Зависимость

Вприпрыжку спускаясь по лестнице, Виктория Пас натолкнулась на бойфренда подруги. — О, Мануэль. Мию не видел? — Нет, сам ищу. — Блин, мы хотели устроить веселуху у нас в комнате, — пояснила Вико. — Вас, парней, позвать поприкалываться. А она Фейли диск пихнула, буркнула «скоро вернусь» и запропастилась куда-то. — Может, она в комнате Бустаманте. — Нет, — качнула головой Пас. — Она у Пабло диск взяла, передала его Фейли и исчезла. Сам Пабло вроде с Мариссой ушёл. — Ну хочешь, давай вместе её поищем, — предложил Мануэль. — Колледж большой, она где угодно может быть. Виктория сложила ладони у рта и, начиная спускаться, шутливо завыла как в лесу. — Миаааа. Аууу. — В спортзале ваша Барби, — сказала Лухан, бегущая вверх по лестнице через две ступени. — На матрасе пластом валяется, ни на что не реагирует, — на ходу осведомила Линарес. Агирре и Пас двинулись, было, в одну сторону, но Мануэль остановил Викторию, положив ей руку на плечо. — Вико, давай я один, — сказал Ману. — Похоже, Миа не в настроении. Я постараюсь ей его поднять и приведу к вам. А вы пока начинайте веселиться. — Договорились, — согласно пожала плечами Виктория и отправилась наверх. Коллучи лежала на животе, широко раскинув руки, и опустошенным взглядом смотрела в зеркало, установленное по всей стене спортивного зала. Мануэль присел на край Матраса, Миа даже не шелохнулась. — Долго будешь грустить? — тихо спросил Ману. — Там девчонки тебя ждут. Сначала никакого ответа не последовало, потом Миа безучастно спросила: — Мануэль, а ты ревнивый человек? — Ну, — поджал губы Агирре, как бы задумавшись над верным ответом. — Да, — признался он. — И насколько ты ревнив? — продолжала лежать пластом Коллучи. — Что ты при этом чувствуешь? Знаешь, как будто вкололи наркоз, а он подействовал только на двигательные функции. Ты не можешь двигаться и говорить, но чувствуешь всё, что с тобой делают. И вот ты чувствуешь, как твоё сердце прямо изнутри рвут на части. Наживую, безжалостно, с изверством просто уничтожают то, что тебе принадлежит. — По-моему, это уже собственничество, — усмехнулся Агирре. — Ревность и собственничество — слова-синонимы, Мануэль. Все ревнуют. Кто-то больше, кто-то меньше. В любом случае, большинство из нас собственники, и если ты ревнив, то тоже к ним относишься. — Не стану спорить, — дёрнул плечом Мануэль. — И как ты с этим чувством борешься? — С ним невозможно бороться, Миа, — слабо улыбнулся Мануэль. — С ним приходится просто жить. Иногда это чувство притупляется от знания того, что человек, которого ревнуешь, тоже тебя любит. — А если любит, не сделает того, чего я так боюсь и что рвёт меня на куски? — задрожал и осип её голос. — Не сделает ведь, правда? — с упованием вопросила Миа. Мануэль тягостно вздохнул, проводя рукой по волосам, и утвердительно спросил: — Это из-за Пабло с Мариссой, да? Миа приподнялась на матрасе, Мануэль встретился взглядом с её блестящими от кристальных слёз глазами. — Прости меня, Мануэль, — сердечно попросила Миа, сглатывая в горле ком. — Ты очень хороший, интересный парень, и прекрасно ко мне относишься, а у меня мысли забиты совсем другим. Прости, — расплакалась девушка от разнообразия гнетущих душу эмоций. — Да перестань, Миа, — обнял её Мануэль. — Я понимаю, что забыть человека, которого любишь с детства, нелегко. — Правда? — шмыгала носом Миита ему в плечо. — Значит ты не считаешь меня бездушной дрянью, которая использует тебя в своих целях? — Нууу… — протянул Мануэль, отчего Коллучи с громким всхлипом вздрогнула. — Миа, Миа, — быстро заговорил Агирре, аккуратно отстраняя её голову от своего плеча. Он обхватил её лицо ладонями и посмотрел ей в глаза. — Миа, я знал, на что шёл, когда предлагал тебе встречаться. Я не буду и не хочу интересоваться, почему у вас с Пабло такие неопределенные отношения, но я понимаю и вижу, что ты хочешь его забыть. — Миита часто закивала в знак