«Она что, нравится тебе? Нравится? Нравится, да?»
И хотя бок от слишком активного любопытства сестры побаливал еще какое-то время, это было меньшим, что его беспокоило. Устроенный после тестирования праздник для новоиспеченных бесстрашных прошел буйно, но слишком быстро: совсем скоро молодняку вживили некий «модуль слежения» через современные шприцы-пистолеты, которые Данай нашла в отделении Марка. Странно, но медперсонал не попался ей на пути, что и обеспокоило, и в то же время дало шанс. Медицинские пистолеты были разложены на столе, остальные располагались в шкафах. Зачем было отделять их? Если вглядеться, то это были совершенно разные модели, причем те, что были использованы совсем недавно, явно не были предназначены для того, для чего якобы были применены. А в одном из них даже осталась пробирка. — Что ты здесь делаешь? — одернул Данай родной голос, и она вздрогнула, хотя виду почти не подала. — Хотела посмотреть, что это вы ввели новичкам, — она показала Эрику вытащенную из устройства для инъекций пробирку, в которой осталась пара капель янтарной жидкости. — С каких пор модули слежения так выглядят? Сначала Коултер тяжело вздохнул, и четкий громкий стук сердцебиения в ушах Данай только усилился. А ведь Фор предупреждал. Он остерегал ее от подобных необдуманных решений и заявлений в лоб, но она все равно не послушала, потому что искренне верила, что Эрик, если уж и скрывал что-то, то лишь потому, что его заставили. Он же не станет устранять ее из-за каких-то догадок, правда? Тогда почему он смотрел на нее так, словно у него не было другого выбора? — Эрик, что происходит? — это был не первый раз, когда она задавала этот вопрос. — Ты странно себя ведешь и уклоняешься от ответов. Почему ты не хочешь рассказать мне? — Это, — Эрик забрал пробирку у нее из рук, — для твоей же безопасности. — И ты думаешь, что я успокоюсь, пока не узнаю правду? — ранее беглый взгляд мужчины, наконец, был пойман, и Данай даже не нужно было строить глазки, чтобы добиться обеспокоенного выражения лица. Конечно, нет — он это знал. Поэтому до последнего пытался прятать даже малейший намек на сговор. Она бы никогда не поняла, ради чего он пошел на все это, и проблемы сейчас ему были ни к чему.«Она не должна узнать…»
— Хочешь знать правду? — колко переспросил Коултер. Но прежде, чем Данай получила наименее ожидаемый из всех возможных вариантов ответов, Эрик кинул беглый взгляд в коридор, после чего закрывшаяся за его спиной дверь издала щелчок замка, а его личное устройство для инъекций издало слабый звук, оповещающий о готовности к работе. Той же ночью Трис проснулась от шума: ребята из ее группы, удостоившиеся вместе с ней окончательно вступить в Бесстрашие, начали медленно, роботизированно одеваться и выходить из ночлежки ровной солдатской цепочкой, и Прайор ничего больше не оставалось, кроме как повторять за ними. Когда они вышли в Яму, она окончательно убедилась, что предупреждения Фора начали обретать масштабный вид. Армия. Настоящее войско, способное устранить целую фракцию. Ряды бесстрашных из разных коридоров Ямы стекались в один, где группы по семь человек синхронно подбирали в руки заранее разложенное там оружие. Далее колонны направились к поезду, который устремился прямиком через Отречение. Под утро тревожные сирены поднялись раньше, чем сотни вооруженных бесстрашных успели дойти до серой фракции.Нам нужна только информация. Придется обыскать все дома. Не оказывайте сопротивления, и вы не пострадаете.
