Неделимые

Он, ухватившись за плечи, аккуратно приподнимает меня с пола. Мне и самой неудобно в такой позе, поэтому я толкаю его на кровать и опускаюсь сверху, не прерывая переполненный эмоциями поцелуй. Я прогибаюсь в спине, когда он опускает руки на мои ягодицы, начиная проглаживать их. — И кстати, ты действительно идиот, — держусь за широкие плечи, — ауч! — он с силой прикусывает губу, — так уж и быть, оставим такую характеристику тебя в тайне, — издаю смешок ему в полуоткрытой рот, а он специально тянет нижнюю губу на себя, — Гарри! Хватит! — смеюсь, а он неохотно отстраняется, оставив расстояние в двадцать сантиметров, и смотрит мне в глаза. — Ты такая красивая, — проводит костяшками правой руки по щеке, — я никак не могу насмотреться, — облизывается, не спуская с меня блестящий зелёный взгляд. — Не переживай, пока что я не улетаю. Можешь смотреть, — игриво подмигиваю. — Ну, спасибо, — издаёт громкую насмешку, — расскажешь про стажировку? — Тебе не особо будет интересно. — С чего ты взяла? — мягко произносит, заводя свисающие светлые волосы за спину. — Потому что это медицина. — И что? Может мне понравится. — Максимум слово, — продолжаю улыбаться, смотря на его задумчивое выражение. — Видишь, уже что-то. Если будет скучно, обещаю, остановить. — Смотри. Сам напросился, — я делаю глубокий вдох, словно сейчас собираюсь выплеснуть огромную кучу информации за одну минуту. — Тебе удобно? — вновь облизывает губы. Я даже уловила некий возбуждающий посыл. — Вполне, тебе? — Более чем, — опускаюсь с приподнятой позы на грудь, полностью соприкоснувшись с телом парня, — будешь тереться об меня, при... — я чувствую вибрацию в его штанах, — чёрт, — возмущённо тянется к брюкам и достаёт мобильник, — прости, — чмокает меня в носик и сразу же берёт трубку, — да, — в комнате виснет недолгое молчание, — ты бы ещё в туалете набрал, — Стайлс возмущённо закатывает глаза, — надолго? — получив ответ, он убирает телефон от уха, закрыв динамик, — мне нужно минут десять, а потом я весь твой, договорились? — делаю кивок головой, встаю с кровати и покидаю спальню, оставляя его одного. Точнее с неизвестным собеседником. Подхожу к небольшому морозильнику и, взяв холодную бутылку воды, начинаю рыскать по карманам в поисках телефона, но судя по всему, я оставила его на кровати. В безысходности сажусь на диван и включаю телевизор. Пролистав пару каналов, я останавливаюсь на монологе Луи Си Кея, одного из самых популярных и продуктивных стендап-комиков современности. Я люблю стендап, ведь в основном он построен на самоиронии, а что может быть лучше этого? Если ты умеешь смеяться над собой, тогда ты лишаешь такой возможности других. Он не из моих любимых американских юмористов, но его рассуждения, построенные на собственном опыте, я могу с удовольствием послушать. Посмеявшись пару раз над шутками о разводе, в мой голове неожиданно всплывает фраза Гарри. «Мне нужно минут десять, а потом я весь твой» Почему я раньше не обратила внимание? Как будто он каждый день мне так говорит. «А потом я весь твой» Ещё с таким тоном, который напоминает улыбающуюся парочку из рекламы майонеза про счастливую семью. «Я весь твой» Но должна признать, что звучит это красиво. Именно в таком виде и с такой подачей, потому что когда он говорит что-то подобное уже на мой счёт, в интонации всегда проскальзывают нотки повелительности, напора, требовательности. Тяжело объяснить, но легко уловить. И поэтому мне не нравится, когда он говорит обо мне «моя». Как будто такой фразой хочет удержать меня, сам не зная от чего или кого конкретно. Может