согласия, слизывая с губ слезинки, а Ману продолжал. — Ты мне очень нравишься, и я готов мириться с тем, что пока ты в меня даже не влюблена, и готов этого чувства ждать, готов тебя добиваться, — он вытер ладонями слёзы с её щек, грустно улыбнулся, а его голос стал ещё нежнее. — Но одной моей готовности и только моего желания мало. Ты тоже должна этого хотеть, понимаешь? — Да, — уверенно сказала Коллучи. — Понимаю. Я этого хочу, правда, Мануэль. Но теперь буду хотеть больше, — заверила Миа и улыбнулась ему. — Ты мне тоже нравишься, — честно сказала она. — Думаю, у нас могли бы получиться яркие отношения. — Это, пожалуй, лучшее, что я слышал от тебя за всё время нашего общения. — А вот и истинный Агирре, — фыркнула Миа. — Юморист и остряк. Хотя, — снова улыбнулась она. — Таким ты мне даже больше нравишься. — Ну тогда что? — бодро встал Мануэль с матраса, и протянул девушке руку. — Раз тебе легче, пойдем отрываться в вашей кукольной комнатке? Вико сказала, что вы собирались с пацанами веселье закатить. — Да, собирались, — апатично протянула Миа, поднимаясь на ноги с помощью Мануэля. — Но я передумала. Я сегодня не хочу в колледже оставаться, — объяснила Миа. — Мне здесь сегодня как-то нехорошо. Я уже звонила папе, сказала, что хочу переночевать дома, он директора об этом оповестил. Так что вот. Поеду домой. — Мануэль не успел огорчиться, так как Миита радушно предложила. — А хочешь, вместе поедем? С папой, наконец, пообщаешься, да и просто в гостях у меня побываешь… — Агирре скептически склонил голову набок, Миа быстро дополнила: — На этот раз не один. Отказываться причин не было, да и если бы были, Мануэль не стал бы этого делать. Агирре с лёгкостью получил разрешение на выход, сделав звонок домой, и они с Мией отправились к ней в гости. Пока Мануэль общался с Франко, Миа давала распоряжения прислуге на кухне. После ужина старший Коллучи оставил детей и пошёл работать, а Миита в пух и прах разбомбила Мануэля в шахматы, в которые они после ужина играли в гостиной. Причём, во все партии подряд. Изгибая губы в очаровательной улыбке, Коллучи насмешливо смотрела на своего бойфренда, Мануэль же потрясённо пялился на доску с шахматами. — Этого не может быть, — ошалело проговорил Агирре, качая головой. — Не расстраивайся, — мило улыбнулась Миа. — Ты отлично играешь, просто я играю немного лучше. — Нет, — не верил в происходящее Мануэль, продолжая смотреть на доску. — Я… Я не мог проиграть тебе! — ляпнул Агирре, на что Миита тут же дала реакцию. — Что это ты имеешь в виду?! — подскочила она с дивана. — Почему именно мне? Типа у меня интеллект до таких игр не дотягивает, да? — возмущалась Миа. Мануэль опомнился, посмотрел на девушку и оправдательно заговорил: — Нет-нет, я вовсе не это хотел сказать! — он тоже встал, растерянно улыбнулся и произнёс. — Просто я не ожидал, что ты так хорошо играешь в шахматы. — А я не ожидала, что ты умеешь танцевать вальс, — усмехнулась Миа и загадочно добавила: — В каждом из нас таится что-то неожиданное. — Слушай, — прищурился Мануэль. — А ещё подобные игры у вас есть? Шашки там, например, домино. Миа упёрла руки в бока и насмешливо произнесла: — Ты просто хочешь у меня выиграть и потешить свою уверенность в своём высоком интеллекте. Мануэль фыркнул с намёком на то, что ему не требуется никому доказывать наличие у себя мозгов, но потом вынужденно признался: — Немного. — Спешу разочаровать, Агирре, больше подобных игр у нас нет. Поэтому тебе придётся признать, что ты не блещешь умом, — с лукавой улыбкой подкалывала его Миа. Мануэль окинул её взглядом с головы до ног, следом томно посмотрел ей в глаза и ответил: — Зато у меня хватит ума тебя поймать и отшлёпать за такие слова по заднице. Коллучи занервничала, попятилась назад, потом выкрикнула «не догонишь!» и пулей метнулась к лестнице. Через некоторое время вместе ввалились в спальню Коллучи, где Миа сразу же убрала от