Гласил громкоговоритель, однако не все собирались подчиняться предупреждениям. Зомбированные бесстрашные долго не церемонились, и пара отреченцев была беспощадно застрелена прямо перед своими домами. Если бы некто осмелился заявить, что кто-то, кроме бесстрашных, способен на хладнокровное убийство, то этот кто-то не поверил бы собственным глазам, если бы увидел, что все эти команды отдавались эрудитами, обосновавшимися в Бесстрашии. Для этой ответственной операции Джанин выбрала самых лучших, самых верных и самых умных. Хотя с последним можно было поспорить, так как по-настоящему умный человек ни за что не согласился бы на подобное. Всеобщее благо, ради которого Джанин устроила кровопролитие, по ее мнению, стоило того, но догадывалась ли она, что помогавшие ей эрудиты думали иначе? Она даже представить не могла, насколько одинока была в своих идеалах, потому что принадлежность к Эрудиции вовсе не означала, что эрудиты должны быть честны с ней, и Питер знал это лучше кого бы то ни было. Бесстрашный эрудит — опасная смесь, особенно когда на порог встают междоусобицы, и некогда сказанная Эриком колкость действительно нашла свое место: лучшие бесстрашные получались из бывших эрудитов, хотя слово «бесстрашный» в данном случае носило весьма относительный характер. Интеллект позволил Хейесу заметить, как верхушка Бесстрашия зашевелилась; наблюдательность привела его к сердцу Эрудиции, а красноречивость убедила в том, что его кандидатура в сообщники будет весьма выгодной. Вернее сказать, именно так и подумал Эрик, когда впервые увидел его в местном штабе Эрудиции. — Отлично справился, Питер, — победно заявила Джанин в окружении трудящихся у коммуникаторов эрудитов. — Я знала, что на тебя можно рассчитывать. И этот расчет она сделала еще в день теста, когда один из лучших иждивенцев Эрудиции, Питер Хейес, стал марионеткой Джанин и приманкой для новичков Бесстрашия, чтобы вычислить дивергентов, способных обойти ее план с когнитивными передатчиками, без помощи теста, который, как оказалось, был совершенно бесполезен в этом плане, но и без этого еще с самого начала у Эрика сложилась к юному шпиону неприязнь. — Я же говорил. Вы можете полностью положиться на меня, — Питер гордо спрятал руки в карманы. — Не сомневаюсь. Поэтому только тебе я могу доверить охрану штаба. И все же она решила оставить его на задворках, как запасной инструмент, что, конечно же, было оскорбительно для него, но забавно для Эрика. Самодовольная ухмылка почти не покидала лицо Коултера с того момента и лишь укрепилась при виде свободолюбивого, а теперь находящегося под контролем великого Фора. Как он мог не воспользоваться случаем и не унизить его? Эрик жалел лишь о том, что Фор об этом даже не вспомнит. А не вспомнит ли? Каждое лишнее подергивание мышцей лица, учащенное от раздражения дыхание или случайно активированное под действием глумливой мины Эрика оружие могло выдать нехарактерное для зомбированного человека поведение. Именно это и случилось, однако выйти из небольшой передряги без пули Коултеру, увы, не удалось, что, напротив, очень развеселило Марка. — Ну ты даешь, Эриксон. Словить пулю от девчонки! Теряешь хватку, а? — Заткнись, Марк. Мирная просьба Бесстрашия на обыск домов вышла из-под контроля и в итоге, помимо трупов членов Отречения, большинство зданий было разрушено. Везти Эрика обратно в Бесстрашие было глупо, а потому было решено оказать медицинскую помощь на месте. Ближайший дом, к счастью для него, уже был пробит, и бесстрашные решили воспользоваться этим, разместив раненного капитана прямо там. Бесстрашный врач разместил свой медицинский наборчик на столе у другой стены, пока Эрик корячился на дико неудобной кровати Отречения. Продвинувшаяся в некоторых аспектах медицина позволяла залечивать пулевые ранения на раз-два и для этого существовало универсальное устройство, ускоряющее регенерацию клеток, которое Марк практически всегда носил с собой. — Пуля еще в ноге, придется вытаскивать, — сообщил он после осмотра, а затем вытащил свой регенератор с серьезным лицом. — Снимайте штаны и поворачивайтесь, капитан. Шутка показалась Эрику очень «смешной», особенно учитывая тот факт, что с пулей в ноге он был просто не способен стоять. Юмор Марка часто выводил его из себя, но сейчас почему-то показался незаменимым настолько, что Эрик не удержался и подхватил: — Я, конечно, подозревал, что ты по мальчикам, но чтобы вот так, — Эрик наклонил голову набок. — Только если по-дружески. — Господи, кэп, — возмутился врач. — Вы же женаты! — Тогда вопрос отпадает сам собой. До чего он докатился, подыгрывать Марку в его остроумии. Болевой шок — не иначе. И хотя современные методы лечения были усовершенствованы, совсем безболезненными они не стали. Марк извлек пулю, конечно же, не упустив возможность сострить и назвать Эрика неженкой, а затем немного пошаманил над раной своим чудо-устройством, после которого не требовалось ни наложение швов, ни даже бинтов. — Ну вот и все, через часик сможешь спокойно ходить, — объявил Марк перед уходом, однако остановился у самого порога. — Но если вдруг что, ты всегда знаешь, где меня найти. И припечатал очередное дурачество кокетливым подмигиванием, которому в следующую же секунду