Карнавал Удовольствия

— Как говорил мой отец, хороший внешний вид не имеет цены! — Драко убирал несуществующий волосок с плеча Гарри и постоянно поворачивал того, чтобы осмотреть.       Дело не в том, что у Гарри были проблемы с деньгами или стоимостью вещей, но ему было неприятно, что ношение подобной одежды стоит больше, чем недельная заработная плата среднестатистического человека. Это заставило Гарри задуматься о тех случаях на Тисовой улице, когда он сидел голодный, пока его родственники объедались и кормили своего тучного сына. Пустая трата денег.       Он пытался не выражать свои чувства, но Драко был поразительно проницателен, когда дело доходило до чтения его эмоций. Настолько, насколько его не могли понять друзья детства. — Если от этого тебе станет легче, пожертвуй столько же, сколько мы потратили сегодня, на благотворительность. — Драко, — нежно произнес Гарри. — Все нормально. И я уже член нескольких благотворительных фондов.       Драко остановился. — Лучше позволь мне взглянуть на них. Некоторые из этих благотворительных организаций могут быть мошенниками. — Я уверен, что «Фонд поддержки ликантропов» официальный, Андромеда основала его вскоре после войны. — Тогда дай мне посмотреть на остальные. Я не допущу, чтобы тебя кто-то обманывал, — лаконично сказал Драко, а затем подвел Гарри к зеркалу. — Нравится или нет? — А у меня есть выбор? — спросил Гарри, моргая, глядя на друга, на которого стал очень похож. Он молча признал, что выглядел неплохо.       Гарри все еще был низок, но черные ботильоны на каблуке добавили ему немного роста, так что он не был так сильно похож на коротышку-старшеклассника. Может быть, из соображений практичности он стал бы чаще носить их вместо кроссовок. Он был благодарен за то, что Драко одел его в облегающие черные джинсы, а не в кожу. Он бы проклял его, если бы тот попытался.       Кожа хорошо смотрится на таких мужчинах, как Жан-Клод, но Гарри не был таким. Фактически, он все еще выглядел точно так же, как в свои семнадцать, и это вызывало много проблем не только с клиентами, но и с командой РОГРП, они любили дразнить его, указывая, насколько он молод.       Стереотипы. Если бы он был женщиной, никто бы не посмотрел на его юность в двадцать три года. Они с Драко поступили в Хогвартс, будучи примерно одного роста, но Гарри остановился в развитии на шестом курсе, а Драко рос, пока не вымахал одного роста с Жан-Клодом. Его светлые волосы все еще были идеально уложены гелем, но уже не зачесаны назад. Он создавал более естественный беспорядок на голове, а в остальном оставался идеальным.       Гарри мог только догадываться, что Драко использовал магию, чтобы укладывать волосы так хорошо, но даже магия или бутылка «просто блеска» не смогли бы укротить гнездо черных волос Гарри. Потом Драко пришла в голову блестящая идея сделать его волосы еще более растрепанными. — Эй, что за щенячий взгляд? Сейчас так модно! — То есть вид, будто ты только что проснулся и не знаешь, что такое расческа, модный? — спросил Гарри. — Миссис Уизли ненавидела это качество моих волос. — Нет, будто ты прекрасно провел время, кувыркаясь в постели. — Драко усмехнулся. — Зачем тебе соответствовать ожиданиям этой женщины? Тебе просто нужно относиться к себе творчески.       Драко надел на него бледно-зеленую шелковую рубашку. В паре с контактными линзами, которые приведут к зуду глаз примерно через два часа, его глаза выделялись на фоне беспорядка черных волос и худого бледного лица. К счастью, Драко не пытался снова накрасить Гарри. Гарри не видел причин заставлять его глаза выделяться больше, чем они уже это делали без очков.       Драко был одет в скроенные на заказ темные джинсы, не совсем черные, а скорее серого цвета и в сиреневую рубашку, и выглядел при этом очень горячо, поскольку первые три пуговицы были расстегнуты. Драко надел серебряную цепочку на шею Гарри. Это не был крест или нечто подобное, он не стал бы раздражать Жан-Клода, надев крест, который ничего не сделает вампиру, поскольку Гарри не был верующим. Вместо этого на цепочке висел символ Даров; он был частично виден из расстегнутых двух верхних пуговиц. Луна сделала кулон для него на последний Йоль. Она всегда создавала и присылала ему забавные маленькие безделушки. Он все еще отказывался носить пробки от бутылок, но повесил их возле зеркала, в знак напоминания о своей чудной подруге. — Отлично. — Улыбка Драко была такой же самодовольной, как всегда, и Гарри склонил голову. — Согласен, выглядит неплохо. — Неплохо? Это твой лучший образ! — Ага. — Он потянулся к знакомому мешочку из драконьей кожи, в котором находилось несколько предметов первой необходимости, и сумел обвязать его вокруг запястья и засунуть в рукав так, чтобы он оставался незамеченным. Была середина июля, стояла жара, но благодаря охлаждающим чарам Гарри и Драко не чувствовали дискомфорта.       Приобрести черный Lexus было идеей Драко. Он объяснил это тем, что ему нужен шофер и хорошая машина, раз он вынужден жить среди маггловского общества. Гарри не купился на это, потому что выражение любви, которое на мгновение появлялось на лице Драко каждый раз, когда он садился на пассажирское сиденье, выдавало всю правду.       Драко принял культуру магглов, о которой ему когда-то было запрещено даже думать, не говоря уже о том, чтобы ценить.       Когда они только переехали, Гарри ходил в автошколу. Он, вероятно, мог бы водить машину, используя магию, но решил, что не стоит так сильно выделяться, его магия была странной даже для немагических ведьм. Не говоря уже о том, что это было весело. Он был свободен, и хотя он не летал, гонка по шоссе была для него достаточной альтернативой.       Приречье был старым районом с узкими улочками, вымощенными кирпичом, здания требовали реставрации и, возможно, потому что он напомнил ему Косой переулок, Гарри искренне нравился этот разрушающийся вид. Даже с появлением нового бизнеса, теперь, когда вампиры легализовались в Америке, медленно меняя окружающий мир, они неплохо справлялись с сохранением внешнего вида и атмосферы улиц. Ему это тоже пошло на пользу, так как у Блэков была некоторая доля в собственности. У него также было много акций и земли в запущенном беспорядке. Конечно, они стоили не особо дорого, но все-таки принадлежали ему. Он и Жан-Клод вели переговоры на протяжении многих лет о попытках оживить это место и сделать его более удобным для туристов. Ни один из них не одобрил название Кровавая Улица.       Обычно днем ​​она была безлюдна, только немногочисленные машины сновали туда-сюда, но ночью и особенно по выходным квартал был переполнен людьми.       Гарри удалось найти место на обочине, и встать так, что между ними и рекой находился только толстый слой бетона, но ни один волшебник в здравом уме не беспокоился о таких вещах, как машина, падающая в реку. Фактически, Драко зачаровал это хитроумное изобретение настолько, что даже поезд не смог бы снести его.       Драко, обычно чопорный и корректный на публике, не мог сдержать своего возбуждения и практически подпрыгивал. Гарри уже искал в своих узких брюках бумажник, в котором находилось его удостоверение личности. — Что ты делаешь? — спросил Драко. — Тебе должно быть двадцать один год, чтобы попасть в такие места, Драко. Лучше достать его, — Гарри ткнул его в бок. — Но разве тебя не ждут? — Я знаю только Жан-Клода, но не остальных. По твоему, я выгляжу на двадцать один? — Нет, — ответил Драко, вылезая из машины. Его внимание привлекли неоновые огни в клубе, и он не сумел сдержать вздох. — Как ярко!       