TAKE ME OUT

- 2 -

             День не задался с самого утра…       Марк проспал и, собираясь в спешке, так и не нашёл галстук, на улице было сыро и мрачно, зонт, что он одолжил у матери,вывернуло наизнанку первым же порывом ветра, результат теста по математике оказался в два раза хуже ожидаемого, в столовой на нём закончились приборы, на химии в руках лопнула колба, завуч, встретив в коридоре, сделал выговор за неряшливый вид, плюс ко всему, какая-то первогодка настойчиво его преследовала, выпрашивая номер телефона некоего Вон Юкхея... Но самое потрясающее во всём этом дурдоме было то, что каждый раз, включая экран телефона, он продолжал видеть слово «вторник», и все мелкие неприятности мгновенно блекли на фоне этого простого факта.       Канадец чувствовал себя так, будто отравился, вот только живот так сильно не крутило, как обычно у него это бывало при несварении. Но и легче не становилось…       – Наконец-то всё закончилось! – Юкхей вскочил раньше, чем прозвенел последний звонок. «Счастливчик…» В отличие от некоторых для Марка всё только начиналось.       – Пошли уже отсюда, бро! Я больше не могу…       – Иди, мне… – канадец делал вид, что ковыряется в столе. – Мне нужно задержаться…       – Зачем?.. Ты мазохист?!       – Эмм… Меня Джонни попросил зайти к нему и…       – Но учителя Со сегодня не было в школе, – Ренджун закинул учебники в рюкзак, бросив подозрительный взгляд куда-то поверх головы Марка.       – What?! – для канадца это стало ещё одной неожиданностью чудесного вторника, ведь он действительно собирался идти к Джонни Со, чтобы требовать обещанные материалы, которые ему так никто и не предоставил, и вообще, каверзных вопросов к классному руководителю было более чем достаточно…       – Короче, бро... Ты меня прости, но я погнал. Окей? Сил моих здесь находиться больше нет. У меня катастрофически падает иммунитет. Просто фол даун, ю ноу?       Кабинет классного руководителя был по-наглому наглухо закрыт, как бы сильно он ни дёргал дверь, и Марк отправился в учительскую.       – Учитель Со? Нет, он ничего не передавал для вас, – секретарь завуча что-то печатала, не поднимая глаз.       – Не передавал?.. – Марк раздражался всё больше. И дело было не только в материалах для занятий, которыми его обещали снабдить… – Скажите, а Ли Донхёк…       – Кто?.. – она вдруг остановилась и внимательно посмотрела на него поверх очков.       – Мне поручили заниматься с Ли Донхёком иностранным языком. Скажите, как мне его найти, или, может, вы дадите мне его номер?       Женщина откинулась на спинку кресла, продолжая смотреть так, будто бы Марк говорил на кантонском диалекте с австралийским акцентом, а время шло, и нервы не железные… Он решил, что досчитает до пяти, развернётся и уйдёт, потому что его иммунитет сегодня тоже фол даун, но, когда он дошёл до пятнадцати, секретарь улыбнулась и, проверив компьютер, наконец ответила.       – Согласно журналу посещаемости, Ли Донхёк сегодня не присутствовал ни на одном занятии. Я могу распечатать вам его расписание, чтобы вы постарались его выловить… – судя по тону, с которым это было сказано, в успех предприятия верилось с трудом. – Но номер телефона дать я не могу, таковы правила…       Марк зло захлопнул обувной ящик, изо всех сил держа себя в руках, чтобы не опрокинуть весь ряд. Ухмылка, с которой секретарь бросила ему напоследок «вам поручили заниматься, а вы даже не обговорили детали?», стала последней каплей.       Марка раздражало чувство ответственности, с которой он отнёсся к поручению учителя, но больше всего он ненавидел то, с каким страхом всё это время искал глазами второгодку в капюшоне… И дело даже не в том, что пришлось бы что-то объяснять друзьям, попадись этот парень ему на глаза, ведь Марк подозревал, что не смог бы найти для себя достойных оправданий, чтобы не разобраться с тем, с чем должен был, по идее, разобраться.       Марк был не против помощи. Он был против появления любой сколько-нибудь обязывающей причины видеться с Ли Донхёком. А ведь ему нужно было не просто «видеться» …       «Что? Курсы при Сеульском университете? Хах…»       Канадец сам не мог толком объяснить то болезненное беспокойство, что рождалось в нём при одной мысли об этих внеплановых «занятиях». Боялся ли он сплетен? Да. И это естественно, особенно когда хочешь закончить школу без сожалений. Но дело не в этом… Не только в этом…       Идти домой с чувством полного удовлетворения от того, что он сделал даже больше, чем от него требовалось, – единственно верное решение за весь день, и Марк решил его придерживаться. Но стоило спуститься со школьного крыльца и немного намокнуть, прежде чем понять, что зонт окончательно капитулировал, как ушей коснулась знакомая мелодия…       На этот раз Ли Донхёк не остановился, нервно пряча руки, а продолжил играть, даже когда Марк включил свет и подошёл к инструменту…       Мелодия казалась неспокойной, несмотря на мягкое касание быстрых пальцев, так легко бегающих по белым клавишам. Она была и грустной, и нежной, местами светлой, но до конца всё же непонятной, и Марку казалось, он уже слышал её однажды…       Погрузившись в свои мысли, канадец не сразу заметил, что пианист закончил и теперь смотрит на него. Если бы это имело значение, то Марк непременно бы отметил, что в тот момент они встретились глазами впервые, и что то, что он увидел, застало его врасплох, но не напугало.       