когда-нибудь он сможет произнести это искренне, а не с властной попыткой прогнуть под себя. Я не противник отношений, даже если приходится уступать своим принципам. Я тоже считаю, что любому человеку нужен человек. Ведь всегда хочется найти «своих» людей: своих для общения, для хорошего отдыха, своих для дружбы, любви, семьи. Самые терпимые и сильные люди также нуждаются в человеке, рядом с которым не захочется играть привычную роль. Только таким становишься не от прекрасной жизни. Частые ошибки заставляют сильнее страдать, тяжелее переживают неудачи и поражения. Независимо от того, мужчина это или женщина, такие люди в поисках такого человека, рядом с которым будет спокойно. И это спокойствие основано не на отсутствии ссор, глупых истерик и страстных эмоций. Это спокойствие означает, что рядом есть тот, кто не предаст. Тот, которому ты безгранично веришь, доверяешь и уверен в нём. Даже самым сильным людям нужна уверенность в том, что их любят. Только они никогда вслух в этом не признаются, потому что многие подразумевают в этом слабость. Слабость в зависимости. Однако я не боюсь этого, хоть и многим твержу с осознанного возраста, что быть одной тоже хорошо и приятно, но только вот нельзя путать одиночество, посвящённое себе, своему саморазвитию и реализации мечт, с физическим и моральным одиночеством. Я обычная девушка, которая хочет после тяжёлого дня прийти домой и окунуться в объятия, которые смогут избавить от нависших невзгод. Только выбрать такого человека очень сложно. Чем старше и опытнее становишься, тем сильнее просыпается бдительность и осторожность. Изначально и до последнего периода я не планировала любовных отношений с Гарри, и мне до сих пор кажется, что он может испытывать такие чувства лишь из-за дикого любопытства к чему-то новому, необычному, непредсказуемому. Меня всё ещё смущают его детские неоправданные обиды и истерики. Я могу с этим справиться, как и со многим другим, но хочу ли? Мне не обязательно говорить о любви, о возвышенных ощущениях и о прочей романтичной драме. Мне необходимы доверие и уверенность. Смотрю на телевизор и понимаю, что пропустила всё выступление комика, пробыв в своих мыслях. Допиваю воду до дна, и неожиданно бессонные ночи дают о себе знать, погружая меня в дремоту. Мне нужно пару минут. Тем более Стайлс ещё не освободился. Всего лишь чуть-чуть...

***

Сквозь сон чувствую горячее дыхание на шее, а затем и лёгкий поцелуй в уголке губ. — Мм, — тихо мычу, не в силах проснуться. — Тшш... Спи, — моё тело накрывается одеялом, которое спасает меня от прохлады. Почему так хочется, но так тяжело встать? Зачем я позволила себе закрыть глаза? И почему он меня не будит? Я ведь не каждый день приезжаю. Собравшись, я тянусь к глазам, протирая их, и с трудом открываю. — Сколько... Времени? — замечаю, что я лежу на кровати в спальне. — Восемь, — приглушённо отвечает, — всё в порядке, поспи. — Какой поспи... — хочется возразить куда более изящней, но голос тухнет на первой же букве, — я улетаю завтра в девять утра. — Намного лучше, — он присаживается рядом с кроватью. — Мне нужен один час, хорошо? — я кладу ручку к нему на щеку. — Конечно, — он медленно целует край ладони с закрытыми глазами, и я сейчас сойду с ума от этой картины. — Полежишь со мной? — Если хочешь, — он улыбается, а я киваю и на автомате двигаюсь на левый край. — Только пообещай разбудить, если сама не проснусь. Но это вряд ли, — обвиваю его тело руками и кладу голову на приоткрытую грудь. — Постараюсь, — Гарри целует макушку, и я, вдохнув привычный дурманящий запах, мгновенно засыпаю.