Огни были кроваво-красными и дико светились, легко подчеркивая очередь у входа. В основном женщины, но было несколько мужчин, которые также пробовали встать туда в надежде попасть внутрь. — Черт возьми, нам придется ждать? — Драко зашипел, глядя на толпу, которая, казалось, тянулась бесконечно. — Разве мы не можем… ну, знаешь, просто пройти?       Гарри улыбнулся и попытался отказать Драко в просьбе, когда почувствовал, как чужие пальцы скользят по его плечу и вниз по руке. — Добрый вечер, mon petit prise! — Словно шелк по коже, даже глаза Драко замерцали, когда Гарри наклонил голову, отмечая идеальную руку, едва касающуюся его, и соблазнительную улыбку на лице Жан-Клода. — Жан. — Я слышал, что вы упомянули о проникновении внутрь? — кокетливо спросил он.       Драко издал странный звук. — Эмм… — Мы не собирались этого делать, Драко — особый случай, — сказал Гарри. — Он привык к VIP-отношению. — Я, знаешь ли, богат, — фыркнул Драко, скрестив руки. — И ты тоже, если бы принял все.       Гарри закатил глаза. Драко всегда поступал так, сначала говорил нечто подобное, а затем обвинял Гарри в том, что он не придерживается той стороны, которую по большинству мировых стандартов не одобрили бы. — Извини, я не знаю, как можно принять богатство и власть, Драко. Вот почему мы дружим.       Драко покровительственно кивнул, словно знал, что это правда, хотя это определенно было не так, и Жан-Клод громко усмехнулся, поднося пальцы к губам. — Очаровательно, а вы Драко.? — Драко Малфой! — Драко посмотрел ему прямо в глаза и протянул руку. — Я много слышал о вас, Жан-Клод? — Oui! — Жан-Клод улыбнулся. — Он говорит обо мне? Иногда я не могу достучаться до него.       Гарри молча посмотрел на вампира, когда Жан-Клод погладил руку Драко, и сразу же увидел эффект. Если бы Драко был школьницей, он бы захихикал и превратился бы в лужицу. Слава Мерлину, Локхарт не был вампиром. — С ним не особо поболтаешь, но честно? Вы никогда не найдете более верного друга, — страстно сказал Драко.       Гарри покраснел от его слов. Нечасто Драко хвалил его так, и это заставляло его чувствовать себя странно. — Хватит, Драко! — прошипел он. — Что? Но это правда! — Я верю, mon petit prise смущает твоя лесть. Так он, кажется, говорит обо мне больше, чем хочет показать? Приятно знать. — … — Гарри раздраженно вскинул руки. — Ты собираешься пригласить нас или нам придется стоять в очереди? — Нет, вы VIP, зачем мне заставлять вас ждать? Я постараюсь увлечь вас самым скромным образом, насколько это возможно.       Драко рассмеялся, и Гарри разрумянился приятным оттенком любимого цвета вампира. Он издал смешной звук, сочетающий в себе нытье и стон, прежде чем двинуться вперед. — Я вхожу! Мне нужно увидеть мужчин, которые не разговаривают! — Нет, вместо этого они предпочитают действие. Это то, что тебе нужно, mon petit prise? Действие? — Жан-Клод внезапно оказался рядом, его грудь едва касалась спины Гарри. Магу требовалось все самообладание, чтобы не дышать слишком глубоко, чтобы его не услышали.       Глаза Драко даже расширились от столь смелых действий, но ублюдок ничего не сделал, чтобы спасти его. — Мерзавец, — обвинил его Гарри. — Кажется, я переборщил.       Драко снова засмеялся. — Извини, Жан-Клод, это он мне. Я мерзавец. — Вы действуете по-разному, и все же неудивительно, что вы ладите. Слизеринцы, вы оба! — А ты нет? — спросил Драко.       Гарри фыркнул. — Я мог бы, но выбрал другой путь. Я абсолютный лев.       Жан-Клод переводил взгляд с одного на другого. — Прошу прощения, но мне кажется, что я потерялся в том, что кажется забавной игрой. — Школа, — сказал Драко. — Мы про школу, в которой учились магии. Существуют факультеты, на которых учатся студенты, и волшебная шляпа определяет, куда ты попадешь, в зависимости от характера и направления магии. — Ах, кажется, это забавная история, о которой я непременно расспрошу вас позже. А сейчас, я думаю, вам обоим понравится шоу. Я зарезервировал для вас места. — Я здесь не для этого, — пробормотал Гарри, пытаясь отвернуться от Жан-Клода. Он чувствовал себя так, будто охлаждающие чары исчезли, и его бросили в сауну, завернув в одеяло.       Никто никогда не заставлял его чувствовать себя так… так странно, и Гарри не совсем понимал, и не был уверен, нравится ли ему это. И черт возьми, не перестанет ли Жан-Клод на него пялиться? Это раздражало. — Я здесь, чтобы спасти твою задницу. — Вернемся к делу, да, это именно то, что Гарри нужно было прямо сейчас. Ему нужно заняться делом, а не удовольствием.       И очень жаль, что его вели прямо в логово удовольствий.       Причем, греховных удовольствий.       Улыбка Жан-Клода сказала Гарри, что он точно знал, о чем он думает. — Дела могут подождать. А пока я ваш хозяин и настаиваю, чтобы вы максимально использовали эту ночь. — Он осторожно положил руку на спину Гарри, чтобы подтолкнуть его вперед.       Драко усмехнулся. — Я не могу дождаться!       Гарри вздохнул. — Ты даже не любишь мужчин… — повторил он.       Драко склонил голову. — На самом деле, я этого не знаю, Гарри, — признал он.       Гарри внезапно обернулся. — А?       Драко пожал плечами. — Не то чтобы у нашего мира были проблемы с этим, но с того момента, как я родился, я знал, что женюсь и у меня будет наследник. Я никогда не думал о том, чего хочу, потому что то, чего хотела моя семья, было тем, чего хотел я, понимаешь? Как ты думаешь, почему я пошел за тобой? — Я думал, ты пошел за мной, чтобы любоваться на мою задницу.       Жан-Клод не вмешивался, слушая их двоих, изображая из себя каменную статую. Гарри хотелось, чтобы он пошевелился, моргнул или типа того. — Разумеется, — сказал Драко. — Но я также понял, что мне нужно уйти и принимать собственные решения. Ты знаешь, каким я видел своего отца. Насколько я уважал его, и что он сделал? Он бросил нас прямо на линию огня. — Бросил, потому что у него не было выбора, Драко. Ему нужно было думать о семье, — и прежде чем Драко смог оспорить его ответ, Гарри быстро продолжил, — Меня не волнует, какими были его мотивы и тоска по старым временам. Дело в том, что тогда у него не было тебя и, вероятно, не было Нарциссы, и когда он осознал настоящую опасность и ужас, в которых оказался… это все изменило.       Драко пристально смотрел на него. — Я не об этом, Поттер. Я хочу сказать, что не знаю, что мне нравится и, честно говоря, ты не должен опускать всех и рационализировать их действия. Некоторые люди просто прирожденный мусор! — Но ты не был таким. — Почти! — Неважно, — сказал Гарри. — Действия говорят громче слов, и ты, и твоя семья сделали для меня больше за первые шесть месяцев, чем все мои друзья вместе взятые. Да, ты тратил время на то, чтобы вступать в конфронтацию с таким же мусором, но никогда не позволял мне забыть, что мои решения не были моими собственными, и что я шел по следу из хлебных крошек. Твоя мать доходила до тех же крайностей, что и моя собственная. Не думай, что я не знаю правды. — Давай прекратим это… мы здесь, чтобы повеселиться, — сказал Драко прерывистым голосом, глядя в сторону.       Гарри кивнул. — Согласен.       Он повернулся и направился к ступеням, где их ждал высокий мускулистый вампир.       Жан-Клод мгновенно отреагировал, потянув Драко за локоть. — Что произошло? — серьезно спросил он. — Это случилось с Гарри, — заявил он. — Иногда я поражаюсь тому, насколько он хороший человек. Он может упустить из виду и рационализировать почти все, что вызовет ужас у большинства других. Надеюсь, вы не планируете воспользоваться этим, потому что если вы это сделаете — я напомню вам, почему Гарри раздражается, когда его называют ведьмой, а не волшебником. — Он не улыбался и даже не выглядел рассерженным. У Драко было пустое и идеально проработанное выражение лица, словно он был сделан из мрамора. — У меня не было желания воспользоваться им, Драко, — сказал Жан-Клод. — Не считайте меня чудовищем из-за моего вида.       