***
Как говорят, утро вечера мудренее. Ни черта подобного. Я лежу в постели третий час, потому что боюсь, что когда встану, нужно будет со всем этим разбираться. Разумеется, большей части людей сначала подворачивается пара ублюдков, прежде чем они встречают того, кто будет относиться к ним так, как они того заслуживают; так, будто с ними всходит солнце. Иными словами, встретят свою любовь. Для меня нет такого понятия, как любовь. Есть привычка, привязанность, необходимость. Любовь — это цепочка событий. Сначала — влечение. Потом — страсть. Затем — подозрение, ревность, гнев, разочарование и предательство. Все заканчивается болью и шрамами на сердце. Наверное, лучше иметь разбитое сердце, чем не иметь его вообще, но я не хочу в это ввязываться. Все отношения, которые я видела, в которых лично была, все они идут по этой заложенной цепочке. Я не отрицаю тот факт, что я «просто не встретила того человека». Но на данный этап жизни я никогда не любила. Отчасти это и делает меня холодной. Если любовь и существует, то она делает людей слабыми. А для меня слабость — потерять контроль, без которого я не вижу смысла своей жизни. Из моих мыслей меня выдёргивает телефон. Ник: «сможешь подъехать на работу сегодня?» Я: «нет, забудь мой номер» Ник: «в 15:30 у Уолтера» Я: «гори в аду» Ник: «только если с тобой ♥️» Вот дерьмо. Через сорок минут надо быть в клинике. За эти выходы в свободное время пора уже начать доплачивать. *** — Стоун, ты хоть раз можешь прийти вовремя? — злобно говорит при встрече Ник. — Иди в жопу, — не смотрю на него и расписываюсь в журнале. — Он тебя ждёт, — наш администратор указывает на кабинет Уолтера. Я не буду надевать рабочую одежду. Зайду в своей. На мне высокие каблуки, длинные обтягивающие чёрные брюки и белая рубашка, которая застегнута только на две последние пуговицы, а под ней чёрный топ-лифчик и его полностью видно. Иду в кабинки к Тому, не сняв даже очки. — Добрый день, — я захожу в кабинет и вижу сразу вижу незнакомого парня хорошего телосложения. На нем темно-синяя рубашка и белые брюки. — Здравствуй, Дженни. Познакомься, это наш новый врач, — парень поворачивается ко мне лицом, и теперь я могу оценить его внешность. — Дилан, — светловолосый тянет мне руку, и я снимаю очки, чтобы лучше его разглядеть, — не думал, что у вас в клинике настолько шикарные врачи, — замечаю, как Уолтер сжимает кулаки. — Не забывайте, что отношения на работе запрещены, — сурово говорит главврач. — Не думаю, что если я захочу, меня это остановит, — мягко произношу я Уолтеру, — Джейн Стоун, — тяну руку в ответ. — Приятно познакомиться, — парень не отпускает меня, — судя по всему, мы будем часто видеться. — Гхм... — влезает Уолтэр, — значит так, Джейн. Он забирает твои дополнительные смены. Теперь ты снова работаешь полдня, — Том даёт мне какую-то бумажку, — подпиши здесь. — Супер, — я сажусь за стол и читаю договор, — и почему ты не ска... то есть Вы мне не сказали этого раньше, — изучив все, я подписываю, — могу идти? — Да, новое расписание у Ника. — Всего доброго, — надеваю очки и с прекрасным настроением покидаю его кабинет. — Поздравляю, Стоун! — кричит мне Ник со своего места. — Засранец, специально не сказал, — я обнимаю его, и он даёт мне расписание, — до завтра, — кидаю ему воздушный поцелуй. — Не проспи. Я: «дорогие мои, у меня шикарная новость» Ханна: «блять, надеюсь, ты не беременна» Джи: «аххаха, ей не от кого» Я: «две балды» Джи: «говори давай» Я: «я снова работаю как в старые добрые! Ухууу» Ханна: «СЕРЬЕЗНО?!!» Джи: «это даже лучше секса, поздравляю» Ханна: «сегодня же у тебя, Джи?» Джи: «да, все в силе» Я: «с меня мороженое» Ханна: «купи мне киви, пожалуйста» Я: «ок» Джи: «может лучше у Зейна?» Ханна: «а он где сам?» Джи: «он уехал в НЙ» Я: «всеми руками за» Ханна: «тогда нам нужно что-то крепче мороженого» Джи: «отлично, заеду за вами к семи» Ханна: «ок» Я: «ага»***
