Четыре Героя Второй Магической

       Оторваться от него совершенно невозможно! От этих нежных губ, ласковых касаний. От еле слышного шепота, от дрожащих ресниц и нежного взгляда. От раскрасневшихся щек, спутанных влажных волос. От биения живого сердца, в которое до сих пор не совсем верится… И плевать, что мы на мокрой скользкой траве, плевать, что где-то там остальной мир. Сейчас существует только он. Мы. Наконец-то вместе. И беспорядочные поцелуи, руки, дыхание. И бесконечное количество слов на букву л…        Возбуждения не было абсолютно. Тело молчало, оно отступило, оно сдалось под силой моей безумной любви к моему, теперь уже действительно МОЕМУ Гарри… От нежности щемило сердце, переплетались души, от каждой невесомой ласки внутри все сжималось и улетало куда-то далеко, там взрывалось фейерверками и возвращалось обратно, наполняя меня таким всепоглощающим счастьем, что я и сам чувствовал себя летящим от прикосновений его рук и губ. И я сам отвечал такой-же нежностью и лаской, мягкостью и легкостью, все сильнее растворяясь в его счастливых глазах, теряя себя и весь остальной мир…        А мир заставлял вернуться серебряными отблесками от патронусов между ресницами, почти не слышными сквозь наше общее дыхание голосами Гермионы и Уизли, которые безостановочно кружили вокруг нас и, кажется, уже что-то кричали матом.        — Как же… Оторваться от тебя? — прошептал Поттер, чмокнув меня в нос.        — Не отрывайся, — также тихо отозвался я, вовлекая любимого в очередной невесомый поцелуй.        — Мы должны, — ответил он, в последний раз проведя дрожащими пальцами по моей щеке. Поднялся с земли на колени, протянул мне руку. Я ухватился, подтянулся и снова было дернулся к нему.        — Драко, у нас с тобой впереди вечность. Мы все успеем друг другу сказать, а сейчас, к сожалению, нам нужно спешить в замок. Иначе, — хохотнул он, — судя по последнему патронусу от Гермионы, скоро к нам прилетит заклятие вечной импотенции.        — Ну уж нет, этого допустить ни в коем случае нельзя, — улыбнулся я в ответ, поднимаясь с земли и разминая затекшие ноги. — Слишком многое я хочу с тобой сделать, Поттер. Идем.        Пока Гарри вставал и отряхивался, я оценивал свое состояние. Физически я чувствовал себя хорошо, не считая бешеной усталости. Даже головная боль от авады почти прошла. Магия вроде тоже нормально слушалась, что я испытал парой простых заклинаний. Вот только… Родовой перстень на пальце стал абсолютно ледяным. Сначала я не сообразил, что с ним, но, подумав, понял. Я же умер! Мэнор сейчас без Лорда, охранные заклинания пали. Снова придется…       Из размышлений меня выдернула очередная, бог знает какая по счету серебряная выдра, которая появилась из ниоткуда и взмолилась уже со слезами в голосе.        — Гарри, Драко, патронусы же куда-то уходят, значит вы живы. Где вы? Что с вами? Я больше не могу… — волшебное животное всхлипнуло последний раз и растворилось.        Поттер поднял палочку, бросил на меня горящий взгляд и с легкостью, за доли секунды, НЕВЕРБАЛЬНО, наколдовал своего великолепного, статного, гордого оленя.        — Гермиона, все в порядке, Риддл мертв, мы еще в лесу. Идем в замок, — надиктовал он, патронус растворился, моментально доставляя сообщение обеспокоенным друзьям. А Гарри, с лукавой улыбкой повернувшись ко мне, произнес. — Никогда еще так легко и быстро его не вызывал. Я, по моему, сейчас сам способен превратиться в патронус, Драко.        Я, молча взяв его ладонь в свою, переплел пальцы и потянул в сторону замка. Не успели мы сделать и трех шагов, как перед нами вновь появился посланник Гермионы, огласив притихший лес бешеным криком.        — Я убью тебя, Гарри Джеймс Поттер!        Мы, не сговариваясь, дружно рассмеялись. Все ж таки Грейнджер в гневе — это что-то страшное. Я впервые искренне пожалел Уизли. Ему с ней жизнь жить!        