— Повтори, пожалуйста, — обращаюсь к бармену, прокатывая ему пустой бокал.
Это уже пятый медленно выпитый виски, который должен помочь мне развязать язык, но развязывает лишь адекватность восприятия.
— Если честно, то это самый отстойный бренди из всех, что я пил, — Найл недовольно морщится и допивает содержимое до дна.
— Я даже не собираюсь спрашивать, начерта ты продолжаешь его пить, — усмехаюсь, забрав у молодого парня новый заказ, — надеюсь, та португальская история повторится не так скоро.
— Только попробуй кому-нибудь рассказать, — он пытается сделать злобное выражение лица, выставляя указательный палец вперёд, однако распирающая улыбка никуда не может испариться.
— Знаешь ли, очень тяжело держать такую легендарную тайну в себе, — начинаю травить, разбавляя действия маленькими глотками алкоголя.
Только когда наступает переломный момент, я в полной мере осознаю, насколько наши с ним жизни переплетены. Мы пережили столько комичных и важных историй, за некоторые из которых так стыдно, что хочется провалиться сквозь землю.
— Если вдруг она нечаянно, — делает громкое ударение на последнем слове, — всплывёт, то ситуация с пля...
— Фу, фу, фу, — затыкаю его раньше, чем он что-либо скажет и высовываю язык в знак отвращения.
— Вот так-то, — задорно смеётся, ударяя ладонью по деревянной стойке.
Несколько часов назад он еле-еле доигрывал концерт, а теперь сидит в приподнятом настроении, обсуждая со мной то, что мы пропускали в обычные будни, поскольку разговоры в последнее время завязывались исключительно на работе.
То, что в этом баре Лондона всегда царит особая умиротворенная атмосфера, делает его уникальным. Малое количество посетителей является результатом тщательного отбора на входе, поэтому здесь нет постороннего шума, а приглушённый джаз добавляет необходимой лёгкости заведению.
— Найл, — наверное, это третье серьёзное откликание его имени, после которого должно последовать то, ради чего я его сюда позвал.
Но это так сложно, просто ужас какой-то.
Он мне как брат. Я не хочу, чтобы этот разговор отдалил нас.
А что если я его расстрою?
Блять. Конечно, я его расстрою.
Надо же было вляпаться в такое идиотское положение.
— В этот раз будет стоящее продолжение? Или ты решишь спросить, нравится ли мне сегодняшняя погода? — недолгая ухмылка проскальзывает на ирландском лице, когда он печатает сообщение и убирает телефон в сторону.
Он поворачивается ко мне, что лишь усугубляет картину.
Боже, Стайлс, давай.
Быстро. Коротко. По делу.
Если что, ты быстро бегаешь. Вряд ли он тебя догонит.
— И-и-и? — долго вытягивает, выжидая слов, которые никак не планируют покидать мой рот.
Резко опустошаю полный бокал, и в моменте, когда терпкая приятная горечь обжигает глотку, я наконец решаю продолжить начатое.
— Я встречаюсь с Джейн.
Нависает оглушающая тишина, что я не уверен, сказал ли я вслух, или про себя.
Он заметно прочищает горло, а затем уводит взгляд вниз, закусив внутреннюю часть щеки.
Только сейчас понимаю, что Стоун меня убьёт, когда узнает. Мне ещё придётся доказывать, что я сделал это не для того, чтобы показать Хорану его место рядом с ней.
Хотя отчасти... Пусть это звучит гадко, но я выпил, и скрывать от себя очевидное — глупо. Разумеется, я хочу показать, что она — моя. Чтобы ни у кого даже мысли не было нарушить границы дозволенного. Но это касается абсолютно всех, не только Найла. Ему я говорю по большому счёту только для того, чтобы успокоить себя и не дать карме захватить беспокойное сознание в свою власть.
Вот дерьмо...
А я ведь реально поступаю, как эгоист.
Я думаю лишь о том, как бы уменьшить свои страдания, забывая о чувствах других.