своей талии руки Мануэля, сбавляя смех. Агирре осмотрел комнату и на его лице появилось блаженное выражение. — Что с тобой? — спросила Миа, глядя на его мечтательную физиономию. — Я в комнате Мии Коллучи, — не без гордости произнёс Мануэль. — Ты правда сюда не заходил, когда был здесь один? — мягко поинтересовалась Миа. — Если честно, — неохотно сказал Мануэль. — Заходил, — признался он. — Потоптался тут маленько и сразу вышел. — Ну вот, — непонятливо улыбнулась Миа. — Значит ты не первый раз в моей комнате, чему ты сейчас так радуешься? — Ну тогда я был здесь один, — понизил голос Мануэль. — А теперь я здесь с тобой, со своей девушкой, — влюблённо улыбался он. — Ну что? — быстро сменилась интонация Агирре на задорную. — Поваляемся на твоём розовом безобразии? Сразу после своих слов Мануэль высоко подпрыгнул и чётко плюхнулся на середину кровати, широко раскинув руки. Миа глядела на него как на шаловливого ребёнка, но когда Мануэль подвинулся к спинке постели и ожидающе посмотрел на девушку, Коллучи заметно сжалась и затопталась на месте. — Брось, Миа, — легонько улыбнулся Мануэль. — Просто полежим. — Ну ладно, — без особого желания ответила Миита. Она забралась на кровать, так же села у спинки и вытянула ноги, Агирре обнял её одной рукой за плечи. — Мануэль, — задумчиво произнесла Миа. — А почему ты никогда не рассказываешь о своих родителях? — Да нечего особо. Мама работает учителем в начальной школе, где учится моя младшая сестра, а отец три года назад погиб. — Ой, сочувствую, — с жалостью посмотрела на него Миита. — Да ладно, — отмахнулся Мануэль. — Я свыкся давно. Кстати, раз уж заговорили о моих родителях, хочешь, кое-что интересное расскажу? — Давай, — звонко сказала Миа. Она повернулась к Мануэлю боком, оперлась локтем о подушку, и заинтересованно уставилась на Агирре. Сначала Мануэль ошарашил Мию тем, что их отцы вместе работали. Густаво Агирре попал в авиакатастрофу, когда вёз важные документы из Аргентины в Мексику. Пассажиры самолёта не были обычными среднестатистическими людьми, все они так или иначе были связаны с большими деньгами и бизнесом Франко Коллучи, поэтому журналисты предположили, что крушение воздушного судна — дело рук конкурентов. Мануэль пребывал в гневе, считал Коллучи убийцей своего отца. А потому собирал о нём информацию, компромат на него, и был полон решимости отправиться в Аргентину, чтобы отомстить. Однако мать сумела отговорить сына от этих деяний, да и сестрёнка плакала, просила брата не делать людям зла. А потом в новостях сказали о том, что катастрофа произошла по причине технической неисправности самолёта, подробно поведали об этих неисправностях и завершили тем, что никакие конкуренты не смогли бы добраться до внутренностей судна, чтобы намеренно создать такую поломку. — Я когда в этот колледж поступал, — говорил Мануэль. — Знал, что там учится дочь Франко Коллучи. Но на тот момент ваша семья мне уже была до лампочки, злоба давно прошла. А о том, что ты та самая Миа, узнал только когда Фейли нас с тобой знакомила. Кстати, мы вот с твоим папой недавно болтали, и он вспомнил моего отца, фамилия ему вдруг показалась знакомой. Франко отзывается о нём хорошо, даже обрадовался, что познакомился со мной — сыном своего погибшего коллеги. Но я ему о своих планах трёхгодичной давности рассказать не осмелился. Миа широченными глазами смотрела на бойфренда. Она помнит этот скандал с авиакатастрофой — в тот период Франко почти совсем не бывал дома. Улаживал проблемы, пытался доказать, что ни в чём не виноват, что это не его конкуренты и что он не намеренно посадил своих партнёров по бизнесу именно в этот злосчастный самолёт. Помогал ему конечно же Серхио, а Миа с Пабло как и родители постоянно были на иголках и постоянно вместе. Миа в тот месяц переехала с вещами в дом Бустаманте, жили они с Пабло, естественно, в разных комнатах. По крайней мере, так думали их