Закат

Вечер. Смеркается. Лёгкий туман окутывает город, а солнце плавно опускается в нежные объятия малиновых облаков. Огни города постепенно загораются, ночная жизнь закипает, как и всегда. Но что всё это? Старый вопрос, на который так и не ответил ни один человек, ни одно явление и вообще ничто. Дазай частенько находится здесь. Приходит сюда, на никому не нужную и всеми, кажется, забытую, кроме пары воркующих голубей, крышу многоэтажки, чтобы найти ответы, которые так и не найдёт. Тяжело осознавать, но другого выхода просто нет совсем. Стоит ли закончить это? Бессмысленное существование, которое всегда завершается одним и тем же — неизвестной штукой под названием смерть. Умереть сейчас или чуть позже — разве большая разница? Его тленный взгляд сместился в сторону. Там птичье счастье: нашли себе друг друга, свили гнездо и выведут когда-нибудь потомство. На животных парень посмотрел с пустым вздохом и подпёр щёку локтём. — Эй, опять думаешь, как получше сдохнуть? — окликнул его знакомый голос. — Хватит уже, серьёзно, — его обладатель неспешно подошёл к напарнику. — Тебе-то какая разница? — ответил он и скривился, взглянув на Чую через плечо. — Не знаю, что ты там решаешь, но раз есть жизнь, то есть и ценность, — хмыкнув, сказал его напарник. — Вон, как у тех птиц. Отвернувшись, Дазай встал медленно и лениво, чтобы подойти к хлипкой железной перегородке и посмотреть вдаль. Далёкий глухой шум ночных дорог был так прекрасен, так комфортен, пока парень был наедине с самим собой... Из-за облаков изредка с любопытством выглядывала Луна, своим блеклым светом заливая крышу и две фигуры, стоящие на ней. Вновь мафиози драматично взглянул на Чую, который за эти мгновения едва не просверлил его спину своим недовольным взглядом. Что-то отличало именно этот взгляд от его типичного, означающего «ты меня раздражаешь». В нём прослеживалось тонкое напоминание Осаму о том, что он не только тупая рыба, но и ведёт себя сейчас, как чёртов эгоист. — Уже поздно, — негромко произнеся, Дазай оттолкнулся от заборчика и направлился к выходу. Мимолётом он посмотрел в глаза напарника, побледневшие от ночной темноты и лишь изредка отражавшие лунные проблески, медленно гаснущие за тучами. И — о, неудача — чуть не упал на ровном месте. Тут же послышался смешок. — Говоришь, прямо как заботливый родитель, — крякнул Чуя от смеха ему вслед, пересекаясь с ним взглядами. — А сам об свои ноги спотыкаешься. Дазай отлично понимал: вражда с напарником ни к чему не приведёт, но был ли вообще смысл прекращать её, если обоих, вроде как, всё устраивает? Жутко забавляло, как рыжий коротышка бесился из-за очередной шуточки или наглого поступка, пусть между ними и витало напряжение и противная недосказанность. Она сидела так глубоко в душе, что ни один из них до сих пор не рискнул туда копнуть. *** — Жить будешь, — отрезала Коё, глянув на ноющего Дазая с ушибленным плечом, сидящего у неё в кабинете на стуле. Параллельно женщина что-то записывала, но от следующего неожиданного визга подростка её рука дрогнула, а перо надломилось со страшным треском. — Это всё Чу-уя! Я ни в чём не виноват, а он! — с интонацией обиженного ребёнка взвыл Осаму. Как раз по его плану дверь была приоткрыта, и теперь уже два обладателя рыжих волос были на взводе. — Что — я? — заглянув из-за двери, Накахара в ответ огрызнулся. — Не надо было меня бесить, дылда! Казалось, если сейчас их не разнять, то они разнесут весь штаб Портовой мафии и в придачу половину города. А такое действительно могло случиться. — Успокойтесь и идите выяснять свои отношения не у меня, не в коридоре, а в какой-нибудь из своих комнат. Как пятилетние совсем! — не выдержала и прикрикнула одна из пяти Глав, уставшая от нытья и оров. Дети, впервые увидев раздражение старшей, как миленькие выбежали за дверь. Забинтованный, однако, совершенно не расслышав наставление «не в коридоре выяснять отношения», хитро глянул на Чую, подкрался к нему и с криком: «Догони если сможешь, слизняк!» — стащил с рыжей макушки бедную шляпу. Непонятно, зачем он это