— Что ж... — друг пальцем проводит по окантовке стакана, — ты хочешь услышать от меня что-то конкретное или как? — вновь устремляется прямо в глаза, но уже без непринуждённости во взгляде.
— Н-не знаю, — запинаюсь на ровном месте, — я не хочу, чт...
— Всё нормально, — потирает нос, обрывая мою оправдательную речь, которую я до конца не продумал, — считай, что я знал, — он продолжает играться со стеклом, пока я нервно перебираю кольца, — ну, я догадывался, не знал.
Почему так хочется ляпнуть «прости»?
Хотя я толком не виноват перед ним. У них было куда больше времени, чтобы переступить за барьер, но они оба этого не сделали. Я чувствую вину лишь за то, что когда-то думал, что они потенциальные возлюбленные, и всё равно переспал с ней. Дважды.
— Ты спросил, хочу ли я услышать что-то конкретное, — неожиданно для себя заявляю, — наверное, да.
— Хочешь, чтобы я вас благословил? — странно усмехается и делает глоток своего противного бренди.
И тут я понимаю, что обстановка накаляется.
— Найл, я пр...
— Боже, Стайлс, давай без этого, — издаёт очередной смешок в сторону парнишки, разливающего напитки посетителям, — давай будем честны. Если бы тебя волновало моё мнение, ты бы сказал мне раньше.
— У нас были довольно сложные отношения.
— Это было заметно, — без понятия вообще, как реагировать на его необычный тон.
В нём нет издевки, нет злости. Абсолютно пустой. Как будто он, как и я, ждал этого диалога, переваривая каждое ответное слово, но так и не доиграл сцену до конца.
— Мы только недавно... Смогли... Эм... Окончательно решить, кто мы друг другу. Так что, — очередная пауза, за которой нет никакого продолжения.
— Ладно, — он закидывает в рот дольку лимона, — и прекращай на меня так зыркать, — возмущённо осуждает, — всё в порядке.
А вот я бы сказал, что наоборот. Но этот парень редко признаётся, что у него творится на уме.
— Слушай, я правда не представлял, чем это обернётся, — беру себя в руки, — всё началось как игра, которая пришлась мне по вкусу. Мне безумно нравилось, что она... — пьяный язык вовремя понимает, что не всё нужно рассказывать, — что она другая, — исправляюсь на самую клишированную фразу.
Разумеется, меня дико привлекало, как она всем своим видом демонстрировала окружающим насколько недосягаема, а ночью блаженно стонала моё имя, безоговорочно подчиняясь любой услышанной просьбе. Наши отношения держались исключительно на хорошем сексе, где мы оба получали выгоду. Только я поздно принял очевидное, что сам умело выстроил себе ловушку, в которой наглухо застрял.
— Да, другая, — бармен добавляет нам алкоголь и меняет пустую тарелку с закуской, — жёсткий, прямолинейный, самовлюблённый манипулятор, жаждущий контроля, — я таращу свои глаза, устремившись в его профиль, — и чем же она тебе полюбилась? — без всяких эмоций отпивает с бокала, тихо приземляя его на стойку.
Какого хрена сейчас было?
— Эм... Что? — я глупо усмехаюсь, опуская палец к губам.
Я определённо пьянее, но по напору разговора скажешь обратное.
— Что в ней особенного? — всерьёз продолжает, — она может без проблем сказать, если ей что-то не нравится, даже не думая, что тебя это обидит. Может развернуться и уйти, если кто-то высказывает осуждение её действиям. А ты видел её деспотический взгляд? — теперь он смотрит на меня, подняв в воздух стакан со льдом, — она словно проклинает им, что начинаешь молиться всем несуществующим богам, — прищуривает голубые глаза, блестящие от неяркого света, — так что же из этого тебе в ней нравится?
Я в полном шоке приоткрываю рот.
— Ты, блять, серьёзно?
Спустя пару мгновений он не выдерживает затеянной баллады и начинает угорать.
— И ведь ты даже не стал отрицать, что она не такая, — немного успокаивается, качая головой, — я немного загнул, но оно того стоило, — намекает на мою озадаченную реакцию.