Казалось, мелодия всё еще жила между ними, витая в воздухе, поэтому Марк заговорил довольно тихо:       – Мне сказали, тебя сегодня не было на занятиях…       Откуда эта неловкость? Ведь пару минут назад он был невыносимо зол… Немного странно осознавать, что тебя внимательно осматривают с ног до головы, а ты смущаешься и ничего не можешь с этим поделать. «Что он делает?..»       Может это от того, что они раньше никогда нормально не общались?..       – Я думал, мы будем…эмм… в библиотеке, но… здесь тоже есть столы… поэтому… если тебе здесь комфортно, то… – «хватит пялиться, скажи уже что-нибудь, идиот, я весь день обо всём этом думал, а теперь когда это дерьмо происходит в реале, хочется сдохнуть…айщщщ….». – Но учитель Со так и не выдал мне материалы, поэтому…эмм……. Что ты делаешь?       Всему есть предел. Марк нервно сглотнул, когда понял, что Донхёк уже некоторое время без зазрения совести пялится куда-то на его шею… Рука неосознанно потянулась поправить галстук, но ничего так и не нашла, помимо двух неряшливо незастёгнутых пуговиц… «Чёрт…»       – А ты…       – Что?..       – Ты кто?       – WHAT? – даже если бы Марк знал, как реагировать, но он не знал, как вообще можно на это реагировать… – Ты, типа, сейчас… издеваешься? Хах…       Ещё пара капель – и чаша переполнится. Хотя сегодня у Марка вызывали сомнения некоторые рабочие функции сосуда его эмоций… Он сделал глубокий вдох через нос, готовясь кое-что втолковать этому ненормальному, но его намерения были высмеяны буквально за пару секунд до помпезной реализации.       – «Издеваюсь»? С чего я должен знать твоё имя?       – Имя?..       Донхёк вдруг встал, приблизившись, и пальцем небрежно отодвинул край куртки, коснувшись груди.       – «Марк Ли»… Ещё и на английском… Как пафосно.       – Кто бы говорил, – парень в капюшоне медленно поднял глаза, убрав руку, и Марк продолжил. – Эти курсы… Собираешься поступать в Сеульский университет?       Взгляд Донхёка стал жёстким лишь на мгновение, но он тут же подавил себя, лишь сильнее натянув капюшон, словно прячась, и вернулся к роялю. Достав из рюкзака стопку бумаг, он громко бросил её на крышку инструмента.       – Это от Джонни.              …              Дождь всё не прекращался, барабаня по окнам, и этот звук расслаблял, меланхолично разряжая тишину музыкального класса…       Часы показывали полвосьмого. На улице уже давно было темно…       Марк сжал тонкими пальцами переносицу, сдерживая усталый стон. Пока второгодка, после объяснения темы, целый час лениво черкал карандашом на листах с заданиями, Марк, сев немного поодаль, пытался разобрать свои ошибки в тесте по математике. Почему в теории всё всегда выглядит проще? Злиться на собственное непонимание довольно утомительно, да и пустой желудок терял терпение, жалобно скребясь по стенке. Но только Марк решил, что лимит исчерпан, собираясь закрыть тетрадь, как услышал над самым ухом, вздрогнув от неожиданности:       – Ты забыл взять вторую производную.       – Что?..       Донхёк сел рядом и, придвинув чужую тетрадь, начал что-то быстро писать, предварительно зачеркнув все предыдущие попытки решения. На его длинных пальцах, уродливо разрисовывая кожу, заживало множество порезов разнообразных форм. Марк перевёл взгляд на худощавый торс, скрытый чёрной бесформенной одеждой, затем на лицо... Сейчас капюшон был снят, и на довольно длинных волосах золотистого цвета играли все оттенки радуги. «Зачем он красит пряди, если всё время в капюшоне?..» Взгляд задержался на маленьких родинках, россыпью убегающих куда-то под одежду... «У него такая смуглая кожа… Выглядит тёплой… Но… Тогда почему так холодно?» Канадец вдруг понял, чем пахнет.       Кровь...       – У тебя всё хорошо? – он сам не заметил, как произнёс это.       Марк буквально кожей ощутил, как что-то резко изменилось, будто кто-то опустил тумблер, вырубив всё электричество в радиусе двадцати километров. Парень, пару минут назад сидящий рядом, теперь был невообразимо далеко, так, что не докричаться, и кровавые острия пик, которыми был утыкан ров, разделяющий их в это мгновение, довольно красочно напомнил Марку, что его это абсолютно никак не касается.       «Что я несу?..»       Закончив писать, Донхёк молча придвинул к нему тетрадь и вернулся на место.       – Спасибо... Ты… Всё сделал?       Марку хватило взгляда, чтобы понять, что все задания были выполнены наугад, с опорой на чисто творческий метод интуитивного тыка... Возможно, проблема в учителе, который не смог доступно объяснить, но этой вероятности канадец позволил жить ровно секунду, не больше. Достаточно было посмотреть на равнодушное лицо одного Ли Донхёка, вяло сидящего нога на ногу с закрытыми глазами, как тут же становилось ясно, что понимает лишь тот, кто хочет понять...и желание знать – двигатель любого прогресса. «Помянем мои нервы... Аминь» Бог всегда посылает нам чуточку больше, чем мы рассчитывали. Но Он, разумеется, верит в нас. Иногда, даже больше, чем мы в Него.       – Ладно, я понял... – Марк не собирался тратить ещё один час. Что с этим делать, он решит потом, а сейчас... – Возьмёшь домой и всё переделаешь. Принесёшь в пятницу после занятий... И...       Донхёк открыл глаза, молча ожидая продолжения... Марк медленно перевёл взгляд на его рукава, и парень тут же спрятал руки.       «На листах остались следы... Кровь ещё идёт?..»       – У тебя точно всё нормально? У меня есть...эммм... пла...плас..тырь?.. – он сам не знал, почему говорить об этом так трудно... Может, всё дело в этих глазах, враждебно смотрящих на него так проникновенно?       – Что у тебя есть?       На красивом лице второгодки, почему-то сейчас оно показалось канадцу действительно красивым, не было ни единой живой эмоции, не считая обжигающих немым холодом карих глаз. И Марк видел парня из церкви... Но не того, что прятался под капюшоном...