Драко фыркнул. — Ваш вид не имеет к этому никакого отношения, Жан-Клод. Я говорю как человек, который однажды пытался убить единственного настоящего друга, который у него когда-либо был.       Он заставил Жан-Клода потерять дар речи, и у него появилось ощущение, что такое случается нечасто.       Вампира у двери звали Базз, и он выглядел так, будто принадлежал сцене. Жан-Клод отчетливо кивнул Баззу. — Им здесь рады, пожалуйста, передай это остальным сотрудникам. — Да, сэр.       Гарри просиял. — Приятно познакомиться, Базз! Я Гарри. — Драко, — представился Драко, с любопытством оглядевшись, когда их остановила женщина, которая спросила о крестах. — Зачем нам это? — спросил он, моргнув. Он посмотрел на Гарри. — Почему люди одержимы религией? — Вопрос не ко мне, — пожал плечами Гарри. — Нет, у нас нет крестов и святых символов. Всего лишь алхимия, — он поднял свисавший кулон.       Симпатичная дама выглядела обеспокоенной, когда Жан-Клод протянул руку, и, хотя от серебра его кожу покалывало, ему удалось сжать пальцы вокруг символа. — Хоть серебро и раздражает, но оно не освящено. — Говоря это, он дышал в шею Гарри, слишком близко к уху, которое, как он не осознавал до этого, было очень чувствительным. — Хорошо! — Дама улыбнулась, и Гарри, затаивший дыхание, пока Жан-Клод стоял так близко, выдохнул, только когда мужчина удалился. Он знал, что покраснел, ему сообщила ухмылка Драко. — Заткнись, напыщенный мерзавец! — Гарри и Драко было нетрудно вернуться к своему обычному общению после мрачного диалога. Учитывая то, как они росли, было естественным переходить от одного состояния к другому. Гарри чувствовал глоток свежего воздуха, когда они с Драко ссорились и пререкались, но все же они не затягивали свои конфликты. Его старые друзья имели привычку мучить проблему до тех пор, пока она не становилась более мертвой, чем цыплята, которых он приносил в жертву.       Он почувствовал любопытный взгляд Жан-Клода, когда они пронеслись через большой зал, в котором даже у Драко перехватило дух. …Самым популярным стриптиз-клубом Запретный Плод был не потому, что это был единственный вампирский стрип-клуб, а из-за высокого качества мужчин, которые в нем работали.       У Гарри никогда так сильно не подкашивались колени от простого взгляда. Жан-Клод обладал той личностью, которая заставляла наивную сторону Гарри дрожать, и да, он был красивым мужчиной. Наверное, самым красивым из тех, что Гарри когда-либо видел, но не поэтому Гарри краснел или его бросало в жар в его присутствии, или всякий раз, когда с ним флиртовали.       Но эти мужчины выглядели так, будто были вылеплены из самых дорогих материалов с идеальной точностью.       Сам клуб был переполнен, маленькие круглые столики располагались максимально близко, покрытые белой шелковой тканью, посередине столешницы стоял стеклянный шар с одинокой черной свечой. Он горел ярким, идеально прямым пламенем. Многие женщины и будто случайно зашедшие мужчины время от времени натыкались друг на друга, когда откидывались назад или ерзали на своих местах. Большинство из них, конечно, были женщинами. Лишь небольшое количество мужчин заполняло зал: один или два со своими партнерами-женщинами, пара мужчин-одиночек и одна пара вместе.       Так что Гарри и Драко не выглядели слишком неуместными. Жан-Клод молчал, осторожно проводя их к выходу, который находился рядом со сценой, и убрал табличку, гласившую о VIP-зоне, стоящую на столе.       Драко просиял. — Вот это мне подходит!       Гарри только покачал головой, когда Жан-Клод поклонился. — Позвольте нам доставить вам удовольствие этой ночью.       Драко подавился смехом, когда Гарри безмолвно вздохнул и чуть не пискнул, когда Жан-Клод придержал спинку стула и пододвинул его, когда Гарри сел.       Сердце Гарри билось так сильно и быстро, он был уверен, что, несмотря на смех и громкое улюлюканье, каждый вампир слышал его или, по крайней мере, чувствовал запах крови, поднимающейся к его лицу.       Он скрестил ноги и уперся локтями в серебристо-черную скатерть. Драко чинно сидел рядом с ним.       Гарри уже чувствовал, что ему нужно выйти, чтобы подышать свежим воздухом, а шоу еще даже не началось. Великолепные мужчины ходили почти без одежды, из-за чего некоторые женщины визжали и делали вид, что протягивают руку и касаются их обнаженной кожи.       Его сердце почти взорвалось, когда Жан-Клод опустил подбородок на его плечо, стоя за его спиной. — Пожалуйста, расслабься, mon petit prise, я хочу дать тебе все, что смогу предложить.       Каким-то образом Гарри произнес слова прежде, чем его голос успел сорваться. — Посмотрим, Жан. — Посмотрим, — Когда вампир ушел, весь свет в помещении погас, вызвав крики ужаса и волнения.       Драко пораженно вздохнул. — Почему это законно? — прошипел он, и Гарри настроился на свой голос и дыхание, пытаясь успокоить бурю внутри. — Я имею в виду, что если бы в магическом мире сделали бы нечто подобное… у авроров был бы продуктивный день! — Думаю, что где-то в маггловском мире есть закон о продаже секса, — свободно предложил Гарри. — Это огромный рынок. — Ага. Я не уверен, что отец одобрил бы это предприятие, независимо от того, какое богатство оно принесет. — Твоя мама тогда убила бы его, а затем попросила, чтобы я его воскресил, чтобы она могла убить его снова.       Драко усмехнулся. — Да, звучит правдоподобно.       Гарри почувствовал, как Драко вздрогнул, когда знакомый соблазнительный голос Жан-Клода заговорил в темноте. — Добро пожаловать, дамы и господа, в Запретный Плод. Где мы воплощаем в жизнь все ваши фантазии, какими бы мрачными и жестокими они ни были.       Драко тихо фыркнул. — Жестокими? Я видел жестокость — мы оба видели, это не она. — Если бы это было так, возможно, он был бы более популярен… или нет.       Драко усмехнулся. — Фу! — Вы когда-нибудь задумывались, каково чувствовать мое дыхание на своей коже? — Гарри даже не удивился, когда толпа взбесилась. Жан-Клод не просто говорил так, как если бы работал в сексе по телефону, но и чем сильнее становилась темнота, тем более густым и бархатистым становился его голос. Настолько, что даже кожа Гарри покалывала, а его магия была очарована.       Это не было ни увлечением, ни соблазнением и, услышав, как Драко дышит немного тяжелее, Гарри понял, что не только он это чувствовал. Как будто Жан-Клод разговаривал с ним и только с ним. С каждым произнесенным в темноте словом Гарри мог представить, как движутся эти прекрасные губы.       По мере того как он продолжал воображать фантазии толпы, Гарри пытался отключиться от происходящего, хотя бы чтобы не поддаться желанию представить себе то, что рисовал этот мужчина.       Это была одна из причин, по которой Гарри знал, что Жан-Клод несерьезен в своих заигрываниях, а у Гарри было достаточно людей, играющих с его жизнью. Его волновал Жан-Клод как мужчина и друг, но это было все, что он мог себе позволить.       Жан-Клоду не нужно было добавлять его в список тысяч, только ради азарта погони. В Гарри не было ничего особенного. Он не был таким красивым, как медноволосая женщина за соседним столиком, которая, казалось, наслаждалась собой, или темноволосый мужчина два столика позади, обнимавший своего партнера, словно спасательный круг.       