Он явно переобщался со Стоун и нахватался дурацкого подтрунивания моей нервной системы.
— Ну, — вытягиваю трубочку из губ, — не спорю, она тот ещё кадр, — улыбчиво постукиваю пальцами по столу, — чёрт, Хоран, если она узнаёт, что мы сейчас обсуждаем её... Эм... Непростой, — усмехаюсь на высказанном слове, — нрав, то её... Какой ты сказал взгляд?
— Деспотический.
— Деспотический взгляд, — еле выговариваю, — сотрёт нас в порошок.
— Поэтому мы ей не скажем, — спокойно завершает.
Мы оба высматриваем расположенные на стене различные виды алкогольных бутылок, думая о своём.
Я прекрасно понимаю, кто она такая и что из себя представляет. Но ни одно из её самых резких действий не было пропитано злостью и неприязнью. Как только она ощущает безопасность, любой из защитных рефлексов пропадает, демонстрируя её скрытую часть. Мне не нужна милая скромная девушка, напоминающая сказочного персонажа. Мне нужна Джейн. Со всеми её заносчивыми заморочками, нераскрытыми тайнами, вечными возмущениями. Я готов бесконечно слушать её пояснительные речи, который порой так выматывают; готов к колким едким фразам, к непредсказуемым и неодобряемым действиям; готов к любому исходу, лишь бы сохранить то, что проросло в моей душе.
— Отрицают любовь лишь те, кто больше всех в ней нуждаются, — грустно нарушает тишину, — вся её выстроенная ограда помогает выживать, но не жить. Ею движет одно единственное чувство, — голос становится ниже, — она очень одинока, Хазз, — я сжимаю веки, стараясь не впасть в тоскливое чувство, — я всем сердцем желаю ей счастье, поэтому если, — он глубоко вдыхает, прежде чем продолжить, — если именно с тобой она его получит, — медленно поворачивается ко мне, — то раз ты так ждёшь этого, я вас благословляю, — неоднозначно и быстро выговаривает, ударяя меня по плечу.
— Вот так спасибо, — закатываю глаза, криво улыбаясь в ответ.
— Я же предупредил, чтобы ты прекратил на меня так глазеть, — недовольно бурчит.
— Однажды ты сказал, что не хочешь видеть её рядом со мной, — неохотно вспоминаю тот день, — что изменилось?
Каждый находит какую-то отговорку нашим «несудьбоносным» отношениям, потому что никто не может принять то, что им не по вкусу.
— Тогда я не видел, как она на тебя смотрит, — он поджимает губы, почёсывая подбородок рукой, — чаще всего наши влюблённости невзаимны, поэтому если тебе удалось вытащить такой джекпот, то я правда рад, — то ли я придумываю себе искренность в его словах, то ли это правда, на которую я не был настроен, — но я тебе яйца сверну, если ты её обидишь.
Вообще не тот исход событий, который я предполагал. Я чувствую скрытую напряжённость, ведь тембр намного медленнее и обдуманнее, но и честность в словах тоже присутствует.
— Вставай в очередь, — допиваю свой, надеюсь, последний бокал, — хотя она и без вас отлично с ними справится, — мой нетрезвый язык произносит это чересчур двусмысленно.
— Давай без таких подробностей, да? — риторически спрашивает, взяв в руки изредка мигающий мобильник, — я готов выслушать любые детали, но без ваших перепихонов, — его пальцы быстро печатают ответные сообщения.
Его слова только сгущают краски, потому что нельзя быть настолько хорошим другом.
Чтоб тебя, Хоран.
Лучше бы ты на меня наорал или ударил.
Но может он на самом деле ограничил свою потребность, выставляя их дружбу превыше испытываемой симпатии? Прошло так много времени, он явно не выглядит страдающим от неразделённой любви. Может всё было не так глобально, и он поменял ориентиры? Поболело и прошло?
Чёрт. Вообще без понятия.
Несмотря на разнообразность мыслей, я не уверен, что хочу знать правду, но пусть она будет такой, которая мне приятней всего.
***
POV Дженни
Так больше не может продолжаться. Это точно последняя смена с двумя воркующими голубками.
