаю, отлично ебитесь как хотите, всего доброго! — Сука, Шаст, до выхода десять минут, кончай! — Серёга оттирался от сладкого напитка и глазами искал заначку других. — Лицо подставляй! — Шаст! — Дима дёрнул парня за рукав. Антон отмахнулся, сбросил куртку, схватил со стола сигареты и быстрым шагом направился хер пойми куда. — Ну и что это, блять, такое? — Что-что, третий месяц тура, без секса, дрочки и разрядки, результат на… не важно на что, — Дима устало сел на диван и проверил медиаторы в кармане, — Я ебал, что за детский сад. — Может всё же дать ему пригубить, он на пределе, — Серёжа завязывал хвостик и смотрел на отражение ребят в грязном зеркале. — О да, ловить ты его будешь, когда он со сцены нырнёт и от пола потом отскребать, да? Или может у тебя две печени? — Но… — Серёжа развернулся к ребятам и запнулся на середине предложения, — Бар у нас внизу, да? Все в комнате подумали об одном и том же и синхронно выругались. — Арс, пиздуй вниз, бегом! Найди Антона, он просто хуйню сейчас сотворит и всё. Вперед, мы с Серёжей к организаторам! — Позов схватил за руку Матвиенко и потащил вглубь по коридору, к негодующей толпе. Нужно было срочно отвлечь внимание и скоротать время, а заодно предупредить менеджера о возможных осложнениях во время концерта. Арсений быстро встал. На нём был пиджак на голое тело, почти голое, где-то в бесконечных гримерках мужчина отыскал корсет, и теперь эта вещица красовалась на нем, по-блядски круто подчеркивая фигуру. Вечер обещает быть жарким, лишняя ткань не нужна, все по минимуму. Попов захватил мобильный и полетел вниз, перепрыгивая целые пролёты. В клубе не протолкнуться, в воздухе дым сигарет, пары алкоголя и, кажется, чего-то запрещённого. Но не сегодня и не здесь, не в эти часы. Направившись к барной стойке, Арсений внимательно посмотрел на падающих, слоняющихся и просто сидящих посетителей. Антона не было нигде… Может они зря волновались? Шаст просто вышел покурить, так? Попов подошёл к бармену и ткнул ему фотографию коллеги в лицо. Юноша посмотрел в экран телефона, затем на взъерошенного полуголого Арса и указал на запасной выход. — Ты бы заканчивал истерики. Давай, последний концерт и ура, долгожданный отдых, — Арс вышел на улицу и почти тут же въебался носом в спину Антона. — Вау, какой дельный совет… А я не догадался, — Шаст, не поворачиваясь, выпустил изо рта облако дыма. Сигарета одинокой точкой сияла в тени забытого всеми переулка. Свет лился лишь из окон, но даже макушка Шаста не доставала до их уровня. Третий, может четвёртый этаж. — Пошли, тебя все ждут. Диман уебёт нас, — Попов дернул парня за майку. Стоять на улице было слишком холодно, соски неприятно терлись о пиджак, пытаясь пронзить его насквозь, но Антону, кажется, было абсолютно нормально стоять полуголому. — Можете начинать, я скоро подойду. — Так не получится, у нас сегодня плавающий сет-лист. Да, опять, играем то, что хотят фанаты. Скажи спасибо, что хоть песни заранее пишем, хотя ты мог бы придумывать прямо на сцене… — Арсений собирался уже насильно затащить Шаста внутрь клуба, но тот резко повернулся, выдыхая в лицо Попова едкий дым. От неожиданности мужчина закашлялся, глаза начало щипать. Но не только запах сигарет почувствовал Арсений. От Антона конкретно несло водярой и чем-то еще, очень напоминающим энергетик. Только не это. — Шаст? Ты пизданулся в край?! Сколько, а главное, когда?! — Попов схватил юношу за кусочек ткани, болтающийся на нем, и потянул на себя. Со стороны выглядело очень забавно ведь, чтобы быть хоть немного повыше, Арсений непроизвольно привстал на носочки и теперь размеренно покачивался. Антон надменно хмыкнул и шлёпнул по пальцам Арса. Каждый сука раз, когда Шастуну приспичивает драться, его кольца усиливают удары во много-много раз. Не очень приятно получать железяками по костяшкам пальцев. — Поверь, достаточно, сейчас подействует и я смогу нормально работать, — Антон потушил сигарету о подошву ботинка, его немного увело в сторону, и, если бы не Арс, ещё пару сантиметров и поцелуй со стеной был бы обеспечен. Глаза наливались безумием с примесью туманности. В них загорались звёзды, или же это просто отражения окон близлежащего борделя? Антон все дальше и дальше несся от мира, имя которому реальность. В руках у Шастуна откуда-то взялась банка адреналина. Пустая банка адреналина. Он смял её перед лицом Попова и кинул в мусорку, — Будет очень весело, — юноша зашёл обратно в клуб и направился, судя по всему, в гримёрку. — Вот же, ёбаный ты на хуй, блядина какая! — Попов ударил ногой мусорный бак, написал Позову, что они скоро будут и всё окей, и направился к барной стойке. Умирать так вместе с этим идиотом. На трезвую голову пьяного Антошу он точно не перенесёт, а если уж и трахнуть диджея, так с оговорочкой, что был пьян в ссанину, и к мозгу кислород не подвозили. Шаст сам себя не бережёт, может всё же стоит показать ему всё то, что накопилось? Он же так нарывается на это. Так проще всего разрушить остатки дружбы, что клочками висели между ними. Оправдания! Глупые, детские. Попытка перенести ответственность на другого. Он же специально? Арсений не хотел влюбляться, тем более в мужика, его заставили… Мысленно попрощавшись со всем на этой планете, Арсений шлифанулся водкой, и тут же на наш прекрасно-унылый мир наложился фильтр. Образы стали нечёткими, какими-то ненастоящими, похожим на компьютерную игру, виртуальную реальность. Чувства притупились, руки развязались, оковы пали и всё стало как-то до пизды. Управлять всей этой штукой сложновато, ну да не впервой, разберёмся. Следом залив в себя энергетик, Арс захотел только одного: пойти на сцену и разъебать всё и вся. Сердце стучало где-то у горла. Вырвать бы его и бросить, добить, чтоб не мучилось впредь. Ему и так приходилось разбиваться на протяжении многих лет, а теперь оно ещё и сбоить стало, требует Антона и никого кроме него. Жить без бракованного сердца будет куда лучше… Казалось, что люди слишком медленно ползут, ленивые твари! Быстрее, быстрее! Надо двигаться действовать, жить в конце концов. — Арс, ты самый бесполезный человек на свете! Антон нашёлся, всё ок, бегом на сцену, — Матвиенко отвесил Попову подзатыльник, от чего тот чуть не потерял равновесие, — Ну и конечно же ты тоже бухой в пиздину. У кого вы вдвоем сосали разберёмся после, а пока марш играть! — Сережа всучил Арсению микрофон, повернул его нужной стороной относительно рта и пнул Попова на сцену. Антон уже качался около своего стола, демонстрируя всем нюдесы. Попов нервно сглотнул. Розовые соски Шаста можно было бы и зацензурить. Никому нельзя созерцать такую красоту! Клуб непростительно маленький. Охрану даже поставить некуда. Загородят всё и видно не будет. Но надеется на обычное людское понимание тоже глупо. Выбегай кто хочешь, забирай любимого участника и уноси с собой. Телохранителей расставили на самой сцене по бокам, места катастрофически не хватало. Арсений попятился назад, по привычке. — Ты уверен, что он не сдохнет в этом корсете в первые пятнадцать минут? — Серёжа хлопнул Позова по заднице и показал на образ Арса. Дима повернулся и минуту ахуевал от происходящего. До этого Позов, чтобы хоть как-то развлечь толпу, отвечал на ебанутые вопросы, весело отшучиваясь от любого дерьма или интимщины. — Жопой своей ноут не снеси! — Антон схватил Попова за шею и чуть отодвинул от своего рабочего места. — Блять, ты так близко… — Арсений застонал от ощущения прохладных колец на своей коже. — Бежать не куда, дорогой. Наступишь на мак бук, я наступлю на тебя, и вообще не лезь на стол, — Шастун вернулся к своим цветным кнопкам и заорал в микрофон, — В пизду всё! Я хочу начинать, так что погнали!!! Первое куда попаду, тот трек и откроет наш финальный концерт!!! — Шаст орал на ломанном английском, с нарочито русским акцентом, но все прекрасно поняли, о чём он, и радостно завизжали и запрыгали в ответ. Позов проорал проклятья в потолок и ударил по струнам, Серёжа запрыгнул на усилитель звука и устремил микрофон в зал. Первую песню ребята исполняли в унисон со зрителями. Арсений буйствовал как никогда. Он прыгал, давал микрофон фанатам, давал им пятюни, как награду за чудесное исполнение, кажется, отпил из нескольких стаканов. Пару раз он валился с ног, но продолжал орать в унисон со всеми. Корсет и правда немного мешал, но осознание своей ахуенности в нём придавало сил. С внешнего вида Арсения можно было ловить стояки, как ментальные, так и вполне реальные. Позов уже успел разодрать себе пальцы о струны, и белоснежная басуха пестрела кровавыми разводами. Серёга плавал по залу на руках фанатов и кайфовал от жизни. Похуй, что он почти упал раз двадцать, и это могло бы стать последним концертом в его жизни, сейчас он сидел на чьей-то шее, около сцены и орал текст просто так, микрофон направлен к фанатам. Чудом держащиеся на нём спортивки были разодраны в хлам. Антон за своим пультом не мог даже на стол залезть, рост не позволял, он просто так скакал, как угорелый, и в одном из порывов выкинул микрофон в зал, научился у своего старшенького, не иначе. Вместе с несколькими кольцами и браслетами все это добро полетело как сувениры зрителям. Вполне себе обычное явление, вот только запасного микрофона на этот раз не было. Шастун почти ничего не видел и играл благодаря профессионализму и моторной памяти, в такие щи он не напивался давно. А главное — стерлись все границы, что хорошо, а что плохо? Всё ахуенно, ребят. Нет правильного и неправильного, сегодня, сейчас, можно всё! Арс, похоже, забыв о высоте клуба, а точнее о её отсутствии, попытался забраться на стол диджея. Антон схватил Арсения за горло и слегка встряхнул. Затуманенные голубые глаза проникали в душу, мокрые волосы, нервно вздымающаяся грудь и ебаный мокрый насквозь от пота корсет. Попов похабно улыбнулся. Антон фыркнул и закрыл Арсу лицо ладонью, обводя вокруг стола и подтягивая к себе. Попов послушно пошёл. Возможно, это получилось случайно, и он просто пытался сохранить равновесие, когда вселенная потянула его в бок. Шаст смотрел на своего поплывшего друга, а Арс смотрел в ответ, и так преданно, спокойно, нежно, как будто ничего не произошло… — Ты меня любишь? — Шастун пальцами схватил Арсения за подбородок и попытался сфокусировать зрение хотя бы секунды на две, но сделать это было сложно. К чему вообще был этот вопрос? — Да, я уже говорил, — Арсений преданно смотрел в глаза Шастуна. Но ему самому, казалось, что он смотрит равнодушно и холодно. Ан нет, Арсюш, глаза — зеркало души, и даже пелена алкоголя не затмит картины, — Больно. — А да, сорян, — Антон отпустил лицо Арса. Попов усмехнулся ещё раз. «Да не из-за этого больно», — пронеслось у него в голове. Сделать или нет? Больше возможности же не будет, а тут сами звезды велят. Никто не снимает, все обдолбаны, фотографов нет, просто шик. Очередная песня закончилась, парни немного расчистили сцену от нижнего белья фанаток. Его вполне бы хватило для открытия малого бизнеса. Арсюшка в очередной раз не устоял на ногах и упал мордой в пол. Очень удачно упал, обнаружив тем самым шикарный ошейник, чокер или как там у молодежи принято. Антону он точно подойдет. — Блять, парни пиздуйте вперёд. Я скоро руки о струны сотру окончательно, не могу больше, — Позов буквально висел на Серёже. Состояние его пальцев и правда было так себе. Голос слишком осип и дико ломался. За временем никто особо не следил, но, вроде, они играли уже часа три, три с половиной. — Дико извиняюсь, что нам там петь без вас? — Попов старательно пытался застегнуть ошейник на шее Шастуна. Антон же, в свою очередь, находился в немом возмущении. Ему слишком сильно пережало горло, он неуклюже размахивал руками и пытался ударить Попова, но у того, безусловно, был опыт по уворачиванию от Шастуна. Руки не слушались, и бедный Антон чуть не пал жертвой этого украшения, но Арс всё же с задачей справился. — У вас раньше было несколько