Гарри очень старался заглушить голос Жан-Клода в своих мыслях. Он вспомнил дерьмовые уроки окклюменции профессора Снейпа, и воспользовался этим опытом, к тому времени, когда его глаза открылись, свет снова был включен, звучала музыка, а на сцене появился красивый мужчина в обтягивающей белой футболке, черной кожаной куртке и джинсах, которые наверняка не продержатся на нем слишком долго.       Судя по тому, что он слышал, его звали Филипп. Для Гарри и Драко устроили настоящее шоу, и хотя Филип, возможно, был не самым привлекательным, в нем горело сексуальное очарование — качество, которое окружало его. Как будто аура стала видимой, когда он начал вращать бедрами, танцуя так, как Гарри никогда раньше не видел. Он старался не смотреть на загорелые мускулы или шрамы. Он старался не смотреть в лицо мужчине. — Мерлин, я вошел в другой мир, — выдохнул Драко, наклоняясь вперед.       Гарри, пытаясь отвлечься от мужчины, снявшего одежду невероятным способом, повернулся к нему. — Ну, ты решил, любишь ли ты мужчин? — Сегодня? Определенно, — сказал Драко. — Но, может быть, мне нравятся оба пола. — Если встречался ты только с Панси, неудивительно, что ты перешел на другую сторону.       Драко рассмеялся, когда им принесли напитки, любезно предоставленные Жан-Клодом. Гарри с сомнением взглянул в цветную жидкость, заметив, что она отдает фруктами. — Что это? — Это точно не огневиски. Ну, до дна! — У Драко хватило ума незаметно проверить его на наличие ядов, и когда он выпил его залпом, то сморщил лицо. — Ух, слишком сладкий! — Какой вкус? — Вишня. — Я люблю вишню. — Наверное поэтому нам их и дали. — Я никогда не говорил ему, что люблю вишню. С другой стороны, я не сказал ему, что приду сегодня вечером.       Драко пожал плечами. — Может, дело в вампирах или в самом Жан-Клоде.       Гарри закатил глаза и сделал глоток, когда Драко повернулся, чтобы позвать официанта. Было вкусно, и он заметил в нем пару плавающих вишенок. Не было похоже на алкоголь, поэтому Гарри заподозрил, что его либо не было вообще, либо было слишком мало.       Он повернулся на своем стуле и увидел стоящего поблизости Жан-Клода. — Ты знаешь, что мне двадцать два, почти двадцать три, верно? — Гарри должен был признать, что чувствовал себя немного самоуверенно. И немного обиделся.       Жан-Клод плавно скользнул к нему. — Mon petit prise недоволен напитком? — В нем ничего нет. — Он допил остаток и даже втянул вишню. Драко сумел вытребовать более терпкий на вид напиток. Он был зеленым с добавлением лимона.       Гарри не любил кислое.       Жан-Клод ухмыльнулся. — Уверяю тебя, там много всего. Не позволяй одурачить себя изысканными вещами. Они часто скрывают больше, чем кажется на первый взгляд. — Ты говоришь исходя из собственного опыта… — Oui. Я принесу тебе кое-что, но будь осторожен… — Я не алкоголик. В Британии пить можно с семнадцати. — Так и есть! — Драко крикнул из ниоткуда. — Видишь? У него есть алкоголь, а где же мой? — Сегодня ты злой, тебе не приходило в голову, что ты уже выпил свой лимит? — …Но коктейль не похож на вкус алкоголя. — А должен?       Гарри обиделся на мужчину и отвернулся. Ему было очень жарко и немного кружилась голова, но он подумал, что это тяжелая атмосфера клуба, запах спиртного и пота. Филип кружил рядом с рыжеволосой женщиной.       Драко смотрел, как ему показалось, пустым взглядом, но глаза его были дикими. — Огневиски намного лучше, — предложил Драко Жан-Клоду. — Огневиски? Я не слышал о таком напитке. Он загорается? У нас есть один из таких, если он вам по вкусу, — сказал Жан-Клод.       Драко покачал головой. — Нет, на вкус он как огонь. — Это виски, — подсказал Гарри. — Извини, если я тебя оскорбил! Я немного беспокоюсь о своем возрасте. — Он не понял, что он сказал или почему он это сказал, но глаза Жан-Клода затрепетали. — Нет, никаких извинений не требуется. Это правда, что ты выглядишь довольно молодо. — Говорит вампир старше четырехсот, — пошутил Гарри. — Могу я получить еще один коктейль? — Oui! — Он щелкнул пальцами, и к ним подошел великолепный рыжеволосый мужчина. Его волосы, заплетенные в косу, были такими длинными, что Гарри был уверен, что в распущенном виде они касались его лодыжек. Его глаза были более сиреневыми, чем рубашка Драко, и его тело было очень атлетичным, но не настолько, как у вышибалы Базза. — Натаниэль, не мог бы ты позаботиться о моих почетных гостях? Мне кажется, Драко предпочитает «лимонную кислоту». — Определенно! — ухмыльнулся Драко. — Вернусь через секунду. — Он сверкнул Гарри самой красивой улыбкой, которая почти затмила Жан-Клода. Парень поклонился, и длинная коса перекинулась через его широкие плечи. На нем были только леопардовые стринги, и несколько женщин, которые, очевидно, были завсегдатаями клуба, окликали его, но продолжали использовать имя Брэндон.       Гарри все время пытался понять, почему они называют его Брэндоном, а затем посмотрел на Жана. — Почему они называют его иначе? — Это его сценический псевдоним, — сказал Жан-Клод. — Кажется, тебя больше интересует Натаниэль, чем Филипп. — Эм, понятно. То есть, он красив, — сказал Гарри, глядя на танцующего мужчину. — Очевидно, но… — Чтобы заинтриговать Гарри, нужно нечто большее, чем просто красивое лицо, — засмеялся Драко, хлопнув его по плечу.       Гарри моргнул. — Сколько ты выпил за последние три минуты? — Без понятия! Коктейли просто продолжали появляться, клянусь, я их не заказывал. — Ага…       Жан-Клод усмехнулся. — Я действительно сожалею. Вы пьете впервые? — Нет, я пил вино с детства, — сказал Драко, покачивая головой. — Мне было семнадцать, когда я впервые выпил, — сказал Гарри, и, подумав об этом, у него заболело сердце, потому что причина, по которой он пил в тот день, была смерть Аластора Грюма.       Должно быть, что-то промелькнуло на его лице, потому что Жан-Клод приподнял его подбородок, отчего ему стало жарче. — Ты в безопасности, mon petit prise, я не допущу, чтобы тебе причиняли вред в моем заведении. — Я никогда этого не говорил, — сказал Гарри. — У тебя хороший клуб, Жан. — Oui, я знаю. Я вложил много сил, чтобы сделать его таким, каким он существует сегодня, — сказал он с любовью. — Я не хочу видеть его разгромленным, — он понизил голос почти до шепота, и Гарри не уловил бы его, если бы не был так сосредоточен. — Я постараюсь помочь тебе предотвратить это. — Когда ему подали напиток, Гарри поблагодарил Натаниэля, который улыбнулся ему. Он выглядел молодо, даже моложе Гарри. — Я очень ценю твою готовность помочь мне. У тебя нет причин для этого. Раз уж ты, кажется, не наслаждаешься моими танцовщиками, можем ли мы удалиться в более уединенное место для обсуждения дел?       Гарри кивнул и посмотрел на Драко, который выглядел очень озабоченным. — Драко, я помогу Жану.       Драко посмотрел на него. — Тебе нужно, чтобы я пошел с тобой? — Нет, наслаждайся шоу. — Гарри ободряюще улыбнулся и с новым коктейлем в руке поднялся и проследовал за Жан-Клодом сквозь толпы восхищенных посетителей.       Когда они прошли через вход для персонала, Жан-Клод кивнул ближайшим вампирам и другим сотрудникам. Музыка начала стихать, когда они направились вниз по каменной лестнице, стены были задрапированы черным и белым.       