***

Не знаю, сколько времени проходит, но подсознательно ощущаю пристальный взгляд на себе. — Ты смотришь, как я сплю? — улыбаюсь сквозь сон, слегка приоткрывав правый глаз и увидев напротив лежащего парня, — будь осторожен, Гарри Эдвард Стайлс. Ты чертовски в меня влюбишься, — усмехаюсь, глубже просовывая ручку под подушку. — Поздно предупреждаете, Дженни Стоун, — он кладёт на мои пересохшие губы большой пальчик и нежно поглаживает кожу. — Я предупреждала раньше. — Когда? — У Зейна, — в моем спящем разуме проскальзывает картинка, где я, выполняя загаданное условие, демонстративно раздеваюсь перед Гарри, не замечая того, что на веранде мы не одни, — я говорила, чтобы ты не смотрел на меня, иначе влюбишься. — Тогда у нас проблемы, — так мягко произносит, чуть ли не пропевая каждое слово, — ведь я чертовски влюбился, — пальчик сменяется тёплыми губами, которые завлекают в поцелуй. Не знаю, как у него получается, но он всегда заставляет погрузиться в себя, забыв абсолютно всё вокруг. Уже кажется, что ничьи губы не были настолько вкусными и манящими, что хочется получать новую дозу и утром, и днём, и ночью, — ты обещала рассказать про стажировку. — Сейчас? — хмурю брови, потому что он останавливается. — Да, — ему лестно, что я так реагирую, — хотя продолжить я бы тоже не отказался, — опускается на вытянутую шею и составляет болезненный засос. — Стайлс! — Что? — слышу улыбку в голосе, а затем ощущаю ещё один след. — А ну-ка уйди, — пытаюсь отодвинуться, но Гарри чересчур сильно держит в объятиях. — Не беспокойся. Тебе идёт, — дует на явно покрасневшие места. — А потом на работу мне приходится надевать длинный ворот, — недовольно бурчу, — я же врач. — И что? Ты не можешь заниматься сексом? — Это не секс, — игриво произношу, словно после этих слов он точно должен начаться, — это не красиво и не профессионально по отношению к пациентам. Вот будет отпуск, и можешь делать, что хочешь. А сейчас — нет. — Я всегда делаю, что хочу, — пошло говорит, расстёгивая пуговички на платье. — Ах, да. Разве ты не хотел поговорить? — смотрю за его движениями, которые с непонятной причины меня заводят. Мне нравится, когда он меня раздевает. — Рассказывай, — он заканчивает, — но сначала сними его, — понимает, что сам платье он точно не стянет, поэтому я беру за край юбочки и, быстро просунув через голову, выбрасываю на пол. Он не сводит взгляда с оголённого тела и, облизнувшись, опускается к груди. — Давай сделаем что-нибудь одно. — Я ведь тебя слушаю, — оставляет влажный след над чашечкой лифчика. — Но я не хочу думать о работе, когда ты ты так сексуально меня совращаешь. — Я ещё не начинал, — снимает лямки с плеч, — и мы не можем остановиться, ведь ты почти голая. — А ты нет. — Исправь. — А сам? — тянусь к его рубашке. — У меня уже есть, кого раздевать, — подмигивает и помогает вытащить рубашку с его длинных рук. Опускаю вещь к платью и ручкой провожу по красивому торсу, доходя до пряжки ремня и просовывая указательный пальчик за пределы брюк. — А если я предложу ответить на любые три вопроса без секса, — возбуждающе закусываю губу и ловким движением вырываю ремень с петель, — или же, — пальчиками расстёгиваю молнию и одну пуговичку, погружая ручку на его член, — ты можешь трахнуть меня в любой позе прямо сейчас, — сжимаю возбуждающуюся плоть и смотрю на почерневшие глаза, — что ты выберешь? — он сглатывает, когда я начинаю проводить ладонью вверх-вниз. Не дождавшись ответа, я натягиваю резинку боксёров в желании коснуться его не через ткань, но он резко останавливает. — Давай первое, — хрипло произносит, всё