Темные Времена. Их любовь

* * * Роаланна За десять дней Шарль так ни разу и не написал мне. На работе подвернулось запутанное дельце, парочка погрызенных оборотнями магов. Целитель Ру сказал, что они не жильцы, и не дал как следует допросить. Магглорожденные маги, отщепенцы, из Хогвартса вылетели, торговали какой-то ерундой в Лютном переулке. Честное аврорское, мне их даже жаль не было. Вернувшись вечером в поместье, я застала в комнате чрезвычайно взволнованную Подлизу. — Это вам, хозяйка, — пропищала она. В увесистого вида свертке, подписанном «Роаланне», я обнаружила неприятности: ветку дерева, нашу фамильную серебряную ложку и руку. На руке было кольцо: точно такое же, как у меня. Рука Шарля. Магией не пахнет, отрублена. Такой силой должен обладать или маг под заклятьем. Или оборотень. Вот тварь. Я была в восхищении. Взять в плен Трельи, на котором амулетов как блох на нюхлере, — это надо обладать мастерством и адским терпением. Но зачем ему Шарль? Все это я думала, на автомате собираясь. Мантия, нашивка, артефакт Инкарцеро в карман, запасную палочку на пояс, блузку с зачарованием, бутыльки умиротворяшки, Сладкая жизнь, Львиный зев, Тринити Блад. Жаль, что больше артефактов с атакующими заклинаниями нет, я сдала почти все обратно в аврорат Старику. Завещание и письмо с отложенным на четыре дня эффектом громовещателя. Записка Рэндольфу «улетела по делам, к ужину не ждать». Я старалась не врать, особенно брату. Я была уверена: твари зачем-то понадобилась я, возможно, месть, поговаривают, оборотни мстительны и глупы. Ладно, к смерти по пятам быстро привыкаешь. Отдала взволнованно размазывающей по щекам слезы Подлизе записку, запретив говорить брату о свертке, оборотне и вообще об этом деле. Клятву нарушить она не сможет. Я и раньше срывалась среди ночи, ничего страшного. Оседлав метлу, я гнала как бешеная в тот самый лес, где мы брали контрабандистов. Я покружила над полянкой и наконец приметила оборотня. Он умело скрывался в тени деревьев, что не скажешь о Шарле в пижонской белой мантии. Теперь она была грязна, пропитана кровью и порвана. Шарль был в синяках и порезах, левая рука обмотана тряпками. Глаза Шарля бегали, слезились, зрачки расширены — под действием обезболивающих. Я приземлилась и аккуратно поставила метлу около себя, прислонив к дереву. — Здравствуй. Я пришла, отпусти его, и мы поговорим. Зачем он тебе? — Я наказал его. Больше он не причинит тебе вреда. Я едва не расхохоталась зверю в лицо. Шарль? Вреда? Мне? О чем он говорит вообще? — Отпусти. Он не причинял вреда. — Положишь палочку — отпущу. Зачем он тебе? Может, я его прямо тут пришью? Шарль бледнеет и едва заметно сглатывает. Потерпи немного, прости, пожалуйста, что тебе приходится быть разменом в этой драке аврора и оборотня. — Убьешь его, и я сделаю из тебя прикаминный коврик. Патронус! Оборотень кривится и встряхивает Шарля. — Это подарок. Хочешь оставить его в живых — ладно. Но сначала положи палочку. Я аккуратно, не сводя глаз с них, кладу палочку на расстоянии действия артефактов с манящими чарами. Левую руку я так и не достаю из кармана, Шарль слишком близко. — Зачем тебе это? Ты хочешь за него выкуп? Оборотень криво ухмыляется. — Мне нужно было, чтобы он как следует помучился перед смертью за то, как разговаривал с тобой. Он обращается к Шарлю. — Эй ты, выблядок, Роаланна подарила тебе жизнь. Благодари! Шарль кривится: он ненавидит ругательства. Но после очередной встряски сбивчиво и велеречиво благодарит меня. Он тянет время, сползая вниз и вбок совсем чуть-чуть, и этого достаточно. Я резко вскидываю руку с амулетом, активируя Инкарцеро. — Инкарцеро Максима, оборотень, к земле! Тварь успевает аппарировать с резким хлопком, Шарль мгновенно одним совершенно гигантским прыжком хватает мою метлу и, пробежав три шага, взмывает ввысь. Я, ошарашенная нечеловеческой глупостью и предательством, делаю автоматически три шага за ним, крича «Трельи!», и слышу хлопок. Оборачиваясь, я собираюсь активировать щиты, но поздно. — Инкарцеро, Роаланна, — и я сижу на земле в трех шагах от оборотня, поднимающего мою палочку. Так просто. Так глупо. Так что мне даже смешно. Оборотень смотрит на меня. В его глазах мелькает что то человеческое. Ты не ждал, что аврора так легко взять в плен? Чего ты