Арахнид

"Сорву с себя что смогу, что мешает жить - И стоя, и на бегу - знаю, кем мне быть! Где в этот раз, чёртов шанс изменить судьбу! Надежда есть - ждать час Икс!" Кукрыниксы, Надежда.

О своей беременности Виен узнала только когда её живот стал быстро расти. Её не тошнило, не рвало и даже передвигалась она до самых родов на удивление шустро и легко — полная противоположность первой беременности от Сехуна. Они дали ему имя — Чимин. Но на этом сюрпризы не закончились. Их с Чонином сын родился настолько спокойным и человечным, что иной раз Кан забывала, что он всё же арахнид. Лишь в моменты его ярости или охоты он показывал своё истинное обличие. В остальном же его поведение и размышления были больше человечными. Чимин, несомненно, удовлетворял свой сексуальный голод, но ни разу никто в деревне или близлежащих селах и городах не поднял панику из-за мёртвых женщин. Потому что он их не убивал. Он научился удовлетворять свои потребности без страшных последствий. Не стремился убивать, если только это не самозащита или защита их паучьего гнезда. Чимин стремился к познанию мира, к самосовершенствованию и уединённому стилю жизни. Опасения Виен, что её второй сын уйдет вслед за первым не оправдались и она была счастлива. Наконец, она почувствовала, что у неё есть семья. Новый Король Пауков же, хоть и не сразу, но смог себя контролировать и быть человеком большую часть своего времени. Они с Виен очень хотели выбраться из этого дома и вернуться обратно домой в город, увидеть родителей, да и просто жить в привычной им цивилизации. Но чем больше времени проходило, тем чётче они осознавали, что им не место среди людей. Их паучья сущность была слишком непредсказуема и порой доставляла хлопоты. Поэтому, скрепя сердце, они приняли совместное решение остаться в этом доме. Всеми необходимыми для жизни вещами и условиями их снабжала целая деревня; страх перед Королём Пауков не угасал, и жители готовы были на всё, лишь бы их не трогали. Кан всё же решилась написать матери откровенное письмо, в котором рассказала вкратце о том, что с ней и Кимом произошло, как они сейчас живут, что с ними всё хорошо, но естественно, вернуться они не могут — это слишком тяжело и опасно. Девушка не могла ей позвонить, не могла слушать её слезы и дрожащий от горя голос. Пусть лучше мама прочтет письмо, чем услышит грустный придавленный голос дочери. Чонин же воспользовался телефоном в деревне, позвонил своему отцу, чтобы тот не волновался о нём, но тот даже не понял, что сын куда-то пропал. Хмуро усмехнувшись, парень сухо попрощался с отцом и положил трубку. Этого следовало ожидать. Наверное, ему вообще можно пропасть навсегда. Может, горе-отец этого в тайне и желал? Глубокой зимой у Виен и Чонина родились близнецы: Чонгук и Соён. Чонгук с самого рождения вёл себя агрессивно и любил изредка помучить свою жертву. По большей части из-за него в деревне снова воцарился мрак и ужас среди жителей. В селах и городах снова прошлась вспышка убийств молодых девушек. Соён — любимица дочь и сама по себе — чудо, ведь женщина — арахнид, это большая редкость. Характером была похожа на Чимина, такая же мягкая и любознательная, а внешностью и упрямостью пошла в мать. Она была почти копией Виен, и та в ней души не чаяла. Они проводили вместе много времени и дочь была сильно привязана к матери. Кан видела в своей дочери себя, своё отражение и продолжение, и до слёз радовалась такой подарку судьбы, особенно, когда Соён всячески показывала это. — Ну, я же вся в маму, — любила отшучиваться или оправдываться дочь, чем вызывала улыбку на лице матери. Кан была так счастлива, ведь они с Чонином всегда мечтали о семье, и очень любили своих детей несмотря ни на что. И лишь в долгие холодные вечера Виен думала о Тэмине. До неё дошёл слух о том, что он перекочевал куда-то в село, находящееся рядом с Сеулом, и там плетёт свои прочные тёмные сети, оставляя после себя женские трупы. Он строил свою армию. Но Виен всё равно переживала о нём. Не могла не переживать. Она не хотела, чтобы он появлялся и нарушал их семейную идиллию, потому что он слишком похож на своего отца, только гораздо темнее и коварнее. Но тут же хотела, чтобы он ещё хотя бы раз пришёл к ней, чтобы просто увидеться. И он пришёл. Но не затем, чтобы увидеться с ней. В один прекрасный весенний день пропал Чонгук. Просто исчез, будто и не было его вовсе. Не сразу Кан нашла огрызок бумаги — прощальное письмо для матери. На нём ровным почерком было написано: «Не ищите меня, я чувствую своего старшего брата уже