К концу нашего девичника мы изрядно напились и начали играть в настольный теннис на раздевание. — О да, детка, — восторженно начинаю трясти своей задницей, — снимай свои шорты. — Вот дерьмо, если я их сниму, я буду в одних трусах, — хмыкает Ханна. — Я вообще топлес, так что не ной, а снимай, — говорит Джи. Хоть я и пьяна, но не собираюсь проигрывать в какой-то там настольный теннис. Пару голов мне забила Ханна, поэтому я стою в лифчике и в шортах, Джи же забивала только себе. — Ну все, — она снимает шорты, — твоя взяла, — я победно улыбаюсь и смотрю на них двоих. — Блин, кто-то подъехал, — удивлённо кричит Джи, прикрывая свою грудь, как будто здесь нет огроменного забора. — Ты же сказала, что Зейна не в городе, — говорю я и ищу свою рубашку. — Может это не к нам? — судорожно спрашивает Ханна. — Джейн, иди проверь! — командует Джи. — А что я? — я продолжаю искать одежду, — ты хозяйка. — Я голая, — зло шипит она, — просто выйди к забору и посмотри в камеру, а мы пока что домой пойдём. — Ладно, — фыркаю я, и не найдя свою кофту, иду к забору. До ворот, высотой четыре метра, остаётся недолго идти. Я спокойно срезаюсь по узкой улочке и иду быстрым шагом. Интересно, кто в такое время приехал у Зейну? Я сворачиваю с тропинки и в кого-то больно срезаюсь. — Стоун? — Фух, — я выдыхаю, когда вижу перед собой знакомое лицо, — я так испугалась, — поглаживаю ушибленный лоб, — когда ты прекратишь подкрадываться? — Ну вообще-то здесь никого не должно быть, — спокойно говорит Гарри, — а вот что здесь делаешь ты, — он смотрит на мою грудь, — да еще и полуголая? — Я не обязана объяснять. Зачем ты пришёл? — Я не обязан объяснять. — Очень умно, — закатываю глаза и ухожу в дом. Зайдя внутрь, я встречаю Джи, которая разговаривает по телефону с Зейном. — Ему нужно забрать некоторые инструменты в подвале, — Хадид кладёт трубку и садится на стул, — так что наша вечериночка сворачивается. И вот твоя кофта, — она протягивает ее мне, и я одеваюсь. — Тогда может в сауну пойдём? Как раз часок проторчим там, — говорит Ханна. — Да, я не против, Джейн? — Нет, я вообще не хочу сейчас греться. — Тогда мы пошли, — целует меня Джи, — напиши смс, когда он уедет. — Хорошо, — я подхожу к столу и наливаю себе воды. Девочки ушли, а я собираюсь полистать инстаграм, пока есть свободное время. — Не понимаю, — проверяю все карманы и говорю сама с собой вслух, — я точно помню, что он был здесь. — Не это ищешь? — на кухню заходит Стайлс и протягивает мне телефон. — И что он у тебя делает? — возмущённо говорю и проверяю его на целостность. — Обычно люди говорят спасибо, — он забирает мой стакан с водой и отпивает, — неплохо вы так погуляли, — головой указывает на пустые бутылки. — Не твоё дело. — Ты сегодня особенно стервозна, месячные? — проходит мимо меня и идет ополаскивать кружку. — Просто тебя увидела, — сажусь за стол и начинаю листать ленту. — Я думал, что вызываю у тебя другие эмоции, — он присаживается напротив и складывает руки в замок. — Отвали, Стайлс, — не собираюсь отрываться от экрана для диалога с ним, — забирай свои вещи и проваливай. — Да пошла ты, — он резко встаёт и уходит с кухни. Ну да. Я немного перегнула палку. Он меня разозлил своим появлением. Я не хотела его видеть. Еще и выпила слишком много. Черт. Ладно. Спускаюсь в подвал и захожу в звукозаписывающую комнату. — Я не буду извиняться, но я не хотела так грубо говорить, — произношу и смотрю на Стайлса. Он стоит за пультом и что-то печатает на компе. — Ты меня слышал? — он продолжает меня игнорировать. Я сейчас точно пошлю его и уйду. — Стайлс, я вообще-то с тобой говорю, — подхожу к нему и дёргаю за плечо. — Чего тебе надо? — он поворачивается и немного присаживается на стол. — Ой, — фыркнув, обхожу его и подхожу к компьютеру, замечая текст песни, — красиво. — Я знаю. Стой здесь и не двигайся, Стоун, — Гарри неожиданно надевает мне наушники и уходит за стеклянную стенку. Не понимаю, что он делает, но пусть продолжает. Он берет в руки гитару, садится напротив микрофона и говорит в него. — Слышишь? — у меня в наушниках раздаётся его приятный голос. Я киваю, на что он нажимает на какой-то пульт и у меня на экране