Гарри чувствовал себя немного похожим на желе, пока следил за длинными шагами мужчины. — Должен сказать, твой друг очень увлечен, — сказал Жан-Клод, когда они оказались достаточно далеко от музыки, чтобы не начинать кричать. — Да, в этом весь Драко, — сказал Гарри. — Он все еще новичок в этом мире. — То есть? — Драко был защищен большую часть своей жизни… он никогда не был в нормальном обществе. — Нормальном? Я вампир, mon petit prise, что в этом нормального? — В нашем мире это нормально, — сказал Гарри, когда Жан-Клод открыл дверь и приглашающе махнул рукой. — После тебя, — сказал он с хитрой улыбкой, от которой Гарри отвел взгляд, когда прошел мимо. Он попал в типичный кабинет с кожаным диваном. Было достаточно мило, и он увидел расписание, висящее на стене, и заметил, что Натаниэль, также известный как Брэндон, любит танцевать по понедельникам. — Знаешь, я далек от того, чтобы подвергать сомнению твои методы ведения бизнеса, но разве Натаниэль не должен быть в твоих самых горячих точках? Кажется, он очень популярен.       Жан-Клод усмехнулся. — Oui, Натаниэль — красивый молодой человек. Но он моложе тебя. Он только учится, и так рано бросать его в огромную толпу было бы не лучшим решением для такого, как он. — Аа, — понял Гарри. — Честно говоря, у меня нет ни малейшего представления о том, что могло стать причиной убийств вампиров, — сказал он, ставя свой напиток на кофейный столик. — Но я знаю, что это не человек. Это не может быть простой человек или человек, использующий какой-либо элемент существа. Кто бы это ни был, он не из нашего мира, не маг. По крайней мере, не живой. — Возможно, ты подозреваешь зомби? — Мм… это должен быть сумасшедший зомби, обычно зомби послушны, если их не убили. Если их убили, то Некромант, пытающийся контролировать их, часто теряет контроль, и они рвут все на своем пути, чтобы добраться до своей навязчивой идеи, ради мести. Если мы узнаем, почему их убивают, ты сможешь понять, кто или что это такое, — сказал Гарри. — Ты говоришь, будто тебя это лично коснулось.       Глаза Гарри заблестели. — Я поднимал убитого зомби раз или два. Я не хотел этого, — сказал он, быстро садясь, чувствуя себя немного одурманенным. — Они напали? — Нет, — Гарри покачал головой. — Некромантия — это искусство, истинное значение которого многие люди утратили с годами. В моем мире некромантия запрещена и незаконна. Она классифицируется как Темное искусство и за нее можно сесть на пожизненное заключение в волшебной тюрьме, а это то место, куда никто не хочет попасть. — Вот почему ты переехал сюда? — спросил он, плавно подходя к Гарри. Гарри не мог не заметить, когда мужчина двигался, что на нем снова ничего нет под черной кожей, в которую он был облачен. — Одна из многих причин, — сказал Гарри, возвращаясь к разговору. — Я не понимал, кто я такой, пока мне на это не указали. Игнорировал тот факт, что ко мне придут мертвые существа. В первый раз мне было лет шесть или семь. Мой двоюродный брат был настоящим мудаком даже в детстве. Если бы люди искали причину стерилизовать себя от деторождения, Дадли был тем мальчиком, на которого стоит обратить внимание.       Жан-Клод усмехнулся. — Как бы то ни было, он и его друзья издевались над школьной песчанкой. Я был единственным, кто заботился о ней после того, как новизна от ее покупки прошла, а потом они ее убили. Думаю, учителя или кто-то еще смыл ее в унитаз. — Как антисанитарно. — Согласен, — ответил Гарри. — Но через несколько дней та же самая песчанка появилась на моем столе, насквозь мокрая. Я тогда не придал этому значения. Я понятия не имел о магии и, черт возьми, ничего не знал о некромантии. — Разве тебя не учили, mon petit prise? — удивленно спросил Жан-Клод. — Ха! Как я уже сказал, это было незаконно, и сейчас занятие ей карается строже, чем раньше. У меня не было шанса узнать что-либо из этого раздела магии, пока я не бросил школу. Я получил очень сильный совет от последнего человека на земле, от которого я когда-либо ожидал. Но я не последовал его совету, пока не проснулся и не увидел убитого друга, спящего рядом со мной. К счастью, информация, которую он мне дал, была сокровищницей знаний. — Значит, он был твоим наставником? — Э-э, я бы так не сказал, — засмеялся Гарри. — Он завещал мне все. Я узнал только после его смерти. — Ах, смерть. Дремлющая мечта, которая длится вечно… для людей, — сказал Жан-Клод. — Ты всегда хотел быть вампиром? — смело спросил Гарри. — Нет, — сказал Жан-Клод, нежно покачав головой. — Однажды я был женат на женщине, она умерла от болезни. В мое время такие болезни, как простуда или лихорадка, часто заканчивались смертью. Полагаю, в конце концов, я все равно не видел смысла жить. Скажи мне, mon petit prise, тебя кто-нибудь бросал? — Много людей, — сказал Гарри. — Ты слышал, из-за чего мы с Драко ссорились. — Oui, но я не собирался выведывать информацию. Мне просто любопытно. — Драко — мой друг, я не подозревал, что он мне нужен, пока все не узнал, — сказал Гарри, откидываясь назад. Он внезапно почувствовал усталость и понял, что недостаток сна, возможно, настиг его. — Мы были родом из разных сторон жизни, и в школе между нами кипела ненависть. Если бы мы могли, мы бы убили друг друга. — Интересно. Враг становится другом. — А друзья становятся врагами, — продолжил Гарри. — Никому не понравилось, что я вступился за Драко и его семью. Никто не оценил то, что я сделал, но они не понимают, что я бы давно умер, если бы не они. — Мне становится все более любопытно. Но я не хочу требовать от тебя большего за эту ночь. — …Мне правда жаль, что у меня мало времени. Просто знай, что тот, кто убивает вампиров не человек, и он вполне может быть Жрецом Вуду, Некромантом, ведьмой или волшебником, обладающими какой-то силой, над которой не имеет контроля. Кроме того, тот, кто убивает мастеров, должен был быть близко, достаточно близко, чтобы ему доверяли, если не полностью, то достаточно, чтобы подозрения не пали на него. — Возможно, я смогу найти ответ. Я очень на это надеюсь, — сказал Жан-Клод. — Я тоже. — Гарри на короткую секунду закрыл глаза, и на какое-то время весь мир был для него потерян. Ему снилось все, и ничего, пока громкий звук не заставил его внезапно вздрогнуть.       Он открыл зудящие глаза и понял, что лежит на кожаном диване, от которого приятно пахло, его накрыли мягким белым одеялом. Он несколько раз моргнул, чувствуя скольжение контактных линз, и вспомнил, что находится в Запретном Плоде.       Он заснул? Как? Гарри моргнул. — Ты проснулся, — произнес соблазнительный голос, заставив Гарри резко повернуть голову и увидеть Жан-Клода, стоящего в дверном проеме. — Я уснул? — Ты, должно быть, измотан. — …Ты ничего не добавлял в мой напиток? — спросил он, схватив стакан и понюхав его.       Жан-Клод нахмурился. — Нет, зачем мне вообще такое делать? Это не только было бы вторжением в личную жизнь, но и было бы совершенно незаконно.       Гарри поморщился. — Прости. — Я понимаю, как мало ты мне доверяешь. Я вампир, а ты человек. Все закономерно.       Гарри усмехнулся. — То, что ты вампир, не имеет к этому никакого отношения, — сказал он, ставя стакан на место. — Поверь мне, люди умеют подсовывать наркотики в напитки так же хорошо, как и все остальные, и мой первый друг был полувеликаном.       Гарри не осознавал, что Жан-Клод странно смотрел на него, потому что был искренне обижен. — Кроме того, один хороший друг моих родителей был оборотнем, а мой крестник — наполовину оборотнем. Он не может обращаться, но у него остались инстинкты. — Правда? — Жан-Клод вздохнул. — Да. Просто я обычно настолько внимателен ко всему, что не засыпаю в таком шуме. Думаю, в этом стакане все-таки был алкоголь. Тебе серьезно нужно попробовать огневиски… но ты ведь не можешь пить? — Non, — улыбнулся Жан-Клод. — Твой друг все это время наслаждался жизнью. — Правда? — Гарри засмеялся. — Можно подумать, что это я натурал, а не он. — Он сказал, что не уверен в себе. Большинство молодых людей склонны к этому. — Да, но на меня никогда не оказывалось такого давления браком. По крайней мере, мне удалось избежать всего этого, кто знал, что борьба за свою жизнь мне поможет? — Гарри засмеялся, проверяя, что это такое пищит. — О, это Дольф. Могу я использовать твой телефон? Кто знает, возможно, дело в убийствах.       