Пасмурные

— Три. Два. Один. Фас! Ваня чуть подталкивает взбешённого партнёра в сторону едва начавшей открываться тяжёлой металлической двери и с довольной ухмылкой наблюдает, как та под напором Солдата слетает с петель, словно сделанная из картона. Вместе с ней отлетает и человек, стоявший по другую сторону и явно не ожидавший такого. — М-да, пизда котятам, — бормочет себе под нос парень, прислушиваясь к доносившемся из коридора грохоту и крикам, но сам из помещения выходит только когда они начинают отдаляться. Осторожность никогда не помешает, особенно когда их так глупо захватили в плен на самой заурядной операции. Когда простая разведывательная миссия пошла по одному месту ещё в самом начале, Рудбой даже не удивился. Как будто в его жизни хоть что-то шло по первоначальному плану. Так что, когда в нужном месте их вместо информатора ждал небольшой, но хорошо подготовленный отряд головорезов, шпион только фыркнул что-то нецензурное и потянулся за оружием. Однако их настолько неожиданно быстро и умело скрутили, что Ваня почувствовал, как где-то внутри обиженно воет оскорблённая профессиональная гордость, но предпринять уже ничего не мог. И были бы дела совсем плохи, если бы незадачливые похитители не додумались отобрать у Мирона его таблетки антиозверина. Их можно было понять: информацию о побочных эффектах своих мутаций Корпорация хранила ещё более ревностно, чем Мамай прячет свои заначки с алкоголем, так что их противники просто не могли знать, какими проблемами это обернётся. И хотя Охра и сам периодически забывал проследить за тем, чтобы непоседливый Солдат выпил свои колёса, но он хотя бы со временем научился перенаправлять его агрессию на что-то более полезное, а иногда и вовсе переводил её в горизонтальную плоскость. Правда потом с парня ещё неделю сходили синяки и засосы, которыми он был покрыт с ног до головы, а Мирон виновато прятал глаза. Но Рудбой с уверенностью мог сказать, что подобные приступы вносили приятное разнообразие в их и без того не скучную личную жизнь. Пару раз он даже и сам подумывал спрятать таблетки Солдата, чтобы немного развлечься. Осмотревшись по сторонам, Ваня осторожно отправился вслед по цепочке из искалеченных тел, по дороге добивая тех, кто ещё мог двигаться. Лишние проблемы им ни к чему. Двигаясь вдоль узких коридоров, шпион резко остановился, с интересом заглядывая в одну из распахнутых настежь дверей. В маленькой комнатке стояли несколько компьютеров, соблазнительно мерцая мониторами. Поддавшись профессиональному любопытству, парень огляделся и проскользнул внутрь комнаты, тут же начиная копаться в одном из них, надеясь заполучить какую-нибудь важную информацию о тех, кто их похитил. Просматривая файлы системы, Ваня даже не заметил, как затихли последние звуки борьбы где-то в глубине здания, но тихие шаги за спиной мгновенно вернули его в реальность. — Лапы прочь, — коротко приказал он, что-то быстро набирая на клавиатуре, даже не повернувшись на шум. — А если бы это был не я? — насмешливо спросил Мирон, полностью проигнорировав слова парня, обнимая его за талию и пытаясь через его плечо заглянуть в монитор. — У тебя щиколотка щёлкает при ходьбе, твои шаги я везде узнаю, — отмахнулся от него Охра, пытаясь вывернуться из чужих рук. — Ты весь в кровище, отцепись. — С каких это пор ты такой брезгливый? — усмехнулся мужчина, всё-таки отпуская шпиона. — Кстати, я нашёл наше оборудование. — Супер. Не ранен? — всё так же немного отстранённо спросил Рудбой, возвращаясь к компьютеру. — Пара царапин, ничего серьёзного, — пожал плечами Солдат. — Вообще-то, я думал, что ты вместе со мной пробиваться будешь, а ты тут, оказывается, засел. — Это не имело смысла. Тут узкие коридоры, мы бы больше мешали друг другу, чем помогали. К тому же, я знал, что ты справишься, — Ваня наконец отвернулся от монитора и, мягко улыбнувшись Фёдорову, быстро поцеловал его в уголок губ, где было меньше всего пятен чужой крови. — Всё, я тут закончил. Вызовешь вертолёт, чтобы нас отсюда забрали? Пиздец, как хочу в душ, жрать и спать. — Только это? — ехидно поднял брови Солдат, скидывая по коммуникатору их координаты пилоту. — Тебя тоже хочу, но только после того, как ты помоешься, — рассмеялся Евстигнеев, забирая у мужчины свои вещи и направляясь в сторону предполагаемого выхода.