грозило больше никогда не появиться на лице Марка благодаря запущенному Эриком приличному куску бетона, до которого он смог дотянуться сквозь стиснутые зубы. Нога тут же заныла от боли, но это того стоило. И все же хорошо, что он решил сделать это несколькими мгновениями ранее, потому что под дикий гогот Марка в дом зашел Макс, уже давно привыкший к такому поведению военного врача. — Вижу, ты уже в порядке, — обратился он к Эрику, тем не менее одарив Марка укоризненным взглядом вслед. — Мы поймали их. Джанин решила забрать Фора с собой, а девчонку — расстрелять. — Жаль я этого не увижу… — а так хотелось застрелить Трис Прайор лично. — Поиски той вещи пока идут безуспешно, но я хотел поговорить не об этом, — Макс прошел вглубь комнаты и сел на край кровати. — Майра не видела Данай со вчерашнего дня. Что-то случилось? — Были… кое-какие проблемы, — неоднозначный ответ сопроводился пустым, отсутствующим взглядом, какой был у бесстрашных под когнитивным передатчиком. — Я все уладил.***
Дружелюбие. Члены этой фракции миролюбивы, доверчивы и стараются соблюдать нейтралитет во всем. Фракция Дружелюбия, в противовес Бесстрашию, не приемлет насилие, конфликты и даже грусть, и ради сохранения мира она готова пойти на ложь, чем и вызывает антипатию у Искренности. «Дружелюбие всегда всем довольно», — так говорят об этой добросердечной фракции. Принципу смиренности и безобидности дружелюбных учат с детства, и стать таким перешедшему куда сложнее, чем может показаться на первый взгляд. В поддержании существования оставшегося общества Дружелюбие играет одну из ключевых ролей, обеспечивая продовольствием фракции в Чикаго. Поэтому ее территория расположена дальше остальных, за городом и немногочисленными лесами, в дали от сельскохозяйственных угодий, являющихся их основным местом работы. Идеальное место для того, чтобы скрыться от погони, и первое, о чем смогла подумать Трис. Оставаться в Чикаго было опасно, и теперь у них не было права на ошибку: Дружелюбные бы никогда не отказали тем, кому нужна помощь, и в душе Прайор было слегка стыдно за то, что им пришлось воспользоваться этим известным фактом. С атаки на Отречение прошло пять дней, но этого времени было совсем недостаточно для того, чтобы избавиться от кошмаров, чувства вины и скорби, засевших настолько глубоко, что врожденная предрасположенность Трис к дружелюбию была перекрыта вспыльчивостью. Некоторые в шутку называют фракцию Дружелюбия «любителями химии», вопреки их любви к натуральным продуктам, а все из-за особой сыворотки Мира, действующей как успокоительное, а на некоторых еще и с эйфорическим эффектом. Есть свидетельства о том, что сыворотка в малых количествах добавляется в продукты питания, а для особо агрессивных, вроде Трис, ее применяли в двойных дозах. Однако если же официальный член фракции плохо поддавался и этому гостеприимному методу, лидеру ничего не оставалось, кроме как изгнать его во благо других, что и произошло с Айзеком когда-то. И все же Трис была дивергентом, на которого сыворотка действовала довольно плохо от слова «совсем». Джоанна, нынешний представитель Дружелюбия, догадывалась об этом исключении еще до инцидента за трапезой, и тем не менее не могла действовать иначе с учетом своих идеалов, чем и поплатилась однажды утром. — Вы плохо влияете на других, — как можно сдержаннее отчитывала она чужаков в своем кабинете. И, кажется, весь ужас содеянного Трис пять минут назад понимал только Фор — пожалуй, единственный здравомыслящий человек в образовавшейся команде предателей на данный момент: Трис потеряла родных, а вместе с ними и самообладание; Питер оказался с ними совершенно случайно и был абсолютно невыносим, а Калеб… был просто бесполезен. К подобной неустойчивой обстановке бесстрашному было не привыкать, однако раньше речь шла об одном человеке, а не о целой группе. Все, что он мог сделать в этой конкретной ситуации, попросить прощения, но демонстрация характера возлюбленной только все усложняла, хотя, как показало время, это оказалось наименьшей проблемой предстоящего дня. Вывести дружелюбного из состояния покоя было крайне сложно и когда один из них с круглыми глазами поднялся в кабинет, Фор невольно понял, что его худшие опасения начинали оправдываться. Бронемашины Бесстрашия одна за другой въехали на территорию Дружелюбия, беспрецедентно ломая заборы, и оперативно оцепили ближайшие здания, включая купол и конюшню. Слишком быстро, чтобы Трис и другие успели покинуть здание незамеченными… Хотя они и доставили Джоанне море проблем, она бы ни за что не оставила кого-то в опасной ситуации на произвол судьбы, особенно когда одно только ее поведение перед незваными гостями могло решить судьбу не одной жизни. — Джентельмены, добро пожаловать, — как всегда дружелюбно улыбнулась она, когда представители вышли ей навстречу. — Что привело вас к нам? — Это не светский визит, Джоанна. — Мы ищем дивергентов, — перехватил Эрик слишком бестактно, даже по мнению Макса. Наглядный показ новейшей разработки Эрудиции заставил сердце Джоанны сжаться пуще прежнего. Если определить дивергентов теперь так просто, она больше не сможет гарантировать безопасность ни большинству объявившихся на ее территории беженцев, ни даже