Жан-Клод кивнул. — Всегда пожалуйста в любое время, Гарри. — Гарри немного покачнулся, когда встал, и потряс головой, заставив мужчину усмехнуться. — Должен сказать, ты выглядишь драгоценно, когда просыпаешься, мой дорогой. — …Если бы ты не был вампиром, я бы настаивал, что тебе нужны очки. Мне действительно нужно избавиться от этих линз… — сказал Гарри, сжав переносицу. Он доковылял до стола, не обращая внимания на смех вампира позади него.       Он был прав. Еще одно убийство вампира на кладбище Хиллкрест. Он повесил трубку и повернулся. — Еще одно убийство. Ненавижу говорить об этом хорошее, но, возможно, я смогу что-нибудь найти, если доберусь до цели достаточно быстро. Обычно, когда они зовут меня, они знают, что лучше не трогать тело. Последние несколько раз они все разворошили, я даже не успел взглянуть. — Он уже вытаскивал мешочек из драконьей кожи, заправленный в рукав, и Жан-Клод с интригой наблюдал, как он доставал ту же самую папку из манильской бумаги в первозданном виде из такого маленького пространства. — Видишь? Бьюсь об заклад, ваши так называемые ведьмы не могут этого сделать, — ухмыльнулся Гарри. — Non. — Потому что я волшебник. — Я начинаю понимать, что ты имеешь в виду. — Не говоря уже о том, что я мужчина. — Да, я хорошо знаю твой пол, — сказал Жан-Клод с полуулыбкой. — Мне найти твоего друга? — Он развлекается, не так ли? — Oui, в последний раз я видел, что он танцует с Филиппом.       Гарри засмеялся. — Он танцевал? Блин, не могу поверить, что я это пропустил! Я мог бы использовать это воспоминание как материал для шантажа! — он фыркнул. — Заставить его стирать всю неделю или помыть посуду. Пусть остается, я постараюсь вернуться до рассвета. — Я буду следить за ним, — заверил Жан-Клод.       Гарри улыбнулся, Драко это было не нужно, но было приятно, что Жан-Клод предложил. — Спасибо, а у тебя есть где-нибудь личный туалет? Моим глазным яблокам нужно облегчиться… и побыстрее. Не говоря уже о кричащем мочевом пузыре.       Жан-Клод махнул рукой. — Прямо за тобой. Я расскажу Драко о твоем уходе.       Гарри потребовалось всего десять минут, и он не только вернулся в своих очках, но и вышел немного более отдохнувшим, когда убрал сумку и направился к двери, но она открылась, а за ней стоял Натаниэль полностью одетый.       На нем были красивые облегающие джинсы с множеством потертостей, а рубашка была каштановой. — Здравствуй, надеюсь, ты не против, но Жан-Клод попросил меня сопровождать тебя.       Гарри улыбнулся в ответ. Он не мог не полюбить молодого человека сразу. Они были почти одного роста. Гарри был всего на пару сантиметров ниже, поэтому было приятно смотреть на мужчину прямо, а не запрокидывая голову. — Я не возражаю, но только если ты этого хочешь, Натаниэль. — Я не против! — У Натаниэля был заразительный тон, как будто все вокруг его волновало.       Натаниэль прошел несколько метров за ним через клуб, Гарри попытался вытянуть шею, чтобы увидеть Драко, но за всеми этими телами он просто не смог. — Блин, я хотел увидеть, как он позорится! — Гарри фыркнул.       Натаниэль мягко рассмеялся. — Иногда вертикальные танцы приводят к падению. — Твоя правда, — согласился Гарри. Он улыбнулся Баззу, вампир кивнул им обоим, когда они вышли из-под света неоновой вывески. Ветерок обдувал Гарри, позволяя его голове немного проясниться, что было хорошо. Ему понадобится все внимание на кладбище, и его голова должна быть трезвой. — Ты и твой партнер, должно быть, очень доверяете друг другу, — сказал Натаниэль, когда музыка и толпа стихли, и они пошли под фонарями к берегу реки. — Партнер? — Гарри засмеялся. — Нет, Драко просто друг. Действительно хороший друг, — заверил он. — Ой, извини, я не хотел намекать. — Нет, у тебя нет причин думать иначе, и я гей, — сказал Гарри, пожав плечами. — Драко не определился еще, но я думаю, он склонен к обоим полам. — Что ж, могу сказать, что у вас хорошая дружба. — Да, как ни странно, мы очень хорошо общаемся… кроме тех случаев, когда он забывает прибрать за собой. Знаешь, я не горничная.       Натаниэль еще немного посмеялся, когда они завернули за угол, и в поле зрения появилась машина Гарри.       Гарри был удивлен, что Натаниэль сел с ним. — Надеюсь, ты не против. — Он думал, что Натаниэль просто проводит его до машины из вежливости, а не то, что он пойдет с ним. — Все в порядке, но, возможно, придется ждать. Я бы не хотел, чтобы ты долго сидел в машине, — сказал Гарри. — Все нормально. Раз этого хочет Жан-Клод.       Гарри узнал покорный тон, и вместо того, чтобы думать о нем, он кивнул, запустил двигатель и поехал, когда Натаниэль натянул ремень на грудь. — За Драко действительно не нужно присматривать. Он может быть немного возбужденным и пьяным, но он также может мгновенно протрезветь, если что-то пойдет не так. — Быть ​​в безопасности никогда не повредит, — мягко сказал Натаниэль, опуская окно. Несколько прядей каштановых волос начали развеваться, когда Гарри повернул и пересек мост. — Я надеюсь, что найду что-нибудь конкретное. Не хочу, чтобы у Жана были проблемы, — сказал Гарри. — Признаюсь, я понятия не имею, что могло быть причиной таких зверств. Не похоже на дело рук человека, или частично человека. Что ты знаешь о Мастере города? — Мгновенно Натаниэль напрягся. Гарри не нужно было иметь ночное зрение, чтобы заметить это. — Прости, это слишком личное? Я просто волнуюсь. Жан намекнул, что его могут обвинить, если я ничего не найду. — Это так. Жан-Клод… отличается от остальных, — сказал Натаниэль. — Он много сделал для меня и других вампиров. Ему удалось уберечь нас от участи бездомных в самые худшие времена. — Ты не вампир, — сказал Гарри. — Нет, я оборотень, — сказал Натаниэль. — Это проблема? — нервно спросил он. — Нет, — покачал головой Гарри. — Мой первый друг был полувеликаном. Думаю, я буду повторять это много раз. Кажется, у многих людей здесь проблемы с принятием сверхъестественного. — Держу пари, что так и есть. Они достаточно очарованы, чтобы смотреть на нас под покровом ночи, когда думают, что это безопасно, но утром они делают вид, что нас не существует. — Драко и я приехали из мира, где сверхъестественное не является сверхъестественным, потому что все такие. Отец моего крестника был оборотнем, — продолжил он. — Мой первый друг, как я уже сказал, полувеликан. В школе моим профессором был полу-гоблин.       Натаниэль вскрикнул. — Гоблин? — Ага, маленькие жадные ублюдки — особенно те, что владеют банком. О, боже, я боялся столкнуться с ними несколько лет назад. Но профессор Флитвик был самым милым и добрым профессором! Я думаю, что он был самым хорошим из гоблинов, и всегда относился ко всем одинаково. Он был мастером дуэлей. — Я слышал, гоблины похожи на гулей. Будто это просто другой термин. Я немного запутался?       Гарри моргнул. — Ты имеете в виду кладбищенских полуросликов?       