давно и иду вслед за ним. У нас с ним одна цель. Прощайте.» Чонин лишь хмыкнул и сказал, что всегда болезненно подозревал, что он уйдёт от них, потому что они с Тэмином слишком похожи. А Виен было так больно, что щемило к груди. Несколько дней она почти не спала, лишь проваливалась в тревожную дрёму, а по утру бежала вниз, надеясь снова увидеть младшего сына. Но он так и не вернулся. А через несколько дней случился ещё более страшный удар по её сердцу. В ту ночь, когда Чонин с Чимином уходили в деревню по делам, Виен с Соён остались одни. Девушка спала в своей спальне на втором этаже, а дочь осталась на первом в зале. Утром, когда Кан проснулась и хотела выйти, то обнаружила, что дверь заперта изнутри. Она постучала несколько раз по двери и позвала Соён, но в ответ была тишина. И тут её затрясло от подступившего к горлу страха и неприятного предчувствия. «Что-то произошло, — ритмично билась у неё в голове мысль и от этого кружилась голова. — Может, Соён решила так пошутить надо мной?» Но что могло случиться? Почему так некомфортно в груди? От волнения она вся взмокла и пеньюар неприятно прилип к телу, казалось, что даже перед Сехуном ей не было так страшно, как сейчас. Что-то точно произошло, она это чувствовала всем своим нутром, хотя не было оснований. Виен снова громко позвала дочь, но в доме царила какая-то зловещая тишина. И только она сделала шаг в сторону окна, как внизу раздался громкий хлопок входной двери. Затем послышались знакомые мужские голоса и Кан облегченно выдохнула. Дверь в комнату открылась и в комнату ворвался переполошенный и крайне агрессивный Чонин, а позади него с испуганным видом метался по комнатам Чимин. Оказалось, что они были уже почти рядом с домом, когда услышали её крики. А забежав в дом учуяли запах, который Киму был до тошноты знаком — запах Тэмина. Но его уже и след простыл к этому времени, как и Соён. Она исчезла. Он забрал её. Плохое предчувствие не обмануло. Виен словно ледяной водой облили. Она не поверила и побежала вниз, прижимая руку к груди, чтобы унять ошеломляющий стук сердца. Этого не может быть, он не мог так с ней поступить, думала она. Но увидев явные следы борьбы в зале и открытое настежь окно, удручённо выдохнула, села на диван и заплакала. Это был самый настоящий удар в сердце. Чимин что-то говорил о том, как Тэмин проник в дом, запер Виен в комнате, очевидно, чтобы она случайно не проснулась и не прибежала на помощь, а потом силой утащил сестру через окно. И судя по всему, это далеко не для родственных душевных разговоров, ведь Соён — арахнид, она идеальна для размножения. А о сестре мог рассказать ему только Чонгук, специально или случайно — не важно. Девушка отрицательно мотала головой, отказываясь верить в произошедшее. Она ещё долго не могла унять дрожь, прижимаясь как можно сильнее к Чонину, и каждую минуту прислушивалась к шуму вокруг — вдруг это всё ошибка и их дочь скоро придёт, и всё станет, как раньше. В объятиях мужа она понемногу успокаивалась. И вспомнив предсмертные слова Сехуна, она вздрогнула: «Ты моя, Чаги. Помни об этом. И я всё равно овладею тобой.» «Вот, что он имел ввиду, — думала Виен, нервно поглаживая себя за плечи. — Мерзавец, всё же добился своего. Он — это Тэмин, его плоть, кровь и одна цель. А Соён — моя дочь, моя плоть, надежда и жизнь. И он забрал её, словно меня, через Тэмина. Моя дочь теперь в лапах чудовища, как и я когда-то… Бедная, бедная моя Соён…" И даже Чонин был создан таковым с помощью пауков Сехуна — его генного материала. У них нет ничего своего. Они живут и размножаются благодаря этому демону. Они здесь из-за него. И будут дальше жить с его незримым, но таким ярким и неизбежным присутствием. Его наследие живет и процветает. Да, они с Чонином обрели некую свободу и семью, но даже это косвенно принадлежит Сехуну. Осознание такой простой, но горькой истины ледяной водой обливало и оглушало их обоих. Они сидели в своей спальне до глубокой ночи, молчали, но прекрасно чувствовали и понимали друг друга. Чонин ещё злился и сокрушался о том, что инцест среди их вида — это частое явление. Он высказал своё опасение по-поводу того, что Тэмин мог забрать Виен вместо Соён, но не стал этого делать, потому что у неё уже есть пара. Но если бы она осталась одна после смерти Сехуна, сынок бы незамедлительно стащил её к себе. — Надо же, даже в размножении Тэмину повезло больше, чем его братьям, да ещё и один братец перешёл на его сторону, — мрачно усмехнулась Кан, утирая слезы рукавом. — Хорошо, хоть Чимин остался с нами. Очень