тянешь, убивай, тебе наверняка не впервой. Ступефай(1) летит в меня, и я отключаюсь. Я очнулась в полумраке на жесткой кушетке. Меня ничего не держало, мантия лежала у меня под головой. Голова невыносимо болела, я плохо переношу Ступефай, меня мутило и перед глазами все плыло. Я попыталась сесть, мне помогли. Жесткие и сильные руки открыли для меня пузырек с умиротворяшкой. Мой же пузырек. Выпив зелье, я почувствовала себя значительно лучше. На этот раз оборотень был мягок, Инкарцеро аккуратно опутало мне ноги и руки. Я облизала губы, сердце колотилось как сумасшедшее. Даже когда безумный волшебник из Италии взял меня в плен с целью пустить на опыты, оно так не билось. — Давай поговорим. Я говорила негромко и очень спокойно, как с тяжело больным ребенком. — Как тебя зовут? — Фенрир Сивый. Его голос был глух и низок. Полурык, от которого у меня шли мурашки по коже. — Фенрир, что за цирк ты устроил? Выкуп за меня хочешь? Тебе настолько нужны проблемы с Авроратом, министерством и, собственно, моей семьей? Он, усмехнувшись, приблизился ко мне. — Ты мне нужна. Я не могу выкинуть тебя из головы. Я едва сдерживала сладкую дрожь и невозможный истерический смех. Он приблизился к моему лицу так, что его губы почти соприкасались с моим ухом. Его рука скользнула в мои волосы почти привычным и естественным жестом — как тут и была. — Пока ты посидишь здесь, а потом придёт полнолуние, и у тебя не останется выбора, кроме как быть со мной. Он вдохнул и отпустил меня. Я не выдержала и рассмеялась. Искренне, чисто и от всей души. Мерлин милосердный, я годами искала среди чистейших и благородных мужчин того, кто тронет мне сердце. Родной брат готов был продать меня подонку без чести, совести и отваги. И что же? Вот она я, Роаланна Лейстрендж, старший аврор, сижу тут и понимаю: я влюблена в оборотня. Влюблена взаимно. Столько лет искать себе достойного мужа, перебирать лучших из лучших, аристократов волшебного мира, чтобы понять, что искренне и честно, без своей крови, галеонов и умений ты нужна только оборотню. Лучшая шутка моей жизни. Оборотень отшатывается от меня. Похоже, я разозлила его, время действовать. Моя мантия рядом, палочка лежит на столике. Через пять минут Инкарцеро с меня спадет. Эти пять минут оборотень натурально мечется, поминутно глядя в окно. Ему не терпится сделать меня подружкой? Прости, но не сегодня и не со мной. Инкарцеро падает, и на секунду раньше, чем он это понимает, я выкидываю руку с зачарованными пуговками вперед, одновременно соскакивая с кушетки и активируя сережку запрета аппарации. — Акцио, палочка! Петрификус тоталус(2)! Он рычит на меня не в силах двинуться. Силенцио, и ненужные уже пуговки слетают на пол с рукава блузки. Авроры тоже могут быть коварны. Я тщательно одеваюсь, чищу мантию от паутины, грязи и листьев, поправляю локоны. Он внимательно следит за мной ненавидящим взглядом. Уже к безопасному оборотню я подхожу и нежно-нежно целую. Кладу рядом половину своего сквозного зеркала. — Не надо никого похищать, чтобы связаться со мной. Я показываю вторую половину и снимаю запрет аппарации. Я внимательно и нежно смотрю на оборотня. Вид у него ошеломлённый, и только глаза — желтые, дикие и сейчас изумленные донельзя. Я бы тоже, пожалуй, удивилась… — У тебя самые красивые в мире глаза, — говорю я ему и аппарирую к себе в комнату. * * * Фенрир Утром десятого дня на крыльце Лестрейндж-холла лежала посылка с надписью «Роаланне». Внутри было всего два предмета: узкая мужская кисть руки с холёными ногтями и ветка дерева. Когда Роаланна приземлилась, я уже ждал её, стоя между деревьев. Шарль сутулился возле меня. Бежать даже не пытался: то ли так меня боялся, то ли надеялся, кретин, что его спасут. Зря. Судьба этого парня уже решена. Пусть только Роаланна поймёт, к чему всё это. Тем временем она подходит ближе. В её позе чувствуется напряжение. — Здравствуй. Я пришла, отпусти его, и мы поговорим. Зачем он тебе? Вот и пришло время её удивить. — Я наказал его. Больше он не причинит тебе вреда. — Отпусти. Он не причинял вреда. Кажется, она не понимает. Или хочет убить его сама. На мгновение мной овладевают оторопь и обида. Я что, зря потратил время на этого засранца? — Положишь палочку — отпущу. Зачем он тебе? Может, я его прямо тут пришью? — Убьешь его, и я