Натаниэль кивнул. — Думаю, да. Признаюсь, я мало что знаю, если честно. Но ты говоришь, что у тебя был профессор-гоблин? — Наполовину гоблин. Он был полукровкой, а банковские служащие — чистокровные гоблины, они владеют банками в моем мире. — …Я никогда не слышал о таком. — Думаю, что нет, — сказал Гарри. — Я не думаю, что даже в МАКУСА есть гоблины. Фактически, они могут оказаться здесь нелегально. Я не уверен. Признаюсь, я не следил за этой стороной новостей. — Я слышал о МАКУСА, но понятия не имею, что это такое и что они делают. — Это волшебное правительство Америки. Я не уделял слишком много внимания ему, только получил гражданство. — Что было слишком легко, когда они услышали его имя. Возможно, они не были так без ума от него, как британцы, но он все еще был достаточно хорошо известен, чтобы получить свободный въезд и гражданство. Не говоря уже о том, что его запасы золота значительно ускорили бюрократизм.       Гарри, однако, думал больше о Натаниэле, упомянувшем гулей, и о том, что Америка, казалось, полностью увлеклась религией. У большинства кладбищ есть естественная защита от упырей, но религиозные деятели использовали не только это.       Магия Смерти.       Каждый раз, когда что-то умирало и помещалось в землю, высвобождалась магия смерти. Это было похоже на небольшую жертву, принесенную ради общей защиты участка земли. Поэтому, когда кладбище перестает использоваться, магия истончается, и его уже нечем защищать. Гули появлялись, когда земля теряла свою защиту и когда кто-то, чувствительный к магии, их поднимал.       Гарри погрузился в свои мысли и почти забыл о Натаниэле, сидевшем рядом с ним, когда они въезжали на холм, похожий на кладбищенскую долину. Он был здесь раз шесть, занимаясь заказами. — Извини, если я молчу. Я думал о том, что ты сказал. — Что я сказал? — с любопытством спросил Натаниэль. — Гули. Я не думал об этом раньше, потому что единственный настоящий упырь, которого я встретил, был просто надоедливым вредителем, который издавал фоновый шум на чердаке, — засмеялся Гарри. — Старый друг держал одного в качестве домашнего питомца. — Домашнего питомца? — Натаниэль скривился. — Зачем? — Я спрашивал себя о многих вещах, когда дело касалось этой семьи, но до сих пор не могу найти ответы. Но, возможно, ты ответил на мой вопрос… но я не понимаю. Гулей невозможно контролировать… они бешеные, у них нет разума. — Глаза Гарри сузились, когда он припарковался на обочине дороги.       Дольф и остальные были далеко, и яркая полоса желтой ленты запрещала кому-либо переходить дорогу. — Черт возьми, где же это удостоверение, — сказал Гарри, протянув руку между ног Натаниэля к консоли и открыв ее, чтобы найти свой значок. — Они любят шутить по поводу моего возраста. — Сколько тебе лет, если не секрет? — Почти двадцать три. А тебе? — Восемнадцать, — робко признал Натаниэль. — По крайней мере, ты выглядишь на восемнадцать, а я выгляжу на пятнадцать или шестнадцать. — Он схватил свое удостоверение личности и проигнорировал пистолет в бардачке, поскольку единственная причина, по которой он взял его, заключалась в том, что он мог. Не то чтобы он когда-либо использовал его, но как сказал ему один из его наставников — он никогда не мог быть слишком осторожным.       Этот человек ненавидел то, что Гарри использовал только магию и не использовал пистолеты или другое оружие, и все же тот же самый человек постоянно звал его на «подработки». Забавно, как так получалось.       Гарри снял очки и поменял их на другую пару. Они были старые и поношенные, он носил их с третьего курса Хогвартса. Гермиона временами зачаровывала их, и магия все еще сохранялась, когда он их надел. Это было не идеальное зрение, но оно позволяло ему видеть ночью. — Я скоро вернусь, — сказал Гарри. — Хочешь послушать музыку? — Он протянул Натаниэлю ключи и выскользнул из машины.       Когда он пробирался через поле гладких надгробий, полицейский, следивший за этим местом, бросил на него очень подозрительный взгляд и приготовился открыть рот, когда Гарри чуть не сунул значок и удостоверение личности ему в лицо. — Я тут по делу. — Он не стал ждать, когда начнутся подколки по поводу его возраста, и проскользнул под лентой, подняв ее.       Рудольф Сторр был массивным неповоротливым мужчиной и напоминал Гарри слизеринца. У него был простой вид, но в нем было красивое добродушие. Когда он не был на работе. Возможно, он не испытывает никакой любви к вампирам и прочим сверхъестественным существам, как большинство полицейских, но Гарри мог отдать ему должное, что Сторр сделал все, что мог, в условиях ограниченного бюджета и дерьмовых обстоятельств.       Зебровски ухмыльнулся и издал протяжный свист. — Привет, малыш Гарри, мы прервали хорошее времяпрепровождение?       Гарри взял предложенные перчатки и проигнорировал тот факт, что они были маленького размера. — На самом деле я заснул в стриптиз-клубе, — промычал он, заставляя смеяться всех, кто находился поблизости.       Зебровски усмехнулся. — Да неужели? Должно быть, это был очень скучный стрип-клуб. — Так и есть. — Я удивлен, что они тебя впустили! — сказал один из детективов поблизости. — Хозяин клуба знаком со мной достаточно хорошо, чтобы знать, что я взрослый. Итак, что у нас здесь?       На этот раз это были два тела, одно из развороченной могилы, в которой осталась только голова, другое было выпотрошено, и даже во тьме ночи он видел, насколько обильно кровь покрывала землю. Несколько детективов закрывали носы. Гарри давно научился дышать ртом в таких обстоятельствах, несмотря на привкус металла, который иногда оседал на его языке, это было лучше, чем сильный запах крови.       Все попятились, пока Гарри кружил вокруг. Он опустился на колени и провел пальцем по земле, сосредоточив свою магию в надежде получить хоть какую-то информацию, даже сквозь перчатки. Он сконцентрировался на Магии Смерти, и упоминание Натаниэлем гулей получило подтверждение, когда он увидел почти человеческий отпечаток руки на открытом гробу. Он еще не был полностью испорчен, но магия кончалась. Слишком много призыва на одном кладбище также может превратить землю в гниль. Они высасывали магию.       Плохо было то, что это были не вампиры, хоть почерк и похож. Неужели преступник сошел с ума? Достаточно ли его привлекал вкус крови и смерти, чтобы потерять рассудок? Если так, это означало, что это мог быть человек, который контролировал нечто и перешел черту. Серийный убийца с «любовью» к сверхъестественному. — Ты испачкаешь свою красивую одежду, — поддразнил Зебровски.       Гарри нравился Зебровски. Он всегда был легок в разговоре и быстро веселился. Он высмеивал юную внешность Гарри, но не переходил крайности. Он делал это не из злости. Он был хорошим человеком, даже если Гарри иногда хотел его проклясть. — Все в порядке, в любом случае очередь моего друга стирать белье, — сказал Гарри. — Я думаю о гулях, — сказал он, встав. — Но это святая земля, я думал, что упыри появляются только на заброшенных кладбищах, — сказал Дольф, внезапно появившись над Гарри. Было бы не совсем правильно сказать, что он навис над его плечом, потому что он чертовски хорошо нависал и над головой и всем телом Гарри. — На самом деле, я ненавижу разрушать чужие убеждения, но кладбище — это не столько святая земля, сколько сконцентрированная Магия Смерти.       Дольф хмыкнул. Он ненавидел магию, но не по-средневековому, как Дурсли. Он ненавидел ее, потому что она усложняла его работу и не имела для него большого смысла. — Можешь рассматривать каждую смерть как благородную жертву. Она уходит в землю и обновляет ее, защищая территорию от обитателей поблизости. Обычно собаки и волки не выкапывают тела, пока не исчезнет Магия Смерти. Это естественная защита. Я чувствую ее. Интересно, как сюда попали гули и почему. — Он проехал поблизости пару старых кладбищ и подумал, может быть, проверить там. — Кроме того, это не вампир… — указал он.       