совместных треков. Нужно ещё песни три и всё, можем заканчивать. Ну же, давайте, вспомните былые времена. Антон вон даже и не повыебывался толком, — Матвиенко усадил Диму на стол с кнопками и ноутом и ожидающе посмотрел на нашу парочку. — Стебётесь, а играть мы на чём будем? — Антон откашлялся и ударил Арса по затылку, придерживая его за талию второй рукой, что бы мужчина не упал. — Гитару и синтезатор мы вам раздобудем, больше и не надо, — Дима снял очки и вытер лоб, — Я больше не могу. — Ладно, вообще похуям, но только текста я ничерта не помню, — Антон поправил свой новый аксессуар на шее. Арсений фыркнул. Он хоть и был бухим в дрова, но их совместные песни с Антоном будет помнить всегда. Не важно день это или ночь, жив он, блин, или мертв, бухой или трезвый, он помнит всё. Помнит, как они с Шастуном их придумывали, сидя в самолётах, автобусах и машинах. Это было чем-то вроде забавы. Просто однажды стало слишком скучно вот и получилось: написали пару строк в заметках, посмеялись, Антон на гитаре брякнул несколько аккордов и всё, парней унесло. Некоторые из песен ребята записывали и выпускали, но чаще всего, они забытые пылились в телефоне. Простой текст нёс столько эмоций и столько воспоминаний, что дыхание сбивалось, а сердце делало остановочку при повторном прочтении, заставляя переживать всё как в первый раз, но похоже такое происходило только у Арсения. — Ладно, но сомневаюсь, что фанаты оценят такой резкий переход на медлячок, — натянуто посмеялся Арс и стал искать свой телефон на столе, — На, хоть что-то примерно помнишь? — Мужчина сунул в лицо Шаста мобильник с открытыми заметками, тот прищурил глаза и несколько секунд тупо пялился в экран. — Знаешь, может и да, но только прочитать не смогу, все плывёт, — Шаст растерянно почесал ухо. — Аккорды? — Их вспомню, ну и ты подскажешь? Там вроде не сложно было, — кажется Шастун немного успокоился и его брови отошли от переносицы, а лицо вновь стало пьяным и весёлым. — Хэй, ребята, кажется, вы все порядком устали. Что ж, понимаем, тут довольно жарко, столько красавчиков на одной сцене. Ух, воздух нагрелся до предела. Ну и не стоит забывать о прекрасных дамах и парнях в толпе! — Арсений вышел вперёд и обратился с организационной речью к слушателям. Наличие алкоголя в крови делало из него англичанина с гражданством Великобритании, — Наши «старшенькие» немного устали. Сегодня они работали усердно, как никогда, так позвольте же украсть ваше внимание и исполнить буквально две — три песни из личного архива. О, да, мы тоже пишем, но это слишком сокровенно, не всегда хочется выставлять на показ. Но сейчас, похоже, самое время. Завтра никто и не вспомнит, — Арс подтянул к себе Шаста. — Да, пожалуй, нам стоит немного отдохнуть. Предлагаю всем сесть на пол, надеюсь места хватит, — Антон удивленно посмотрел на пьяного Арса, но продолжил мысль мужчины. Ну и как тут, блять, злиться на этого урода, когда тебя так нежно поглаживают по талии, сука?! Нежно придерживают и страхуют… Что же происходит, что же делать. Зрители радостно поприветствовали парней и с общим вздохом облегчения опустились на пол клуба. Действительно, это было верным решением. — С Антоном всегда получается романтик, надеюсь мы тронем ваши пропитые душонки. Можно сказать, у нас мини презентация. Песни практически впервые увидят свет, — Попов положил голову на плечо Антона и улыбнулся. Его мокрые мягкие волосы нежно щекотали чувствительную кожу около шеи. Тело Шаста отозвалось мурашками, адреналин постепенно отпускал, и настроение было умиротворённым, немного возбужденным и до пизды сентиментальным. Ох, сука, что-то точно произойдёт. Арсу вытащили синтезатор Антона вперёд, а Тоше всучили гитару. Можно работать. — Готов? Точно не видишь аккордов? — Попов сунул Антону телефон, но на этот раз с нотами. — Их чуть получше. Ты уверен, что стоит это играть? Господи, оно такое детское. Мы же придумали лет шесть назад, во время первого тура? Более позднее не хочешь? — В голову Шаста ворвался смерч, и имя ему сопливые мысли о былом. Он помнил, сколько надежд на будущее тогда в них теплилось, сколько планов и мечтаний, но что же теперь. Не любит Шаст оглядываться назад, особенно, если понимает, что раньше было лучше, а теперь пиздец какой-то. — Что ж, достойное описание этой хуйни. Забей, они всё равно русского не знают, зато мотивчик прикольный, — Арсений усмехнулся, и пальцы заплясали по клавишам. Мужчина запел, его голос чуть дрожал, но не более. Для бухого в пиздину он на удивление трезвый… Хуйни? Это начало их дружбы, начало, сука, всего, что с ними происходило хорошего и плохого. И это для Попова хуйня? Отлично, вау, хотя чему Антон удивляется, Арсений же актёр. Всё то, что он говорит на публику, отнюдь не всегда является правдой, лишь образ, умело создаваемый годами и не один. Антон невольно задумался, знает ли он вообще самого Арса или лишь его многочисленных персонажей? Это опредёленно надо обдумать, но не сейчас… Руки сами взяли нужный аккорд, а пальцы медленно неуверенно поползли по струнам. Антон помнил, помнил всё, просто не знал этого. Голова не соображала, и сердце взяло управление на себя. Разрушена моя Утопия Изумрудный город стал грудой стекла Разрушена моя Утопия Тонет линкор, ждите новый шторм Идет волна! После дикого и неуправляемого рейва с элементами панка, подобная песня звучала максимально попсово. Особенно если играть её на таких инструментах. Антон подпевал лишь местами. Ему не нравился собственный срывающийся, подростковый голос, у Арса получалось куда круче и мелодичней, а главное — чище. — Ну что, не ожидали от нас такого? Мы мать его Импровизация, что будет на наших концертах не знает никто, даже мы! — заорал Матвиенко, чтобы хоть как-то растолкать загипнотизированную толпу. Серьезно, все просто сидели и смотрели на уставших парней и вроде как наслаждались. Антон посмотрел на Попова, тот стоял с закрытыми глазами и держал пальцы на клавишах. Последние ноты отправились гулять по клубу, и только тогда Арс вернулся в эту реальность. Все заорали и замахали фонариками на телефонах. — Что ж, давайте теперь мы все вместе окунемся в обещанный романтик. Последняя песня в последнем городе этого тура, текст хоть и на русском, но он о любви, это наша любовь к вам и к нашей работе! Спасибо, что были этот вечер тут! Возьмитесь за руки, приобнимите рядом сидящего человека, ну же, побудем одним большим комком чувств, ощутим этот момент вместе и соединим наши сердца! — Да ты в пиздину, Арс! — Матвиенко и Позов уселись на усилители звука и взялись за руки, — Давайте порадуем нашего мальчика и сделаем вид, что нам интересно. Фанаты захихикали, но всё же начали переплетаться пальцами, кто-то приобнимал друг друга, кто-то прям стиснул в крепких объятиях, такая вот разная любовь, и только Антон и Арсений сидели примерно в двух метрах друг от друга… — Эй парни, вы как-то цепь рушите, ну-ка, — Дима крикнул Шасту и Попопву, стертыми пальцами показывая, что им надо встать чуть поближе. Шаст посмотрел в сторону источника звука, но нихуя не увидел. Амплитуда его покачиваний стала ещё больше. Он прям еле на ногах стоял и соображал. Последняя песня надо держаться! — Чего, блять? Мы мешать друг другу будем. Да и не особо далеко, я рукой до Арса достаю, — Шастун потянулся к Попопву, и его центр тяжести сместился, земля поплыла из-под ног, — Еба-а-ть! — Осторожно, не раздави фанатов, — Арсенй тут же поймал Антона, — Хуёво оцениваешь свои возможности, — Арс стоял позади Шаста и аккуратно придерживал парня за локти. Мокрая грудь Попова прилипла к такой же потной и мокрой спине Шастуна. Как же, блять, хорошо, что есть этот сраный корсет, хоть какая-то граница между сносом крыши и последними каплями адекватности. Арс прям ну очень сдерживался, чтобы не потереться пахом о попку Шаста. Мерзкий животный инстинкт! Дима быстро подскочил со своего места, схватил стойку с микрофоном, в который до этого изредка подпевал Шаст, и кинул её за кулисы. — Ой, вау, у вас остался один микрофон, — Позов похлопал парней по плечам и показал сердечки ликующему залу, — Вперед, работайте! А мы понаблюдаем, — Он вернулся обратно к Серёже и опять взял того за руку. — Я всё равно не пою, так что, один хер, — Шастун показал Позову фак, но отойти от Попова он, блять, не мог, просто потому, что совершил вторую попытку полета со сцены, и его вновь удержали сильные руки мужчины. — Облокотись на меня, иначе точно нырнешь куда-нибудь. Давай, последняя песня, не помнишь, наверное, совсем давно придумывали, но это «Кислород», — Арсений пошире расставил ноги и поправил микрофон, чтобы Антону было тоже удобно петь и играть. — Её, ты стебёшься? Что за настроение такое упадническое? Как ты вообще в нашей, блять, группе оказался? Такая любовь к драме, пиздуй не знаю куда, в сериалы для подростков. Сука, Арс, ты превратил ебаный рэйв в сопли, а я думаю, какого хуя так скользко на сцене, — Шастун говорил всё, что выдавал его мозг, рандомные идеи, отдельные фразы, заметки на тему, чтобы лишний раз не грузиться. Попов стиснул зубы и ударил по клавишам, спустя несколько секунд, он почувствовал толчок локтем в ребро и неуверенные подрагивания струн гитары, хриплые, рваные. Эту песню по большей части действительно придумал Арс, Антон лишь подкинул пару идей. Он не очень любил нежности и сентиментальности, а особенно стекло. Попов же напротив, прям вылитый персонаж произведений восемнадцатого — девятнадцатого века. Романтичный и немного грустный, любит поразмыслить о великом и витать в облаках. Довитался. Мужчина играл нарочито медленно, во-первых, чтобы успевать ворочать пьяным языком, а во-вторых, чтобы растянуть этот упоительный момент и, наконец, решиться! — Скоро уйду, не переживай, — Попов прошептал это на проигрыше, глаза были закрыты, их ослепляли сотни фонарей на телефонах, от этого болела голова, поэтому лучше так. Ты не видишь ничего, только вспышки, размытые, фантомные и какие-то далекие, как отблески фар на потолке ночного номера, и просто чувствуешь, чувствуешь кожей, каждым нервным окончанием. Можно этот момент будет длиться вечно? Тёплый Шастун под боком, тишина в голове и почему-то умиротворение на душе. Категорически не хотелось думать. Слегка приоткрыв глаза, сквозь ресницы, Арсений видел только звёзды. Задохнувшись на очередном припеве, мужчина пропустил вступление. Неуверенный голос раздался в паре сантиметров от лица Арсения. Попов удивленно распахнул глаза и немного отстранился назад, сердце зашлось в лёгкой, сладкой панике. Пьяный Тоша на удивление чётко умудрялся проговаривать слова речитатива. Арсений забыл обо всём и, затаив дыхание, смотрел на Шаста, как бы боясь спугнуть, разрушить это видение. Антон нахмурил брови и зло зыркнул на Попова в ответ, мол чё ты петь перестал, блядина хитрожопая. Микрофон находился всё же ближе ко рту Арсения, и Антону пришлось согнуться в три погибели, сильнее опереться о Попова. Арс набрал в легкие побольше кислорода, его в этом клубе осталось совсем немного, и вторил словам Антона. Петь в один микрофон и играть было неудобно, разница в росте сказывалась как никогда. Они стукались лбами, дышали, задыхались, старались вытянуть высокие ноты. Пытаясь убрать надоедливую прядь волос со лба, Арс неуклюже махнул головой, и его нос уткнулся в колючую щеку Шастуна. Попов так и замер, не веря в реальность происходящего. Это точно судьба, всё давно решено за него. Жизнь лучший шиппер. Материализует то, что ей нравится и пишет самые офигенные фанфики… — Ты что творишь? — Антон зашипел на Попова, но убирать голову не стал, сил не было, пальцы сводило от жестких струн. Почему-то хотелось вот так стоять и вдыхать запах Арса, просто знать, что он рядом и никуда не убежит, не скажет непонятной, двусмысленной хуйни, и понимай как хочешь. Просто будет стоять и поддерживать, пусть и так странно, по-своему, но вроде суть ясна… Последний аккорды