ещё сжимая кисть. — То есть ты хочешь отказаться от секса, который возможно будет последним в ближайших двух месяцах? — повторяю попытку, когда он ослабляет хватку, и запускаю пальчики в белые трусы, — уверен? — высвобождаю член наружу. — Гхм... — ненадолго прикрывает глаза, — да. — Точно? — подняв свою ручку к лицу, медленно облизываю большой палец, а после нежно провожу им по головке, соединяя слюну с выделившейся капелькой, — подумай ещё раз. И хоть сама я дико хочу почувствовать его в себе, но продолжать его дразнить куда интересней. — Джейн, мой ответ не из... Ммм... — начинаю надрачивать его твёрдое достоинство, с каждым движением всё больше возбуждая. Чувствую особую власть в данный момент. Я не смотрю на него, мои глаза давно увлечены другим процессом. Так захотелось попробовать его на вкус, — малыш, прекрати, — протяжно скулит. — Думаешь, стоит? Или же... — я плавно спускаюсь ниже, но вздрагиваю от грубого стука в дверь. Уже второй раз за вечер. Издеваются?! — Забей, — он наклоняется к моим губам, — или что? — оставляет лёгкие поцелуи вдоль подбородка под непрекращающиеся стуки, смешанные с криками. — Открой. — Не хочу, — заводит ладонь за спину к застежке лифчика. — Вдруг что-то срочное... — закрываю глаза в предвкушении его языка вокруг своих сосков. — Плевать, — звуки становятся такими сильными, словно сейчас колотящие руки снесут дверь с петель, — чёрт, — он встаёт с кровати, натягивая брюки и накидывая рубашку, чтобы скрыть своё возбуждение, — так не хочу тебя оставлять одну в таком виде, — он чмокает меня в живот, — полежи здесь, я скоро, — застёгивая пуговицы, выходит из комнаты Я рыскаю по постели, вспомнив, что обронила телефон где-то здесь. Не найдя, тихо встаю и, поправляя простыни, обнаруживаю пропавшую вещь. В этот же момент улавливаю знакомые голоса. Что они тут забыли? Мне не нужны лишние нотации ещё и от парней. — Стайлс, с каких пор ты отказываешься выпить? — еле еле слышу Лиама. — Я немного занят, — низко произносит. — Чем? — притуплённо говорит Луи, — ааа... — и в гостиной воцарил лёгкий смех, — и как она? — Если бы вы не прерывали, я бы может и ответил, а так, пошли живо отсюда! — Даже не дашь посмотреть? — голос Лиама становится чётче, а это значит только одно... — Пейн! — Да ладно, Хазз, ты не хочешь похвастаться? — Найл усмехается. — Обычно ты всегда демонстрируешь своих подружек, — добавляет Луи. — Всё, пошли вон. Слышу громыхающие звуки, смешанные с хохотом, а спустя пару минут и захлопывающуюся дверь. Кладу телефон на тумбочку, когда Гарри входит в спальню. — Прости, — я двигаюсь к нему на встречу в одном белье, — всё нормально? — угрюмо спрашивает. — Да, — завожу ручки в волнистые волосы, — и что же ты не похвастался? — невольно усмехаюсь. — Это не совсем то, — начинает нелепо отмазываться. — Ага, — прижимаюсь ближе, — ещё какие сказки расскажешь? — Я серьёзно, — строго поизносит. — Стайлс, мне всё равно, сколько у тебя было девушек. Расслабься, — опускаю его зажатые руки на свою талию. — Почему? Какой глупый вопрос. — Потому что мне не важно, что было до. Если, конечно, ты не нахватался от них ИЗППП. — Что такое ИЗППП? — Инфекционные заболевания передающиеся половым путём. — Нет, я проверяюсь, — наконец-то вижу улыбку, — хотел бы и я не думать о твоих бывших. — Сладкий, ты у меня первый, — Гарри закатывает глаза, — так на чём мы остановились? — меняю тему и целую мягкие губы, — нас ведь больше не потревожат? — Лично я не собираюсь никого впускать, — он по-хозяйски кладёт ладони на мою оголенную попу, немного сжимая её. — И что ты решил?