появляется список. — Нажми на 439 трек, — и я послушно выполняю указание. Почему я вообще делаю то, что он хочет? Я всегда со всеми делаю обратное. Но мне нравится, когда он командует. И я все ещё пьяна. Я нажимаю на экран, и в наушниках появляется мелодия. Присаживаюсь на стул и смотрю через стеклянное окно на Гарри. Он листает нотный стенд и начинает играть на гитаре. Его исполнение соединяется со звуками в наушниках, и теперь я слышу не просто обрывки, а целую музыку. Затем слышу то, что окончательно сводит меня с ума. Его голос. Не в силах произнести ни слова, словно спетые слова меня гипнотизируют. Каждый новый исключительный звук завораживает. Он такой отличительный, такой невероятно прекрасный. И я немного путаюсь в мыслях, поскольку не понимаю, говорю о голосе или о его владельце. — Ну как? — он внезапно подходит ко мне сзади и снимает наушники. — Эм... — я запинаюсь, — хорошо? — и зачем-то спрашиваю. Он начинает смеяться. — Что? — непонимающе смотрю на него. — Обычно девушки кидаются мне на шею после такого, а ты сказала «хорошо?», — пародирует мои слова и продолжает громко хохотать. Почему он смеётся? И почему его смех такой красивый? Черт. Только не делай ничего, Стоун. Только не на пьяную голову. — Значит, пытался меня охмурить? — возвращаюсь потихоньку на землю. — Охмурил я тебя уже давно. Я хотел тебе спеть, — он присаживается на диван. — Самоуверенно, но голос у тебя бомбический, — делаю акцент на последнем слове. — Дженни Стоун, это комплимент? — довольно смотрит на меня, и тут же звонит его мобильник, который лежит рядом со мной. — Твоя девушка волнуется, где ты, — ухмыляясь, протягиваю телефон. — Положи обратно, — кивает мне, — я не хочу отвечать. И она не моя девушка, задолбала её так называть, — недовольно закатывает глаза. — Она будет переживать, тебе оно надо? — Мне плевать, Стоун. — Ты уверен в этом? — игриво спрашиваю. — Абсолютно, — он облокачивает на диван и смотрит в потолок. — Хорошо, — я начинаю смеяться и нажимаю на «принять вызов» — Гарри, почему ты не берёшь трубку? — слышу на другом конце собеседника. — Гарри сейчас не может подойти, — он резко поднимается, и я, зажимая динамик, обращаюсь к ему, — так тебе же все равно, что вскочил? — он останавливается и слегка приподнимает уголок своих губ. — И что ты хочешь сделать? — я игнорирую и снова открываю динамик. — Алло? Кто это? И где Гарри? — говорит Кендалл. — Гарри в душе, он перезвонит, — я делаю паузу и смотрю на его смеющееся лицо, — если захочет. Кладу трубку и иду к дивану, который уже свободен. Я серьезно только что сделала эту хрень? В моей голове это было веселее. — И что это было? — Где? — Ох, Стоун, тебя вообще можно вытерпеть? — он делает глубокий выдох и смотрит сквозь меня. — Я бы изменила строчки в первом куплете, — слишком резко взваливаю на него своё мнение, поправляя волосы. — Какие? — он стоит за пультом и с интересом смотрит на меня. — Можно? — указываю на листок с текстом рядом с ним. Он берет его и садится рядом со мной на диване. — Вот здесь, — немного бормочу про себя текст, — да, определено. Я черкаю карандашом на полях, пытаясь трезво мыслить. Мне действительно не зашли пару фраз, поэтому я рискнула предложить свой вариант. — Тебе не обязательно исправлять, но я хочу, чтобы ты услышал, — встаю со своего места и иду в стеклянную комнату за гитарой. Судя по его выражению лица, он совсем не понимает, что происходит. Да и я тоже. — Смотри, — сажусь рядом с ним, взяв инструмент, — и я бы немного увеличила скорость и добавила больше минора. Слегка помедлила с гитарой, так как долго не играла, и начала петь. — Unexplainable the love that only we could understand, yeah, I know there's nothing I can do to change it, But is this something that could be negotiated. My heart's already breaking baby go on twist the knife,— заканчиваю и смотрю на него. — Воу, — Гарри заводит руку за волосы, — я не знал, что ты играешь... да ещё и поешь. — Я фальшиво пою, — улыбчиво убираю гитару в сторону. — Нет, стой, — одним резким