родители, ещё Мора иногда контролировала, чтобы закадычные разнополые друзья спать ложились каждый у себя. — Офигеть, — проговорила Миа. — Если бы ты всё-таки приехал мстить, то по этой истории хоть сериал снимай. Кстати, как ты собирался отомстить? — Разорить твоего отца. — А если бы не получилось? — Тогда бы тебя в себя влюбил. Миа издала смешок. — А если бы и это не получилось? — Получилось бы. Бровь Коллучи стала медленно изгибаться от такого твёрдого уверенного тона. — Ну допустим, — прищурилась Миита. — Ну а потом что? — поинтересовалась она. — Влюбил бы и бросил? Типа сердце бы мне разбил? — Да нет, зачем, — спокойно дёрнул плечом Мануэль. — Остался бы с тобой. Я совсем не подарок, мучил бы тебя своим гадким характером. А ты бы меня любила и страдала от того, что не можешь меня бросить. Вот такая была бы своеобразная месть. Миа с таинственной улыбкой смотрела на Мануэля, потом хитрым голосом мелодично произнесла: — Да ладно, Агирре, не криви душой. Скорее всего, ты бы сам в меня по уши втрескался, и жили бы мы долго и счастливо. — Это тоже не исключается, — невозмутимо ответил Мануэль. Настала минута прямого взгляда глаза в глаза. Во взоре Мии появился, наконец, истинный к парню интерес. Это та самая минута, когда Миа действительно захотела поцеловать Мануэля. Поцеловать сама, по доброй воле, а не потому, что её разморило в клубе, не потому, что он слишком напорист как тогда у кабинок, не потому, что ему вздумалось проверить её к себе симпатию. Поцеловать без фальши, поцеловать как своего парня. Мануэль всё это время тоже не отрывал от неё взгляд, и терпеливо ждал. Её загадочная привлекательная улыбка и синие глаза без слов говорили о её желании, а сама она с таким выражением лица выглядела ещё красивее. И вот их губы соприкоснулись, как снизу раздался возглас Франко: — Миа, тебя к телефону! — Чёрт! — вырвалось у Мануэля. Миа захихикала, ободряюще сказала, что она сейчас вернётся, и вышла из комнаты. Коллучи говорила по телефону с подругами, которые наперебой кричали в трубку, что у них там очень весело, и спрашивали, вернётся ли она сегодня в колледж. На вопрос, почему они не позвонили на мобильный, девчонки ответили, что на него она не отвечает. Миа вспомнила, что бросила сотовый внизу в гостиной, сказала подругам, что в колледж сегодня не придёт, и стала расспрашивать, что у них там происходит, поскольку в трубке на заднем фоне раздавалась громкая музыка и шумные голоса парней. Ожидая Мию, Мануэль сел на кровати, спустив ноги, и вперился взглядом в фотографию на тумбочке. Нервно постукивая пальцами по поверхности тумбы, Агирре разглядывал на снимке не по-дружески обнимающихся Мию и Пабло, которые, судя по местности, отдыхали в Полинезии. Мануэль невольно потянул руку к ящику прикроватного столика, невольно пошарил там среди модных журналов и нащупал книжку в твёрдом переплете. Через секунду Мануэль уже держал её в руках. За дверью послышались шаги и голос Мии, отчего Агирре охватила лёгкая паника. Под влиянием этого чувства соображать правильно было трудно, поэтому Мануэль сунул дневник Мии в рукав своей спортивной куртки, а ящик тумбочки быстро закрыл. — Девчонки совсем меня заболтали, — сказала вошедшая в комнату Миа, показывая трубку домашнего телефона. — Только что с ними завершила разговор. Ты не сильно тут заскучал? — Нет, — встал Мануэль с кровати. — Миа, я наверно уже пойду, время половина десятого, не хочу в колледж опоздать, — быстро проговорил Агирре. — Ого, уже полдесятого, — посмотрела Миа на часы. — Ну ладно, — пожала она плечами. — Давай я Питэра попрошу, чтобы отвёз тебя. — Да нет, я сам доберусь, спасибо. — Мануэль торопливо поцеловал её в щёку. — Увидимся завтра, пока. — Пока, — пробормотала Миа, когда Агирре уже вышел из комнаты. *** Оказавшись внутри катера, в который Пабло помог ей забраться, Марисса сказала: — Мощная штука. Я с такого же на полной скорости Порондо за