***
Обычно Сэмюэль устраивает серьёзные встречи со своими клиентами в тихом кафе недалеко от центра города. Вот только в этот раз он уверен, что его любимая клиентка не потрудится появиться на запланированном обеде по личным причинам. Именно поэтому он приходит прямо к ней в квартиру, используя запасной ключ. К его великому облегчению, в середине дня Кендалл не ходит голой по дому, хоть он и освободил её от всех мероприятий на сегодня. Когда Сэмюэль находит её на кухне, увлечённо помешивающую что-то в маленькой кастрюле, все сомнения сходят на нет: Кендалл действительно не собирается браться ни за какую роль. Эта девушка готовит самостоятельно лишь в двух случаях: если это делается в качестве небольшого сюрприза на чей-то день рождения, или же с целью успокоить нервы. За многие годы совместной работы он уяснил это даже лучше, чем тот факт, что Дженнер не любит прозвища. — Уходи, — приказывает Кендалл, даже не оборачиваясь к нежеланному гостю. Она наклоняется ближе к плите и с наслаждением вдыхает приятный запах. — Только с твоей подписью на этом, — Сэмюэль кладёт несколько листов бумаги на обеденный стол, обходя его с противоположной от актрисы стороны. От греха подальше — у Кендалл, в конце концов, в руках находится грозного вида лопаточка. — Отличная подставка для моего равиоли, не думаешь? — Кен вздёргивает бровь и многозначительно кивает, возвращая своё внимание готовке. — Это серьёзное дело, Кендалл. Я прекрасно понимаю твои мотивы, но тебе нужно отбросить лишние эмоции и быть профессиональной. Просто представь, сколько возможностей откроется перед тобой: новые знакомства, фильмы, контракты. Я уже молчу о деньгах и пополнении фан-базы. ЛГБТ-сообщество сойдёт с ума, как только ты окажешься на экране не как милая брюнетка, которой достаются самые горячие парни в сериалах, а как похитительница не только мужских, но и женских сердец. Такой шанс бывает раз в жизни. Я практически был уверен, что звонок режиссёра был не более чем глупым приколом, но вот он я перед тобой, держу в руках самый важный контракт за всю твою карьеру. Сэмюэль выдыхает и убирает упавшую на лоб прядь тёмных волос, чтобы посмотреть на свою подругу и клиентку с каплей надежды в глазах. Тем не менее, выражение лица Кендалл никак не изменилось. — Я не смогу. Я действительно осознаю всё то, что ты только что сказал, но это мне не под силу. Спасибо, Сэм, что веришь в меня, но я — нет. Если я окажусь на расстоянии трёх метров от неё, то вряд ли смогу сдержать порыв прижать её к ближайшей стенке и… попросить автограф. Лицо Кендалл залито яростным румянцем. Даже её актёрские данные не могут помочь ей в её непреодолимой и странноватой влюблённости в другую актрису. Кара Делевинь была её крашем с тех пор, как снялась в фильме «Бумажные города». Это не лучший из фильмов, который когда-либо смотрела Кендалл, но только улыбка ещё начинающей тогда свою карьеру Кары покорила брюнетку и заставила пересматривать «Бумажные города» раз за разом. — Обещаю, как только ты встретишь её в реальной жизни, ты поймёшь, что твоя детская влюблённость в знаменитость ничего не стоит. Живая Кара Делевинь, не обрамлённая лучами славы и поклонением фанатов, та ещё штучка. Кендалл решает игнорировать своего агента до тех пор, пока тот сам не решит уйти. В тишине небольшой квартирки раздаётся противный рингтон рабочего телефона Сэмюэля. Он берёт трубку и спустя несколько секунд разговора извиняется перед подругой и направляется к выходу. — На сегодня ты свободна. Но завтра я жду тебя на съёмках в девять утра. Не опаздывай — Делевинь любит, когда её ждут, а не наоборот. Дверь закрывается с тихим щелчком, оставляя Кендалл наедине с её мыслями и равиоли. Теперь готовка вряд ли поможет ей избежать собственной нервозности, но, в крайнем случае, она может решить, что наденет завтра. Если, конечно, пойдёт…***
— Чай, пожалуйста. Чёрный, без молока, без сахара, — ровный, немного хрипловатый голос озвучивает заказ по телефону так, будто девушке на проводе совершенно наплевать, даже если её завтрак не привезут или же перепутают. В последнее время она действительно делает всё лишь из привычки, в автоматическом режиме. Это раздражает. На гигантском балконе гостиничного номера, снятого её менеджером за две недели до того, как Кара вообще смогла бы подумать о поездке в Лос-Анджелес, совершенно нечего делать. Шикарный пейзаж уже не привлекал внимания, а постоянные визиты официантов и прочей прислуги, лезущей из кожи вон, чтобы угодить ей, вообще бесят. Кара думает, что ужасно избаловала себя, но на самом деле, ей нужно немножечко покоя. Она старается быть честной с собой и не становиться одной из тех голливудских див, которую пьют воду исключительно с вершин Альп или спят на трёх с половиной подушках из лебединых перьев. Вот только с течением времени и постоянных нелепых предложений от её работодателей голова всё больше идёт кругом, а желание ненавидеть весь мир только усиливается. Что сказать? Кара держится, как может. По крайней мере, запросы у неё самые что ни на есть скромные: симпатичный