делал, но после он всех ног помчался в свою комнату, при этом ржа, как задыхающаяся гиена. — А ну стоять, скумбрия недоделанная! — спохватившись, крикнул Накахара, мчась уже за ним, но не успел: дверь прямо перед его носом захлопнулась, ключ звонко повернулся. Эхо от возгласа разнеслось по всему коридору, заставив его немного сжаться от страха, ведь, в отличие от некоторых, он ясно услышал, что сказала Коё. — Как жаль, что за порчу имущества придётся отплачивать, иначе бы выломал эту сраную дверь к чертям собачьим, да и твой хребет в придачу на позвонки разобрал! — злобно прорычал он так, чтобы его услышала одна-единственная скотина за дверью. — Ну-ну, теперь будешь меня там вечно караулить, чучундра? — нагло пропел из-за двери Осаму и стал крутить шляпу на указательном пальце. — А если я в окно выйду? — Конечно же буду, чего ты от меня ещё ждал? Через окно ты сможешь расплющиться в лепёшку, но не более, так что только попробуй! — Хм, а это отличная идея! Спасибо, шляпный король, твоя шляпка будет лететь вместе со мной и ты точно не отстираешь её от моей крови, ха-ха! — усмехнулся Дазай, надевая её на себя и любуясь перед зеркалом. — Не сме… Не смей её трогать! — взвизгнул парнишка, топнув ногой, и в миг закрыл себе рот. Он уже спиной чуял, как им влетит за этот беспорядок. — Почему? Уж тебе ли мне приказывать… — более серьёзно ответил тот, подходя к окну. — Хотя… Если я отдам тебе шляпу, ты пообещаешь не уходить сразу же? — Обещаю, тварь ты такая, — не долго думая, прошипел рыжий. После повисла мёртвая тишина. И не хотелось представлять, что сейчас может делать Осаму с его вещью. Через мгновение дверь действительно отворилась, а за ней открылся вид на самодовольного Дазая. Медленно моргнув и ухмыльнувшись чуть ли не до ушей, он резко затащил Чую за руку в комнатушку, игнорируя очередной вскрик, звучавший теперь более испуганно, чем злобно, и запер комнату. Другой рукой он взял его шляпу со своей головы и положил на напарника, хорошенько так прижав её. — Всё равно она тебе не идёт, — хмыкнул Дазай. — Эй! Тебе уж тем более! — рыкнул Чуя, поправляя головной убор и убирая непослушные пряди с глаз. После этого он уже потянулся к ручке, но, вспомнив обещание, вздохнул и обернулся. — Чего надо? — Мне здесь одиноко… — наигранно протянул в ответ напарник. — Заведи себе животное какое-нибудь, а ко мне не прикасайся, тьфу. — Вот без этого я обойдусь, — отмахнувшись, будто и не нуждался в его ответе, Дазай подошёл почти вплотную к напарнику. Тот инстинктивно шагнул назад и упёрся спиной в дверь. — Они. Воняют. А ты нет! И сам сгодишься на маленькую злую собачонку! — Ээээ?! Что за намёки, придурочный?!! — воскликнув, Чуя без раздумий пнул друга коленкой в живот, однако тот увернулся и ловко перехватил его ногу. — Давай переспим? — с непоколебимым видом предложил он, а его рука начала крадущееся движение вверх по бедру рыжего. — Сдурел?! Я тебе н-..! — возмущение парня прервалось от того, что перехватило дыхание, но он быстро взял себя в руки и пихнул Дазая руками, стараясь удержать его на расстоянии. — Не шлюшка! — Не-ет, я не считаю, что ты шлюшка. Ты моя псинка, не забыл? Ну признай, что тебе интересно, — заговаривая напарника, парень был настойчив и не позволял ему уйти, с усилием прижимая его к деревянной двери всем своим весом. — Ага-а, вот так, значит. Значит, ты у нас голубой... Придурошный, — продолжая препятствовать позыву простонать и одновременно вдарить ему в челюсть, сдавленнно заворчал Чуя. — Ещё и зоофил ебаный. — Но моя рука всё ещё на твоей ляшке, Накахара-тян, — слащаво промурлыкал Дазай на краснеющее ухо напарника, прильнув к нему с удвоенной силой. — Тебе же нравится... — Не... Мх.. — не выдержав и сладко вздохнув, парень сжал плечи Осаму так сильно, что будь это его шея, тот точно бы почувствовал резкую нехватку воздуха. — Да... — соблазнительно шепнул Дазай, с неприкрытым удовольствием наблюдая, как стыдливо отвёл взгляд Чуя и как его сопротивление слабело на глазах. Теперь Дазаю не составило труда схватить и пригвоздить к двери его