прозвенели в разряженном воздухе, Арсений шумно выдохнул в щеку Шаста, от этого у парня пробежало стадо мурашек, и встали соски, а потом, кажется, Арсений простонал имя Антона. — Можешь потом двинуть в челюсть, но только не сильно, — Арс схватил Шаста за кольцо на «ошейнике» и потянул вниз. Свободной рукой он на всякий случай прикрывал их лица, сам не понимая для чего и зачем, всё же и так ясно. В зале завизжали захлопали и вот хуй знает на что такая бурная реакция? На песню или на… Поцелуй, в который Арсений утащил Антона прямо на сцене. Пьяным целоваться тяжело, как-то не кинематографично выходит, неловко. Арс зубами задел микрофон и прикусил щеку Антону, прежде чем нашел его губы. Шаст, кажется, хотел как-то отшутиться, возможно запротестовать, но подавился языком. Не своим, а языком Арсения, который так нагло вторгся в его рот. Такого напора Антон не ожидал. Гитара, висящая на Шастуне, спасала положение, немного, но спасала. Не будь её, Арсений бы полез в штаны к Тоше прям тут, а так хоть какая-то преграда и контроль над ситуацией. Шаст не мог нормально стоять, поэтому неуклюже завалился на Попова и судорожно схватился за его плечи, в надежде не просрать равновесие. Мокрые и такие горячие плечи, аж руки обжигают. Антон чувствовал напряжение Арса, чувствовал, как тому сильно пришлось задирать вверх голову, как дрожат его губы… Фанаты ликовали. Где-то в тумане были слышны ахуевшие возгласы Сереги и Димы. Попов готов был разреветься. Настолько давно он об этом мечтал, мужчина аж причмокнул несколько раз пока перехватывал губы Антона. Безумно хотелось большего, хотелось всего Шастуна, а не только крошки от бисквита. Чувствовался сладкий привкус энергетика и горечь табака, щетина Антона царапала Арса, пальцы в кольцах больно давили на плечи… Эйфория прошла, остро начала ощущаться нехватка воздуха, и Арс сбавил обороты, на прощание нежно чмокнув Шатуна, как-то уж слишком по-наглому получилось, вот так, без разрешения, да с языком, но Шаст не укусил, а ведь мог. Арсений отстранился… — Антош, — Попов отпустил чёккер на шее парня, посмотрел в подёрнутые пеленой глаза Антона, немного выждал и продолжил, — Скажи хоть что-нибудь, только не молчи, молю, — дыхание у парней было сбито, вернее Шаст и вовсе его затаил, а вот Арс старался успокоиться как можно скорее. Получалось плохо, грудная клетка рвано вздымалась, а корсет трещал по швам. — Сукин ты сын, блять, голова кружится, чуть не задушил к херам, в гримерке поговорим, не тут, — Шаст вздрогнул и отмахнулся от руки Арсеня, в глазах темнело, — А может и не в этой жизни, гандон, лови меня теперь… — Парень быстро снял гитару и повернулся к фанатам, чтобы попрощаться, — Ебать хоронить, — Шастун готов был поклясться, что это белочка пришла на огонёк. Реальность вообще бывает такой пизданутой во всех смыслах и одновременно? Весь зал дружно лобызался. Кто-то со своей второй половинкой, кто-то с бутылкой алкоголя. Дима, кстати, тоже завалил Серёжу и вытворял с ним аморальные вещи, Матвиенко пытался оказывать сопротивление, а потом просто плюнул и уронил их за звукоусилители, на которых мужчины сидели буквально за несколько минут до этого. — Ну, флэшмобы я запускать умею, что скажешь? — Попов закинул руку Антона себе через плечо и обнял парня за талию, чтобы тот не упал. Геройствовать Арсений любил. Получалось не всегда, как, например, и сейчас. Если бы не охранники, вовремя подбежавшие к ним, парни бы точно пизданулись, но зато вдвоем, в обнимочку. Мужчин со сцены уносила охрана, они на автомате прокричали что-то в стиле «Мы трахнем этот город ещё раз» и на этом всё. Менеджер извинился за такое поведение и, пожелав всем спокойной ночи, тоже покинул сцену, матеря про себя Арсения. Арс очнулся на руках у стаффа, дальше его кинули на диван. Рядом лежал Антон, выглядел он мягко сказать не очень, бледный, мокрый и такой беззащитный, руки ноги раскинуты в разные стороны, впалый живот. — Тош, — Попов потянулся рукой к товарищу, но его тут же начал успокаивать охранник и вернул в изначальное положение. Они все были в хламину, все поголовно, кроме Серёжи, всемирного трезвенника, он суетился вокруг Димы, смывая с рук запекшуюся кровь. Позов, который похоже нехило так накидался за время концерта, тоже отрубился. Крутая рейв группа «Импровизация» объебалась, как какие-то малолетки, и теперь умирали. В голове вертелась мысль, что всё превратилось в дрянной, дешевый гейский сериал с не самой счастливой концовкой. Конечно, они так напивались не впервой, просто этот тур уж слишком длинным и нервным получился, да и выступать через день, через два до пизды сложно, а оставаться при этом ещё и жизнеспособными и вовсе проблематично… Но, сука, Антон и правда выглядит слишком хуево. Как-то не до смеха. Шастуна начало тошнить, подобное с ним происходило редко. Его аккуратно перевернули на бок, чтобы парень не захлебнулся в собственной рвоте. Обратная и всем известная сторона пьянок, все знают о ней, но всё равно пьют, получают алкогольное отравление, зарекаются, что это в последний раз и снова пьют. Арсений готов рвать на себе волосы. Только бы руки поднять, но сил нет даже на то, чтобы вздохнуть лишний раз. — Расшнуруйте вы этому пидорасу корсет, он сейчас откинется! — резко скомандовал Серёга, — Вызовите скорую Шасту, нужно убедиться, что всё хорошо, шевелитесь. На мне Дима, — Матвиенко обтирал друга мокрым полотенцем. Попова перевернули, стащили с него корсет, стало намного легче, ребра перестали ныть, и Арсений застонал от удовольствия. Теперь его дико клонило в сон. Смертельная усталость приковала к поверхности. После сильных эмоциональных выплесков обычно так и происходит, а учитывая то, как Попова черти метали по всей сцене, удивительно, что он вообще живой. — Антон, блять. Нахуй ты пил? — Арсений всё же смог подняться на ноги и пересесть на соседний диван, не без помощи стаффа, но останавливать его никто не стал. Теперь голова Антона лежала на коленях Попова. Мужчина творил нечто непонятное с волосами Шаста, пытался зарыться в них пальцами. Зачем? Почему? Антон никуда не убегал, его никто не забирал у Попова… — Из-за тебя, долбоящер, — тихо отозвался Шаст. Может он и вовсе молчал, и это подсознание Арсения выдумало такой нелепый ответ, кто же теперь знает. Часто люди после мощных бухачей говорят, что они ничего не помнят, списывают всё на алкоголь. Но это наглая ложь. Плацебо, перенесение ответственности на сраное химическое соединение. Вы действительно забываете такие обычные вещи как: дорога куда-то, поход в туалет, некоторые незначительные разговоры, всё то, что происходит на автомате, но вот эмоциональные всплески помнятся и помнятся они всегда, не зависимо от вашего состояния. Вспышки минувших событий заставляют краснеть. Кто натворил всю эту херню? Я? О нет, что вы, виноват алкоголь, да, именно он. Так сильно надрался вчера, ух, кажется, в памяти ничего не осталось… Что ж поскребите по дну мозга и загляните в подвал подсознания, раз так уверены, что все забыто. Не обманывайте себя, это ужасная ошибка. Врачи приехали быстро, осмотрев Антона они заверили, что с ним всё хорошо, просто алкогольное отравление, поставили ему капельницу, для интоксикации, затем так в качестве бонуса осмотру подвергся и Арсений. Парней решено было отвезти в больницу и подержать под наблюдением некоторое время. Менеджер противиться не стал, меньше денег за номер платить. Экономия, как говорится. Диме тоже обработали руки, но мужчина уже был в сознании и увозить его не стали.***
Арсений очнулся от приглушенного шума людских криков, свиста и рёва толпы. Поморщившись, он попытался спрятаться от этого раздражителя, но ничего не вышло. Морфей помахал ручкой Попову и вытолкнул его в реальный мир. По всему телу чувствовалась слабость. Недосказанное какое-то состояние, непонятное. Голова не болела, а вот тело очень. Не удивительно, он вчера столько раз вытер сцену. Алкоголь и правда лучшее обезболивающее, боль от падений не чувствовалась вообще, зато она с лихвой отыграется на нём теперь. — Проснулся? Сильно не дергайся у тебя капельница в руке. Как самочувствие? — рядом раздался знакомый голос. — Шаст? Где мы? — Арсений глупо вздрогнул и заскрипел, как старые сани на морозе, затем глухо закашлялся и выругался. Голос утерян на неделю минимум, как он умудрился его так сорвать. — Да у вас гастрольное бинго, молодой человек, теряешь форму, Арс. В больнице мы. Серёжа звонил и сказал, что вечером самолёт в Москву, — Антон сидел на соседней заправленной кровати в больничной рубашке и штанах, у него тоже из руки торчала иголка, а рядом стояла капельница, — Отличное завершение тура. — Да, могло бы быть и хуже, — Попов неловко усмехнулся, — Зачем нам в Москву? — Интервью для какого-то журнала и вроде съемка, предложение выгодное отказываться было бы глупо, мне не особо объясняли подробности, — Шаст шлёпнул босыми ногами по полу и выключил оравший всё это время телевизор, — Последний рывок, старик, и долгожданный отдых. — Если доживу… — Арсений попробовал пошевелить конечностями, они шевелились, но с огромным трудом. Осмотрев свои руки и ноги, Попов обнаружил целые галактики из синяков, ну ебаный космос просто, даже черная дыра имеется, если вы понимаете, о чём я, — надеюсь, фотосет будет в одежде. Моё тело явно не готово показаться на свет. — Меньше скакать, как ебанату нужно было… — Меня точно не побили? Это пиздец какой-то, столько синяков вообще нормально? Выглядит ужасно, — ну вот и старый добрый Арс, печется о своей внешности и фотогеничности. Попов мельком скользнул взглядом на Шастуна, парень что-то искал в телефоне. Руки и ноги вроде целы. Штаны так забавно не подходят ему по росту, слишком коротенькие. На щеках легкий румянец, а на запястьях несколько синих следов от браслетов. — Не хочешь поговорить о вчерашнем? Да и в целом о событиях нескольких дней минувших, сейчас самое время, — Антон кинул на кровать Арсения телефон на экране которого светилась размазанная фотография. Кто-то из стаффа всё же успел немного задокументировать произошедшее, а если точнее, то лихие лобызания парней. — Что? — Сердце Арсения непонимающе пропустило удар, а затем в голову волной хлынули воспоминания. Отрывками, нечёткими кадрами, криками, воплями, и вот целая толпа видений шумела в голове. — Вижу, ты всё прекрасно помнишь. Что ж, отлично, — Шаст переметнулся на кровать Арса вслед за телефоном. Усевшись по-турецки парень посмотрел прямо в глаза Попову. Арсений сглотнул и начал шариться глазами по сторонам, чтобы найти хоть какое-то спасение из этой ситуации. Его взгляд слишком долго задержался на окне, это получилось непроизвольно, — Ты вместо разговора предпочтешь прыгнуть с третьего этажа? — А, нет, я… Задумался. Ты прав, давно пора всё обсудить. — Вот так просто? Ого, в этой капельнице что-то помимо витаминов? — Шастун неловко почесал затылок, он и сам не ожидал такой податливости от Арсения, такого обычно не бывает. Арсений даже от самого себя держит секреты, не то что от других… — А ты думал я тебе загадки начну загадывать? Или задания выполнять заставлю? Пока есть настроение почему бы и нет, — Попов поджал ноги под подбородок и обнял их руками. Что-нибудь сообразим по ходу разговора, это как вступительные в актерское сдавать. — Почему ты это сделал? — Захотел, очевидно же. Или ты видел пистолет у моего виска? Антош, не глупи. — А ты не ёрничай, тебя хуй поймешь! У тебя будто раздвоение личности. Даже не так, есть много разных Арсениев, с одними я вижусь довольно часто, другие как-то подозрительно долго не появлялись, третьих и вовсе вижу только на работе, и эти Арсении все прибывают и прибывают, я уже запутался кто из них твои ебанутые персонажи, а кто из них настоящий ты… — Шастун нервно теребил кольцо на пальце, — Все они внешне одинаковые и голубоглазые, но, похоже, не всем из них я нравлюсь… Я не понимаю, что из происходящего твоя игра, а что