— Элисон, прекрати витать и дай мне зонд, — ворчливо произношу, поскольку она опять бессознательно залипает в пустоту.
Мы только закончили приём, в котором она опять вела себя как влюблённая школьница. Мистер Харрисон не глупый парень, давно понял, что кое-кто засыхает без его голоса. Но его чересчур далёкие намёки Вон категорически отрицает. Сколько бы раз я не топала в нужный момент, направляя её на следующий шаг, она остаётся в своём вакууме.
— Ой, я сама, спасибо, — ухожу от раковины, где производила механическую очистку используемых инструментов, к стеклянной стойке, на которой лежит нужный зонд.
Мало того, что я трачу своё свободное время, так я ещё и отрабатываю за двоих.
— Прости, — она дует губки, когда осознаёт, что я самостоятельно выполнила её единственное поручение, заключающееся в элементарной подаче грязного инструмента.
— Значит так, — я кидаю зонд в контейнер и вытираю руки об одноразовые салфетки, — когда ты уже поймёшь, что ты настолько прекрасна, что течь должен он? — подхожу к ней, снимая маску.
— У него таких как я, — заводит новую шарманку, — чем я лучше?
Даже нерешительная Ханна меня не так выводит, как эта мадам, которая может без зазрения совести послать оступившегося водителя, но не может пригласить понравившегося парня выпить кофе.
— Тем что ты утрешь нос любой из них. И чем быстрее ты это признаёшь, тем быстрее я пойду домой и наконец-таки поужинаю.
Мой желудок третий час умирает без еды, а организм изнывает от беспощадной нагрузки. Через два дня у Беллз день рождения, на который я рассчитывала вырваться, однако заданные диссертации не позволяют мне делать то, что я хочу. У меня скоро голова кругом пойдёт, если я не отвлекусь хотя бы на просмотр сериала.
— Но... — очередная тоска в голосе.
— Элисон, твою мать! — не сдерживаю эмоции, — повторяй за мной: я самая ахуенная.
— Да-да, я самая ахуенная.
— Нормально скажи.
— Я самая ахуенная, — повторяет куда громче.
— Ещё раз.
— Вот командирша, — невольно улыбается, но посмотрев мне прямо в глаза, прекращает, — ладно-ладно, — поднимает ладони кверху, — я самая ахуенная, — радостно пропевает, а мне становится спокойней от появившегося детского настроения.
— Вот и не забывай это, когда он придёт.
— Блин, а это ведь правда, — она расставляет руки по бокам, — ты только посмотри на меня, — размеренный тон переходит в самоуверенный звонкий крик, — я самая ахуенная! — она делает лёгкий поворот вокруг своей оси, неожиданно встретившись с зашедшим Генри.
— Не сомневаюсь, — он соглашается, одаривая её пошлой улыбкой.
Вот он мог зайти чуть позже?
Я только только привела её в чувства. Нет же, теперь она окончательно растеряется.
— Мы закончили, — заявляет подруга, вероятно в надежде, что это заставит его забыть предыдущую фразу.
— Молодцы.
Они бессознательно залипают друг на друга, отчего я закатываю глаза.
Всё. Надоели.
— Чёрт, — огорчённо говорю, достав из кармана телефон, — я забыла, что обещала помочь Дилану с диссертацией, — наигранно изображаю досаду, — Элисон, прости, что не смогу с тобой сходить поужинать в тот ресторан за углом, — тыкаю пальцем в сторону открытого окна.
— Джейн... — непонимающе вставляет.
— Да, да, мы давно хотели туда сходить, но я надеюсь, ты не обидишься, — строго смотрю на Генри, забывая, что он мой преподаватель, — что останешься. Совсем. Одна, — делаю довольно яркие акценты.
Забираю назад слова по поводу мудрости этого парня. Он сам похоже намёков не понимает, ещё от Вон чего-то хочет. Два сапога — пара.
— Знаешь, — начинает Харрисон, — я мог бы составить тебе компанию, — нервно потирает ладони.
Неужели...
— Да? — спрашивает Элисон.