борт выкинула. — Кого? — услышал Пабло знакомую фамилию, начиная заводить транспорт. — Козла одного, с которым у нас не сложилось. Пабло приостановил свои действия, внимательно посмотрел на Андраде, и слегка сдвинул брови. — Сколько у тебя их было? — Я это ни с кем не обсуждаю, — встала Марисса у ветрового стекла и провела ладонью по рулю. — Но уж точно меньше, чем у тебя баб, Паблито, — усмехнулась она. — У меня их было только две, — повернув ключ в зажигании, сказал Пабло, а Марисса звонко рассмеялась. — Что тебя так развеселило? — старался казаться Пабло серьёзным. — Я что, не похож на того, у кого могло быть только две девушки? — крутанул Бустаманте стартер. — Может, и похож, но ты сейчас так неубедительно об этом соврал, что выглядело очень смешно. — Я никогда не вру, я лишь не договариваю правду. — Ну да, — хмыкнула Марисса. — Как и все лгуны. Катер двинулся с места, Пабло сел у руля, Марисса встала рядом с ним и поддала лицо ветру. — Значит Порондо, — сказал Пабло, набирая скорость, и уточнил. — Не Хоакин Ариас, часом? — Ты его знаешь? — удивлённо посмотрела Марисса на Бустаманте. — Да, — кратко ответил Пабло и хмыкнул. — А Хавьер был прав. Мир и правда тесен. Что ж, я так понимаю, раз ты выкинула этого мудака за борт, значит умеешь этим транспортом управлять. Ведь как-то же ты добралась обратно без него. — Нет, не умею, — ответила Марисса и пояснила. — Мы компанией катались, катером управлял другой человек. — Научить? — Давай! — подпрыгнула на месте Марисса. — Тогда садись, — взглядом показал Бустаманте на свои колени. Сначала Пабло на словах доступно объяснял Мариссе, как данный транспорт нужно заводить, и только потом стал обучать управлению. Когда у Марисситы стало получаться вести лодку, она радостно взвизгнула и выкрутила руль. Катер свернул, отчего Андраде с Бустаманте завалились набок, а потом с допустимо высокой скоростью полетел вперёд, разрезая под собой водную гладь. Марисса не без помощи Пабло управляла транспортом и пребывала от этого в полном восторге. Часа через полтора Мариссите приспичило посидеть на носу катера. Пабло сказал, что тогда придётся его остановить, иначе она может упасть в воду. Девушка согласилась и сделала порыв вылезти за ветровое стекло. — Андраде, ты куда полезла? Я ещё даже скорость не сбавил, ты свалишься. — Глупости, я отлично держу равновесие. — Мариссита, я нырять за тобой не буду, — с лукавой улыбкой предупредил Пабло. — Да и не надо, я шикарно плаваю. Андраде и правда удержалась на носу судна, цепляясь за ветровое стекло, пока Пабло сбавлял скорость. В итоге катер медленно и свободно поплыл по течению, Марисса уселась на форштевень, вытянув ноги вперёд и оперев руки позади себя. Пабло встал за стеклом чуть сбоку, чтобы видеть девушку в профиль. — Смотри, что я сочинила в дополнение к твоей новой песне, которую ты напевал в машине по пути сюда, — довольно сказала Марисса и напела несколько строк, продолжая смотреть вперёд. — Здорово. — Пабло сложил перед собой руки и опустил на них подбородок. — Не знал, что ты тоже песни пишешь. — Да я сама не знала, — хмыкнула Марисса. — Никогда этого не делала, сейчас только вдруг слова в голове родились. — У нас может получиться отличный дуэт, — улыбнулся Пабло. — Спеть бы её ещё, — усмехнулась Марисса. — И не где-нибудь в караоке или клубе, а на настоящей сцене. — Ты мечтаешь петь на эстраде? — стала лучистой улыбка Пабло. — Да, — призналась Марисса. — Учитывая, кто моя мать, меня с детства тянет на сцену. Но позировать полуголой перед фотокамерами я не хочу, подиум меня тоже не привлекает. А вот восторженные аплодисменты мне нравятся и петь я люблю. Ну и ещё такая деятельность не совсем сродни профессии моей матери. Близка конечно, но и в то же время далека. Это хорошо, поскольку я не хочу быть тенью Сони, не хочу повторять её карьеру. Ну? — Марисса повернулась к Пабло. — А ты чего хочешь? — Не поверишь, того