собственным людям, среди которых, определенно, также находились дивергенты. — Вы превышаете свои полномочия, — все, что она могла противопоставить в данный момент и при этом не вызвать подозрений. — Джоанна, куда подевалась твоя фирменная вежливость? По-хорошему, — лидер Бесстрашия сократил расстояние, заглядывая ей в лицо, а его голос вдруг понизился до тонко намекающего на угрозу тембра, — или по-плохому? Новый мир, сократившийся до размеров одного города, стал ограниченным настолько, что едва ли не каждого третьего можно было считать далеким родственником. Система фракций представляла людям возможность обоснованно отречься от семьи, и те пять процентов, которые отваживались на это, решали скорее не вопрос своего призвания, а семейную проблему, однако в случае Джоанны были задеты обе эти задачи. Как она и говорила Трис, быть дружелюбным — значит уметь прощать других и себя, но лицо Макса по-прежнему ассоциировалось у нее лишь с болью, с которой по ночам отдавали шрамы на ее лице, оставленные им еще в Бесстрашии. — Что там происходит? Кажется, Калеб был единственным, кто до сих пор не осознавал происходящего и потому, просто повторяя за друзьями, присел у насиженного кресла, пока Фор пробирался к окну, с которого открывался обзор на парадный вход. Как опытный разведчик он знал, что первой необходимостью при подобной ситуации было скрытное изучение расположения и количества сил врага, но прежде ему было необходимо узнать, пройдет ли кто-то в здание или же им повезет просто-напросто отсидеться здесь. Однако… — Данай… — безотчетно для самого себя выдал он, когда взглянул вниз. С тех пор, как Бесстрашие под предводительством Джанин устроило переворот, он не видел сестру ни среди толпы зомбированных софракционеров, ни где-либо еще. Беспокойное неведение не покидало его все эти пять дней, как бы упорно он ни пытался хотя бы смягчить его, и вот, теперь он увидел ее среди противников, целую и невредимую, и это придало ему облегчение, но совсем немного. Давление, оказанное на Джоанну, дало плоды, и Макс отдал приказ начинать тестирование фракции. Данай в качестве командующего повела бесстрашных к куполу, объявленному точкой сбора из встроенных в бронемашины громкоговорителей, и делала это крайне величаво. — Ладно, ребятки. Будете слушаться — и никто не пострадает, — подгоняла она ошарашенных дружелюбных по пути. Коултер производила впечатление своей нехарактерной импозантностью и внушительностью такой величавой походкой. Сколько бы она ни говорила Фору, что твердое руководство не для нее, а образ командующей ей невероятно шел и, более того, необыкновенно сильно пришелся Эрику по вкусу. В тот момент, когда Данай не дала ему и шанса продолжать водить ее за нос, он хотел просто усыпить ее, но вдруг решил сделать это в том случае, если она не сможет принять правду, и даже не до конца осознавал, почему это внезапное решение засело в нем глубже, чем то, к которому он морально готовился какое-то время. К его удивлению, она выслушала все молча, без лишних вопросов и ссор, и в его замысле уже не было нужды, чему он был несказанно рад.«Я же говорила, что всегда буду на твоей стороне, глупый. Почему ты решил, что эта ситуация будет исключением? Я помогу, но пообещай больше ничего не скрывать от меня.»
Никогда прежде она не выглядела такой уверенной в своем деле, как теперь, и этот факт радовал капитана с каждым днем все больше. Да, он влюбился в добродушную и невинную девушку, от прически которой так и веяло ребячеством, но ее непривычная серьезность была неожиданным подарком и, пожалуй, одним из самых приятных за последнее время. Завтрак еще не успел подойти к концу, поэтому часть дружелюбных, все еще находящаяся в общей столовой, была перепугана внезапным появлением солдат даже больше, чем те, кого едва ли не за руки притащили бесстрашные. Купол не предусматривал расположения такого количества рядов из людей, поэтому места было немного: сначала заполнилась главная дорога, ведущая к центральному элементу буфета в виде дуба, а оставшихся бесстрашные выстроили вдоль лавочек. — Пошевеливайтесь, и никаких вопросов! — объявила Данай, когда людей стало больше и бесстрашные начали прочесывать ряды. Женщины, мужчины, старики, даже дети. Всех ждало безукоризненно работающее тестирование, и бежать было некуда. Взгляд Данай не задерживался ни на одном лице, чтобы не словить умоляющих глазок, к которым она питала настоящую слабость, и все же она совершенно случайно остановилась на одном из них, о чем она даже не успела пожалеть. — Таби?.. Маркус, одетый в одежду Дружелюбия, смотрел на нее как на призрака. В его голосе дрожала такая острая неуверенность, что даже когда она откликнулась на свое настоящее имя, ему все еще с трудом верилось, что это была его дочь. Человек, который издевался над их семьей, которого Данай винила в смерти матери, который был самым глубоким страхом ее детства, теперь выглядел настолько ничтожно, насколько позволяла ситуация, и все что она сейчас могла выразить к нему, было отвращение. — Что ты здесь делаешь? — едва ли не рыча процедила она сквозь зубы. — Мы спрятались здесь, когда отключили бесстрашных, — с заплетенным языком начал оправдываться Маркус. — Ты должна нам помочь. Тобиас