— Если ты, конечно, не против.
— Нет, я... — не даю ей закончить, доигрывая спектакль до конца.
— Отлично, — беру сумочку, — и прости, что теперь тебе придётся идти домой пешком, я же уезжаю, — торопливо расстёгиваю клёпки на халате, — а на улице глухая ночь.
Давай, Харрисон, соображай быстрее.
Все мы устали, но не время расслабляться.
— Не переживай, я её провожу, — он кивает в мою сторону.
Мне кажется, она сейчас сойдёт с ума от счастья. Я еле сдерживаюсь, чтобы не заржать от её выражения, которое, к счастью, не видит Генри, ведь она стоит к нему спиной.
— Тогда я пойду, — вещаю рабочую форму в шкаф, — хорошего вечера, — говорю обоим и наклоняюсь к подруге за объятием, — получи уже удовольствие, — шепча, отстраняюсь от неё, поправляю розовую кофточку и выхожу за дверь, оставляя их в кабинете, — и кстати! Не забывай, что нам завтра к третьей паре, — подмигнув Харрисону, нагло вру, зная, что смогу её прикрыть.
Но не дольше третьей пары.
***
Забежав в квартиру после часовой пробки, я раздраженно раздеваюсь, накидывая на голое тело футболку Гарри, которую он как-то положил ко мне в чемодан. Не помню, в какой момент я решила, что буду ходить в ней по дому, но мне в ней комфортно.
Нахлынувшие мысли о Стайлсе не разбавляют обстановку. Они пару часов назад приземлились в Шотландии, практически завершая свой тур. Но похоже моя практика закончится быстрее, чем их выступления, которые по закону подлости часто совпадают с моими перерывами.
Поспешно вымыв руки, я подбегаю к холодильнику, достав вчерашние котлеты с пастой. Выложив содержимое контейнера в сковородку, быстро ставлю чайник и достаю нужную посуду. Я практически не ела весь день, перекусив только бананом перед сменой, поэтому от испытываемой голодовки у меня как обычно начинают дрожать руки. Как только тянусь за кружкой, я вздрагиваю от резкого звука ноутбука, лежащего на кухонном столе.
Давно надо отключить это соединение со звонками телефона, потому что оно не первый раз меня пугает. Либо как-то уменьшить громкость, что сделать не получается.
Поставив чашку на стол, я иду к выходу, достаю из сумки мобильник и отвечаю на видео звонок.
— Привет, — заправляю распущенные волосы и возвращаюсь к плите.
— Приве-е-ет, — довольно протягивает Стейси, — свободна?
— Ага, — помешиваю разогревающуюся еду, — что за шум? — я не вижу, где она, так как экран полностью заполнен её лицом.
— Улица, — странно отвечает, — помнишь, ты недавно упоминала, что тебе не помешало бы отвлечься?
— Помню, — выключаю вскипевший чайник, одной рукой наливая кипяток в кружку, — начала переживать, что я схожу с ума? — усмехаюсь, отключая газ.
— С этим я уже смирилась много лет назад, — связь немного пропадает вместе с раздражающими сигналами, — я утром подумала и решила, — её останавливает стук в дверь.
— Подожди секунду, — я выхожу в коридор, — кто-то решил, что поздней ночью мне нечем заняться, — возмущённо рычу, так как я слишком голодна, чтобы помимо Стейси с кем-то разговаривать.
— Хорошо.
Игнорируя тот факт, что я практически голая, я тянусь к ручке и распахиваю дверь.
— Вуаля! — вся квартира наполняется звонким приятным голосом.
— Боже, — я улыбаюсь во все тридцать два зуба, — что ты здесь забыла, — блокирую телефон, убирая его на полку.
— Я тоже очень рада тебя видеть, — Стейси со всей силы обнимает меня, — знаю, что ты ненавидишь сюрпризы, поэтому я предварительно настроила тебя на нужный лад.
Умный ход.
— Так. Сначала я поем, и только потом приму тот факт, что ты реально в Нью-Йорке, — пропускаю её внутрь, закрывая дверь на ключ.