же самого, — усмехнулся Бустаманте. — Петь на эстраде и не быть тенью своего отца. Если меня в политику занесёт, я сопьюсь нахрен от скуки. — Марисса в ответ улыбнулась, а Пабло выпрямился и посмотрел на девушку. — Значит, получается, Мариссита, у нас одна мечта. Что ж, давай её исполнять. Ты вроде альбом хотела? Значит запишем. Марисса некоторое время вглядывалась в его лицо, потом проговорила: — Вот теперь вроде убедительно. О! — внезапно подскочила она. — Я хочу дорулить до той лодочки! — указывала Мариссита вдаль. — Хорошо, — сказал Пабло. — Тогда слезай, — протянул он к ней руки, чтобы помочь, но Марисса была такая взбудораженная, что в спешке дорулить до лодочки, поскользнулась, и до руки Пабло дотянуться не успела. — Осторожно! — взволнованно воскликнул Бустаманте. — Да всё хорошо, — в полный рост встала Марисса на носу водного транспорта. — Я… Ветер качнул катер, Марисса пошатнулась, Пабло успел лишь услышать вскрик и бульканье воды. — Твою мать! — ныряя в воду, выругался Паблито. Пабло быстро доплыл до Мариссы, которая барахталась под водой как рыба барахтается на берегу. Он обхватил девушку руками и поднял её на поверхность, Марисса с жадностью и паникой схватила ртом воздух, сопровождая это соответствующим звуком гортани. Сначала Бустаманте помог забраться в катер откашливающейся от воды Мариссе, потом залез сам и стал хлопать её по спине, встав рядом и заглядывая ей в лицо. — Андраде, мало того, что тебя твоё хваленое равновесие подвело, так ты ещё и плавать не умеешь! — поражённо посмеиваясь, говорил Пабло. — И потянуло же на носу катера посидеть, предупреждал ведь, что упадешь! — Ну я же не знала, что такой порыв ветра накатит! — оправдалась переставшая кашлять Марисса, и уселась на карму судна. — Господи, одни заботы с тобой, — Бустаманте уже взял большое пушистое полотенце, и накидывал его на девушку, встав напротив неё. — А ты, Андраде, смотрю, тоже не договариваешь правду, да? — иронично улыбнулся он, глядя ей в глаза. — Соврала, что отлично плаваешь. — Я умею плавать! — возразила Марисса и менее уверенно добавила. — Просто делаю это очень плохо. Пабло всё так же улыбался, глядя ей в глаза. С его мокрых прилипших ко лбу волос падали капли воды прямо на лицо Мариссы, которая поддерживала его прямой взгляд. — Пабло, если ты хочешь меня поцеловать, делай это быстрее, — непринужденно сказала Андраде. — Терпеть не могу эти гляделки. — Мариссита, — бархатистым голосом произнёс Бустаманте, оперев руки по разные стороны от бедер девушки и приблизив к ней своё лицо. — Такие гляделки люди создают, чтобы узнать, хочет ли партнёр того же самого, — растягивал Пабло губы в своей фирменной обаятельной улыбке. — Вот и я пытаюсь понять… — Да знаю я, — закатила Марисса глаза, прервав его «поучительную» речь. — Просто цвет твоих глаз меня немного пугает, — жестикулировала Андраде рукой для более понятного восприятия своих объяснений. — Они такие пронзительные, ты будто в душу мне смотришь. Поэтому давай без взглядов, а то… — Запросто. Болтливость обоих стихла, поскольку говорить в процессе поцелуя никому из них не хотелось. Марисса придерживала на себе полотенце, поэтому Пабло не обнимала, да и он, собственно, свои руки с кармы катера не сдвигал, но поцелуй оба охотно углубляли. Когда перестали целоваться, снова возник прямой взгляд, но не надолго. — Я не буду с тобой встречаться, — спокойно сказала Марисса. Пабло слегка озадачился таким заявлением, ведь после прогулки на детской площадке он подобных тем не заводил, и пока больше не собирался. Бустаманте издал нервный смешок и с изумлённой улыбкой спросил: — Я так плохо целуюсь? — Да нет, с этим у тебя всё отлично, — честно ответила Марисса, беззаботно махнув рукой. — Это я на всякий случай сказала, чтоб ты не подумал, что если я тебя поцеловала, то значит хочу с тобой встречаться, — пояснила она. — Ладно, — повёл плечом Пабло, которого