а другого...что с ненавистью стискивал зубы...       «Пусть он остаётся там...       Я не буду подходить ближе...»       – Ничего... Ничего, в чём бы ты нуждался.       Донхёк на мгновение удивился, смешавшись, и опустил глаза. Пару минут они молчали, вслушиваясь в бушующую за окном непогоду. Это было странно, но Марк чувствовал, как по коже бегают мурашки, а сердце неспокойно мечется, пульсируя в висках… Сидящий перед ним парень будто бы только что потерял очередной призрак надежды, получив подтверждение приговора… И смирился… Ещё раз…Опять… Убедившись в неотвратимости подобной участи… жестокой неизбежности… одинокой боли…       Канадец вдруг кое-что понял… Ему на самом деле интересно, каким этот парень видит «конец». Что вообще он видит… И почему.       Он испытывал подобное впервые, и пока не мог верно истолковать собственные чувства и мотивы, но предчувствие упорно предостерегало. Пусть этот странный парень не восприимчив к заботе лишь потому, что не привык, но Марк и не заботился. Просоциальным поведением это сможет назвать только тот, кто смотрит издалека, не вникая в особые обстоятельства, сам же канадец боялся другого.       «Ты такой же пытливый, как и твой отец, Марк. Но я прошу тебя, не становись им… Как бы сильно ни хотелось, не лезь людям в душу. Ведь никогда не знаешь, что там найдёшь… Есть тьма, которую лучше не беспокоить»       Марк всегда себя останавливал.       Остановит и сейчас.       Это не сложно.       Ведь ему абсолютно всё равно.       – Послушай… Я боюсь вида крови. Прошу, в следующий раз, приходи забинтованный, или я... просто вызову скорую, полицию, учителей, адвокатов, кого придётся... Не заставляй меня чувствовать себя обязанным помочь, если не собираешься принимать эту помощь.       Руки, что обхватили плечи, и согнутая спина его выдали – Донхёк сломался, уронив непробиваемый щит отчуждения, и встать на старые рельсы оказалось труднее, чем предполагалось. Он явно не ожидал подобного хода событий, и это было даже забавно, но сейчас всё, что беспокоило канадца – отсутствие зонта…       – Уже поздно… Давай на сегодня закончим? – Марк собрал вещи и подошёл к двери. – Ты идёшь?       – Нет.       – Что?.. – Марк бросил взгляд на всё ещё открытую крышку рояля и решил, что с Мун Тэиля достаточно нервных потрясений. – Уже поздно. У тебя же есть ключ, верно? Давай закроем кабинет и пойдём по домам. Твои родители наверняка будут беспокоиться.       Донхёк не сдвинулся с места, даже когда канадец собрал его вещи, положив рюкзак перед парнем на стол, и выключил свет, в ожидании замерев у двери.       – Пошли, – ноль эмоций… Марк вздохнул. – Ли Донхёк?.. Ты меня слышишь? Хёна нужно слушаться, забыл? Пошли, я сейчас умру с голода…       «Зачем я это делаю?..» Марк смотрел, как второгодка закрывает кабинет и прячет ключ в карман.       – У тебя есть зонт? – они стояли под крыльцом, наблюдая сплошной поток воды, безжалостно превративший видимость в ноль процентов.       – Меня заберут.       – Что? Заберут? Это… здорово… Ааа…вы не сможете меня немного подвезти? Тут две минуты и… – но Донхёк молча спустился по ступенькам и исчез. Марк разглядел лишь фары и черный силуэт отъезжающей машины. Невероятный гул ливня перекрывал все остальные звуки живого мира, остававшегося совершенно безучастным к судьбе одного старшеклассника… А тот лишь надеялся, что два месяца пройдут быстрее, чем обычно. И всё закончится, вернувшись на свои места.       О том, что перед уходом проверить клавиши инструмента всё же следовало, Марк узнал лишь на следующее утро, когда Юкхей вбежал в класс со словами «Ю ноу? Наша moon решил, что ему угрожают ивэл спиритс, и вызвал экзорциста!..»              …              Марк смотрел на чужой почерк в тетради, борясь с новым приступом икоты, которая не желала оставлять его в покое с того самого момента, как он, мокрый насквозь, вбежал в дом.       «Откуда он знает, как решать? Они же этого ещё не проходили…»       Для Марка превосходные отметки Донхёка по всем предметам были чем-то вроде «терра инкогнита», в то время, как игра на фортепиано казалась не таким уж и открытием века… «Где же я слышал эту мелодию?..» Вообще, этот вторник оставил у канадца довольно двоякое впечатление, не говоря уже о непрекращающемся дожде, который смыл половину дорог в городке, в котором их и так особо не было.       Марк выключил свет и завалился на кровать.       Немного полежав, он достал телефон и открыл поисковую строкуgoogle: «с е л ф х а р м»… Но стоило на экране появиться мрачным фото с примерами увечий, как канадца передёрнуло, а телефон оказался под подушкой.       «С чего ты решил, что он сам себя режет?..»       Дождь монотонно стучался в окно, будто ведя монолог в попытке вызвать на беседу, но уставший старшеклассник был не в настроении. Поскрипывание лестницы означало, что мать закончила молитву и поднялась в спальню… Наблюдая за отцом, даже без наставлений со стороны, Марк сам давно уже решил, что не станет психотерапевтом, как бы сильно Ли-старший не надеялся, что передаст клинику, вместе со всеми своими исследованиями, сыну. Он слишком хорошо знал, что постоянное общение с психами чревато. Да его и не волновали чужие тараканы и вся эта грязная работа «копателя» в чужом огороде. Он просто устал всю жизнь ревновать отца к работе, при этом чувствуя себя как самый настоящий пациент…       Марк закрыл глаза…       Его всё ещё кое-что смущало.       