Итальяно мафиозо

До начала всей этой истории Тсуна был абсолютно уверен в своей влюбленности в нежную, милую, воздушную и такую солнечную Сасагаву Киоко, что, иногда, в его глазах рябило от улыбок-солнечных зайчиков, волос цвета лета и глаз, стреляющих солнечными бликами. Яркая, живая. Она не была похожа на Курокаву Ханну - мрачную и приземлённую девушку с копной волнистых тёмных волос, не была она похожа и на забавную соседскую девчонку - Миуру Хару, которая была довольно легкомысленна и похожа на ребёнка своими выходками, забавными песенками и манерой говорить о себе в третьем лице. Но в один день в его жизни появилась женщина, которая растоптала облик прелестной Киоко, уничтожила в его воображении смеющуюся Хару и вышвырнула из мыслей красавицу Ханну. Она втоптала в грязь их всех одним своим появлением и заняла их место в его голове и сердце. Реборн. Женщина-убийца, способная одним движением пальца уничтожить человека. Бах! И ты мёртв. Это она неоднократно доказывала на его, Тсунином, примере. Реборн исправно два раза в день выпускала в него по две пули Посмертного Желания и с усмешкой на красивом бронзовом лице приказывала ему действовать. Ох, сколько унижений он потерпел из-за этих пуль! Он признавался в любви Киоко, дрался с Мочидой-семпаем, тушил динамит Хаято, прыгал с крыши вместе с Ямамото Такеши, сражался с Мукуро и многое другое. Пинки, удары и шлепки стали нормой, но в какой-то момент с изумлением Тсуна понял, что стал втягиваться. Ему начали нравиться бесконечная череда погонь и побегов, ударов и блоков, смущения и радости. И всё это в его жизнь принесла Реборн. Загадочная красавица с приятными глазу изгибами, скрытыми под плотным чёрным костюмом и белой рубашкой. Она пахла кофе и дорогим тяжёлым парфюмом, запах которого сам по себе говорил о том, что перед тобой не просто очередная домохозяйка или обычная состоятельная леди, этот запах шептал, что перед тобой сила. С мнением Реборн приходилось считаться. Она могла с лёгкой улыбкой ярких губ выслушать все твои стенания и претензии, и, может быть, даже дать поблажку на пару дней, но это было обманом. После безобразной сцены его всегда ждала изощрённая месть в виде ранних подъемов, поездок в мафия-ленд, ночёвок в их доме Бьянки-сан, очередного нового странного ребёнка в их доме или приезда Варии в полном составе в их тихий, мирный Намимори. Мстила Реборн страшно, но в такие моменты её лицо делалось таким довольным... У Реборн были темные короткие волосы и забавные бачки. Обычно что-то подобное можно было увидеть у мужчин, но Реборн во многих аспектах вела себя как мужчина и это, что поразительно, делало её в его глазах ещё более женственной. Она стреляла без предупреждения, с лёгкостью укладывала на лопатки Мукуро и Хибари, раздавала подзатыльники остальным Аркобалено, катала на плечах Юни и И-Пин... У Реборн были яркие губы, которые она иногда красила красной помадой. Широкий рот растягивался в яркой улыбке, но она не выглядела нежно и ласково, как улыбка Матери, не выглядела солнечным лучиком Киоко, не была похожа на улыбку Ханны, и совершенно однозначно отличалась от радостных кривляний Хару. Улыбка Реборн была взрослой, соблазнительной. Она заставляла сердце Тсуны трепетать не от смущения, а от горячей волны поднимающейся глубоко внутри. Губы эти были мягкими, а помада стойкой. У Реборн были чёрные глаза, похожие на бездонные космические дыры. Возможно, её глаза и были космосом. В них скрывалось множество эмоций, но ему была доступна лишь часть из них. Саркастическая усмешка, искрящаяся радость, тлеющий гнев, внезапная ярость, мимолётное удовольствие, материнская мягкость и теплота летних ночей. Эта женщина не была похожа на Хару, Кёко, Ханну или даже его мать. Реборн была женщиной, способной на хладнокровное убийство. Настоящая итальянская мафиози. Яркая, тёмная, грязная, светлая, нежная, жестокая, сильная и слабая. Контраст на контрасте, лёд в огне... - И эта женщина моя, - он ласково провёл по её спине, на которой виднелась пара шрамов - один от ножа, полученный давным давно, ещё в детстве, когда Реборн только вставала на свой нелёгкий путь, другой - от пламени. Об истории этого шрама она молчала, но Тсуна чувствовал, что этот шрам - его работа, своеобразное клеймо, печать босса. Ему не было стыдно, - Только моя. - Твоя, а теперь заткнись и спи.