настоящие чувства. Вся жизнь спектакль, все мы актеры, но столько ролей не осилит никто, я запутался… — Ого, ты меня так больным на голову обозвал? Отчасти ты прав, я сошёл с ума, но кое в чем ты ошибаешься. Все Арсении, без исключения, любят тебя… Прости, что всё это время вводил в заблуждение. Мне казалось, так будет проще, и всё само собой пройдёт. Увы, не прошло. Думал, моё влечение помешает работе, отчасти оно так и есть… Но, как видишь, некоторые из Арсениев не могут удержать всё в себе и проговорились, — Он это сказал? Быть не может… Но это так. Попов устал убегать, прятаться. Что ж, этот момент должен был наступить, может не так скоро и не в такой обстановке, но что делать. Все вокруг твердят: сядьте поговорите, это поможет… Попробовать в жизни стоит всё. Натворил делов, значит надо отвечать. — В каком смысле? Я не понимаю. У твоего люблю как-то слишком много оттенков, некоторые из них даже больше тянут на «ненавижу». Боюсь понять неправильно, — Шаст нелепо мял рукав больничной кофты. В палате немного прохладно, поэтому руки Антона были ледяные, ноги тоже. — Какое из слов тебе не понятно? Мне по буквам произнести? Давай заглянем в толковый словарь Даля, — Арсений открыл невидимую книгу и начал водить пальцем по таким же невидимым строчкам, перелистывать невидимые страницы. — Брось, к чему вся эта комедия? — Антон схватил Попова за руки и обидчиво сверкнул на него зелеными глазами. — Ты как айсберг в океане, накинь, — Арс кинул в Шаста нагретым одеялом, — Я могу повторить. Я тебя люблю, но не как друга. Думал, если сведу наш контакт к минимуму всё пройдёт точно майские грозы, всё забудется и вернётся на круги своя, мы вновь станем обычными друзьями, не более… — Это правда? Ты не обманываешь? Зачем же было обзывать меня? Оскорблять? Я думал, что надоел тебе, и ты просто решил от меня отмахнуться, — Шастун закутался в спасительное одеяло, в нём он чувствовал себя более уверенным, не таким «голым» перед голубыми глазами Арса. От одеяла пахло приставучими духами Попова. Уютно, тихо, безмятежно. Одеяло защищает не только от монстров, но и от ненужных переживаний. Двухметровый парень превратился в маленький уставший комочек вопросов, с крохотной надеждой на счастливый финал. Арс еле сдерживался, чтобы не стиснуть Антона в крепких объятьях, прошептать на ухо кучу пошлостей, чтоб парень точно понял, что имеет в виду Попов. Завалить на себя и смотреть в эти изумрудно-зелёные, детские глаза взрослого человека. — Слушай, у меня ощущение, что я говорю со стеной. Алло, Антош, тебе мужик в любви признался, сердце своё положил к ногам твоим, и твоя реакция это вот это? — Попов развел руками и нервно засмеялся. В фильмах и книгах вообще всё по-другому. Где эмоции, противостояние, скандал? Где? — Ну, не знаю, ничего шокирующего я почему-то не почувствовал, скорее успокоение, что мы не в ссоре, и ты не обижаешься на меня за что-то… Ты ведь не обижаешься? — Шаст немного подумал, попытался оценить всё то, что сейчас происходит у него на сердце, и как на это реагирует голова, но ничего суперстранного не ощутил. Вместо злобы, разочарования парень чувствовал радость, такую наивную и детскую. А ещё у него прям камень с души упал, в словах Арса чувствовалась искренность, это выдавали покрасневшие уши и яблочки щёк мужчины.Он чуть ли не впервые видел, когда Попов смущается и чувствует себя неловко. От этого становилось ещё приятнее… — Разве что на твою сексуальную ориентацию и узколобость… Всё хорошо, ты ни в чём не виноват, — Арсений щёлкнул по лбу Антона и тут же, как бы извиняясь, нежно погладил место удара, — Ну я вроде всё сказал, не знаю, как это изменит будущее, но что-то точно должно произойти. — Дай мне время. — Что? — Дай мне время, подумать, разобраться в себе, — Антон в упор смотрел в глаза Арса. — Давай только без этого? Не стоит меня жалеть, притягивать за уши свои принципы и так далее. Я не жду ответа, изначальный план был вовсе не таким. Просто… — Что просто? То, что мы творили с самого начала, сложно назвать обычной дружбой. Как-то всё слишком быстро завертелось, закрутилось, да ещё и алкоголь подгонял, а теперь, как результат, мы немного запутались что ли, — Шастун опять начал беспокоиться, что Арс сделает очередную глупость. Ну не выносит Попов вот таких спокойных дорог, не любит он размеренно ехать на скорости километров восемьдесят в час. Ему надо лететь в пропасть, чтоб ветер в ушах свистел, чувствовать адреналин, страдать. Попов хочет трагичную любовь. — Шаст! — Арсений дёрнул за край одеяла. — Что? Ты со своими тараканами разобрался, а теперь позволь мне разобраться со своими. Ах, да и не вздумай расторгать контракт с агентством, я знаю ты любишь подобное говно, но не будь таким эгоистом, — Антон не стал уточнять, что это практически невозможно. Все их контракты хранятся отныне у Димы и контракт Арсения под особым наблюдением. — Это всё? — Арсений залез в телефон проверить время и сообщения, рядом на стуле он заметил нормальную одежду — футболку из своего мерча, кроссы и джинсы, в общем классика. — Да, а что-то ещё? Нам скоро собираться да ехать. Тут скучно и телик фиговый, — Шастун тоскливо хмыкнул на свою капельницу. — Ну не знаю… — Арс задумчиво посмотрел на летящие в заоконном небе облака. Ну не может быть всё так просто. Лучше бы Антон сорвался на него, наорал, ударил, это было бы гораздо лучше, а главное логичнее, понятнее и определённее. Весь их разговор оставил на душе непонятный осадок из надежды вперемешку с разочарованием. И когда это Антон таким толерантным заделался? Засранец мелкий, теперь ведь стопроцентно будет думать, как повежливее отказать, чтобы не ранить Попова. Но вместе с тем в душе Арса загорелся огонёк надежды, слабый и фантомный. Зачем же ты так Шаст? Падать с такой огромной высоты, на которую отнесло Попова, будет больно, очень. — А, кое-что есть, не засовывай, блять, так глубоко язык, я ахуел, думал сожрешь прям там, — Шастун произнёс это полностью зарывшись в одеяло, Попов неловко кашлянул. Ну ёбаный стыд. — Подобного больше не повторится, если что, просто не будь таким податливым и отпихни меня, — Арсений потянул руку к шаурмечке по имени Шастун. Он хотел похлопать друга по голове, но в последний момент передумал и молча встал с кровати, — Пойду умоюсь. Самолёт, дорога, аэропорт. Ещё синее синяки под глазами, ещё колючей щетина. Рейс перенесли из-за погодных условий, поэтому прямо с самолета пришлось нестись в студию записи, обычное дело для артистов. Со временем придрачиваешься. Раннее утро и почти бессонная ночь — вкус популярности. Интервью прошло достаточно томно и скованно, парни, хоть и пытались казаться оживленными непоседами, как обычно, получалось не очень. Даже вечно-весёлый и энергичный Попов не смог долго держаться в образе. Тур буквально выпил из них все жизненные силы. Парни висли, смотрели в пустоту, запарывали дубли. Антон успел несколько раз уснуть, он был похож на большого загнанного в угол пса. Ещё в самолёте Арсений заметил, что Шаст над чем-то уж очень активно думает, такое состояние было не свойственно парню. Даже когда они выходили покурить, Шастун тупо стоял и смотрел на асфальт, игнорируя тлеющую сигарету у него в руках, Арсений просто существовал. Дима молил о помощи таблетки от головной боли, а Серёжа пил седьмой или шестой энергетик. Гримёры матерились, пытаясь придать ребятам живой вид. Но всё честно. Всех предупреждали, что будет именно так, а никак иначе. В итоге получится сочная и весёлая картинка, как обычно. Просто ребята выглядят слегка уставшими, но в реальности, увы, всё не так ярко, но зато радужно. Мужчин пофоткали в каком-то молодёжном мерче, Арсений ликовал, что его синяки не увидит мир, Серёжа и Дима просто выполняли всё на автомате и свалили в первых рядах, когда фотограф объявил о конце съемки. — Ты в гостиницу или сразу на поезд до Питера? — Шастун зашёл вслед за Арсением в уборную и встал около раковины. — В гостиницу. Билет ещё не купил. Слишком быстро меняются планы. Я очень устал, поэтому, думаю, пару дней побуду в Москве и уже потом поеду в Питер, — Арсений остервенело поправлял свою прическу. Укладка не нравилась абсолютно, но спорить со стилистом было лень. — Может у меня переночуешь? Можешь и на подольше задержаться, — Антон встал за Арсением. Их фигуры отражались в заляпанном старом зеркале. Попов невольно заметил, как сильно возмужал Антон… Шастун положил голову на плечо Арса и посмотрел Попову в глаза через зеркало. — О нет, спасибо, у тебя девушка есть. Нахуй я вам там сдался? Для меня это пытка… — Мы расстались ещё перед туром. Примерно полгода назад, — Шастун оторвался от плеча Арсения и начал вытирать след от пудры и тональника на чёрной футболке мужчины. — Расстались? Почему? — Попов резко развернулся лицом к парню. — Ну, в двух словах, все эти гастроли явно не способствуют тому, чтобы строить отношения. Одно дело, когда вы встречаетесь давно, тут расстояние и ожидание не проблема. И совсем другое, когда только начинаете строить отношения. Наши туры мешают, мы становимся чужими, связи не окрепли и рушатся мгновенно, если их натянуть… Да и начиналось всё весьма спонтанно… Между работой и личной жизнью, думаю, стоит выбирать работу. Звучит по гейски. Я променял девушку на четырёх ебанатов… — Это не в двух словах, Шаст, — Арсений оборвал пылкие речи Антона, — Мне лень спорить, я просто хочу где-то поспать. Желательно в тепле и уюте, — Идиот, сам вырыл себе могилу. А точнее две, Антону и себе. Двойной гроб понадобится. Помните прикол про две палочки твикс? Ну так вот, такой точно должен подойти, — Я надеюсь ты потом осознаешь свою ошибку. Возможно ещё не будет поздно, — Арсений спустил рукава толстовки и почесал место, куда совсем недавно была воткнута иголка от капельницы. — Всё окей, поехали, — Шаст нарочно проигнорировал конец фразы, брошенный Арсением, и просто потянул мужчину за локоть. Отпускать Попова в таком состоянии одного неизвестно куда — опасно. Да и чисто с товарищеской точки зрения это абсолютно верный, ожидаемый поступок. Ничего сверхъестественного. В такси парни тут же уснули друг на друге. Погода, надо сказать, только способствовало сонному состоянию и апатии, разводя серые чернила на небосклоне, заливая ими всё, что только можно. Москва превращалась в Питер. Антон сквозь дрёму недоумённо смотрел на плывущие за окном пейзажи. Он дома? Где он? Что для него вообще дом… Города страны, всё перепуталось. Руки зябли от недосыпа и спазма сосудов. Капли дождя с силой забарабанили по окнам. Ну вообще шикарно. Шаст уныло думал о том, во что могла превратиться его квартира за время отсутствия хозяина. Антон надеялся, что он не забыл закрыть форточку, и там сейчас вменяемая температура, а не морг. Голова Арсения соскользнула с плеча парня и обрела покой на груди. Антон усмехнулся, но счёл, что Арсу удобней в таком положении, поэтому обнял мужчину, так было теплее и уютнее. Всё вокруг было каким-то чужим, незнакомым, таким далёким. Шаст невольно поймал себя на мысли о том, что уже и не помнит дорогу до ближайшего от своего дома магазина. В голове бродили биполярные мысли. Вроде и радостно, что у них отпуск почти целый месяц, а вроде и не очень. Тоска по приключениям, путешествиям и обычная боязнь повседневной рутины. Кроме того, у них с Арсением осталось незавершённое дело. У Антона не так много времени. Арса невозможно удержать, и как только сон вдохнет в Попова жизнь, он тут же станет неуправляемым и слиняет. От этой мысли у Антона кольнуло в груди и сжалось сердце. Он сильнее обнял Арсения и сам удивился этому. Получилось непроизвольно. — У тебя квартира размером с собачью будку, ты знал? Как ты тут помещаешься? — Арс аккуратно раздеваясь прошёл в центр квартиры и смерил её оценивающим взглядом. — Зато своя, родная. Да и мне много не надо, у меня нет графских корней, довольствуемся малым, — Шастун засмеялся и бросил дорожные сумки