движением останавливает, — давай вместе? — В каком смысле? — Мне понравилось то, что ты написала, — нежно дотрагивается до моей руки, когда забирает листок, — давай ты сыграешь, а я спою? — он смотрит на гитару, а затем на меня, — раз уж ты фальшивишь. Я издаю громкий смешок, и он присоединяется к моему хорошему настроению. — Хорошо. Что самое сексуальное из всего мною увиденного? Голос этого парня, который поёт мои строчки в своей песне. Такой интимный процесс, что хочется наслаждаться им только вдвоём. — Мне нужно как-то тебе заплатить за этот куплет? — со всей серьёзностью спрашивает Гарри. — Ты меня хочешь обидеть или оскорбить? — Я хотел бы их использовать, если ты не против. — Забирай, — радостно произношу и кладу гитару на столик, — это мой тебе подарок на день рождения. — Он у меня через год, — убирает на листок с текстом к гитаре. — Кому песня? — Почему ты думаешь, что кому-то? — Песни пишут либо для души, либо для прибыли, — констатирую я, — твоя песня для души, а значит, ты ее писал для кого-то или для чего-то. — От куда ты знаешь, что для души? — По словам, Стайлс, — улыбаюсь я, и смотрю в потолок, — я легко отличу глубокий смысл от набора рифм. — Дай угадаю, ты ещё и пишешь? — Я скажу, если ты никому не расскажешь, — где есть кнопка, когда нужно остановить свой пятниц язык? Эта атмосфера слишком пленила меня. Он поворачивается на бок и кладет голову на край дивана. Я делаю тоже самое, и мы сидим лицом к лицу. — Это будет наш маленький секрет, — подмигивает, и я вдыхаю аромат его парфюма. — Я не пишу песни, я пишу стихи, — бессознательно начинаю свой рассказ, — мне было шестнадцать, когда я решила изложить чувства на бумаге. Так я и начала свою писательскую карьеру, — едва заметно усмехаюсь и наблюдаю, как увлечённо он меня слушает, — но я давно не писала. Можно сказать, что больше двух лет. — Почему? — Ты же знаешь, что я в состоянии алкогольного опьянения? — он показывает мне свои ямочки и кивает, — ладно, я все равно не вспомню этого завтра, — вру я, — наверное, после последних отношений, — не знаю, кто меня дергает за язык на откровения. — Плохо закончились? Он не вынес твой характер? — я ударяю его в бок и продолжаю. — Не хочу об этом, но скажу одно. Когда я более менее поддаюсь каким-либо возвышенным чувствам, — я делаю невидимые кавычки в воздухе, — я могу сочинять. Но в других случаях — хоть убей, я не напишу ни слова. — Но ты только что написала три строчки, — со всей мягкостью произносит, либо мне уже кажется. Скорее второе. Это Стайлс. Где он, и где мягкость. — Я... — даже не думала об этом. Я правда ничего не могла написать на протяжении двух лет. Сколько бы я не пыталась, сколько бы не находила вдохновения, всё было тщетно. — А я пишу довольно часто, но почти всегда мне не нравится, — Гарри меняет тему, заметив, что я замялась от предыдущего вопроса. — Я бы почитала, — говорю, немного сократив дистанцию. Внимательно рассматриваю внешность парня. Его верхние пуговицы как всегда расстёгнуты и видны татуировки. Так хочется прикоснуться к ним, и я протягиваю палец вперёд и веду по одной из птиц. Он внимательно наблюдает за моими движениями и не шевелится. Я придвигаюсь куда ближе. Употребление алкоголя вызывает усиление влечения, и напрочь понижает вместе с тем и нравственную неустойчивость. Пальчиком спускаюсь ниже и расстёгиваю ещё одну пуговицу, поскольку она закрывает его бабочку. Мне не нужно на него смотреть, чтобы заметить, как он напрягается. Аккуратно веду по каждой линии его татуировки. Почему я испытываю такие странные чувства к незнакомому человеку, которого слишком часто вижу? — Ты прав, — нарушаю тишину. — В чем? — Неважно, — отрываюсь от его тела и встаю с дивана, — я пойду. — Подожди, — Гарри поправляет свою повисшую рубашку и поднимается. — Мм? — Я не сказал спасибо. — Не за что, — переступаю порог, — и не смотри на меня так, — улыбаюсь и ухожу из комнаты. — Хей, Стоун, — поворачиваюсь назад, — без этой кофты тебе было лучше, — он подмигивает и целует воздух, — спокойной ночи.