тоже здесь. Сколько ненависти и презрения было в ее глазах. Она была готова в ту же секунду взять его под руку и отвести прямиком к Эрику в качестве дивергента даже без тестирования. Детские обиды внутри Данай кричали сотней голосов вперемешку и обвиняли отца во всех своих бедах, включая и то, что они с Фором родились дивергентами. Ей было даже плевать, правда это или нет. Он виноват во всем. Но Тобиас… его она не могла винить ни в чем, а потому ситуация принимала совершенно другой оборот. — Где они? — спросила она, понизив голос и предварительно убедилась, что бесстрашные не находятся настолько близко, чтобы услышать их. Маркус без задней мысли выдал их местоположение. Где-то в душе он упорно верил, что она никого не сдаст, и сегодня удача была на его стороне. Бесстрашные начали с дальних рядов, а значит у Коултер было немного времени что-то предпринять до того, как Маркуса протестируют: поможет она ему или нет — этот вопрос был временно отложен, а пока она направилась напрямик в конюшню, выстроенную как раз в сердце Дружелюбия, где и находился кабинет Джоанны. Легче всего было зайти через ворота со стороны купола, что она и сделала, как раз когда Эрик направился осматривать денники на наличие нарушителей. Всего одного момента Данай было достаточно для безмолвного диалога с Фором, когда он выглянул с винтовой лестницы. Вопрос, беспокойство, просьба о помощи, согласие, благодарность. На понимание всего этого хватило пары секунд. — Что-то случилось? — вырвал ее вопрос Эрика, напоминая о том, что сейчас она должна быть в другом месте. — Нет, — растерянно ответила она, после чего собралась с мыслями. — Просто хотела сказать, что тестирование проходит гладко. Парочку дивергентов уже нашли, но скорее всего они из местных. Беженцев пока не обнаружено. Эрик задумчиво покивал, и вздернутые брови как бы спросили, все ли на этом или что-то еще, потому что уходить Данай явно не торопилась. Если он еще не обнаружил Фора и остальных, логично предположить, что на второй этаж он не поднимался, но зная его, Данай предположила, что это ненадолго, а значит ей достаточно было потянуть время для Фора — он определенно догадался до того же, а значит оставаться в потенциально опасном кабинете Джоанны не намеревался. — Какой красивый, правда? — с улыбкой потянулась она к коню, выглядывавшему из ближайшего стойла. — Я не рассказывала, что на Церемонии Выбора хотела выбрать Дружелюбие? — Нет, — недоуменно протянул капитан, искренне не понимая, к чему начался этот цирк. — Частично хотела стать дружелюбной из-за этих красавцев. Такие сильные с чистыми, умными глазами. Удивительные существа. В этом новом мире животных почти не осталось, а те, что выжили, были приручены Дружелюбием для дальнейшего разведения, поэтому первое робкое прикосновение к другому живому существу было достаточно волнительным. Изящный сильный конь белой масти сильно отличался от остальных и тем самым казался привлекательнее в глазах Данай. Будто свой среди чужих. — Да, чем-то похожи на тебя, — неопределенно ответил Эрик, потрепав коню морду. Данай уже открыла рот с явным намерением выразить возмущение. Как это было расценивать: комплимент или очередную подколку? И все же спросить об этом она не успела. — Эй, они наверху! — раздалось со второго этажа, от которого Данай так осторожно пыталась отвести внимание.«Вот идиот!»
Эрик, не моргнув глазом, рванул прямо на голос Питера, и теперь уже ничто не могло его остановить. Когда Данай ломанулась обратно к куполу, Фор вместе с Трис и Калебом уже бежали по открытой местности под градом пуль, а следом за ними со всех сторон, как голодные пираньи, погнались бесстрашные: кто на бронемашинах, кто пешком. Лесистая местность позволила беглецам отрезать от погони половину из этого, и Данай только оставалось надеяться, что они смогут уйти. Прошла всего пара минут, а купол успел лишиться части остекления, бесстрашные были на взводе, а дружелюбные — перепуганы до смерти. Многие из дивергентов среди них снова слились с общей массой, но, к их великому сожалению, это лишь означало, что бесстрашным пришлось начать тестирование заново. Жаль, что в первоначальное состояние нельзя было вернуть скрытность Маркуса, так явно раскрывшего свою личность, когда он пытался защитить Фора. И все же ей стоило отдать ему должное: отец из него был такой себе, однако перед лицом опасности он не побоялся вступиться за сына. Ну почему он не мог вести себя так с самого начала?! И как она могла бросить его после этого? В сознание он вернулся достаточно быстро, и Данай под шумок поставила его в ряды «чистых», убедив одного из подчиненных, что тест он прошел, хотя без напоминания о своем высоком положении не обошлось. Когда Эрик вернулся со своей группой, к нему побоялась подойти не только она. Наверное, многие, включая Данай, были рады тому, что сейчас были не на месте Питера, на которого обрушился шквал вопросов. Настолько Эрик был на взводе, что Хейес даже не успел довести одно из своих остроумных замечаний до конца, получив отменный удар по лицу от взведенного капитана раньше. Как ни странно, это заставило Коултера успокоиться и даже немного повеселеть. — Давно хотел это сделать.***
Моделирование Отречения завершено.