***

Не успели они отойти и на десять метров от вертолётной площадки, находившейся на крыше родной Корпорации, как Ваня резко повернулся и направился в сторону служебной лестницы. Мирон сначала удивился внезапному манёвру, но, заметив причину такого поведения, только рассмеялся. — Даже не пытайся улизнуть! Я тебя вижу! — раздражённо крикнул быстро приближающийся к ним высокий худощавый парень. На Рудбоя этот крик возымел ровно противоположный эффект. Он лишь ещё сильнее ускорился, учитывая, что до спасительной лестницы осталось всего несколько шагов. — Стой, тварь такая! — встречавшему их парню пришлось перейти на бег, чтобы догнать вредного шпиона. Пробегая мимо Фёдорова, он успел наградить того укоризненным взглядом, на что Солдат только развёл руками, с трудом сдерживая новый смешок. Понаблюдав, как весёлая процессия всё-таки скрылась за дверью, Мирон неторопливо пошёл за ними. Надо же спасать любимого. Нагнал он их на пару этажей ниже, где Ваня что-то громко высказывал своему незадачливому преследователю: — Если Рикка думает, что может посылать тебя ко мне в надежде, что я не пошлю тебя нахуй, потому что ты мой ученик, то он серьёзно ошибается. Иди нахуй! — Он твой начальник… — Не-не-не, Коляс, разворачивайся на сто восемьдесят и иди откуда пришёл, — грубо перебил его шпион. — Я сейчас хочу только в душ, жрать и трахаться. Необязательно в таком порядке, но что бы ты не сказал, это явно не входит в мои планы. — Вы должны были вернуться ещё позавчера, а в итоге пропали на два дня! Никто не мог выйти с вами на связь, так ещё и какие-то странные файлы прилетели на сервера от твоего имени! Естественно, Эрик хочет знать, что случилось! — возмущённо ответил ему парень. — Хоть что-то из того, что ты сейчас сказал, похоже на секс, еду или душ? Нет? Тогда отстань, — отмахнулся от него Рудбой. — Да сколько можно?! Я своими глазами видел, как вы трахались перед самым отлётом! Так что, я думаю, ты потерпишь ещё несколько часов! Мирон, до этого молча наблюдавший за происходящим, с трудом удержался от нового приступа смеха. Парень и сам не понял, что только что своими словами вырыл себе могилу. Тактик ни за что не упустит возможность поставить человека в неловкое положение. — Ник, а тебя мама не учила, что подглядывать нехорошо? — ехидно улыбнулся Рудбой во всю пасть, вплотную подходя к своему ученику. — Не пизди! Ты наизусть знаешь расположение всех камер в этом здании! Ты знал, что вас видели! — нервно огрызнулся Коляс, пытаясь отойти, но за спиной его очень не вовремя образовалась стена. — Тогда завидуй молча и наслаждайся шоу, — сладко прошептал на ухо ошарашенного парня Охра и, потрепав его по волосам, скрылся в неизвестном направлении. Спустя пару секунд Ник наконец отмер и посмотрел на Солдата, всё так же молча наблюдающего за развернувшимся перед ним предоставлением. — Как ты его вообще выдерживаешь? Он же невыносим! — обиженно произнёс парень. — Вовремя кормлю, окружаю заботой и не глажу против шерсти, — легко пожал плечами Мирон. — Иногда мне кажется, что он меня ненавидит, — неожиданно тихим доверительным тоном прошептал Коляс. Фёдоров тяжело вздохнул и покачал головой, размышляя, что ответить парню. Когда, вскоре после смерти бывшего президента, из учебки прислали новых тактиков, Рикка быстро принял стратегическое решение прикрепить каждого из ещё зелёных бойцов к уже опытным шпионам, чтобы те продолжали обучение новичков в условиях реальной жизни, а не на стерильных полигонах учебного корпуса. Рудбой тогда был страшно недоволен, плевался ядом больше, чем обычно, и всячески пытался отвадить от себя тогда ещё скромного и тихого ученика, который, не смотря на все выкрутасы своего неугомонного учителя, бесшумной тенью следовал за ним, как губка, впитывая новые знания. Спустя несколько месяцев Коляс попривык и заматерел, уже не дрожал как осиновый лист от каждого грубого окрика Охры, а даже начал что-то отвечать учителю, от которого он перенял некоторые черты характера, хотя и по мнению большинства не самые лучшие. Теперь, если эти двое в чём-то не сошлись, ор стоял на несколько этажей, а все, кому не посчастливилось оказаться рядом в этот момент, не знали: то ли бежать и прятаться, то ли приниматься записывать те немыслимые трёхэтажные конструкции, которые эта парочка выплёскивала друг на друга. И только Мирон знал, что Ваня на самом деле души не чает в своём ученике. С почти отцовской гордостью он рассказывал обо всех успехах Колясика и чуть ли не светился от счастья. И, если бы Фёдоров был чуть-чуть глупее, он бы даже начал ревновать своего парня к этому мальчишке. Что же касается их отношений между собой… Парень, с малых лет привыкший прятать за злобным оскалом все светлые эмоции, просто не знал, как подступиться к юному шпиону, по привычке выпуская шипы и огрызаясь. Что уж говорить, если и самому Фёдорову пришлось потратить много времени и нервов, буквально на ощупь пробираясь по минному полю абсолютной защиты тактика, прежде чем Рудбой оттаял и перестал бояться показывать любовнику своё истинное лицо. А Ник был ещё слишком молод, чтобы научиться смотреть сквозь многочисленные маски своего старшего товарища. В его возрасте для начала в своих эмоциях бы разобраться, куда уж там до таких сложных структур, как Охра. Фёдоров мог бы сейчас рассказать всё это Колясу, чтобы развеять его сомнения по поводу учителя, но решил, что это будет несправедливо по отношению к Ване. Им следовало самим разобраться во всём том бардаке, что происходит между ними, чтобы наконец прийти к взаимопониманию. — Думаю, тебе стоит спросить это у него самого, — ободряюще улыбнулся он парню. — Только не вслушивайся во всё то словесное многообразие, что он тогда на тебя выплеснет. Читай между строк. — И там будет написано, что я уёбок, — недовольно поджал губы Ник. — Значит ты недостаточно внимательно читал, — рассмеялся мужчина, наконец спускаясь с лестницы и направляясь к двери, ведущей в основной коридор, но останавливаясь уже в проходе. — Я прослежу, чтобы он зашёл к Эрику, так что об этом можешь больше не волноваться. Ещё раз улыбнувшись, мужчина ушёл, оставив парня размышлять над его словами.