Ведь даже идиоту понятно, что за два месяца он не успеет никого подготовить к экзамену на курсы в Сеульский университет… «Даже идиоту» – ключевое слово.       «О какой пользе втирал Со?.. Я её не вижу»       – А её и нет… – ответил дождь, но Марк не услышал. Он уже спал в полной уверенности, что не станет подходить ближе…       Пусть этот парень со всеми его порезами остаётся там, где он есть. Где он привык находиться. А Марк просто пойдёт дальше.       Чужая тьма – на то и чужая, чтобы наблюдать её издали, близко не подпуская.              …              К пятнице у Марка поднялась температура, но понял он это только когда задания контрольного теста по химии отказались собираться в кучу, расплываясь перед глазами...       Голова гудела, склоняясь под тяжестью всего мира...       В музыкальном классе никого не было. Марк бросил рюкзак на пол и подошёл к окну. Сильный порыв холодного ветра подарил долгожданное облегчение, и жизнь больше не казалась такой утомительно расплывчатой и громкой. Марк вдохнул полной грудью, закрыв глаза...       Разве здесь он сейчас должен быть?       Никто не знает...       – Марк?..       «А вот это что-то новенькое...» Услышать из уст Ли Донхёка собственное имя – кто ещё во всей школе мог этим похвастаться? «Хах... Было бы чем гордиться...»       Второгодка застыл в дверях, глядя на Марка так, будто бы видел его впервые... Сквозняк сдул с него капюшон, растрепав волосы, и канадец подумал, что без челки этот парень выглядит то ли брутальнее... то ли привлекательнее...       – Ох... Прости, я сейчас закрою...просто... мне было жарко и хотелось свежего воздуха... – он полез бороться с бьющемся в припадке на ветру тюлем, и выглядело это, скорее всего, неловко, но...       – Не закрывай.       – Эммм... Ладно... – подозрительно сощурив глаза, Марк смотрел как Донхёк взволнованно смотрит на него, затем будто просыпается, злится, теряется, но тут же находится, бросает свой рюкзак рядом с его, подходит к роялю и открывает крышку.       Низкие ноты тяжело падают депрессивными аккордами на воспалённый мозг, и канадцу кажется, что на похоронах и то не так всё плохо... Через несколько тактов музыка окончательно вырисовывает чёрный фон, вдавливая в болезненную пучину обречённости, и Марк вдруг резко останавливает воодушевленного пианиста:       – Слушай, я конечно всё понимаю, но нет чего-нибудь повеселее?       Донхёк демонстративно медленно разминает шею, и Марку кажется, что он даже тихо выругался, но руки возвращаются на клавиши, и комната вздрагивает от нарочито громко извлекаемых, мажорно нелепых звуков...       – Вот, это я понимаю... Продолжай, – Марк закрывает окно, и, подобрав рюкзак, оборачивается уже у двери, собираясь уходить. – Сегодня не получится позаниматься... Я... плохо себя чувствую...       Донхёк резко остановился.       – Хочешь сказать, я зря делал все эти ёбаные тесты, что ты мне поназадавал? – звучало ядовито, если бы не взволнованные карие глаза.       – Кстати... – канадец ухмыльнулся и достал телефон. – Дай мне свои контакты, я сброшу тебе вечером следующую тему...       Минуту второгодка смотрел безмолвно, о чём-то размышляя и сверля взглядом чужую шею. «Куда он там всё время смотрит?..» Рука опять потянулась к галстуку, но... Ах, да... Он же снял его после первого урока... Было слишком душно... И адски болела голова...       – Да пошёл ты, mister Mark Lee.       – Ладно, – он вымученно улыбнулся, растянув уголки губ, и собрался уходить.       – Ты куда?!? – казалось, до Донхёка только дошло, что к чему, и он вдруг вскочил, сделав пару шагов к выходу.       «Этот парень… То посылает, то...» Марк выдохнул и потрогал лоб рукой.       Горячо...       – Я пойду схожу в медсанчасть, попрошу у медсестры жаропонижающее... Потом пойду домой, наверное... Мне больше некуда идти...пока что...       – Там нет никого.       – Дома?       – ... В медсанчасти.       – Нет?.. Откуда ты знаешь?       – Я только что оттуда.       – И что ты там делал? – Марк сам не заметил, как стал разглядывать чужие руки. Из-под длинных рукавов толстовки свисали белые нитки... Донхёк проследил за его взглядом и спрятал руки за спину.       – Ты сам сказал приходить забинтованным... – он говорил так тихо, едва различимо, и Марку отчего-то захотелось слышать этот мягкий тон его голоса чаще.       – Оу... А как ты... если там никого нет..?       – То, что там никого нет, не значит, что я не могу взять то, что мне нужно.       – Кха-кха... – ход его мыслей слишком часто ставил Марка в тупик. – Справедливо... Так там открыто?       – Нет.       – Нет?! Хммм... Ну... Ладно... – хмурясь, канадец ещё раз посмотрел на чужие руки и свисающие марлевые нитки. – Тогда... Пока?       Но его опять остановили.       Донхёк подхватил с пола свой рюкзак и вышел первым, слегка задев плечом:       – Пойдём, я дам тебе лекарство.              – Но... – Марк смотрел, как в поисках нужного ключа второгодка перебирает массивную связку. – Что это за..?       – Ключи от всех дверей в здании... – парень ещё немного повозился и открыл дверь, в нос тут же ударил запах антисептика и корня солодки...       – Всех?! Откуда?       – Я попросил – мне дали.       – What?! Хах…       Стоило взломщикам войти в кабинет и включить свет, как Донхёк открыл левый верхний ящик одного из столов и достал небольшую коробку, протянув её Марку.       – А ты здесь как дома...       – Я, как бы, здесь второй раз. Просто полчаса назад мне пришлось перерыть всё.       – Понятно... – Марк достал таблетку, имеющую вид огромной капсулы, и громко сглотнул... – Тут нет воды?..       