руки, уже вспотевшие в чёрных перчатках. Чуя знал: это отвратительно и непристойно. Но он слышал, видел и чувствовал только его. Его томный голос, его кровожадную ухмылку, его быстрое сердцебиение... Дазай просто сводил его с ума, заставляя подчиниться и сдаться, и убивал всё желание противиться своей крепкой хваткой. Каждый стон, каждый вздрог, который он вызывал у Накахары, доставлял ему небывалое чувство собственного достоинства. — Моя хорошая собачка.. — с азартом прошептал забинтованный, свободной рукой поглаживая и крепко сжимая его бедро. — Я думал, ты уйдёшь сразу... У Чуи мутнело перед глазами. Он так изголодался по близости, так хотел тепла, но в то же время знал, что Дазаю, скорее всего, простая человеческая потребность в заботе и любви чужда. Хотя что тут говорить?.. Ему, вообще то, тоже. Сейчас всё его тело дрожало скорее от страстного желания, чем от нежных чувств. — Ты... Я тебе... — прошипел Чуя, только закончить не успел: его рот без предупреждения накрыли чужие губы, и ему окончательно снесло крышу. На миг он потерял контроль над ногами и почти что осел вниз, но напарник радушно вставил одно колено между его ног, чтобы тот не упал. Поступок-то вроде добрый, но лишь сильнее завёл парнишку. Мелко задрожав, не в силах противостоять возбуждению, Чуя нахмурился и прикрыл глаза. Дазай целовался резко, покусываясь, с каждой секундой всё крепче сжимая его запястья. В какой-то момент послышался хруст суставов и болезненный всхлип. Разорвав поцелуй, Чуя запрокинул голову. Тогда нога Дазая ещё сильнее упёрлась в промежность рыжего и, наклонившись, бинтованный без промедлений укусил его в открывшуюся шею. — АХ... СУЧАРА! — вскрикнул Накахара и заизвивался. Почему-то, несмотря на боль, реакция его тела была однозначно положительной. Стояк в штанах очень явно наблюдался, да и в целом ему становилось так жарко, как будто за окном было тридцать градусов. А вот Дазаю хоть бы хны. Страсть кипела в венах у них обоих, однако он специально игнорировал Чую, играл с ним и его терпением, нервируя его ещё сильнее. На шею рыжего посыпались поцелуи, довольно болезненные, из-за которых он прикусывал нижнюю губу, чтобы не завопить. Беспощадный мафиози оттягивал зубами его чокер, пробовал нежную кожу на вкус и оставлял на ней огромные красные пятна от засосов. Всхлипывая, Чуя стал ёрзать на чужой ноге, чтобы хоть как-то получить удовольствие от этой экзекуции. Тогда Дазай, усмехнувшись, потянулся к его пряжке ремня. — Надо же.. Ты весь мокрый, — ехидно заметил он, стянув вниз трусы Чуи. — Сука, перестань, — огрызнулся парень, слабо задёргав обездвиженными руками. — Я могу тебе помочь... Хочешь? — Завались!.. — Как хочешь.. Теперь в сторону отлетели пуговицы жилетки и рубашки, которые скрывали распалённое тело Накахары. Не успел он облегчённо вздохнуть, как пальцы Дазая, пробежавшие по его торсу, вновь заставили его, бедного, снова напрячься. Бинтованный щипнул Чую за сосок и стал переминать его между пальцами, следя за реакцией. Она была неоднозначной, но рыжий явно постарался, сдерживая голос, поэтому ласка была признана удачной. — Не думал, что тебе так зайдёт моя грубость, — раззадорившись, бесстыдно шептал Осаму. — Признай, тебе это нравится. — Не.. ет... Внизу живота Чуи свернулось в клубок такое сильное и сладкое напряжение, какого он никогда не чувствовал, расслабляясь в одиночестве. Это было что-то новое, невероятное, и ему не верилось, что именно Дазай, именно этот ублюдок доставлял ему такие яркие вспышки удовольствия, прикасаясь к его телу и причиняя ему боль. Накахара закатил глаза, с трудом подавляя жалобный стон. — Ты на пределе... Правда не нужна рука помощи? — послышалось над ухом бархатистое мурчание Дазая. — Или, может быть, нога? В ответ на это Чуя возмущённо рыкнул, вздрогнув от нетерпения. — Мх, блять!! Мне похуй! Делай, что хочешь! — Что хочу? Правда? — с удивлением переспросил его Дазай. — Только заткнись! Рука Дазая легонько обхватила Чую и стала неторопливо двигаться вверх-вниз, распределяя смазку по пульсирующему органу. Этого было