на пол. — У тебя только одна кровать? Ну точнее диван, — Попов неуверенно стоял и щелкал выключателями, в попытке разобраться, какой из них включит свет в ванной. Антон тоже не особо помнил, что к чему и растерянно наблюдал за другом. — Да, но, думаю, это не проблема. Так, Арс? Может еду закажем? Я даже не знаю, чего я хочу больше спать или есть, — Шаст отнес их вещи на маленький, но светлый балкон. В его любимой пепельнице почти что выросли цветы, ветром надуло много листьев, веток и прочего мусора. Давно забытый вид открылся перед Антоном. Курить каждое утро в одном и том же месте, осознавать, что и у тебя есть пристанище в этом мире — твоя маленькая вселенная, даже скорее крохотная, было непривычно. — Не перегибайся так сильно через бортик. Он явно не под твой рост делался. Нырнёшь и с концами, — Попов стоял посреди маленькой комнаты и изучал скудный, но практичный интерьер. Несмотря на простоту, в нём было много цветовых акцентов. В целом, комнату можно было охарактеризовать как яркая, сочная, но в тоже время свежая и уютная. Арсений провёл аналогию с самим Шастом и всё сошлось, кроме габаритов этого жилья, — Тебе не тесно тут? В целом, больше похоже на комнату подростка, ну или прям очень юного парня. — Ты меня в старики рано приписал. Я, вообще-то, на восемь лет тебя моложе. Самый древний в «Импровизации» у нас ты, Арс. Сел бы ты уже куда-нибудь. Пиццу будешь? — Антон плюхнулся на диван и достал телефон. Окна выходили на восток, поэтому сейчас в комнате царил полумрак, облака добавляли серых, холодных красок. Яркие цветовые пятна, разбросанные то тут, то там стойко держали оборону, но, кажется, сдавали позиции, падая под гнётом «питерского» окраса. — Да, — Попов сел рядом. Он был напряжён, держался по струнке и манерно откинулся на спинку. — Есть особые пожелания? — Нет. — Слушай, ты как девчонка на первом свидании, расслабься. Мой дом — твой дом. Всё окей, не сожрёт тебя тут никто, — Шастун наугад ткнул по пицце и быстро оформил заказ, — Что ж, осталось дождаться и не уснуть раньше времени. Будет сложно. Давай что ль сразу диван разложим? — А, да, хорошо. Чувствую играть мы с тобой тут будем в тетрис, — Арс поднялся с дивана и подал Шасту руку. — Какие манеры, баре освоили-с в конуре? И как ты в турах выживаешь, а Арсений? — Шаст взъерошил волосы на голове Попова и принялся за работу. Арсений и Антон быстро справились с поставленной задачей и упали без сил. В подъезде завывал ветер, за окном раздавались отдалённые звуки города, далеко внизу ездили машины и шлепали по мокрому асфальту прохожие. Антон включил свет и телевизор. Очередная глупая американская комедия тут же весело приветствовала ребят своими шаблонными шутками. Шастун взял на себя ответственность отписаться менеджеру и остальным ребятам из группы, о том, где их с Арсом носит нелёгкая, и как они добрались. К слову Позов и Матвиенко вообще не парились на тему их поцелуя. Попов сквозь ресницы подглядывал за Антоном. Он лежит совсем рядом, такой наивный, беззащитный, улыбается, смеётся, вокруг глаз собираются милые морщинки — последствия безудержного веселья на протяжении долгого времени. Арсений не верил в происходящее. Это же абсурд, самоубийство, безумие, он в симуляции? Или напился до смерти и теперь пребывает в забытьи, блуждая в глубинах собственной фантазии? Антон повернулся лицом к Арсу и помахал рукой перед полузакрытыми глазами мужчины, потом легонько дунул брюнету в лицо. Видимо убедившись, что от Арсения ноль реакции, Антон накинул на него одеяло и аккуратно подложил подушку под голову. — Съем всё без тебя. И как ты умудряешься спать на голодный желудок? — Шаст пододвинулся чуть ближе и стал рассматривать лицо Арсения. Правильные, угловатые и утончённые черты сразу бросались в глаза, длиннющие ресницы и следы скатавшегося под глазами консилера — последствия утреннего интервью. Арсений смотрелся бы куда лаконичней в одежде века семнадцатого — восемнадцатого, может начала девятнадцатого. И как такого человека занесло в опошленную систему двадцать первого столетия? Родинки звёздами были разбросаны над бровями. На скулах, тонули в огромных мешках под глазами. Рядом на щеке притаились несколько царапин. Герой сказок, случайно заблудившийся в реальности, поддавшийся пороку и блядкам. Шаст лежал, лежал и медленно осознавал, что, кажется, сейчас он проживает самые счастливые моменты в своей жизни. Он восхищался Арсением с самой первой их встречи. Неудержимость и шизанутость мужчины моментально притягивала к себе. Противоречивые суждения и мысли уживались в Арсении и, как ни странно, это не выглядело абсурдно. Возможно, Шаст тоже выпал в этот мир из какой-то истории, например, сказки с хорошим концом, но слишком рано сдался в поисках дороги назад, ужился с обыденностью и свыкся с тем, что бывает и плохо, и больно, всего понемногу. Влюбился в сезонную апатию и сигаретный дым. Попов определённо значил для него многое, очень многое. Шаст как-то не особо задумывался над природой своих чувств, но похоже теперь он хотя бы знает, как, блять, назвать эту странную хуйню, которая тянет его к Арсу, заставляет строить с ним идиллию на сцене, гордо безумствовать, без стыда и сожалений. Пиццу привезли быстро. И бог знает, до чего допридумывался бы Шастун, если б воздух не разрезал оглушительный звон. — Проснись, спящая красавица, потом продолжишь дрыхнуть, — Шаст открыл коробку и выжидающе поставил перед Поповым. Мужчина и не думал просыпаться, но сдаваться без боя было не в стиле Антона. Растолкав кое-как Попова, Шастун засунул ему в рот кусок пиццы, измазав при этом соусом всё, что только можно. — Эй, прекрати, — Арс пытался ухватить Антона за руки. — Прожуй и не плюйся маргаритой мне в лицо, — Антон вытер заляпанный соусом глаз и открыл ещё одну пиццу. — Не суй мне ничего в рот без разрешения и плеваться не буду, — Попов нехотя прожевал кусок и без интереса заглянул в коробки. Он был ещё слишком сонным, чтобы вспомнить про свой пустой желудок. — Тогда разрешите положить Вам это на язык, — Антон усмехнулся и вежливо предложил Попову откусанный кусок пиццы. Парень даже на одно колено привстал и чуть наклонился вперед. — Он в твоих слюнях, — Арс отстранился и изумлённо уставился на Шаста. — Буквально пару дней назад тебе мои слюни ничуть не мешали, — Шастун улыбнулся, но руку не убрал. Попов немного подумал, ну или точнее отвис. В его голове была абсолютная пустота. Наверное, именно это и значит известное всем выражение «мысли разбежались». Затем мужчина открыл рот и нерешительно вцепился в пиццу. Сыр тонкими нитями потянулся от горячего куска к не менее горячим губам Попова, — Ты так смотришь на меня, будто я отбираю, а не наоборот. — Я и сам могу поесть, не до такой степени допился, — Попов снова откусил от протянутого ему куска, задевая пальцы Шаста. — Но согласись, так вкуснее, — Антон опять усмехнулся и аккуратно вытер свисающие с губ Арса нити плавленого сыра, облизав пальцы, парень глазами стал искать пульт, потому что по телевизору начались новости, требовалось срочно переключить канал. Попов же в свою очередь пытался понять спит он или нет? И что творится с Антоном, и как на это реагировать? Ни у одного Арсения биполярочка, однако. Когда дело касается еды, обычно в Антоне просыпается тонна энергии. Исключение, как уже говорилось, составляют лишь похмельные будни. Парень буквально оживает на глазах, хоть по его телосложению и не скажешь, что отношения с пиццей, шавермой, и прочей вкусной лабудой у него весьма близкие, и, можно даже сказать, любовные. Поедая очередной кусок, Антон вновь принялся пинать Попова, который вновь заблудился в своём сознании и забыл о первоначальной причине пробуждения. Попов пытался проанализировать поведение Шаста. Антон же ничего не анализировал, просто делал то, что ему казалось правильным и нужным в данный момент времени. Иногда стоит просто плыть по течению. Кругозор души и сердца бывает чуть шире, чем у мозгов. Нужно только уметь правильно слушать. — Мне тебя кормить? Давай, за Прагу, за Амстердам, где мы там ещё выступали? Господи, я так хуёво помню названия городов. Все страны слились в одну, — Антон опять потянулся куском пиццы ко рту мужчины. На этот раз Арс послушно откусил, без лишних раздумий. Потом ещё и ещё, иногда, как бы случайно, задевая губами пальцы Антона, но, кажется, мужчин это ничуть не смущало. Покончив с очередным куском, Арсений рассмеялся, заметив сосредоточенную физиономию Антона. — Как козлёнка в зоопарке покормил, — Шаст опять облизал пальцы, испачканные томатным соусом и мукой от корочки наивкуснейшей пиццы, чем вызвал ускоренный пульс у Арсения. Мужчина поспешил отвернуться. — Лицо скорее будто ты бомбу обезвредил, — Арс довольно улёгся обратно на диван и взглянул на дисплей мобильного, было почти девять вечера, -Так на сколько я могу у тебя задержаться? — Не знаю. У меня вроде никаких особенных планов нет, кроме как в приставку зависать. Оставайся сколько влезет, если устраивают условия, — Антон скинул коробки с дивана и рукой запустил их в зону кухни, поближе к мусорке. Вставать было дико лень. — Я слишком устал от переездов. Кажется, меня скоро тошнить при виде транспорта начнёт, — Попов потянулся и перевернулся на бок, — Ладно, если этой ночью мы не поубиваем друг друга во сне, пожалуй, я останусь на пару дней. — Можешь лечь на ковре, если спать на одном диване со мной тебе представляется чем-то проблематичным, — Шастун многозначительно фыркнул, — Я сейчас попытаюсь раздобыть нам чистую одежду. Не думаю, что такая имеется в моем арсенале, но верить определенно надо в лучшее. Потом душ и баиньки. — Я бы с удовольствием пропустил всё и сразу перешёл к последнему пункту, — Попов закрыл Антону глаза ладонью. — Ну уж нет, моя квартира, мои правила, — Шастун вывернулся из лап Арса и, свалившись с дивана, подполз к шкафу. Спустя некоторое, и достаточно продолжительное время, Шаст нашёл им новые, домашние аутфиты. Мало что из его вещей налезет на шикарную задницу Попова, но всё же кое-что он раскопал. — Кто первый в душ? — Арсений уткнулся в подушку и накинул капюшон на глаза. Задаваемый им вопрос звучал с чисто риторической точки зрения. — Ты, потом я, иначе сейчас уснёшь, и хуй тебя кто разбудит, — Попова чуть ли не за ноги оттащили в ванную, поставили перед душевой кабиной, всучили непонятный тканевый комок, окрестив его чистой одеждой и вышли вон, — Возникнут проблемы крикнешь, я пока постельное белье на диван накину и второе одеяло поищу, если оно вообще есть в моей квартире. Завтра утром придется в магазин идти, нужно закупиться продуктами, и прочими вещами первой необходимости. — Да, я тоже об этом подумал, а то мыть голову гелем для душа такое себе, — Арсений растерянно посмотрел на пустые полки около зеркала. — На, не благодари, — за спиной Арсения внезапно появился Антон, он протягивал спизженные из отелей и гримерок шампуни, бальзамы и гели для душа, — Масок для лица и патчей у меня всё же нет, надеюсь ваше личико простит сию оплошность. — Стучи, блять, в следующий раз! — мужчина выхватил флакончики и выпинал Антона за пределы ванной комнаты. Непосредственность и простота Шаста порой поражала. Как его ещё не изнасиловали или не побили… — Да чего я там не видел? Ты такой культурный, когда трезвый, аж вешаться хочется. Верните бухущего Арса, отбитого идиота со сцены. — А ты всегда идиот. — Я всего лишь пошутил, не принимай близко к сердцу. — А ты не пугай его так! Ни привета, ни стука. Вырос за спиной, как демон, и бутылочки в рожу тычешь. — Окей, окей, не буду. Всё, марш в душ и смотри не усни тут. Если не будешь отвечать на мои оклики — вламываюсь без предупреждений, — Антон ушел обратно к разложенному дивану и продолжил натягивать на него черную простыню. Странный выбор цвета для постельного белья, но выглядит эффектно. Арсению было лень наводить марафет по полной программе. Он лишь помечтал о хорошей