Он узнал, что один из трупов был смотрителем, а другого выкопали из могилы. Что, черт возьми, тут произошло? — Как ты это определяешь? — спросил Зебровски. — Они все одинаковые. — Дело не в том, как они выглядят, а в том, как ощущаются, — сказал Гарри. — Вампиры мертвы, — проворчал Дольф. — Нет, нет, они не мертвы, — поправил Гарри. — Они очень живые, но на гораздо большей длине волны основной энергии, чем все мы. — Он должен стараться избегать слишком частого использования слова «магия». У Дольфа была привычка краснеть, когда все усложнялось, а магия для него была очень сложной. — Тогда расскажи мне о гулях, — хмыкнув, сказал Дольф. — Я думал, они не путешествуют. — Они этого не делают, — сказал Гарри. — У них нет логики или каких-либо навыков рассуждения. Когда дело доходит до интеллекта, они едва ли умнее животных. Они пришли откуда-то извне. Может быть, из одного из немногих старых кладбищ, мимо которых мы проезжали. Мне нужно прочесать местность, чтобы подтвердить, так ли это. В любом случае, гули безмозглые, и большинство скажет, что никто не знает, как они появились, но у этих умников нет доступа к древним фолиантам. Гули на самом деле бывшие ведьмы, волшебники, аниматоры, даже вампиры и оборотни, у которых осталось много энергии даже после смерти. Кроме того, слишком много вызовов на одном кладбище также может испортить магию, и поднять гулей вместе с зомби, которого вы призываете. Магия обычно не умирает. В основном она ждет к чему прикрепиться. Поэтому безопаснее всего схоронить такие тела в землю или кремировать. В земле магия высвобождается и питает ее, давая новую жизнь. При кремации, волшебство сохраняется. Но эта магия со временем может испортиться, если ее не использовать или не восполнять. Вот как можно получить гулей. — Ты говоришь много того, что я с трудом понимаю, — сказал Зебровски. — Так ты имеешь в виду, что упыри напали, но они не могли сюда попасть? — Не сами. Кто-то должен их контролировать, но как он это делает — это совсем другой вопрос. Нет, я думаю, виновником может быть аниматор, Жрец Вуду или кто-то с достаточно сильными навыками, чтобы управлять гулем. Если узнаете, как он это делает, возможно, мы сможем выяснить, кто это делает. Гули либо нападают, либо прячутся, и чтобы управлять упырем… для этого что-то нужно. Какая-то магия, которая держит их под контролем. Я никогда не слышал о чем-либо, что могло бы управлять гулем, но всегда бывает первый раз. — Ты уверен, что это не зомби? Их можно контролировать, — сказал Дольф. — Я не думаю, что это зомби. Даже безумный зомби, который был убит и преследует нападавшего. Если бы это было так, мы бы увидели бойню на улицах или услышали, а зомби, питающиеся плотью, не путешествуют стаями. Но не следует искать гуля или стаю гулей. Нужно искать человека, контролирующего их. — Отлично, мы вернулись на круги своя, — проворчал Дольф. — Не совсем так, — сказал Гарри. — Если такой человек может управлять гулем, он должен обладать выдающимися навыками. Кроме того, он, вероятно, будет очень плохо пахнуть. — Как Зебровски после пробежки? — поддразнил детектив поблизости, заставив Зебровски ухмыльнуться. — Я пахну как настоящий мужчина, а ты, Арти? Чем ты пахнешь? Цветами и корицей? — Моя жена не любит мой запах, а твоя? — Обожает.       Гарри мягко усмехнулся, когда повернулся к Дольфу. — Я не имею в виду обычных ведьм или третьесортных аниматоров. Я имею в виду высококлассные навыки, которыми обладают немногие. Вы, вероятно, сможете найти больше половины так называемых ведьм и аниматоров поблизости. — Ты мог бы сделать это? — серьезно спросил Дольф.       Выражение лица Гарри стало задумчивым, когда он посмотрел на землю. Он был уверен, что сможет контролировать хотя бы одного гуля под Империусом. Если это сработало на гоблинах, то и сейчас получится, но как долго? Что еще могло контролировать чью-то волю? Гарри ломал голову, думая о рунах, которые он видел несколько раз в книгах, которые Волдеморт завещал ему. — Может быть. Я мог бы контролировать одного, но не уверен, смогу ли сделать это со стаей, — признал он. — Есть много заклинаний, которые можно использовать для контроля и удержания чего-либо, скорее всего, это руническая магия. Она может подпадать под действие Вуду. — Сколько таких у нас есть? — Ммм, около дюжины известных, но поскольку Вуду не одобряется большинством практикующих аниматоров, и версия ведьм не касается его, я бы сказал, что некоторые из них спрятались, и, вероятно, те, которые скрываются — наши клиенты. — Почему вы не одобряете это? — спросил Дольф. — Слишком похоже на поклонение Сатане. — Я не считал тебя религиозным, — сказал Зебровски. — Нет, — заверил Гарри. — Я уважаю чужие религии, но верю в жизнь и смерть. Я верю в веру, идущую изнутри, и в мир вокруг меня. — Звучит религиозно. — Не так, как ты думаешь. — Гарри покачал головой. — Это все или я вам еще нужен? У меня в машине друг, я не хочу оставлять его надолго. — Да, иди. Если у меня будет что-то еще, я дам тебе знать. — Пожалуйста, сделай это, потому что, если этот человек продолжит атаковать все более и более сильных вампиров, у нас могут возникнуть большие проблемы, чем несколько трупов.       Зебровски вздохнул. — Ты знаешь Мастера города? — Нет, но я слышал о ней ужасные вещи, и хорошие сильные вампиры, которые предпочитают сидеть в стороне от игры, могут неохотно втянуться в нее. Некоторые не хотят, чтобы людские суды отменили свое решение; некоторым нравится ходить по улицам и зарабатывать на жизнь. Возможно, вы не согласны с законами, но это облегчило вашу работу, — Гарри махнул рукой в ​​сторону запятнанной земли. — Ты веришь в эту чушь, будто вампиры тоже люди? — И да, и нет, — сказал Гарри, поворачиваясь к Дольфу. — Я считаю, что они такие же существа, как кентавры, хотя не хотят, чтобы их относили к таковым. — Кентавры? Они реальны? — с широко раскрытыми глазами спросил Зебровски. — О да, очень реальны, — ухмыльнулся Гарри. — Они жили большим стадом в лесу возле моей школы. И вам не захочется попасть на их территорию. — Он любил шокировать людей небольшими кусочками магической информации. Это сделало слияние магического и немагического намного более интересным. — Я считаю, что каждый вид заслуживает своих собственных законов и правительства, и верить в то, что они люди, отчасти глупо, но верить в то, что они монстры, тоже безрассудно. Это одна из тех тонких граней, случайное пересечение которой может оказаться трудным для любого. Даже я, который видел всевозможных существ с чувствами, разумом и мотивами. Вместо того чтобы относиться к ним как к монстрам или притворяться и относиться к ним как к людям, может быть, относиться к ним как к личностям? Не всякий католический священник — педофил. — Он посмотрел на Зебровски, который сморщил нос. — И не каждый мужчина за забором школы высматривает свою жертву, возможно, он просто встречает сына. Попробуй так думать, и тебе будет намного легче оставаться на плаву.       Он знал, что задел их, особенно Зебровски, хотя Дольф выглядел сомневающимся, но все же всегда относился к Гарри серьезно, и это то, что он ценил в таких мужчинах. Он может изначально принимать их за чудовищ, но он по-прежнему справедливо выполняет свою работу, даже несмотря на свои предубеждения и предвзятые представления. И если Гарри сможет научить хотя бы одного офицера правоохранительных органов, что справедливое обращение — это больше, чем право и привилегия, тогда он почувствует себя хорошо выполнившим свою работу.