Путь до замка по Запретному Лесу был не близкий и, что говорить, не совсем безопасный. Но этой ночью, казалось, все чудовища и страхи покинули это место. Нас сопровождал только лишь лунный свет.        Мы безмолвно шагали меж огромных стволов многовековых деревьев, слыша лишь шелест листвы где-то высоко-высоко. Я вдыхал полной грудью теплый весенний воздух, наполненный ароматами невидимых растений и цветов. Воздух свободы, воздух счастья. Сердце все еще глухо бухало от всего пережитого, и все еще немного не верилось, что это реально, но теплая ладонь Гарри в моей руке убеждала меня в обратном. Идти в тишине и ним за руку было так интимно-прекрасно, но Поттер не был бы Поттером, если бы как всегда все не испортил.        — Слушай, я никогда не спрашивал, а какой у тебя патронус? Ведь он же телесный, я уверен. Только такой мог бы справиться с тем количеством дементоров, что было в Годриковой Впадине, — смотря в темноту, тихо спросил Гарри.        Вот ведь, противный тупой гриффиндурок! Мое сердце немедленно упало в пятки. Несмотря на то, как много было между нами сказано и сделано этой ночью, показать ему моего защитника казалось таким личным, таким… уязвимым, что-ли…        — Поттер, я не могу, — смущенно прошептал я, отвернувшись.        Гарри немедленно остановился. Ну все, аврорский допрос третьей степени начинается.        — Драко. Чего ты стесняешься? — с беспокойством спросил он. — Это хорек, да? Скажи, хорек? Я не буду смеяться, обещаю. Я хочу его увидеть. Даже если это клубкопух.        Я вздохнул. Чертов гриффиндорец, упертый, противный, вредный… Всегда побеждающий очкастый гаденыш. Не поворачиваясь к нему лицом я поднял палочку и закрыл глаза. Отпустил себя, вспомнив все многочисленные «люблю», которые шептал мне мой Герой, и произнес заклинание.        По удивленному вздоху позади себя, я понял, что все получилось. Открыв глаза я чуть не ослеп от света, исходящего от прекрасного магического создания, сотканного из моей любви. Вот она, ее и потрогать можно! Серебристый олень радостно гарцевал меж деревьев. Он был чуть меньше поттеровского, но не менее статный и гордый. Невольно, перед глазами пронеслись все ужасы того мрачного кладбища где я впервые…        — Ох, Драко, — еле слышно прозвучало за моей спиной, и сильные руки обвили меня за талию. — Это…        — Помолчи, пожалуйста, — прошептал я в ответ. Он, слава богу, в кои то веки, послушался и просто уткнулся мне в шею. А меня накрывали эмоции. Годрикова Впадина, Волдеморт, мертвые глаза Гарри…        — Мы победили, его больше нет, я с тобой, — прошептал он мне несколько минут спустя, когда я почти пришел в себя. — Идем, нас ждут друзья.        Друзья… Гермиона, Уизли, Панс, Блейз, Тео, Грег, Винс… Гарри нашел мою ладонь, крепко сжал, и мы двинулись дальше. Тепло его кожи наконец-то полностью вернуло меня к реальности. К той реальности, где я свободен и безумно счастлив с любимым гриффиндурком. Я выдохнул и улыбнулся, кинув на него быстрый взгляд. На его нахмуренные брови, полузакрытые глаза. И рука как-то тяжелее стала что ли. Что он там в своей безбашенной голове опять напридумывал? После демонстрации патронуса в его шрамированной черепушке могло заклинить все что угодно. Мы молча прошли еще минут десять. Я краем глаза наблюдал за ним, с каждым шагом он все больше мрачнел. Какого? Нет, не позволю.        — Поттер, стой, — сказал я, замирая и удерживая Гарри на месте. — Что ты там опять напридумывал себе, горе мое?        — Драко, я, — прошептал он, опустив взгляд в землю, — я…        И внезапно рухнул передо мной на колени. От неожиданности, я чуть отступил, но он мне не дал. Он вцепился руками в мои бедра, уткнулся лбом куда-то в живот и пробормотал.        — Боже, Драко, какой же я подонок!        У меня отвисла челюсть. Чего? А Гарри тем временем продолжал исступленно говорить.        — Какая же я бездушная тварь, Драко… Если бы я знал… Я любил картинку, образ. Да я не любил, я хотел, я желал тело, волосы, улыбку. Но… Я никогда не видел за этим всем человека, понимаешь? Я не видел, что у тебя есть душа, страхи, чувства, привязанности. Я не понимал, что ты не бездушная слизеринская тварь, а человек. Со своими эмоциями, желаниями и страстями. Я был уверен в том, что ты трусливая подлая змея, я сам себя в этом убеждал много лет, и не дал тебе ни единого шанса доказать мне, насколько я был неправ!!!        Моя челюсть отвисала все ниже, а мой сумасшедший возлюбленный все продолжал каяться.        — А ведь я в тысячу раз хуже, чем ты! Я лицемер, конченый лицемер, Драко! Я изрезал тебя шрамами, я не спас, не помог! Я ненавидел, я проклинал тебя, Малфой. Проклинал и ненавидел, любя! И даже шанса не дал… Даже когда ты оказался с нами, я не верил, я не видел что ты честен, я не мог поверить, я БОЯЛСЯ поверить, что это настоящий ты, что ты на самом деле сильный, смелый, отважный, честный, умный, веселый. Я боялся разрешить себе увидеть тебя человеком, а не подлым Пожирателем Смерти, потому что боялся полюбить еще сильнее! Пропасть насовсем и навсегда, раствориться в тебе навеки… Я не верил ни тому что вижу, ни тому что слышу, ни тому что говорит Гермиона, потому что я лицемер и бездушный урод.        Он горестно застонал, а я… В миллионный раз понял, почему полюбил именно его.        — Малфой, ты пережил смерть родителей, ты переживал в одном доме с этими монстрами невесть что, а я только и мог что не доверять и ненавидеть. Ты открылся нам, ты был весь с нами, ты был честен и открыт с нами, со мной, а я… Только и мог, что сомневаться и не доверять! Ты изменил себя, изменил мир вкруг себя, а я скрылся в раковине своего недоверия и никак не мог принять… Я боялся, Драко, боялся, понимаешь. А ты ведь… Я тебя недостоин! Ты же из-за меня потерял метку, верно?        Я кивнул, уже не сдерживая слезы.        — А я не увидел, не поверил, не разглядел! Еще и издевался! Господи, Драко, — он уже перешел на отчаянный шепот. — Я даже не поверил, когда ты мне в хижине сказал что любишь. Я просто ушел! Как же тебе было больно! Господи, как же тебе было…        — Да, Поттер, умереть было в тысячу раз проще, чем пережить тот момент в хижине, — проговорил я, вспоминая свою агонию на деревянном жестком полу.        — Я подонок, какой же я подонок, — простонал он, поднял на меня свои заплаканные глаза и взглянул в мои. В его взгляде было столько раскаяния и любви, столько самобичевания и страха… Мой Гарри, какой же ты… Чудо ты, а не человек!        — Ты найдешь в себе силы простить меня, Драко? — всхлипнув, с надеждой в голосе спросил он.        — Если ты мне сейчас еще раз скажешь, что любишь меня, то я прощу тебе не только это, но еще и все твои косяки за последующие десять лет, — ответил я.        — Я люблю тебя, Драко, как же я тебя люблю, — улыбнулся он в ответ. И, хитро прищурившись, продолжил. — Только за десять?        — Если ты мне сейчас еще раз скажешь, что я твой жених, невеста или кто там… Да не важно кто, главное, что твой, то я прощу тебя на всю нашу будущую совместную жизнь, — прошептал я, запуская руки в непослушные черные вихры.        — Драко, ты все эти годы был прав, я точно полный кретин! — простонал он. — Я же еще не сделал тебе официальное предложение!        Достал палочку, оглянулся по сторонам, призвал что-то из темноты, пробормотал какое-то заклинание, все еще стоя на коленях. И протянул мне тоненькое, немного корявое серебряное колечко.        — Ты окажешь мне честь стать моим мужем?        — Значит, все-таки невеста у нас ты, — ухмыльнулся я, протягивая руку. — Я согласен.        Сияющий Гарри едва успел натянуть на мой палец чуть маловатое по размеру колечко, как вдруг из темноты раздался громоподобный голос Рональда Уизли.        — Гарри, я не понял…        А на нас с Поттером обрушился тайфун из растрепанных каштановых волос.        — Живы, господи, живы, слава богу, вы в порядке, — шептала Гермиона, поднимая с колен все еще заплаканного Поттера и расцеловывая нас обоих куда придется. Но поцелуи длились не долго, и уже через секунду на нас со всей злостью обрушились острые женские кулачки.        — Подонки! Бездушные сволочи! Эгоистичные ублюдки, — кричала она, колотя нас по всем доступным местам. А мы только улыбались ярости подруги. Она ведь не от злости, а потому что очень нас любит! — Мы с ума сходили, не знали что думать, а они тут!        — Гарри, я все еще не понял, — подал голос Уизли, как всегда дико тормозя.        А Гермиона, отошла на несколько шагов, наконец-то перестав нас колотить, уперла руки в бока и продолжила нас отчитывать.        — И чем же таким важным вы тут так долго занимались? Только не говорите, что трахались! Нет, я, очень рада, что вы наконец-то перестали тупить, достали свои языки из задниц и поговорили друг с другом, но что, нельзя было до замка подождать? Сколько хотите там еби…        — Я делал предложение Драко, — быстро перебил подругу абсолютно пунцовый Поттер, кладя руку мне на талию. Одновременно с этим я почувствовал легкие косметические чары, скрывшие шрам на лбу. Без палочки! Силен, Герой!        — А я соглашался, — добавил я, в свою очередь обнимая любимого за плечи.        — Гарри, — опять прорезался Уизли. — Ты же мне обещал, что ты никогда не будешь с ним… Ты тысячу раз поклялся!        — Поклялся? — с недоверием покосился я на Гарри.        — Позже объясню, хорошо? — ответил он мне, чмокнув в щеку. — Рон, я был неправ. Драко как никто заслуживает любви, даже больше, чем я.        — Ладно, Гарри, я не буду больше спорить с тобой из-за него. Это бесполезно, — сокрушенно произнес Уизли, качая головой.        — Если я правильно понимаю ситуацию, — хитро улыбнулась глядя на нас Грейнджер, — у вас будет более чем достаточно времени, чтобы поспорить на эту тему. Лучше рассказывайте, что у вас тут произошло? Что с Лордом? Где Пожиратели? И как вы все это провернули?        — Кстати, да, Поттер. Я и сам еще ничерта не знаю. Что с Риддлом то случилось? — поддержал я подругу. Он же так ничего мне и не рассказал, гаденыш очкастый!        — Драко, и ты не в курсе? — удивленно воскликнула Гермиона.        — Ой, нет, — простонал Гарри, отпуская мою талию и хватая за ладонь, в который раз уже переплетая пальцы. — Избавьте, меня пожалуйста от обязанности рассказывать все это несколько раз, пожалуйста. Идем в школу. Там всем сразу и расскажу.        Где-то вдали промеж деревьев уже сияли огни Хогвартса. Мы вчетвером потихоньку побрели, тихо переговариваясь.       — Если я правильно понимаю, обязанности директора на себя приняла МакГонагалл, верно? — спросил Гарри у друзей.        — Да. Гарри, ты прав. Она руководила обороной школы, — ответила Гермиона. — Теперь она директор. Хотя, непонятно, куда девался Снейп, раз его кабинет ее принял, то он скорее всего…        — Он погиб, Гермиона, — мрачно прокомментировал я. Смерть крестного мне еще предстоит пережить. — В Мэноре.        Поттер сочувствующе сжал мою ладонь.        — Тогда разрешите мне рассказать всю историю и вам и ей одновременно, хорошо? — попросил он. — Это важно.       Выйдя на опушку леса, мы с Гарри остолбенели. Неужели это… это наш родной Хогвартс? Несколько некогда высоких башен были почти разрушены, вместо главного моста зияла черная, бездонная дыра, трава вокруг была обожжена, Гремучая Ива обугленным остовом чернела на фоне светлеющего неба. А в отдалении догорал Квиддичный стадион… Ужас сковал сердце в железные тиски. Мы просто молча стояли и смотрели на покрытый ранами величественный замок, не в силах вымолвить ни слова.        — Это было… ужасно, — прошептала Гермиона.        — Это и сейчас ужасно, — также тихо откликнулся Гарри, сжимая мои пальца почти до боли. Я просто молча сглотнул, в ответ стиснув его ладонь.        Радовало одно — то тут то там вдали горели огни люмосов и сновали люди. Учителя, ученики, просто защитника замка. Раненые, грязные, уставшие, но живые. Люди выстояли. А стены отстроим.        — Мы же будем неделю добираться до директорского кабинета, — нарушил я безмолвную тишину. — Все они… Они не пропустят нас спокойно, каждый будет расспрашивать, говорить что-то. Гарри, мы не сможем попасть к МакКошке и к ужину!        — Ты прав. — ответил Поттер, задумавшись. — Нужно что-то… Придумал!        С хитрой улыбкой, он отпустил мою руку и повернулся к друзьям. В его глазах опять горел огонь. Бешеный, дерзкий и озорной. Огонь жажды приключений. Который всегда оборачивался проблемами для Геройской апетитной задницы. Ох, не к добру это…        — Гермиона, Рон, — сказал он, сверкая глазами, — возьмите у Драко мантию и найдите МакГонагалл. Скажите, что мы будем ждать ее в кабинете.        — А мы?        — А вы?       Одновременно ответили я, Рон и Гермиона.              — А для нас, скорее всего, есть другой путь, — улыбнулся Гарри, притянул меня к себе, обнимая одной рукой. — Ты мне доверяешь? — шепнул он мне прямо в ухо, пуская мурашки по спине.        — Тебе одному, — без раздумий отозвался я, наслаждаясь его горячим дыханием.        — Тогда отдай Гермионе мантию, обними меня крепче и сосредоточься на кабинете директора, — опять прошептал он, невесомо целуя в висок.        Я уже снова плыл от его прикосновений и готов был отдать все что угодно, чтобы они не заканчивались никогда. Молча достал из кармана мантию, кинул в сторону притихших и удивленных гриффиндорцев и нежно поцеловал своего Гарри, потому что ну уже не мог просто больше сдерживаться!        — Нет, ну я отказываюсь на это смотреть, — возмущенно пропищал где-то в ином мире Уизел. А я на секунду оторвался от любимых губ.        — Я знаю четыре разных заклятия слепоты, выбирай, — бросил я, возвращаясь к губам Поттера. Мягче и нежнее которых ничего и никогда не встречал в своей жизни.        — Чертов хорек, — пробурчал Рон в ответ.        — Тупой нищеброд, — пробормотал я в поцелуй.        Гарри хохотнул, прервал поцелуй, и глядя мне в глаза сказал.        — Рон, Гермиона, ничему не удивляйтесь. Найдите директора. Встретимся в ее кабинете. Драко, сосредоточься.       Я вспомнил заставленный всевозможными непонятными штуковинами кабинет Дамблдора, даже почти учуял аромат чая и лимонных долек. И в эту секунду мир схлопнулся, за низ живота потянуло и мы… вырвались из вихря АППАРАЦИИ в кабинете главы Хогвартса.        — Как? — Задохнувшись от удивления, спросил я, растерянно оглядываясь по сторонам. О Дамблдоре здесь почти ничего не напоминало. Горы книг и склянки с зельями, свитки рецептов и сушеные травы, развешанные возле окна… Крестный… Сердце кольнуло.        — Расскажу, когда все соберутся, мой хороший, — улыбнулся Гарри, взъерошив мои волосы. — Думаю, у нас есть минут пятнадцать, может быть даже больше. Наедине. Ты хочешь поговорить, или…?        — Или, — моментально отбросив все мысли, ответил я. А дальше были только поцелуи, нежные ласки рук везде, где только можно дотянуться и громкий стук двух безумно влюбленных сердец…        Сколько времени прошло, я, конечно, не знал. Время в объятиях любимого было несущественным, неосязаемым, невозможным. Прервались мы только, когда услышали деликатное сухое покашливание. В дверях стояла директор, а за ней маячили встревоженные лица друзей.        — Мистер Поттер, мистер Малфой, я извиняюсь, но это не то место, чтобы… — строго начала она, но, нервно всхлипнув, не выдержала и кинулась к нам, обнимая.        — Гарри, Драко, мальчики мои, вы живы, слава богу! Дорогие мои, родные, вы в порядке, — причитала уже не директор, а просто женщина, пожилая, уставшая и обеспокоенная. И не переставала нас целовать. Ну ладно, Поттера, это нормально и ожидаемо, они все его боготворят, но и меня, Драко Малфоя!!!        — Госпожа директор, — смущенно выпутавшись из объятий, промямлил я, — Вы что? Вы зачем?        — Ой, да ладно вам, мистер… — она вздохнула, все еще не выпуская из рук уже пунцового и до ужаса взъерошенного Поттера. — Драко, вы мой ученик. И не просто ученик, а герой, насколько я понимаю. И я очень очень рада, что вы невредимы. Тем более, — подмигнула она, — судя по всему вы стали намного ближе к некоторым моим гриффиндорцам. Или я ошибаюсь?        — Не ошибаетесь, профессор, — склонив голову, тихо отозвался я, изнутри переполняясь гордостью, что она теперь знает, кому принадлежит великий Гарри Поттер. — Спасибо вам. Я тоже рад, что вы в порядке.        — Профессор, — пискнул Поттер откуда-то из-под руки пожилой ведьмы, — нам нужно вам кое что рассказать. Это очень важно.        — Хорошо, Гарри. Садитесь, — кивнула она нам четверым на удобные мягкие кресла, появившиеся из ниоткуда вокруг ее стола. — Что то еще нужно?        — Директор, мы бы не отказались перекусить, — ответил Уизли. Ну конечно, кто о чем, а Уизел о жратве. И тут мой желудок предательски заурчал. А ведь и правда, я даже не могу вспомнить, когда мы нормально ели последний раз.        Пока домовики проворно расставляли на столе все, что смогли найти в полуразрушенном замке, мы хранили молчание. А когда горячий, ароматный чай был разлит по пузатым чашкам со сверкающими на них звездами, Поттер начал свой рассказ.       В шоке были все. Уизли и Грейнджер молча переводили свои обалдевшие взгляды с Гарри на меня и обратно. Профессор плотно сжав челюсти и стиснув руки в замок внимательно слушала, периодически кивая своим мыслям. А я… Я был просто в АХУЕ! Хранители Хогвартса! Воплощение душ Слизерина и Гриффиндора! Как это возможно? Что это вообще? Это реальность, или просто бред Гарри, вызванный лордовской авадой? Однако, теперь аппарация в стенах школы выглядела логично. В общем, когда Гарри закончил, мы завалили его вопросами. Беседа продолжалась около трех часов. Мы рассказали МакГонагалл обо всем, что пережили за последний год, ну, исключив, конечно, некоторые личные подробности. Про судьбу, постигшую Северуса, Гарри говорил приглушенно, кидая на меня осторожные обеспокоенные взгляды.        Наша беседа окончилась уже когда солнце вполне себе уверенно светило в окна кабинета. А мы валились с ног от усталости. Заметив это, директор отправила нас отсыпаться.       — И настоятельно рекомендую вам всем спать РАЗДЕЛЬНО, — особо выделила она, улыбаясь. — Чтобы вы действительно отдохнули. Драко, гостиная Слизерина цела, ты можешь спокойно апарировать в свою комнату, там никого кроме тебя не будет. Гарри, Рон, Гермиона, вам в гостиную Хафлпаффа, башня Гриффиндора сильно пострадала. Укрепляющее и зелье сна без сновидений я пришлю с домовиками. Всем вам. Отдыхайте, вы заслужили.       Мы не стали в кои то веки спорить, понимая, что она абсолютно права. Отдых был необходим. Поднявшись из-за стола, мы, вяло переставляя ноги, направились к выходу, но Поттер настойчиво остановил меня.        — Драко, подожди секунду. Идем.        Он потянул меня в сторону, противоположную двери. Сначала я не понял, зачем, но когда мы остановились перед портретом лукаво улыбающегося Дамблдора… Старый паразит! Он неплохо, наверно, посмеялся, глядя на все что он сделал с нами, но все же…        — Спасибо, директор, — озвучил пришедшую к нам обои мысль Гарри. А портрет хитро подмигнул и притворился спящим.        В моей комнате действительно никого не было. На душ сил я не нашел, поэтому, сбросив верхнюю одежду, просто упал на кровать и вырубился.