ответ вполне устроил. — Понял, — он отстранился и оглядел девушку с головы до ног. — Ну что, Андраде, — вздохнул Пабло. — Похоже, придётся завершить нам нашу прогулку, да? — Это ещё почему? — возмутилась Марисса. — Я хотела дорулить до лодочки! — Марисса, ты вся дрожишь, — отрицательно качнул головой Пабло, показывая своё категоричное несогласие. — Тебя сейчас мокрую продует, а я не хочу потом терзаться виной из-за твоей высокой температуры. Поскольку от ветра действительно было холодно, спорить Марисса не стала, лишь неохотно, но согласно промычала в ответ. В машине Пабло включил отопитель, там же снял с Мариссы промокшее полотенце и накинул на неё свою куртку, которая лежала на заднем сиденье авто. В колледж вернулись с высохшими волосами, но в полумокрой одежде. Когда вместе бегом поднимались по лестнице, Марисса протараторила, снова начиная дрожать от холода. — Спасибо, Паблито, что разбавил моё пребывание в этой тюрьме. — Не за что, обращайся. На разметке разошлись в разные стороны с одинаковым желанием побыстрее переодеться в сухую одежду. *** Мануэля мучили мысли о Мии и о её чувствах к Пабло. Агирре разрывало от желания узнать, что на самом деле происходит между этими двумя и почему у них такие непонятные отношения. То, что они давно вышли за рамки дружбы и то, что Миа испытывает к лучшему другу больше, чем симпатию — Мануэль и так знал, но хотелось узнать обо всём этом более детально. Когда началось, сколько длилось, почему не вместе и вообще насколько глубоки чувства Мии. Агирре томился неизвестностью и любопытством около полутора часов, потом не выдержал. Достал из внутреннего кармана своей куртки дневник Мии, и через несколько минут замочек на нём был сломан. С первых страниц становилось ясно, что дневник Миа начала вести с семи лет, но записывала туда не каждый день, а только самые яркие моменты своей жизни. Первый её яркий момент — знакомство с Пабло, которое Миита и описывала на первой странице. Мануэля умилял детский стиль письма и даже восторг семилетней Мииты от знакомства с Бустаманте. Правда, две страницы о том, насколько восьмилетний Паблито красивый и милый, Агирре пропустил. Более яркие моменты начались у Мии в одиннадцать. Она писала, что влюбилась в своего друга, но говорить ему об этом не станет, потому что у него и так много девочек для любви, и после того, как любовь кончается, он с ними больше не дружит, а Миа очень хочет дружить со своим другом, так что пусть лучше у них любви не будет. Сей опус вызвал у Мануэля тихий умилённый смех. Когда Агирре дошёл до рассказа о поездке в Испанию, случая со старшим братом Пабло и предложения Мии «попробовать как они», улыбка стала сходить с лица Мануэля, но он до последнего верил, что Пабло своё решение не изменит. Однако уже на следующей странице описывался первый поцелуй, первые прикосновения, первые блуждания рук по телу. Агирре прифигел, ему захотелось очень сильно стукнуть Бустаманте, да и Мию тоже, чтоб мозги на место встали. Тексты в дневнике становились более развёрнутыми, выразительными, чувственными, и шокировали Агирре всё сильнее. На описании первых оральных ласк, которые случились у Мии в четырнадцать, а у Пабло соответсвенно в пятнадцать, но совсем не первые, Мануэль захлопнул дневник и, тяжело дыша, уставился в пространство перед собой. Теперь Мануэлю хотелось не просто стукнуть Бустаманте, а хорошенько разбить ему морду, и именно этот порыв он таким способом сейчас сдерживал. Миа не забывала описывать свои чувства и то, как ей нравится любить Пабло. Мануэль не выдержал на моменте, когда Коллучи писала про свой первый половой акт, случившийся этим летом. Агирре опять захлопнул дневник, но на этот раз с громким стуком положил его на тумбочку у кровати. Ману вскочил с постели и заметался по комнате, пытаясь утихомирить множество бурлящих эмоций и желаний, главное из которых — размозжить голову Пабло Бустаманте.