Ещё с детства у него были проблемы с проглатыванием любых таблеток, не говоря уже о таких больших. Мать обычно измельчала все лекарства в чайной ложке, посыпала их сахаром и давала сыну с большим количеством воды... И как бы несерьёзно это ни звучало, она так делала и по сей день.       – Воды?.. – Донхёк огляделся и пожал плечами. – Просто проглоти её, в чём проблема?       – Эмм... Я не могу... Ладно, пошли. Выпью дома...       Марк собирался положить её в карман, но второгодка отобрал у него капсулу и направился к двери. «Этот парень всегда такой?.. Или сегодня особенно?..»       – Идём.       – Куда ещё?..       Столовая тоже была закрыта, но кого это, вообще, хоть раз останавливало? Ли Донхёк повозился с ключами, сразившись с коридорным полумраком, и уже через пару минут, сидя на железном табурете, Марк наблюдал, как парень в капюшоне пытается аккуратно вскрыть капсулу над лежащей на столе ложкой. Температура немного спала, но тело всё ещё ломило, и было сложно думать рационально... Марк смотрел на сползающие с чужих кистей кое-как наложенные повязки и чувствовал, как медленно теряет контроль над своими мыслями...       – Ты опять поранился?..       Капсула наконец открылась, и сосредоточенный второгодка потянулся за сахаром.       – Ты забинтовал, потому что шла кровь? – Марк хотел взять ложку из его рук, но тот оттянул её, давая понять, что «покормит» сам.       Канадец постарался проглотить сразу, чтобы горечь не попала на язык, и буквально выхватил протянутый стакан с водой.       – Нет.       – Кха-кхах... – Марк поморщился. – Не шла?.. Тогда... зачем бинтовал?       – Ты сказал, что всех вызовешь, если приду незабинтованным.       – Чего?..       Марк не знал, что сказать... совершенно... опять…       И почему их школа после шести вымирает?.. Ни медсестры, ни хозработников, ни школьников... Подозрительно... А может, они им просто не попадались?.. Если у Донхёка не было крови, значит за рояль можно не беспокоиться... А может, это Марк сам всё себе навыдумывал: самоповреждение, шрамы, издевательства, ментальные травмы... Это всё влияние отца?.. Но ведь Марк не он. И никогда не знает ничего наверняка... Плевать... Если не даёт контакты соцсетей, нужно отдать ему задания так. Пусть сам дома разбирается, а если будут вопросы, гипермаркет желаний Google всегда в сети.       «Куда он опять смотрит?..» Марк проследил за взглядом Донхёка и, неловко кашлянув, сдвинул ноги... «Что за..?»       – Так, Ли Донхёк. Я сейчас отдам тебе... Блять! – открыв рюкзак, первым, что Марк увидел был тот самый контрольный тест по химии... – Ааа, вашу ж мать... Я походу забыл его сдать!       Чуть не плача, он раздражённо вытащил два листа и положил на стол...       – Мне это зачем?       – Да причем тут ты, вообще? Боже... Это долбаный тест, который какого-то хрена оказался в моей сумке, а не в папке у препода... Дерьмо...       – Здесь ошибка, – Донхёк придвинул к себе лист, тыча пальцем в первое задание. – И здесь... Ты... Ты тупой?       – Ту-.. тупой?! Хах... Да кто ты вообще такой, чтобы... Что ты делаешь? – Марк смотрел, как второгодка достаёт карандаш и начинает исправлять его ответы.       Проверив весь тест, он аккуратно складывает листики и закидывает на плечо рюкзак, кивая в сторону двери.       – Пошли. Этот Зэус точно ещё ничего не проверял, считай тебе повезло с таким идиотом.       В этот раз они крались намного аккуратнее, вздрагивая и останавливаясь от каждого шороха, хотя Марк их и не слышал, лишь поддаваясь командам младшего, когда тот остерегающе поднимал ладонь. В голове канадца сейчас работали топки котельных огромного лайнера, и он гадал, продержится ли, дождавшись мгновения, когда подействует таблетка...       Лаборантская преподавателя химии, Ким Чону, оказалась на удивление опрятной и даже немного пустой... Будто бы ей никто не пользовался. На рабочем столе лежало несколько папок, стоял компьютер с огромным монитором и искусственный кактус. Больше ничего.       Решив не включать свет, парни рылись в ящиках с фонариками на телефонах. И почему никто не додумался сразу посмотреть в верхнюю папку на столе?.. Когда Марк дошёл до неё и увидел работы своего класса, он позвал Донхёка, но тот вдруг замер и прислушался.       – Fuck...       – Что ты делаешь, эй! Дай сюда тест! Да куда ты меня пихаешь?! Ай!!       Марк больно ударился локтем, когда Донхёк запихивал его в какой-то шкаф, но стоило дверце закрыться, как в комнату вошли двое мужчин, а ладонь второгодки оказалась плотно прижатой к губам канадца.       – Серьезно? Хах! И что он сказал? – директор школы, Ли Тэён, уселся на стол, отодвинув кактус.       – Он сказал, что освятить кабинет будет недостаточно. Нужно освятить всю школу, – долговязый химик, поправил очки и плюхнулся в кресло, включая компьютер.       – Ха ха! Ну естественно. А что Тэиль?       – Хён спросил, сколько стоит...       Чону передразнил учителя музыки, пересказывая диалог, и они ещё некоторое время смеялись, никак не успокаиваясь...       Марк наблюдал за ними сквозь щели между рейками дверцы, странно ощущая тесную близость и чужие руки, одну на лице, вторую на плече...       – Ладно, я понял... Пусть развлекается... Но... Это не смешно, если вспомнить о причинах, – Тэён встал и подошёл к окну, рассматривая перила на школьной крыше... – Прыгать он перестал, но зато вернулся к старому увлечению.       – Ты про сына министра? Да, дела плохи... В школу того и гляди вернётся легенда о призраке девственницы-пианистки, истекающей кровью. И экзорцизм уже никому не поможет...       – Если бы только этого стоило опасаться...       