так мало... И так медленно.. — Аа... ещё, ещё.. — прокряхтел Накахара. — Мм.. — Собачки не так просят, — по-злодейски ответил тот, во весь рот улыбаясь. — Гав... Доволен? — Другое дело. Движения руки начали набирать темп, и вскоре Чуе стало не хватать воздуха. Он отрывисто застонал, плавясь в потоке страсти. Подумав наперёд о том, чтобы не испачкаться, Дазай на секунду остановился, чтобы достать из кармана платок. *** — Ты ужасно очарователен, когда кончаешь, крошка Чу, — не прекращал забинтованный своих провоцирующих замечаний. — Был бы таким всегда, мы бы легко находили общий язык.. — В жопу себе свой язык засунь! — рявкнул Накахара. — Ах, вот и опять ты за своё, — досадливо пробурчал парень. Томно посмотрев на Чую, с трудом переводящего дыхание, он снова потянулся поцеловать его. Тот не дрогнул, ощутив тепло в уголке губ. Лишь вздохнул устало, закрыв глаза, и поник. — Почему ты это сделал? — спросил он вполголоса. — То есть, по поводу предыдущих моих действий вопросов нет? Как ни странно, ответа не прозвучало. Наверное, Дазаю должно было стать стыдно, но он стоял, как ни в чём не бывало. Даже не шелохнулся, всё ещё сдерживая запястья рыжего. И непонятно, что он чувствовал в этот момент, ведь на его блядском лице как обычно застыла неестественная маньяческая улыбка. — Ты идиот, Осаму. Ты чёртов идиот. Чуя ощущал, как смятение и ревностная тоска закипают у него в груди. Он никогда не мог понять, проявляет напарник настоящие чувства или просто испытывает его психику на прочность ради забавы. Может, если сходить к гадалке, хотя бы она расскажет, что творится на душе у этого суицидального дебила. — Ты мне нравишься, — внезапное признание прозвучало, как пощёчина. — Что? — переспросил, поперхнувшись воздухом, Накахара. От шока он посмотрел прямо в глаза Дазая. — Ты- — Хочешь меня унизить, да? Совсем втоптать в пол? — Перестань.. — попросив, Дазай немного ослабил хватку. Почувствовав свободу, Чуя не растерялся. Онемевшие руки, конечно, сильно закололо, когда он шевельнул ими, но ещё сильнее в них зудело от желания поскорее вмазать Дазаю. Размахнувшись, парень дал ему леща и резко притянул к себе за галстук. — Плевать уже на моё тело, — яростно зашептал он, — но не играй с чувствами. Сука. Потрогав ударенную щёку, Дазай поморщился. Бил Чуя крепко. — Ты мне правда нравишься, Накахара-тян. — Чего?.. *** Лучи заката медленно скользили по чёрному полу. Идущее к горизонту солнце тронуло тёмные локоны шатена и карие глаза, заставив их отливать золотом. Они были полны сомнений и какой-то странной, уязвимой нежности. Сквозь пальцы Осаму проходили огненно-рыжие локоны, но лежащего головой на его коленях напарника это не беспокоило. Практически не обращая внимания на руку, трогающую его волосы, Накахара тщетно пытался побить дазаевские рекорды в игре на сереньком PSP. Он каждый раз возмущался и фыркал из-за неудач, и одна только отменяющая способность Дазая сдерживала его от запуска игрушки в свободный полёт до соседней стены. Очередной провал. Руки поражённо расслабились, и джойстик, вывалившись из них, шмякнулся на кровать. Вздохнув, Чуя запрокинул голову и увидел на себе чужой взгляд. — Скажи, о чём ты мечтаешь? — озвучил он свою первую мысль. — Ха-ха... К чему такие неожиданные вопросы? — удивился Дазай. — Просто скажи. — Исчезнуть, — без раздумий ляпнул он. — Значит, ты хочешь исчезнуть сильнее, чем меня? — Что? Ах-ха-ха, — от неожиданного каламбура парень захохотал. — Эй, я серьёзно! — возмутился рыжий. Успокоившись, Осаму коснулся лбом лба Накахары и закрыл глаза. — Ты всё не так понимаешь. Пока я самостоятельно дышу, ты скрасишь моё существование. Но стоит мне умереть, как ничего не будет. Ни тебя, ни меня, ни «нас». Всё будет безразлично. Не только радость исчезнет, исчезнет и вся печаль. Исчезнет и не вернётся. — И ты не вернёшься? — Нет. Подумав немного, Чуя хмыкнул. — Я всё равно где угодно отыщу тебя и набью тебе рожу. Отстранившись, пару секунд Дазай помолчал, глядя напарнику в глаза. А потом вдруг улыбнулся. — Я тоже всегда буду любить тебя.