На пятиграннике синим цветов загорелся символ Отречения, который был третьим по счету и пока максимальным результатом, из-за чего Джанин наблюдала в напряжении сильнее обычного. Женщина-дивергент в яркой одежде Дружелюбия, утыканная большим количеством проводов и фактически парящая в воздухе, начала дергаться и кричать. Голографическая панель, перед которой и стояла Джанин, показывала множество параметров, целостность организма испытуемой и ее жизненные показатели, которые начали падать, как только запустилось моделирование Бесстрашия. — У нее получится, — словно гипнотизировала программу Джанин. — Она пройдет все. Но по иронии судьбы в ту же секунду женщина изогнулась с отвратительным хрустом в позвоночнике и бездыханно повисла в воздухе, когда все набранные символы фракции на пятиграннике снова потухли. — Объект номер шесть более не жизнеспособен. Тот, кто создал код для этого послания, был очень предусмотрителен, когда вводил одним из обязательных условий прохождение всех пяти моделирований одним человеком. Результаты сразу же обнулялись, если начинал проходить кто-то другой, и такая обводящая вокруг пальца эрудированность создателя раздражала Джанин и в то же время восхищала. — Я думала, что все дивергенты одинаковы, — прошептала Мэттьюс. — Выходит, есть те, кто сильнее других. Бесстрашные отключили тело дружелюбной от системы и вынесли из комнаты. Джанин нужно было отдать ей должное: ее результат был самым лучшим и все же недостаточным для того, чтобы разблокировать послание. В этот раз было пройдено Дружелюбие, Отречение и Эрудиция. В прошлый раз, во время прохождения симуляций объектом номер пять, комбинацию фракций составили Бесстрашие и Искренность. В еще более раннем случае были пройдены Бесстрашие и Отречение. Некоторые из испытуемых сломались на неподъемном для них испытании сразу, а кому-то не хватило совсем немного. Из этого Джанин могла сделать только один вывод. — Добавьте в мобильные тестировщики функцию процентного определения, — скомандовала она одному из подчиненных, а затем повернулась к Максу. — Направь всех своих людей на поиск дивергентов. Нужно найти самого сильного. Лидер Бесстрашия, будучи хоть и главой своей фракции, беспрекословно подчинялся приказам, которые так любили бесстрашные, и первыми новое распоряжение получили, конечно же, его капитаны. — Новейшая разработка Эрудиции просто поражает. Можно безошибочно вычислить дивергента всего одним нажатием кнопки. А теперь еще и в процентном соотношении! Эрик не мог нарадоваться разработанному апгрейду. И хотя при подчиненных он вел себя как обычно, не показать радость при Данай он не мог. Вот уж точно мальчики любят большие игрушки, а в его случае это была самая новая и крутая игрушка их времени. — Хочешь попробовать? — обратился он к жене и хотел было наставить на нее тестировщик. — О-о, нет. Верю на слово, — Данай дипломатично увернулась от прицела. — У меня такое чувство, что на меня наставляют дуло пистолета. Коултер послушно убрал тестировщик, и радость на его лице будто замерзла, когда он согласно, но слегка прищуренно закивал. Данай принялась разбираться с другими тестировщиками, которые в скором времени должны были попасть в руки остальных бесстрашных, однако беспокойство все равно не покинуло ее. Над левым ухом раздался мелодичный звук загрузки, а после женский электронный голос оповестил:Дивергент — 90%
«Господи… нет.»
Данай беспомощно зажмурилась, неконтролируемо прокручивая в голове компьютерный голос и собственные мольбы. Рано или поздно это должно было произойти, но она привыкла думать, что этот момент постоянно отодвигается вместе с проходящим временем и может не настать вовсе. И вот… это случилось. Нарастающий накал обстановки почти ощущался кожей, а тело сковало в неуверенности, пока оно обливалось холодным потом, и Данай поступательно и крайне осторожно повернула к Эрику голову. — Ты дивергент, — вполне спокойно изложил он. — Наверное, глупо спрашивать, как скоро ты собиралась рассказать мне. Он смотрел на нее совершенно равнодушно и холодно, как змея смотрит на свою жертву в опасной близости, в которой никто не смел шелохнуть первым, и примечательнее всего оказалось то, что на его лице не было и намека ни на шок, ни даже на малейшее удивление. — Знаешь, до недавнего времени дивергента можно было вычислить только благодаря симулятивному тестированию. Но оно было создано для экономии времени. — Эрик… — Я знаю тебя четыре года, два из которых мы с тобой женаты, — его голос начинал грубеть. — Представляешь, сколько у меня было возможностей наблюдать за тобой? К примеру, твои рассказы о том, как тяжело тебе было определиться на Церемонии Выбора. В новом обществе, где у каждого человека должна быть выделена одна из пяти основных черт характера, дивергенты, обладающие несколькими из них, являются чем-то из ряда вон выходящего. Тесты были придуманы для того, чтобы выявить эти черты для системы, для которой каждый испытуемый является незнакомцем. В отличие от родных, она вынуждена имитировать ситуации, в которых должны проявиться личностные качества, но люди, контактирующие с дивергентами практически ежедневно в течение определенного времени, способны заметить эти свойства невооруженным глазом, и бывшему эрудиту в этом плане наблюдательности было не занимать. Что касается Церемонии Выбора, среднестатистическому человеку сделать выбор довольно просто, учитывая, что примерно девяносто пять процентов выбирают родную фракцию. Сложность определения практически напрямую говорила о том, что человек даже на интуитивном уровне предрасположен не к одной фракции, а значит является предположительным дивергентом, и Данай беспощадно выдала себя в тот момент, когда рассказала о желании попасть к дружелюбным. — Ты всегда была снисходительной к подчиненным…«Дружелюбие…»