сделаю из тебя прикаминный коврик, Патронус меховой. А она всё так же красива, когда гневается. Вот только теперь правила диктую я. — Это подарок. Хочешь оставить его в живых — ладно. Но сначала положи палочку. До чёртиков обидно, что человек, которого я уже записал в трупы, остаётся жить. И вдвойне обиднее, когда твой подарок не принимают. Не так уж часто я их делаю. Роаланна всё-таки кладёт палочку на землю. — Зачем тебе это? Ты хочешь за него выкуп? Я криво ухмыляюсь. Неужели он ей так дорог? — Мне нужно было, чтобы он как следует помучился перед смертью за то, как разговаривал с тобой. Хорошо хоть, здесь есть, на ком сорвать злость от неудачного разговора. — Эй ты, выблядок, Роаланна подарила тебе жизнь. Благодари! Хорошенько встряхиваю его, чтобы было доходчивей. И тут Роаланна резко вскидывает руку. Сделай она это медленнее, я, может, и попался бы. Но тут сыграли инстинкты: я аппарировал ей за спину прежде, чем успел осознать, что именно в меня летит. Краем глаза я заметил взмывающего в небо Шарля. Плевать, она всё равно хотела оставить ему жизнь, да и аврор под боком не оставлял время на сторонние цели. — Инкарцеро, Роаланна! И извивающиеся путы связывают её тонкие кисти. Что ж, я давно мечтал вернуть этот должок. Теперь — вырубить. А дальше только до вечера дотерпеть, и… Она очнулась на кушетке в одном из запасных схронов. Я сидел как на иголках в ожидании этого момента, поэтому, едва Роаланна открыла глаза, помог ей приподняться и выпить одно из найденных у неё зелий. Теперь можно было не торопиться. Теперь можно просто наслаждаться её присутствием, её видом, её голосом и запахом. И, конечно, предвкушением того, что случится, когда выйдет луна. Роаланна говорит что-то о выкупе, об аврорате… Она всё ещё не понимает происходящего. Наклоняюсь к ней поближе и говорю вслух то, что столько раз повторял в мыслях. — Ты мне нужна. Я не могу выкинуть тебя из головы. Запускаю руку ей в волосы (как давно мне этого хотелось!). Они удивительно мягкие. Интересно, какой будет её шерсть после превращения? — Пока ты посидишь здесь, а потом придёт полнолуние, и у тебя не останется выбора, кроме как быть со мной. Вдыхаю напоследок запах Роаланны и отпускаю. Теперь ей деться некуда. Роаланна заливисто смеётся. Это настолько неожиданно, что я отшатываюсь. За секунду разум успевает передумать целый ворох мыслей. К чему этот смех? Надо мной? Или над собой? Или ещё над чем-то. Индюк думал, думал, да в суп попал. Вот и я прозевал в себя заклятие. И участь моя теперь будет не лучше, чем у того самого индюка. Второй раз она меня не отпустит. То, что было дальше, было чудом. Роаланна поправила свою одежду и подошла ко мне. Лицо Роаланны оказались близко-близко, и я ощутил нежное и чуть влажное касание её чудесных губ к своим. Затем она отстранилась и положила рядом какой-то предмет. — Не надо никого похищать, чтобы связаться со мной. Роаланна показала мне вторую половинку магического зеркала. Её взгляд, такой внимательный, такой чистый и пронзительный, прикован ко мне. — У тебя самые красивые в мире глаза, — говорит мне она. «У тебя самые красивые в мире глаза», — думаю я одновременно с её словами. Роаланна исчезла, а я остался стоять столбом посреди комнаты — с горящими от поцелуя губами и бешено стучащим сердцем. * * * Большую часть следующего месяца я прятался. Следовало убить Шарля, когда была такая возможность, а теперь со дня на день моё лицо должно было появиться в списке разыскиваемых преступников. Но время шло, а портретов так никто и не видел. Похоже, тут постаралась Роаланна. О ней, кстати, я не забывал ни на минуту. Много раз доставал кусок зеркала, вертел его в руках и прятал обратно в карман, не зная, что сказать. То, как закончилась прошлая встреча, изрядно выбило меня из колеи. Я был готов к победе или поражению, но не к тому, что всё желаемое достанется просто так. Женщина, которую я любил, сама выбрала меня, и это просто не укладывалось в голове. Шли дни. Время подходило к следующему полнолунию, а желание увидеть её снова становилось невыносимым. Так что в один прекрасный момент мои пальцы крепко обхватили зеркало, а голос произнёс: — Роаланна! Я хочу встретиться…

***

1) Ступефай — заклинание оглушения 2) Петрификус тоталус — заклинание, сковывающее все тело.