Ким Чону повернулся в сторону директора, внимательно вглядываясь в его силуэт.       – Джонни обещал обо всём позаботиться, хён. Не бери в голову. И... Разве ты за этим сюда пришёл?       Тэён обернулся, загадочно улыбаясь.       – Нет, конечно, – он нагнулся и навис над химиком, оперевшись на подлокотники. – Я зря, что ли, в твоём кабинете самый дорогущий комп поставил? Ты загрузил новую версию?       Следующие пару минут Марк гадал, действительно ли он видит двух взрослых мужиков, с писком счастья играющих в Animal Crossing, или это его горячка перешла в галлюцинации. «Чуваки... Вы серьезно? Вашу ж...»       Сложив всё услышанное в единую картину, Марк решил, что они говорили о чём-то совершенно ему непонятном, но, если вспомнить про бинты на всё ещё сжимавшей его рот руке, будет естественно подумать, что речь могла идти и о Ли Донхёке, но... «Причём тут сын министра?..»       В любом случае, они не могли прятаться вечно, ведь неизвестно, сколько эти чудики будут ещё играть...       Марк осторожно постучал по чужой ладони, умоляя второгодку отпустить его. Полоска света прямой линией падала точно на глаза напротив, и канадец действительно не ожидал, что они окажутся так близко... Он ощутил горячее дыхание на своих губах, когда рука Донхёка послушно опустилась, и всё происходящее вдруг обрело интимную двусмысленность. «Почему он так тяжело дышит?.. Я его заразил?..» Марк чувствовал теплый аромат чужой кожи, будто завороженный, продолжая смотреть в эти глаза, и ощущал, как с каждой секундной горячая рука сжимает плечо всё сильнее, слегка притягивая ближе. Но...куда ещё ближе?.. Марк пытается пошевелить ногой, но трётся о чужие бёдра, удивляясь, почему его это дико смущает. В этот момент Донхёк наконец просыпается, его зрачки резко расширяются, щёки краснеют, а руки отталкивают...       Марк почти падает в обморок, окончательно прощаясь с мирной жизнью, когда второгодка вылезает из убежища и начинает поправлять одежду, не обращая ни малейшего внимания на оторопевших преподавателей...       – Ли Донхёк?!? – голос директора звучит на октаву выше обычного.       – А это кто?.. – химик поправляет очки на переносице, указывая на Марка, который всё ещё стоит в шкафу.       – Что?! Там кто-то ещё?!? А... Марк Ли... Это ты, дружище, – под внимательным взглядом молодого директора, переведённый студент неловко выбирается из укрытия, пытаясь подобрать хотя бы одну логичную причину для объяснения, но...       – Возьмите, – Донхёк достал тест, тыча помятыми листами в грудь химика. – Он забыл его сдать, так как очень плохо себя чувствует. Он ничего не правил.       – Чт-... Что?.. А, да... Конечно... Да... Спасибо, – Чону подозрительно покосился на директора и взял листы, одарив учеников обворожительной улыбкой. – Всё хорошо?       Марк не сразу понял, что вопрос адресован ему, поэтому неловкая пауза под аккомпанемент саундтрека Animal Crossing слегка затянулась.       – Что?! Ааа, даа... Да, мне уже лучше... Мы взяли таб-...кхм... Я принял лекарство и чувствую себя лучше, да. Спасибо.       – Отлично.       Директор перестал задумчиво трогать подбородок, переводя внимательный взгляд с одного школьника на другого, и, откашлявшись, собирался что-то спросить:       – Вы…       – Мне пора, – слегка кивнув головой, Донхёк покинул комнату со скоростью, близкой к скорости света, и Марк собирался повторить его манёвр, вот только Марк – всё ещё просто Марк.       – Минуточку, – совершенно не смущаясь забавной музыки на фоне, Тэён поправил галстук, взглядом подзывая старшеклассника. – Марк, скажи пожалуйста: что вы делали, что вы делали там вмЕстЕ, и что вы вообще планируете делать?       – Что?.. – у химика этот вопрос вырвался одновременно с Марком, и он неуверенно покосился на своего начальника.       – Что, – однако директор Ли выглядел так, будто точно знает чего хочет и чего не знает, что не скажешь о вконец растерянном канадце.       – Я… Мы просто…       – Вы просто..?       – Учитель Со попросил меня подготовить Ли Донхёка к экзамену на курсы в университет и…       – Учитель Со? – директор с химиком переглянулись.       – И я… Я простудился, и забыл сдать те-       – Минуточку, Марк, подожди, – Тэён выставил вперед руку. – Что конкретно тебе сказал сделать классный руководитель?       – Конкретно?..       «Почему у них такие лица, будто бы мы говорим об инопланетянах, зарывших клад на фабрике Кока-колы?..» Сейчас Марк дико жалел о своем согласии на всю эту авантюру с вскрытием дверей, но если уж начистоту: его разве кто-нибудь спрашивал?       – Он попросил меня позаниматься с ним английским в течение двух месяцев и…       – И всё? Он больше ничего не говорил?       – Он сказал, что мне будет полезно и…       – Тебе?       – Да, но я не очень понимаю, что вас смущает и, если честно, то…       Вдруг Тэён вскочил и похлопал канадца по плечу, широко улыбаясь так, будто бы не просто только что вручил ему золотую медаль, но, заодно, выиграл джекпот…       – Отлично, дружище! Если ты так говоришь, и Джонни тебе доверяет, то всё просто отлично! Ну, а теперь, думаю, тебе пора домой, не правда ли?              Сразу за приоткрытой дверью злосчастной лаборантской, оперевшись о стену, стоял Ли Донхёк.       – Пошли… Я подвезу тебя.              Когда чёрный роллс-ройс остановился перед воротами его дома, Марк помедлил выходить.       Пассажирская зона была отгорожена от водителя стеклом, но канадец даже сквозь него чувствовал, насколько мужчина в костюме встревожен ходом событий… Когда они спустились с крыльца, машина уже ждала. Донхёк открыл сначала переднюю дверцу и попросил Марка назвать ошеломлённому водителю адрес, затем захлопнул её, не сказав ни слова, и открыл заднюю.       – Садись…       Кожаный салон пах роскошью, машина ехала бесшумно, а Марк никак не мог осмыслить всё, что сегодня с ним произошло…       – Почему у меня такое ощущение, что этот мужчина готов вызвать 911?.. Я похож на преступника? Или, может, эта машина президента?       Донхёк продолжал смотреть в окно, откинувшись на спинку мягкого сидения… За всю дорогу они не проронили и слова. Видимо, парню в капюшоне тоже есть о чём подумать. Хотя… Когда это они, в принципе, просто разговаривали?       – Президента?.. Хах… Просто ему запрещено возить в этой машине кого-то ещё, помимо меня.       – Почему?..       Донхёк повернулся, внимательно всматриваясь в лицо нежеланного пассажира, которой по какой-то причине всё ещё не вышел из машины.       – Наверное, наши занятия лучше прекратить, mister Mark Lee.       – Почему?       – Джонни тебя надул. В этом нет никакой пользы ни для одного из нас.       – Что?.. Но… – Марк сам не знал, почему расстроился…       Если быть честным, за всё время, что он переехал… Нет, вообще, за всё время… Сейчас с ним действительно что-то происходило. Сейчас его голова постоянно занята разными мыслями, переживая множество противоречивых эмоций, и это так оживило его будни, что одна мысль о том, что всё вернётся на свои места, била по нему сильнее, чем понимание того, что центр всех перемен сейчас сидит прямо рядом с ним.       Но с другой стороны… Ему ведь с самого начала всё это жутко не нравилось. Так что же изменилось?              «I don’t know where I’m goin’ ~        If I gotta take the high road, I’m rollin’ ~ »       Марк открыл рюкзак и достал папку с новой темой, которую готовил вчера полночи, чтоб вы знали. Он вытащил оттуда верхний лист, написал на нём свой номер и вернул его обратно, протягивая задания второгодке.       – Принесёшь во вторник. Надеюсь, я к этому времени поправлюсь. Если будет что-то непонятно, пиши. И… Спасибо тебе за сегодня… Ты… Ты действительно помог. Увидимся.       Марк хлопнул дверцей и зашёл в дом, не оглядываясь…              «We don't go there no more, we don't see sun no more ~ »              Вплоть до Рождества парни виделись каждые вторник и пятницу…              В кабинете достаточно холодно, они сидят в куртках, периодически дыша на руки. Донхёк делает тесты по аудированию, Марк пытается не заснуть под монотонный голос диктора… В итоге он не выдерживает и достает геометрию. Им задали слишком много…       «I'm sure I'll find it       No one help me when my eyes go red       I'm sure I'll find it …~ »       Марк не замечает, как наступает тишина, а второгодка склоняется над его тетрадью… Он всегда заканчивает делать задания раньше и помогает Марку с точными науками… Канадец привык к его запаху антисептика и бинтов, и больше не реагирует на это так остро…              – Можно я буду звать тебя Хёк?       – Без разницы.       – Можешь звать меня «хён»… Если… если хочешь…       Второгодка хмурится, но Марк видит, ка он изо всех сил старается не улыбаться…       Забавно…              Хёк весь вечер морщится, незаметно трогая бок, а на тестах канадец замечает кровь… Он ничего не спрашивает, лишь молча протягивает заживляющую мазь, которую заранее взял из дома и продолжает указывать на ошибки.       В целом, этот странный парень – довольно способный ученик.       Чего не скажешь о Марке.       «Кто придумал логарифмы? Закапайте его… Уже?!.. Жаль...»       Иногда Марк говорит это вслух, и Донхёк ехидно улыбается.       Красиво…              «I don’t know where I’m goin’ ~        If I gotta take the high road, I’m rollin’ …~ »              Марк прокрадывается в кабинет отца и крадёт книги по селфхарму, всю ночь штудируя их.       Ничего не понятно…              Он смотрит, как Хёк закусывает нижнюю губу, сосредоточенно сочиняя эссе на английском, а в голове всплывают строчки из медицинских книг. «Самоповреждение не всегда связано с физической болью. Мы словно всё время тянем за ниточку,начиная распускать себя по швам…»       Что же с ним случилось?..       На длинных ресницах повисла ресничка, и если её не снять, она может попасть в глаз… Марк медленно тянет руку и большим пальцем проводит по чужому веку, отчего Донхёк вздрагивает, затем покрывается пятнами…       Мило…              «Depression put me into places where I'm stuck in the seams       They sealed my mouth and said the only way to breathe is to scream…~ »              Ему нравится слушать, как Хёк играет на рояле перед занятиями, и наблюдать за изящными пальцами, бегающими по бело-чёрным клавишам инструмента…       Один раз Марк побеждает страх и спрашивает, зачем парню Сеульский университет, ведь там нет музыкального факультета, и тут же жалеет об этом… Между ними вновь вырастает стена, и приходится заново пробираться через топи, взвешивая каждый шаг, чтобы подобраться ближе.       «That we all can find a way…~ »              Но на следующем занятии он снова совершает ошибку, спросив про родителей…       Следующую ночь Марк проводит за созданием списка запрещённых тем, пока его не прерывают.       – Слушай, сынок… Почему микроволновка греет тарелку, а не суп?       Марк вздрагивает и оборачивается на дверь, неловко прикрывая писанину рукой.       – Мама? Ты чего?.. Какая микроволновка, два часа ночи!       – Я рада, что ты понимаешь это, милый.       – Хорошо, хорошо… Я уже ложусь.              «Lost a part of me, but I am still here…~ »              Донхёк опять объясняет ему новую тему по матанализу, и Марк ничего не понимает… Он раздражается, но второгодку, похоже, это только забавляет.