мицеллярной воде, чтобы нормально очистить кожу, и быстро вымыл голову. Идиотский лак для укладки не хотел отставать от локонов благородного, угольного цвета. Одежда, которую сунул ему Антон, была достаточно странной, но хорошо хоть по размеру. Спортивки немного длинные, но удобные и не в облипку, а это при отсутствии трусов, знаете ли, очень и очень важно, красные в забавную, бежевую, тонкую полосочку. Футболка Арсению была знакома, его собственный мерч как никак, «Батон Шастун». Выплыв из душа вместе с клубами пара, Попов кинул в Антона полотенцем и упал на диван. — Ты все пузырьки разом вылить решил? — Шаст валялся где-то между гостиной и кухонной зоной. — Беру от жизни всё. Завтра пойдём за бритвами и зубными щетками, иначе я так долго не выживу. — Ага, я же говорил, что в магазин надо. Еду тоже купим, хотя ты всегда о ней забываешь. А ещё одежду перестирать всю нужно. Столько всего… Ох, не люблю я вот эту первую неделю после возвращения домой, — Шаст пополз в сторону душа. Арсения немного смущали свобода ниже пояса и наличие «раздражителя» под самым боком, причём в прямом смысле. Но не побежит же он сейчас себе трусы искать и кровать отдельную покупать. Одну ночь как-нибудь переживёт, смертельная усталость должна сыграть на руку и не дать безумию проснуться. А завтра… А что завтра? Пусть все завтрашние проблемы отойдут завтрашнему Арсению. Когда Шаст вернулся в комнату, Попов уже давным-давно спал, забившись в самый угол. Парень слегка подтянул его ближе к центру дивана, погасил лампу и лёг рядом. Подырявив затылок напарника взглядом несколько минут, он тоже уснул, чувствуя тепло чужого тела в сантиметрах двадцати от себя. Второе одеяло он так и не нашёл. Пришлось ютиться под одним, стараясь сильно не нарушать личное пространство Арса. Чувства, которые испытывал Антон в данный момент времени, всё ещё не были похожи на дружеские, и ситуация радовала его немного в другом ключе, нежели обычная ночёвка с другом в далёком-далёком детстве. Конечно, они не раз жили в одной комнате, но это было, что называется, на нейтральной территории, да и, на сколько вы помните, Арсений не особо горел желанием спать с Антоном в одной кровати. Но теперь, когда он открыто обо всём рассказал, стало как-то проще. Попову нечего было больше скрывать, нечего было бояться. Шаст предупреждён и вполне осведомлён. Антон же теперь до конца понимал, что происходило, и мог спокойно, трезво мыслить, не отвлекаясь на ненужные рассуждения о природе поведения мужчины. Ещё немного и, наверное, он точно скажет Попову своё мнение о ситуации. Стоит подобрать точные, максимально точные слова для описания своих эмоций и чувств. Хочется хоть как-то оправдать такое долгое раздумье. Часы медленно отсчитывали секунды существования нашей юной вселенной. Время медленно подкрадывалось к отметке с цифрой четыре, а после нагло пересекая её. Арсений пару раз перевернулся, потянулся и открыл глаза. Доброе утро, однако. Рядом что-то громко посапывало в ухо. Попов повернулся и чуть не заорал, увидев лицо Шаста, покоившееся на плече мужчины. Антон слегка приобнимал руку Арса и по-хозяйски закинул на мужчину ногу, практически невесомую. Ну вот и приплыли. Попов нервно сглотнул и попытался выбраться так, чтобы не разбудить Антошу. Конечно же, у него это получилось. Грация кошки, а мозгов как у картошки, уж простите. Попов в тайне надеялся, что проснётся позже Тоши и избежит подобной ситуации. Арсений опять по привычке залез в инстаграм, давно он туда ничего не выкладывал. Есть пара фотографий, но что подписать? Ладно, лучше отложить это до утра, а то фанаты опять напридумывают себе лишнего. Мужчина встал с дивана и пошёл к балконной двери, она была приоткрыта. На улице, за пределами этой маленькой, но очень уютной Шастуновской коробки, царила темнота. Пустые глазницы окон томно смотрели на Арсения со всех сторон, внизу ездили нескончаемый автомобили, светились фонари. Облака, отражающие свет большого мегаполиса, пятнами испачкали хрустальный купол небес, заслоняя собой звёзды. Ветер гнал их прочь, но на смену одним всегда приходили другие. Круговорот облаков в природе. Попов так и застыл около открытой балконной двери, на самом сквозняке, не решаясь ступить больше ни шагу. Почему-то хотелось курить. Именно в такие моменты как никогда чувствуется странное, глупое, навязанное самому себе одиночество. Всех людей разметало по выдуманным мирам, каждый проживает счастливые, а может и не очень, часы в своей голове, в самых потаённых извилинах мозга, а ты слишком рано вернулся, перепутал время, и теперь неловко ждёшь пробуждение общей массы. Вот только зачем… Сзади раздались шуршания и сопения. Кто-то похлопал рукой по дивану. — Арс? Куда ты съебал? Ёб твою мать, эта привычка настолько пристала? Арсений! — Антон, протирая заспанные глаза, пытался более или менее ровно сесть на диван, получалось только полулёжа, — Ебать, полпятого утра. Отличное времечко. — Тут я. Или ты надеялся, что с балкона прыгнул? — Арсений очнулся от своих мыслей и вернулся в реальность. Мужчина изрядно запутался в полупрозрачном тюле и теперь старался выбраться из этих сетей как можно скорее. — Никогда не знаю на сто процентов, что творится у тебя в голове, и что ты можешь выкинуть. Мало ли, слинять драматично решил. Проснусь утром, а тебя нэма, — Антон встал с дивана, зевнул и пошел к окну. Двумя рывками он вырвал Арсения из цепких лап тюлевых занавесок, — И что же стало причиной столь раннего подъёма? Первых петухов услышал? — Шастун встал позади Попова и посмотрел в окно, ничего интересного он там не увидел. — Я слишком ленивый, для такого. Да и ключей от твоей квартиры у меня нет, а оставить дверь открытой было бы легкомысленно, вдруг тебя украдут? — Попов хотел размять затёкшую шею и запрокинул голову назад, затылок уперся в ключицу Шаста. Это было слишком неожиданно. Арсений по привычке вздрогнул и чуть не упал вперёд. — Да ты заебал дёргаться! Это бесит, мать твою. Ровно постоять не можешь или что? — Шаст ухватился за футболку мужчины и раздражённо притянул к себе, — Не хочешь по-хорошему — будет так, привыкай, — Антон прижался к спине Арса и обнял его обеими руками. Сердце Попова зашлось в панической истерике, в горле встал ком, готовый в любой момент раскрыться и вылететь истошным криком. Множество синяков и ушибов отозвались физической болью по телу. Шаст чувствовал, как испуганно замер Арсений в его руках, это было так странно и непривычно, а ещё печально. Но просто так сдаваться парень не собирался. Шастун немного ослабил хватку, но лишь для того, чтобы найти руку Арса и зачем-то положить пальцы на пульс. Он хотел чувствовать, как несётся с сумасшедшей скоростью кровь, просто знать, что Попов, блять, живой. Разница в росте немного мешала. — Что ты делаешь? Тош… — Арсений нервно сглотнул и подавился собственными сомнениями. — За тебя борюсь с твоими же демонами, — Антон выдохнул в макушку Попова и зарылся носом в каштановые волосы мужчины. Пульс Арсения постепенно восстанавливался и сердце больше не пыталось вырваться из груди. Сталь в мышцах испарилась и Попов даже сам чуть навалился на Шастуна, — Да уж, будучи пьяным ты куда более настырный и отважный. — А вот у тебя инстинкт самосохранения отсутствует всегда. Лучше отойди, пока не поздно и не искушай моих демонов. Они тебе не по зубам. Не ломай себе психику, — Попов был намного сильнее Антона, это очевидно. — Не отойду, да и ты ничего мне не сделаешь, — Арсений мог в любой момент оттолкнуть Антона заломить его бледные худые руки и как следует объяснить, что к старшим надо иметь уважение. Но сука, Шаст прав, сейчас он не сможет так поступить. — Будешь потом жалеть, — Попов предупреждающе схватил запястье Шаста, теперь стало очевидно, что не только его пульс был сбит, — Антон, пока не поздно… — Не поздно что? — Шастун прижался пахом к оттопыренной по жизни заднице Арса. Попов явно не ожидал такой вопиющей наглости и попытался отстраниться вновь. Делал он это через силу и, сука, огромное желание отбросить все страхи, сомнения и выебать Антона прямо здесь и сейчас, повернуться, впиться в эти молочные ключицы. Сквозняк больше не ощущается так остро. Двухметровый парень был отличной защитой от холода… Арс отпустил руку Антона, и та быстро скрылась под его футболкой. — Тош! — Ой, прости, мне холодно, — Шастун ехидно улыбнулся и поцеловал Попова в макушку. Ему нравилось это чувство власти, мнимое, детское. Он прекрасно понимал, что при надобности Арсений одной рукой отшвырнет его в сторону. Но сам факт того, что этого не происходило и Попов просто терпит, терпит его, потому что Антоша ему дорог, Шастуна это радовало. Давненько Арс в трезвом и адекватном состоянии не подпускал его близко, не принимал смиренно все издевательства, как послушный преданный пёс. Всё встало на свои места, пазл сложился, всё вновь стало таким нормальным, как при первых днях знакомства. Только теперь мужчины, наконец, поняли, что перепутали тогда любовь и дружбу. — Это не повод издеваться. Так нравится испытывать судьбу, сука-а! — последнее слово Попов непроизвольно выкрикнул и чуть не убил Антона головой. Шаст чудом уберёг свой подбородок. Руки его беспардонно покоились на заднице Арса, что, собственно, и вызвало столь бурную реакцию. Конечно, Шаст не был настолько храбрым, чтобы лезть прям в штаны к Попову, но будем откровенны, лёгкая ткань была не особо сильной преградой. Она больше работала с точки зрения психологического барьера. — Я и не издеваюсь, воспринимай как терапию, — Антон немного испугался собственных действий, в плане, вроде, он не специально это делает, но что-то толкает на абсурд, управляет телом. — Прочь руки! — Арсений отстранился, но Шаст просто вездесущ. Требование звучало хрипло и подавленно, со свистящими гласными. Арс был готов разреветься от безысходности и комичности ситуации. Происходящее пугало его и нравилось одновременно. Пугало тем, что это, похоже, реальность, а не очередной извращённый сон, после которого ты проснёшься с мокрым пятном на трусах. А ещё неизвестностью, недосказанностью. Нравилось своей сокровенностью, запретностью, будто все мечты Арса разом сбылись, просто вот так, по щелчку пальцев. Ну не бывает в жизни так! — Ты же не хочешь этого. Зачем обманываешь себя? — Антон ещё сильнее прижался к Арсению. В его животе как будто зарождалась новая вселенная. От этого чувства захватывало дух. Это же старая, родная, юношеская влюбленность весело машет ручкой и стаей запускает бабочек в живот. — А ты хочешь? Я не понимаю тебя… — Арс хватается за невесомый тюль и мнёт его в руках. Куда, блять, шагнуть? Что, мать твою, делать? — Ну что, нравится тебе такая неопределённость? Недосказанность? — Антон резко отстранился назад, Арс не ожидал такой смены настроения поэтому инстинктивно повернулся следом. — Что? — только и смог ахнуть мужчина. — В следующий раз, когда у тебя в голове поселится очередной бешеный таракан, пожалуйста, говори мне о нём сразу, не прячь его в коробочке. А то вырастет в огромное, противное насекомое и будет медленно пожирать тебя изнутри, — Шастун развёл руки в разные стороны. Арсений стоял с широко распахнутыми глазами и быстро моргал, не понимая, какого хера творится и что ему делать, как реагировать, — Чего ты замер? — Я не понимаю… — А меня ещё узколобым называешь, — Антон рассмеялся и взял Арсения за руки, затем легонько потянул на себя, как бы проверяя податливость мужчины. Попов видимо пребывал в состоянии шока, поэтому без колебаний поддался. Шастун ещё немного отошёл назад, а затем опрокинул их на кровать. Падать было немного больнее, чем изначально предполагал Шастун. Благо Арс отреагировал так, как представлял у себя в голове Антон. Попов не завалился сверху бутербродом, а расставил руки и теперь удерживался на них. — Ещё нужны объяснения? — Шаст рассмеялся, прикрывая лицо руками. Ему было непривычно так кокетничать с