партнёр или партнёрша на ночь, чашка чая с утра и всего один час в неделю наедине с собой. Каждый из вышеупомянутых пунктов — маленькая эгоистичная черта девушки, не любящей собственное положение. Кара завязывает пояс халата и продолжает блуждать взглядом по чистому небу Лос-Анджелеса. Ей нравится этот город. Не такой многолюдный, как Нью-Йорк, не такой холодный, как её родной Лондон, и ещё более пафосный, чем все города мира вместе взятые. Настоящего человека здесь днём с огнём не сыщешь, а это актрису вполне устраивает. Приятно знать, что все такие же фальшивки, как она сама. — Мисс Делевинь? Ваш завтрак подали, — звучит из глубины номера голос официанта. Она не привыкла обращать на таких застенчивых мальчиков внимание, так что просто отмахнулась коротким «угу» и пошла к подносу, учтиво установленному на прикроватной тумбе. Кара не любит завтракать в постели так же, как и многие другие вещи, которые напоминают ей о нормальной жизни нормальных девушек её возраста. Среди этих вещей случайные фотографии, большие компании друзей и беспокойные выходные, большая часть которых проведена в клубе под градусом. Может быть, не будь она «всеобщей любимицей», её жизнь не несла бы такой депрессивный характер. Перед сном Каре нравится представлять, как она меняется на день жизнями с простой студенткой, и та не выдерживает давящего на всё её существо одиночества. Особенно тяжким его груз кажется, когда она вновь и вновь оказывается в центре вспышек камер. Ужасное ощущение — будто ты знаешь, что падаешь и вот-вот столкнёшься с холодной твёрдой землёй, но на самом деле твоё тело лишь застряло у самой поверхности, и какая-то неведомая сила не даёт тебе ни упасть, ни взлететь. Так что да, она берет чашку чая с подноса и идёт к балкону, потому что ровно через четыре минуты ей нужно начать отвечать на звонки от менеджеров, агентов и пиарщиков. Она бросает взгляд полный отвращения на толстенный глянцевый журнал, с обложки которого на неё смотрят собственные зелёные глаза. Фотограф, запечатлевший этот момент, назвал её взгляд «взглядом женщины, способной править миром». От этого воспоминания девушку передёргивает, и она поспешно делает глоток горячего напитка. Глянец напоминает Каре о безвкусных фотосессиях, странных фотографах и ещё о том, что ей нужно набрать Джессике, чтобы уточнить информацию о предстоящих съёмках. — Приятно знать, что слово «ответственность» для тебя не пустой звук. Она не имеет ни малейшего понятия, чем заслужила недоверие окружающих её людей, но даже её менеджер вела себя так, будто Кара не профессиональная актриса, а провинившаяся перед родителями школьница. Проблема в том, что Делевинь и не помнит, как сумела заработать репутацию взбалмошной девицы без моральных принципов, логики и, как следствие, мозгов. — И тебе доброе утро, Джессика. Ты, кажется, должна уведомлять меня о важных встречах, мероприятиях, съёмках и прочем никому не нужном хламе, а не мораль мне читать. Так что, будь добра, скажи, что должна, и дай мне в тишине позавтракать. Имидж — всё, на чём держится её карьера. Если вы художник, но мир не восторгается вашим гением, значит, вы не сумели убедить людей, что вы сумасшедший; если вы писатель, но читатели не могут уловить мысль в ваших книгах, значит, вы не справились с тем, чтобы говорить прямо и дерзко. В случае Кары, она стала знаменитой, потому что играет сразу несколько ролей и не выходит ни из одной даже вне съёмочной площадки. — Завтра в девять утра тебя ждут на читку сценария и первую пробу с избранной актрисой на вторую главную роль. Я бы посоветовала тебе не спугнуть девочку — она не имеет опыта общения с такими, как ты — но это, скорее всего, тебя только раззадорит. Не сорви съёмки, Делевинь, — менеджер с другой стороны провода демонстративно вздыхает, подчёркивая своё неодобрение к образу жизни клиентки, но Кара привыкла делать вид, будто ей всё равно. — Как всегда заботлива, Джессика. Пока-пока. Перед каждым таким разговором актриса уговаривает себя нажать на кнопку вызова в течении десяти минут. Мысль о том, что это лишь один звонок, а потом впереди её ждёт целый день фальши и притворства, спасала и подвигала быстрее покончить с этим. Джессика, определённо, лучший человек, которого Кара когда-либо встречала, но точно не самый проницательный в плане человеческой психологии. Она могла бы поставить этот самый гостиничный номер на то, что скромная девушка, только что оказавшаяся в большом кино в фильме с самой Карой Делевинь, окажется очередной скучной куколкой на высоких каблуках и с завитыми в крупные локоны блондинистыми волосами. Милые девочки не получают роли в кино. Они ходят в университет, получают стабильную работу и становятся гордостью родителей. А другие, не такие робкие и спокойные, откровенно говоря, буйные девчонки, становятся актрисами, певицами, художницами и так далее. Кара знает, что, попав в эту сферу, уже не выберется отсюда, следовательно, нормальный, простой человек в шоу-бизнесе — всё равно что единорог. Может быть, следующие полгода она будет работать хотя бы с пони?