— …вызывалась лично помогать проблемным иждивенцам…«…Отречение…»
— …совершенно не умела врать…«…Искренность…»
— …почти ничего не боялась…«…Бесстрашие…»
— Тебе разве что не хватило ума заподозрить неладное раньше. Видимо, в эрудированности и затерялись еще десять процентов. — И все же ты поймал меня только сейчас, — удрученно заметила Данай. — До последнего не хотел верить, — эта фраза прозвучала тише. — Помнишь специальное снотворное от Эрудиции, которое я дал тебе почти три месяца назад? Оно не подействовало, так ведь? Это был когнитивный передатчик и не действовал он только на дивергентов. Хотя Данай и было труднее перемещаться на седьмом месяце беременности, в ту ночь она пошла следом за Эриком. Даже плохо соображающий человек мог понять, что внезапный уход прямо посреди ночи был слишком подозрительным. Уже после трагедии Эрику сообщили, что бесстрашные, обнаружившие Данай тогда, нашли ее даже не в жилом секторе, а по пути в Яму. Марк, также замешанный в сговоре, заподозрил Данай в дивергентстве из-за этого факта, но Эрик наотрез отказался верить и, более того, пригрозил врачу не сообщать об этом Максу, пока они не будут уверены. Дополнительные тесты после выписки и ее принятии в новое Бесстрашие в союзе с Эрудицией, разумеется, ничего не дали, и у него попросту не было доказательств на руках. — Затем Фор оказался дивергентом, поэтому шанс, что им будешь и ты, был очень высок, — Данай начинало казаться, что Эрик, находясь и без того слишком близко, придвинулся еще немного. — Я не тестировал тебя раньше, потому что верхушка обходится без теста и исключение вызвало бы подозрение у других. А я бы хотел разобраться по-тихому.«Нужно утрясти кое-какие дела по-тихому.»
Так он сказал ей в день, когда Айзека, Логана и Нору поймали и собирались казнить. Устранить без шума. Лучшие солдаты выполняют приказы, невзирая на личные чувства, и самые элитные из них, как правило, имели карьерный рост. Слишком знакомая ситуация, чтобы отрицать возможность умереть прямо здесь и сейчас… Первой дернулась Данай, машинально, с пеленой тумана на глазах, и было бы глупо надеяться на то, что Эрик не успеет среагировать на такой маленькой дистанции, схватив ее за левую руку. Доверясь чистым инстинктам, Данай правой подобрала сразу пару тестировщиков со стола и ударила ими его по голове, тут же рванув к двери. Данай даже не была уверена, попала она или нет, но судя по рычанию Эрика и тому, что его кисть разомкнулась, прилетело ему отменно. По пути до выхода Коултер успела опрокинуть один из столов и почти сразу же за спиной раздался скрежет его ножек, об которые капитан наверняка споткнулся, не успев отойти от удара. Нужно было бежать! А куда? Эрику ничего не стоило сообщить бесстрашным о ней прежде, чем она успеет покинуть хотя бы это здание. Уже оказавшись в коридоре, Данай на бегу оглянулась назад и, к своему ужасу, обнаружила, что Эрик и не думал отставать, более того, он уже вытащил из кобуры навороченный револьвер. Он что, действительно будет стрелять?! На обдумывание и взвешивание вероятностей у нее не было времени, и рыжеволосая тут же нырнула в первую попавшуюся дверь как раз в тот момент, когда несколько пуль со свистом пронеслись мимо нее. Спасительное помещение оказалось оружейным складом, и, к удаче Эрика, всего лишь запасным, а значит не таким огромным, как основное. Едва переступив через его порог, он, не глядя, заблокировал дверь с помощью сканера отпечатка пальца. Система защиты на некоторых дверях была разноуровневой, и выбор именно этого вида блокировки был приговором для Данай, так как теперь только Эрик мог открыть ее. Слишком умно использовать индивидуальный тип вместо общего пароля, известного всем членам с капитанским званием. Три ряда широких оружейных шкафов с пуленепробиваемыми стеклянными дверцами, по десять штук в каждом ряду. Не много, но и не мало — вполне достаточно, чтобы поиграть в кошки-мышки. Любой шаг, малейший шорох и даже неровное дыхание могли выдать ее, и даже так ситуация была практически безвыходной. Простое ожидание у двери оказало бы моральную давку на Данай, но сейчас Эрик сомневался в подобном поступке, к тому же, в отличие от нее, он не обладал терпением, а потому медленно отправился прочесывать первый ряд, держа под контролем каждый свой шаг. Полное отсутствие звука говорило о том, что она притаилась