Хёк смеётся, а канадец думает о том, что они стали слишком близки и этот смех ему действительно нравится. Вот только он как не знал ничего, так и не знает, всё ещё гадая, с чего же начать.       Через пару дней зимние каникулы.       Их занятия подходят к концу…       «Отец давно бы уже со всем разобрался…»       Но Марк не отец, к тому же он всё ещё прекрасно понимал, что его никто не просил о помощи.       Скорее… Он сам нуждался в этом…       Почему?       Хороший вопрос…       «I'm sure I'll find it…~ »       Марк ловит себя на том, что опять следит за Хёком, поглощая каждую его эмоцию и движение, пока тот с недовольным лицом работает над ошибками. «Я ему не нравлюсь…» Он решил так, потому что Донхёк не подпускал его близко, сам частенько нарушая границы. Он никогда не называл его хёном и избегал смотреть в глаза, отвечая всегда грубо, коротко и однозначно…       Как бы то ни было, а время шло, и каждый из них привыкал к недостаткам другого.       Пока однажды не выпал первый снег, и Марку не признались в любви…              …              Это был последний день перед праздниками. С утра шёл снег, но он тут же таял, стоило белым хлопьям коснуться земли. Плановая уборка класса затянулась, и все торопились домой, чтобы помочь с подготовкой к Рождеству. Марк завязывал шарф, когда к нему подлетел Юкхей, цепляясь за все парты.       – Бро, у нас проблемы… Ю ноу? У нас буквально биг трабл!       – What?! Джонни не понравилось, как мы протёрли пыль? Бля… Я говорил тебе поменять воду! Валим быстрее, скажешь потом, что живот заболел, а я…       – Нет, бро… Всё намного хуже.Сии вон ту бьютифул гёрл у передней двери? Она хочет с тобой поговорить.       – Со мной?!       – Вот и я удивился… Нахрена ей ю, когда ай эм? Странно… Би кэрфол, бро, окей?       – Okay, okay…       На улице было темно и холодно, поэтому Марк удивился, когда девушка повела его куда-то на задний двор, за школу. Ему показалось, что из верхних окон доносится игра на фортепиано, и это беспокоило… Почему-то ему бы сейчас очень не хотелось оказаться под окнами музыкального класса.       – Что-то случилось? – Марк знал эту девушку. Она была одноклассницей Ли Донхёка и первой красавицей на потоке.       – Эмм… Прости, что докучаю, но… Завтра Рождество и… Это было моё желание…       Она смущённо поправила волосы и, набравшись смелости, подошла ближе, глядя в глаза, отчего Марк занервничал ещё больше.       – Я… Эммм… Ты мне нравишься, Марк! Будь моим парнем! Пожалуйста! – она выпалила это на одном дыхании и закрыла лицо руками.       – Что?.. Я?.. – это было неожиданно, но всё же очень лестно.       Всё-таки не каждый день ему признавались в чувствах такие красавицы…       Марк не мог скрыть смущенную улыбку, а в голове носилась толпа необузданных мыслей с плакатами «SOS!» и «What should I do?!». Паника нервно тыкала в спину, а руки потели, однако канадец никак не мог понять, что он должен ответить…       Здравый смысл подсказывал, что он пожалеет, и что нужно согласиться, ведь всегда можно закончить, было бы что начать.Разве не этого он хотел? Ярких красок и побольше смысла в буднях… Да, он очень хотел. Вот только не успел он мысленно поздравить себя, как услышал собственный голос:       – Мне жаль… Я действительно не хотел портить тебе праздник, но… Прости… Я… У меня пока нет на это времени.              Марк сидел перед духовкой, наслаждаясь пряным ароматом праздничной индейки, и ждал, пока не прозвенит таймер.       «Я просто струсил… Она слишком красивая…» Он всё ещё не отпустил неловкую ситуацию…       – Макы-я, тебе звонят!       Марк вернулся в столовую и взял, брошенный на диване телефон.       – Марк? Добрый вечер. Это Джонни Со.       – Учитель?! – канадец покосился на часы. Десять вечера… – Что-то случилось?       – Это я у тебя хотел бы спросить!       – Что?       – Нет, ничего. Послушай, Марк. Это очень важно. Я играл в гольф и потерял свою клюшку, ты не мог бы мне её принести?       – Что?.. Я не понимаю, о чём вы…       – Гольф, Марк. Игра такая. Быстро одевайся и беги за моей клюшкой, пока не поздно. Или придётся вызывать полицию, а нам этого очень бы не хотелось…       – Но, учитель, что за..?       – Марк. Ты сейчас оденешься и вернёшься в школу, это пять минут ходьбы, ну! Поднимешься на крышу и поищешь мою клюшку. Тебе это просто жизненно необходимо! Или будете с Юкхеем дежурными даже после выпуска, ясно?              Поднимаясь на крышу школы, Марк вспомнил все ругательства, какие только выучил за 19 лет жизни. Он не стал объяснять матери, что идёт за клюшкой своего шизанутого учителя, не рискуя авторитетом школы в её глазах, поэтому сказал, что просто добежит до магазина и обратно… «Какой, вашу мать, к чёрту гольф за пару часов до Рождества?! Нашёл себе жертву… Fuck!..» Его взгляд привлекли пятна крови на перилах, и Марк остановился. Если так подумать, на некоторых ступеньках до этого тоже встречались какие-то тёмные пятна… Плохое предчувствие, будто кубометр ледяной воды, обрушилось мгновенно, захватив целиком. Сегодня была пятница, но они отменили занятие из-за праздника… Марк не видел его в школе, поэтому подумал, что второгодка как обычно прогуливает, но те звуки игры, доносившиеся из окон, могли сказать лишь об одном. Странно, почему он не подумал об этом раньше. Канадец поднялся ещё на один пролёт, и снова на перилах была кровь… Много крови…       Он прыжками преодолел последние ступеньки и через открытую настежь железную дверь выбежал на крышу.