парнем, а уж тем более с Арсением. К слову, о нём. Наш Ромео был просто белоснежным, прям как побелка в новеньком подъезде многоквартирного дома. Попов застыл в позе дикой львицы, затаился и внимательно наблюдал. Антон уже начинал краснеть от взгляда этих голубых глаз, в которых парень видел своё нелепое взъерошенное и немного помятое отражение. — Да, нужны! — скомандовал Арсений. Его голос был наэлектризован до предела, фраза буквально пронзила ночную тишину и врезалась отрезвляющей стрелой в сознание обоих мужчин. — Таких как ты, здесь два, — Шаст повторил брошенную некогда Арсением фразу. К чему она была вообще сказана, он не помнил, но на текущую ситуацию ложилась как нельзя лучше. — Тош! — Блять! — Шаст поднял ладошки к верху и закрыл предплечьями лицо. Запасы храбрости и наглости иссякли, и самое смешное, что он сам захлопнул ловушку. Против взгляда Арса бессильны абсолютно все. Попов не верил своим глазам. Он завороженно смотрел на взволнованного и стушевавшегося Антона, пристыженного собственной невоспитанностью. Попов неуверенно встал на локти, руки дрожали от нервного и сексуального напряжения. Шастун заскулил, когда Арс чуть сильнее навалился на него. Мужчина носом стал тереться о руки, заслонявшие красное, как разливающийся по небу закат, лицо Антона. Арс нежно поцеловал синяки на запястьях, провёл языком по выпирающим сосудам, приласкал худые фаланги пальцев, затем вновь стал виновато тереться и просить, что бы Шаст показал своё лицо. Конечно, Антон не смог противиться, он медленно убрал одну руку, а второй неуверенно потянулся к щеке мужчины, тот ринулся на встречу. — Ты отвечаешь мне взаимностью? — Попов накрыл руку Шаста своей. На его лице опять появилось сомнение, испуг. Удерживать равновесие в таком положении было крайне тяжело, но что поделать. — Да, блять, да! — Антон засмеялся, — И похоже это началось ну очень и очень давно, просто… Разобраться в себе иногда бывает сложно, поэтому нужно что б кто-то из вне помог распутать сети, — Шастун оттянул ворот футболки. Он дико смущался и нервничал, поэтому его руки творили дикую херню. Арсений расплылся в шикарной искренней улыбке, в уголках его глаз блестели слёзы, одна из них даже упала Антону на щёку. Арсений ринулся к губам Тоши, но парень увернулся… — Ты… — Попов недоумевающе посмотрел на Шастуна, парень прятался под футболкой. — Ну уж нет, второй раз это не прокатит, теперь моя очередь. Я люблю тебя, Арс, — Антон аккуратно взял Попова за щёки и нежно смахнул слёзы с его ресниц, затем нежно очертил каждый контур на лице мужчины изучающим взглядом, и переметнулся на приоткрытые губы, подрагивающие и влажные. А затем, собрав все силы и смелость в кулак, впился в них. В начале немного неуверенно, как бы на пробу, но потом парень почувствовал вкус свободы и начал по-хозяйски покусывать нижнюю губу Арса. Попов со стоном рухнул на Шаста, он больше не мог держать равновесие. Чтобы не раздавить Антошу своей любовью Попов перевернулся на спину и Шаст оказался сверху. Арс заботливо придерживал юношу за худющий бок, второй рукой Попов зарылся в короткие русые волосы на затылке, нежно поглаживая Антошу. В голове всё горело, все чувства перемешались и слились в одно под названием страсть. Громкие вздохи и стоны наполнили комнату. — Не трись так сильно, молю, — Попов разорвал поцелуй и уткнулся в щёку Шастуна, нелепо задыхаясь и сбивчиво втягивая воздух, попутно подарив Тоше несколько лёгких чмоков в шею. Губы припухли от поцелуев у обоих, а у Арсения они были ещё и покусаны. На теле мужчины слишком много синяков, Антон не нарочно, но задевал почти каждый из них. Это сводило Арсения с ума, заставляя задуматься над тем, а не мазохист ли он случайно? — Ты как? Уже нести успокоительное? — Шастун рассмеялся, нежно убирая мокрые пряди со лба любимого и заглядывая ему в глаза. Парень уселся на колени Попова, чтобы тот смог отдышаться. Арс потянулся вслед за Шастом. — В аптеку мы всё же заглянем. Презервативы и смазка — это единственное лекарство, которое мне сейчас поможет, — Попов нахально запустил руки под футболку Антона и пересчитал ребра юноши. Нежно очертил пальцами ареол сосков, затем скользнул руками по спине вниз, к милым ямочкам на пояснице. Немного стушевавшись Шастун ухватился руками за плечи Арса и робко смотрел на мужчину, переваривая только что сказанную им фразу. Попов, осмелев окончательно, оттянул резинку штанов и сжал в руке ягодицу Тоши. — Арс! — только и смог простонать парень на ухо, — Не шути так! — Кто сказал, что я шучу? — Попов укусил Антона за кадык, что бы тот не смел принимать происходящее за шутку, всё серьёзно. Шастун зашипел и сильнее сжал плечи Попова. — Не кусайся, следы же останутся! — Тебе есть чего стыдиться? За месяц заживут, — у Попова в очередной раз начала затекать шея, приходилось постоянно смотреть вверх, а вот сидящего на его коленях Антона, похоже, всё вполне устраивало. Мужчина выругал себя за животные инстинкты и поправил штаны на вставшем от Шастуновского обаяния члене. Как-то не романтично получается, а вульгарно и пошло, — Предлагаю остановится, пока это ещё возможно, иначе я могу натворить дичайшей хуйни, — Попов поцеловал ладонь Антона и аккуратно облизал его средний палец. — Блять, ты серьезно? Я не хрустальный. Да и не девственник, вопреки всем вашим шуточкам! — Шаст требовательно потянул Арсения за волосы, — Конечно, секса с мужчиной у меня никогда не было, но… — Уши Антона пылали рубиновым огнем, он не знал, как правильно выразиться и какие слова будет уместно сказать. Арсений усмехнулся своей дьявольски обольстительной улыбочкой, ещё раз чмокнул своё сокровище в губы. Затем взял руку Антона и аккуратно положил на свой стояк. Шастун резко выдохнул и заёрзал ещё сильнее. Потом нерешительно сжал член Арса, упиваясь хриплыми стонами и проклятьями мужчины. — И ты хотел остановиться? — Шаст пробрался под тонкую ткань штанов и слегка приспустил их, давая Попову желанную свободу. — Не противно? — Стебёшься?! Арс, блять, ты ёбаное произведение искусства, — Антон перехватил достоинство Попова у основания своими длинными красивыми пальцами, привыкая к относительно новым ощущениям. Мужчина вновь отозвался болезненными стонами и рваными вдохами. Шастун решался на что-то буквально секунд десять, нежно обводя пальцем по головке члена, размазывая естественную смазку, аккуратно поглаживая каждую венку. Затем юноша сполз на пол и подтянул своего коллегу ближе к краю. У самого Антоши в трусах тоже места не хватало, но показаться перед Арсением развратной течной сукой ему не хотелось. — Тош, не надо правда, ты не готов, морально не готов! — Попов хотел остановить окрылённого любовью и опьяненного эндорфином Антона, но было слишком поздно. Шаст немного неуклюже провёл языком по всей длине, придерживая член Арса рукой. Попов прикусил нижнюю губу до крови и остервенело смял простынь в кулаке. Его так крыло от перепада температур: горячий язык Тоши, его ледяные пальцы и тёплое прерывистое дыхание. — Не сдерживайся, прошу, я должен знать, нравится или нет, — Шастун приспустил штаны Арсения ещё ниже, чтобы кусочек хлопковой ткани не мешал в процессе, — Боже сколько синяков и ссадин, а колени… Пиздец, Арс, ты идиот. — Уж какой есть, весь твой, — мужчина пригладил рукой взмокшие, торчащие в разные стороны, волосы Антона. Тоша аккуратно приоткрыл рот и нежно взял розовую головку, так, на пробу, неуверенно посасывая, чмокая и дико стыдясь этих пошлых звуков. Он очень старался убирать зубы и не задевать член Арсения ими. Всё же не каждый день приходилось сосать (причём не фигурально). Выходило, вроде, неплохо, если судить по гортанным возгласам сверху. Попова пробила мелкодисперсная дрожь. Она напрочь сбила все биологические процессы в организме, устанавливая свой собственный пылкий ритм. На груди появилась испарина, стало ахуеть как жарко. Арсений сбросил футболку, чтобы та не пропиталась потом окончательно. Он больше не мог сдерживаться, особенно видя, как старательно Антон пытается вобрать в себя всю плоть, давится, выпускает пульсирующий член изо рта, растерянно ищет с какой бы стороны к нему лучше подступиться. Там внизу всё намокло от слюней Шаста. — Не заставляй себя. Если не получается, можешь руками, — Арс оторвал Антона от своего каменного стояка и заглянул в затуманенные зелёные глаза. Шаст лишь усмехнулся в ответ. Одной рукой он пытался незаметно подрочить себе, потому что дотерпелся уже до боли в трусах. Вобрав в рот яички Арса, Антон несколько раз провел рукой по всей длине. Арсений выругался, его брови опять сошлись у переносицы. Тоша стал ритмично надрачивать то увеличивая, то замедляя темп, стараясь при этом не разрывать зрительный контакт с Поповым. Волосы на затылке сжимали всё сильнее, стоны стали больше походить на гортанные рыки, все мускулы на теле Попова сводило от эйфории и запретного блаженства. Шастун понимал, что мужчина долго так не протянет и скоро кончит. Арсений же как мог держался, чтобы не засадить Антону по самые гланды. Его бёдра предательски дёргались навстречу горячему рту, требуя большего. Но он понимал, что это повредит Шасту и, не дай бог, напугает. Антон же, немного переведя дух, вновь вобрал в себя горячий, каменный член, нежно вырисовывая каждую вену проворным языком. У него даже почти получилось подавить рвотный рефлекс, когда Арс в очередной раз бесконтрольно дернулся навстречу. Мужчина выстанывал проклятия вперемешку с извинениями, это служило огромной мотивацией для Шаста. — Блять, всё, достаточно. Тош, я сейчас кончу, — голубоглазый брюнет попытался оторвать от себя маленькое ушастое чудо, но не успел. Белое вязкое семя брызнуло прямо в рот Антона. Парень немного опешил и робко посмотрел на Арсения, вытирая попавшие на лицо капли. Арсений громко застонал, упиваясь моментом. Сколько, блять, раз он видел это в своих снах и фантазиях. Как давно он мечтал о таком подарке судьбы. Но мужчине быстро пришлось вернуться в реальность, он же не законченный эгоист, — Блять, прости, выплевывай, быстро! Давай, не смей глотать! — Арс засуетился в поисках туалетной бумаги, ну или чего-нибудь похожего, но в итоге пришлось подставлять свои же ладони, Тоша послушно уткнулся в них, затем мужчина аккуратно опрокинул Шаста на ковер и размазал собственное семя по пульсирующему члену Антона. — За что ты у меня такой ахуенный? — Арсений поцеловал парня в мокрый, солёный лоб, легкие сводило от развратного запаха разгоряченного Шастуна. Попов потянулся к губам, чтобы наградить парня лёгким французским поцелуем. — Нет, не сейчас, я же… Мне надо прополоскать рот! — Шаст, как ошпаренный, отпрянул назад, сумбурно излагая запутавшиеся в голове обрывки мыслей. — Мне всё равно, я хочу тебя поцеловать, и от этого не скрыться, — Арсений шутливо зарылся в шею Антона, а затем, как бы невзначай, оставил там красивый багровый засос. Юноша выругался и обхватил худыми руками мощную спину Попова, ища опоры и поддержки. Губы парней вновь сплелись в длинном сладком поцелуе. Отвлекая таким образом Шаста, Арсений умудрился стянуть с него штаны вместе с трусами, болтающиеся где-то на щиколотках. — Я хочу кончить, Арс, пожалуйста, не могу больше! — взмолился Антон, шепча признания в губы Попова, вызывая очередной взрыв эндорфина в крови голубоглазого демона. — Если продолжишь так похабно просить меня о помощи, так просто ты точно не отделаешься! — Арсений прошептал это на ухо Антону, следом полетело ещё несколько пошлостей, от которых сердце Шаста пропустило ровно два с половиной удара. Обслюнявив мочку уха, мужчина вновь поцеловал своё сокровище, звонко и трепетно. Аккуратно облокотил его о диван, — Хоть теперь понимаешь, что ходил по острию лезвия все эти годы? — Арсений слегка задел подбородок и покрыл дорожкой поцелуев тонкую шею, плоскую, влажную и блестящую от пота грудь, потом остановился около вставших, розовых бусинок сосков. Антон ногтями впился