на одном месте, а значит таким образом он быстро ее обнаружит. С другой же стороны, Данай была легче и проворнее для того, чтобы перемещаться достаточно тихо, и тогда в невыгодном положении находился он. Дойдя до конца первого ряда, Эрик приготовился рывком навести прицел на промежуток, однако громкий звук оброненного оружия повлиял на реакцию, и лишь потом — на логику. Когда на прицеле оказался соскользнувший со стенки бластерный автомат, здравая мысль подсказала, что он точно не мог быть оставлен здесь чисто случайно, к тому же в настолько неустойчивой позиции, чтобы упасть через определенное время. Попытка встать с колена не увенчалась успехом, так как дуло пистолета ощутимо уткнулось ему в затылок. — И что дальше? — язвительно задал вопрос Коултер. — Заставишь меня открыть дверь? Умно. Было бы. Вот только я знаю, что ты в меня не выстрелишь. И отражение стекольной дверцы только подтвердило неуверенность на лице Данай, чем Эрик и успел воспользоваться, выбив пистолет у нее из руки и безжалостно перекинув через плечо. Оружие, которым она вздумала угрожать ему, теперь же оказалось у него в руках, когда он придавил ее своим весом, а рабочую руку — коленом. — Эрик, пожалуйста, — взмолилась Данай, когда дуло пистолета уткнулось ей прямо в лоб, и вцепилась ему в предплечье, будто пыталась осторожно отодвинуть. — Я что, стала другим человеком для тебя? Но по-настоящему другим человеком сейчас выглядел сам Эрик. Дикий взгляд, заполненный ненавистью, будто контролировался кем-то и словно работал по щелчку, когда кто-то говорил слово «дивергент», а в свете недавних событий это даже не было похоже на метафору. За что он так ненавидел дивергентов, что кидался на них как цепной пес? — Я все еще Данай Коултер, твоя жена, — ее голос начинал сильно дрожать и периодически звучал сдавленно. — Да, я дивергент, но я была им с самого начала. В такую меня ты и влюбился, разве нет? Всю жизнь… дивергенты окружали его на протяжении всей жизни. Отец, лучший друг, ближайшие подчиненные, а теперь еще и жена с шурином. Он притягивал этих отбросов общества к себе как магнит и в итоге это приносило ему только проблемы.«Ты, как никто другой, знаешь, что дивергентов необходимо уничтожить. Всех.»
Джанин твердила ему этого с самого детства, и с каждым разом он находил в ее словах правду. Они так глубоко засели в нем, что ему даже не хотелось не то что противиться им, но и обдумывать, правильно ли так поступать. Кредо по жизни слилось с приказом воедино, и все, что Коултеру оставалось делать, подчиняться без раздумий. Так же, как он практически без единой мысли в голове нажал на курок… Данай вздрогнула и зажмурилась так сильно, что слезы покатились по вискам еще до этого, а вместе с ее всхлипом Эрик понял, что на пистолете даже не был снят предохранитель. И как она только умудрилась не заметить этого, угрожая ему?! И все же он был снят, и Коултер с новой силой надавил дулом, однако… этих потраченных секунд хватило на то, чтобы пустить благоразумие себе в голову. Приказ, приказ, приказ. Он подчинялся им еще в Эрудиции. А ведь оно немногим отличалось от Бесстрашия. Эрику как сыну лидера фракции приходилось учиться командованию, в первую очередь, благодаря собственному следованию указам. Будущий командир и одновременно с этим самый верный подчиненный. Только на заре своей карьеры он задумывался над тем, почему ему вообще нужно было так усердно слушаться? Почему он должен был жертвовать своими интересами ради неизвестно чего? Почему должен был убивать только потому, что ему так приказали? Эрик перестал думать об этом, когда, став капитаном, решил, что эти указы — его личные решения. Как же ему запудрили мозги, а он даже не замечал этого… И как же ему это надоело. Указательный палец лег на курок, готовый вот-вот сделать решающий выстрел. Да, он был готов выстрелить, и… Не смог… Ну как он мог выстрелить в ту, которая на протяжении последних четырех лет дарила ему больше эмоций, чувств и воспоминаний, чем окружающие люди за всю его жизнь? А не снятый предохранитель? Какой бесстрашный мог забыть об этом?.. Только тот, который не хотел причинить вреда. Даже сейчас, когда он действительно был готов убить ее, она не могла навредить в ответ. И это факт наполнил Эрика настолько неоднозначными чувствами, что когда он поднялся на ноги, смог только бесконтрольно ударить ближайший оружейный шкаф, переполненный гневом лишь к самому себе. В напряженной воцарившейся тишине Данай медленно поднялась на ноги за его спиной и уже совершенно не знала, что ей думать. Как будто это знал Эрик… Сколько мыслей роилось в голове и ни одну нельзя было выразить во что-то конкретное. Что ему теперь делать? Он пошел против Бесстрашия, против Джанин, против всей системы и общества. Что теперь делать?.. — Скоро мы будем штурмовать Искренность, — наконец выдал он и повернулся к Данай с измученным видом, будто сам только что избежал казни. — Веди себя как обычно. Не выделяйся. И не позволяй себя тестировать. Поняла? — Да, — тихо ответила она, и слезы вдруг полились ручьем. — Да, да, конечно. Спасибо…