надеюсь, что Чонгук не даст в обиду сестру… Виен хотела пуститься на их поиски, чтобы вернуть дочь домой, но Чонин с сыном сразу остановили её: нельзя вторгаться в гнёзда. Что есть, то есть. Уже поздно метаться, придётся смириться и жить дальше. Они своевременно не отбили, не спасли дочь. Не смогли. План мёртвого Короля Пауков действует и его можно лишь гармонизировать, а природа умеет это делать. Чимин и Соён — противоположности Тэмину и Чонгуку, и это не случайно. Скрепя сердце и тихо проплакав несколько дней, Виен смогла успокоиться и отпустить детей. Жизнь принимала прежнее русло, но дочери очень не хватало и её отсутствие больно отзывалось в груди. Но с этим можно было жить. А через две недели, когда они все вместе втроём шли по лесу из деревни, Чонин почувствовал, что Род его увеличился, возрос. Он остановился и прислушался к себе, к своим ощущениям и чётко увидел нового потомка. Одного. Скорее всего это ребенок Тэмина и Соён, потому что он чувствует прибавление из-за родственной связи, да и Тэмин ему своего рода тоже брат — у них один создатель. А Чонгуку вряд ли так быстро повезло найти женщину с печатью паучьего проклятья. Ким засомневался, стоит ли говорить об этом Виен, ведь она и так еле оправилась после исчезновения дочери и очень переживала за неё. Как она отреагирует на такую новость? Но видимо девушка интуитивно всё поняла, заметив его странное поведение и настороженность. Она бросила на него полный боли и тоски взгляд, но тут же отвернулась и торопливо пошла дальше. Да, она всё поняла. Её напряженная фигура и размашистые движения рук вновь напомнили Чонину о его вине перед ней. Это он не уследил, расслабился и упустил их ребенка. Но в тот же день Ким поклялся сохранить свою семью и больше никого не терять. На его территорию больше никто не зайдёт. А если Тэмин всё же рискнет прийти снова, то он убьёт его. Паук заметил притихшего Чимина, который шёл позади всех, и сбавил шаг, чтобы сровняться с ним. Вид у сына был задумчивый и грустный. Ким шутливо потрепал его за волосы и спросил: — Что-то случилось? Тебе тут скучно? Парень слегка нахмурился и посмотрел на красный закат, отблески которого пробивались через деревья. Он ответил не сразу, а голос его слегка дрожал: — В деревне живет семья, женщины которых носят паучье проклятье, но их поколения все беременеют, как только им исполняется восемнадцать лет, — задумчиво произнёс он и повернулся к отцу. — Наверное, поэтому этот… Сехун не смог утащить у них девушку. Но у них есть ещё дочь, младшая. Ей примерно четырнадцать. На этом он замолчал, снова взглянув на красноватое от заката небо. — Тебе она нравится? — догадался Чонин, в глубине души радуясь и переживая за сына, ведь у них теперь всё не так просто. Не так, как у людей. — Нравится, — кивнул парень и вздохнул. — И не просто нравится. Но её семья в ужасе от меня, свободного арахнида, который может забрать их дочь. Поэтому вряд ли у меня что-то получится с ней, а раньше положенного срока нельзя. У меня почти нет шансов. И это не справедливо. Последние слова он произнёс надломлено, и Чонину стало не по себе. До этого он и не задумывался о том, как тяжело арахниду найти себе пару, и не просто пару, а ту, с которой можно построить полноценную семью. Ведь и Сехун ждал не одно столетие, когда ему, наконец, подвернётся удача. А теперь и сам Ким видел, как Чимину тяжело, да и Чонгуку, наверняка, тоже. Пусть Гук и не с ними, но он был и остаётся их с Виен сыном, и он часто думает о нём. — У тебя всё получится, — Король Пауков похлопал парня по плечу. — Показывай людям свою человечность, и кто знает, может, они изменят своё мнение о нас. Чонин понимал, как это звучит в их ситуации, но не смог сказать, что тому придётся ждать, и ждать довольно долго. Не мог он разрушить мечту сына. Да и к тому же, вдруг что-то изменится и девушка вырастит, уже зная Чимина, что он не причиняет зла, и сама его полюбит? Чимин кивнул и, расправив плечи, шёл дальше уже налегке, будто скинул с себя тяжелый груз. И уже через пару минут они вышли из леса и направились к дому. Из окна второго этажа тут же выпрыгнул Джо и на всех парах побежал к Виен. Забравшись к ней на плечи, он вскинул свои передние лапки в знак приветствия Короля Пауков, а затем крепко прижался к девушке и дальше шёл с ней. Чонин оглянулся на закат, прежде чем войти в дом за остальными. Так красиво. Он подумал о том, что пока они видят как восходит и заходит солнце, любуются им, греются под его лучами, то у них всё ещё есть душа. Они остаются людьми.