в лопатки Арса, оставляя маленькие царапины. У него голова шла кругом, слишком много странных и новых ощущений, хотелось отвечать взаимностью, но он не мог, не мог пошевелиться, всё тело слиплось от удовольствия и пота. — Арс, я люблю тебя! Просто знай об этом, что бы ни случилось! — простонал юноша в темноту предрассветного часа. — Я тоже, ангел мой. Держись, сейчас может быть немного больно, потерпи, — Арсений оставил очередной засос около левого соска Антона, символично присвоив тем самым сердце зелёноглазого парня окончательно. Шастун, чисто с исторической точки зрения, был неимоверно тугой просто по всем параметрам. Растяжка, даже в привычном и очень даже приличном понимании этого слова, была у него на нуле. Поэтому, когда Арсений попытался для удобства закинуть ногу Антона себе на плече, у него ничего не вышло. Антон покраснел ещё сильнее и начал просить прощения не пойми за что, тихо поскуливая в руках своего старшенького. В уголках глаз парня уже давно скопились слезы. Нервы, мандраж, тревожность, одним словом всё то, что обычно держит нас в заложниках, постепенно выходило, испарялось наружу. Быть любимым и нужным кому-то так приятно. Попов наивно поцеловал Шастуна в щёку, потом в глаза, нос, не оставляя без внимания ни единого участка кожи. Попутно Арс шептал комплименты и признания, стараясь успокоить возлюбленного и отвлечь от предстоящего дискомфорта внизу. Мужчина выдавил на руки один из своих любимейших корейских кремов для лица и тщательно растер по пальцам и нежной попке Шастуна. Попов аккуратно ввёл одну фалангу пальца внутрь Антона. Тугое кольцо мышц явно не хотело просто так сдаваться. Действовать приходилось очень осторожно и нежно, постоянно отвлекая внимание парня на поцелуи, которые тот так любил и отдавался им без остатка. Постепенно Арс смог ввести весь палец целиком. Сделав несколько поступательных движений, Арсений принялся пропихивать и второй палец. Шастун вздрогнул и ошарашенно посмотрел на Попова, потом немного успокоился и попытался расслабиться, чтобы процесс шёл быстрее. Непривычное чувство заполненности сложно было назвать болезненным. Антона дико смущал собственный подрагивающий, стоящий колом член, весь испачканный спермой Арсения. Шаст накрыл его футболкой, легонько потираясь о ткань, дабы он не так сильно бросался в глаза, и что бы, сука, Арс не задевал его как бы не нарочно своим торсом. — Не сжимай так ноги, разведи их чуть в стороны, будет легче. Вот так, не волнуйся, я не полезу к тебе без презерватива и уж тем более без твоего согласия. Просто ограничимся небольшой разминкой, это будет приятно, я обещаю, — Арс бережно развёл колени Шастуна в стороны. Он чувствовал, как сильно дрожит Антон, трепещет от каждого прикосновения, скулит, подаётся вперёд и жаждет контакта, рвано выстанывает имя Арсения, закрывает лицо руками, кусает пальцы. Каждый раз, когда Шаст пытался дотронуться до собственного члена, Попов перехватывал его руки и отводил, похабно улыбаясь и шепча на ухо слова, от которых Антону становилось ещё жарче и он чувствовал себя провинившимся мальчиком. Арсу удалось ввести ещё один палец. Шастун захныкал и попытался отодвинуться, ему было дико стыдно и дискомфортно. Это ощущение как-то нехорошо отрезвляло, возвращало сознание в физическую оболочку. Ноги не слушались, разъезжались в разные стороны. Попов позволил Антоше немного привыкнуть и начал аккуратно разминать горячие стенки, в поисках заветного уплотнения, стараясь не повредить чувствительную слизистую. Шастун немного свыкся с чувством заполненности и больше не пытался уйти, убежать и спрятаться. Очередное движение пальцев Арса, отозвалось электрическим разрядом и каким-то сковывающим сердце первобытным ужасом. Антон впился в плечи Попова и громко застонал. Его тело свело от слишком сильного наслаждения, в голове прорезался незнакомый до селе голос и он кричал, прям таки вопил «хочу ещё, хочу большего… хочу Арса». Слёзы непроизвольно брызнули из глаз, Попов предусмотрительно сжал член Антона у основания, не давая парню кончить. Мужчина ещё раз прошёлся по заветному уплотнению, а потом ещё и ещё, размеренно трахая Антона двумя пальцами. Шастун хрипло стонал в шею Арса, кусая кожу на его плечах, груди. Попов не противился и самоотверженно подставлялся. Постепенно Антон уже сам пытался насаживаться на пальцы, чтобы, наконец, получить долгожданную разрядку. — Арс, молю, убери руку, я сейчас с ума сойду, — Антон, хныча, попытался отстранить пальцы мужчины, мешающие ему кончить. У него это получилось. Попов подарил очередной поцелуй своему ангелочку. Он вышел очень рваным и слишком нечётким, влажным. Антон постоянно задыхался, вздрагивал, стонал в рот Арса, захлёбывался удовольствием, собственными слюнями и слюнями Попова. Он видел ёбаные звёзды, в глазах всё рябило, картинка плыла, в секунде явно не хватало кадров. Их было меньше двадцати четырёх. Антон видел перед собой лицо Арса, счастливое, влюблённое и преданное, покрытый испариной высокий лоб, прикрытые голубые глаза, мокрые растрёпанные волосы и нежные кровоточащие губы, слегка подрагивающее. С них то и дело срывались слова, понятные сейчас только им двоим. Глаза Антона закатились, он изогнулся и насадился на пальцы Попова до упора, громко выстанывая имя своего любимого графа. Кажется, на секунду он даже потерял сознание, от нехватки кислорода и слишком сладостного блаженства. Долгожданный оргазм выбил из Шастуна любые сомнения, комплексы, оставил только сладкое, тягучее, точно мёд, наслаждение. Сперма брызнула, пачкая живот Шаста и грудь Арса, Попов аккуратно вытащил пальцы и, как бы извиняясь, лизнул юношу в красивую изогнутую шею. Антон разочарованно выдохнул, нелепо пытаясь оттереться от собственного семени, прикрывая наготу мокрой от пота и спермы футболкой. Сука, он кончил просто от пальцев в заднице, даже не притрагиваясь к себе, стыд то какой… — Ну ты чего притих? Всё в порядке? Ничего нигде не болит? — Арсений приблизился к лицу юноши и заботливо чмокнул того в нос. Шастун был слишком великолепен. Весь в засосах и укусах он сидел голым задом на ковре, восстанавливая дыхание и приводя в порядок своё сознание. — Да, всё окей, просто… — Что? Что-то не так? Тебе не понравилось? — Попов легонько встряхнул отрубающегося и дико уставшего Шастуна. — Мне кажется, я слишком мало внимания уделил тебе. И не неси чепуху. Когда человек под тобой стонет от удовольствия это значит, что ему не нравится?! — Антон в наказание укусил мочку уха Арса, — У тебя опять стоит, ты знал? Могу как-то помочь, чтоб особо двигаться не приходилось? — Шастун лениво усмехнулся и аккуратно собрал в кучку свои длинные красивые ноги. — Постоишь немного на четвереньках? — Арс отозвался почти тут же. — Боюсь, ноги разъедутся. У меня всё болит, как после концерта. А ещё мы загадили весь ковер. — Прости… — Ты идиот? Господи, что б ты на сцене таким вежливым был! — Антон взобрался по дивану, облокотился на него руками и повернулся задом к Арсению, слегка оттопыривая ягодицы. — Так? — Да, — сдавленно подтвердил мужчина. Ноги Антона и правда почти тут же поехали одна на запад, другая на восток, Арсений вовремя остановил их своими. Он аккуратно лег сверху на Антона, переплетая их пальцы и зарываясь в мокрые волосы на затылке юноши. Попов требовательно потянул Тошу за ухо, вынуждая повернуть голову на бок. — Ты тяжёлый, тёплый и липкий. А ещё я чувствую, как стучит твоё сердце, — зачем-то ляпнул Шастун. — Да? А где именно ты его чувствуешь? — Попов нахально прижался членом к внутренней стороне бедра зеленоглазого юноши. Шаст опять смущенно спрятался в простынях от похотливого взгляда Попова. — Иди ты! Извращенец. — Ты первый начал. — Нет, ты! Причём на целых восемь лет раньше, — Шаст немного прогнулся в спине. Стоять в таком положении для него было слишком тяжело. Арсений отстранился, унося блаженное тепло с собой, расцепляя их руки, и ударил Шастуна по пятой точке. Не сильно. Этот удар прогнал дремоту с горизонта сознания Антона, он вскрикнул. — Сука, ты чего творишь! — Тихо, не кричи, соседей разбудишь, — отшутился Арсений, нежно закрывая рот Шастуна ладонью. Второй рукой мужчина положил свой член в ложбинку между ягодицами и замер, любуясь сотворенным шедевром. Он хотел запечатлеть в памяти каждую секунду, каждое мгновение, до конца прочувствовать тактильную составляющую, запомнить каждую деталь, чтобы после не путать реальность и свои извращённые фантазии, ведь то, что происходит сейчас ни в какое сравнение не идет с избитыми, голодными мечтаниями. Раздалось сдавленное мычание. Шаст не привык чувствовать чужие стояки около своей задницы, но он доверял Арсению, поэтому быстро угомонился и поддался навстречу, послушно принимая такой поворот судьбы, — Спокойней, ты чего? — Ты хочешь «этого»? — тихо прошептал Шаст. — Тош, не делай из меня садиста, — Арсений вновь прильнул к спине юноши и взял его за руки, — Просто побудь со мной до конца. Молю, не усыпай, — Попов сделал несколько поступательных движений, потираясь членом о ягодицы Шаста. Член заскользил по бледной коже в аккуратной ложбинке. Постепенно мужчина увеличивал темп, звуки шлепков и толчков резали оттопыренные уши Антона, он чувствовал возбуждение Арса в полной мере, ощущал всю его любовь. Юношу удивляло, что такое нелепое, смешное тело, как у него, могло возбудить кого-то вроде Арсения… Попов постанывал и слегка царапал попку Тоши. Чувствуя приближающийся оргазм, Арс сел на пол и принялся надрачивать себе рукой, чтобы лишний раз не обкончать воображаемые крылышки ангела Антоши. Шастун со стоном упал около дивана и сквозь ресницы сонно наблюдал за Арсом. Пары движений хватило, чтобы Попов, громко рыча, спустил себе в кулак. Несколько минут мужчина приходил в себя, восстанавливая газообмен в легких. Затем он манерно поправил волосы и посмотрел на околдованного Антона, зачарованно смотревшего на то, как дрочит Арсений. — Есть хоть что-нибудь в этом мире, что не будет выглядеть эстетично в дуэте с тобой? — Антон медленно начинал усыпать. Так спокойно и хорошо на душе. Шаст уже отвык от подобной благосклонности и снисхождения со стороны судьбы. Попов великодушно поцеловал руку Шастуна в знак благодарности, он не мог сейчас придумать какой-то искрометный полный смысла ответ. Лучше так, через знаки внимания и прикосновения. Антон чистосердечно улыбнулся в ответ и, кажется, проговорил строчки из их старой песни, но изменил их, сделал до мурашек верными, — Ты нужен мне, как кислород в теле дайвера… — Шаст, можно я тебе утром признаюсь во всём красивыми фразами, крылатыми выражениями, стихами, да чем захочешь. А пока, я максимум смогу выдавить банальное: «Я ахуеть как сильно люблю тебя, как мужик может любить мужика»! — Арсений чмокнул Антона в висок и пошёл мыть руки. Закончив со своей гигиеной, Попов тёплым, мокрым полотенцем нежно обмыл дремлющего Шастуна и уложил его в кровать. Благо опыт в одевании голожопого засранца у него уже был, проблему составил лишь поиск чистых трусов. На себя мужчина нацепил уже знакомые полосатые спортивки, они были не шибко грязные. Попов улегся рядом с новоиспечённым парнем… Ох точно… Он же так и не предложил Антону встречаться! Вот же идиот… Антоша вскарабкался на грудь Арса и удобно устроился там, согреваясь теплом чужого тела и чужой любовью. — Тош, ты спишь? — Да. — Мы же теперь встречаемся? — Какие формальности… Да, теперь мы парень и парень, доволен? — Очень! Жди кольцо. Кажется, ты потерял несколько, — Арсений крепко обнял своё сокровище с изумрудными глазами и как следует укутал их одеялом. До позднего утра было ещё достаточно времени, чтобы восстановить силы после такого дружеского и горячего петтинга, немного расставить мысли по полочкам и свыкнуться с радужными перспективами. А ещё, на корочке подсознания обязательно оставить подробные аннотации к этой переломной главе в книге с многообещающим названием «Жизнь».