Кровавый хаос

Каждое утро во Внешнем Мире похоже одно на другое: алое солнце выкатывалось из-за высоких гор, небо приобретает красновато-оранжевые оттенки, правда редкие перистые облака слегка скрывали красоту небосвода. В остатках сада щебетали птицы, шумел лёгкий ветерок, волнующий фиолетовые кроны деревьев, а в прудиках плескались рыбки. Весь этот вид был затрапезным, но таким родным и уютным, что не хочется менять его ни на что на свете. Пусть интерьер императорских покоев выполнен в тёмных тонах, но от игривых лучей солнца, что скачут по стенам и мебели, невозможно укрыться. По полу была разбросана одежда царственных супругов, желавших вчера утопить свою страсть в ночи. Упав на зеркало, солнечный зайчик стал ещё светлее и более непредсказуемым. Синдел тихонько сопела, обдавая лёгким шею Шао Кана, который сам довольно громко храпел, но жена привыкла к этим звукам, ставшими ей самыми родными. Один из солнечных лучиков бесцеремонно упал на Императора, вытягивая его из гущи прекрасных цветных снов. Кан продрал глаза, и первое что он увидел — смоляную макушку Императрицы. Канум всё ещё тихо спала в объятиях мужа и совсем не желала прерывать свой чудесный сон, по её улыбке было понятно, что она видит сказочные грёзы. Внешнемирец немного отодвинулся, чтобы видеть лик своей прекрасной эденийки, он не желал её будить, уж слишком она устаёт за день. Муж нежно коснулся мягкой щеки жены и как можно более невесомо провёл по ней когтём, он стал необычайно нежным ради неё и для неё, такая красавица заслуживает перемен и всего самого лучшего. Но вот прекрасное и спокойное лицо Синдел перекривилось от чего-то странного и плохого, она начала жмуриться, дёргать носиков и что-то бормотать. Императрица шла по дворцу, но не с обычными для неё счастьем, радостью и удовольствием, а со страхом, паникой и тревогой, эти чувства были не напрасны: в алых лужах собственной крови лежали мёртвые слуги и стражи, разорванные на части и изувеченные. Двери тронного зала будто по колдовству распахнулись перед Канум, она со всего маху влетела туда и огляделась: казалось ни души. Но вот, на трон Шао Кана будто упал свет тысячи софитов, показывая чей-то могучий силуэт, но явно не Императора. Синдел подошла ближе и увидела, что на троне с закрытыми глазами сидел Принц Рейко, который мёртвой хваткой вцепился в каменные подлокотники трона великого отца. – Рейко, мальчик мой! – всплеснула руками Императрица и, подбежав к нему, обняла единственного сына, но он был неподвижен. – Рейко, сыночек, скажи хоть что-нибудь. Принц резко распахнул очи, Канум улыбнулась, ожидая увидеть небесно-голубые глаза сына, которые достались ему от прапрабабки ледяной колдуньи. Но каково было удивление эденийки, когда глаза её сына алыми, будто наполненными кровью, сын стал похож на демона. – Здравствуй, мама, твои мучения только начинаются, – злобно расхохотался Рейко, этому он научился у отца. Отпустив чадо, Синдел в ужасе бросилась к двери, но там, будто стеной стояли её близкие, друзья, дочери и муж. Все они были околдованы или зомбированы: глаза горели демоническим карминовым цветом, остались одни только белки, зрачки будто укатились под веки. Все они стояли, как вкопанные, злобно хохотали, не давая первой красавице Внешнего Мира и Эдении покинуть тронный зал, она словно попала в засаду или плен. Императрица обернулась к Принцу и ужаснулась ещё больше: на том месте, где ещё пару мгновений назад восседал сын, теперь парил гигантский четырёхрукий демон, похожий на иссохшего шокана с хвостом разложившейся змеи, а голова как у умершего кентавра: череп с огромными рогами. – Ты сгоришь в пучине ненависти и крови, – шёпот монстра был жутким, пробирал до самых костей, но самое страшное было то, что он с каждой секундой подходил всё ближе. Чудовище стало тянуть к Канум свои уродливые иссохшие руки, а сзади всё также раздается злобный хохот. Эденийка зажмурила глаза, закрыла их руками и закричала от ужаса и страха. – Делочка, – послышалось сквозь сон, голос Шао Кана вытягивал Синдел из пучины сновидений, как из зыбучих песков. – Милая, проснись. Императрица в холодном поту вскочила со своей подушки, сердце бешено колотилось в груди, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Канум держалась за голову так, будто там сидит какой-то и разъедает мозг изнутри. Крепкие руки Императора на талии заставили женщину успокоиться, его прикосновения были особенными. – Тебе приснился кошмар, – догадался Кан, коснувшись губами плеча любимой. – Всё ещё хуже, чем тогда с моей тёткой... – прерывисто дышала Канум. – Кто на этот раз испортил твои грёзы? – только с женой внешнемирец терял ту резкость и суровость, становясь самим воплощением ласки. – Я гуляла по нашему дворцовому саду, а потом... – эденийка прижалась к груди мужа, ища утешения в его ровном сердцебиении. – Всё прекратилось будто по щелчку пальцев... Кровь, трупы стражи и слуг... Наш покойный Рейко сидел на твоём троне, но это был словно не он... – В каком смысле? – спросил мужчина. – У него были алые глаза, но не как у Скарлет, все белки были будто налиты кровь, – тяжело вздохнув, ответила женщина. – Потом появился ты, наши девочки, придворные... Вы будто были под какими-то чарами, ваши глаза тоже светились алым светом. – А что потом? – он был уверен, что жена поведала ему не всё. – Потом наш сынок стал чудовищем да таким, что за долгие годы своей жизни я не встречала подобных существ, – продолжила она. – Он сказал, что я сгорю в пучине ненависти и крови. – Да, всё ещё хуже, чем тогда с той ледяной горгоной Ноэлией*, – изрёк Шао Кан, поцеловав жену в макушку. – Знаешь, сейчас я стала вспоминать Рейко чаще, чем обычно, – призналась Синдел. – Может тому есть причина? – Полагаешь, что он жив? – спросил Император. – Я уже и не знаю что думать, – ответила Императрица. – Мне уже давно не снились кошмары. – Вот что, давай позавтракаем и ты сразу забудешь о своих проблемах, – предложил Кан. – Хорошая идея, – улыбнулась Канум. – Только нужно привести себя в надлежащий вид. Как же Синдел любит эти чудные тихие завтраки с Шао Каном, особенно на балконе, когда царственные супруги только вдвоём, отрешённые от проблем и хлопот могут спокойно пить чай, беседовать на разные темы или просто сидеть в тишине. Императорские покои — это просто личных островок счастья ШаоДел среди океана дворца, где рыскают акулы-придворные. Довольно забавная метафора, однако Императрице казалось именно так. Завтрак влюбленных, как всегда, был поистине роскошным: большая ваза наполнена всевозможными фруктами и ягодами всех цветов радуги; кофешенк Канум научился варить те виды кофе, которые понравились в Европе его госпоже, поэтому над столом чуть дымится эспрессо, источая насыщенный аромат цветов и шоколада; внешнемирец лакомился большим говяжьим куском мяса прожарки медиум, а эденийка, как любительница перекусить в течение дня, ела ананасы в сиропе. Супруги сидели на тахте, подставляя лица под солнечные лучи, они наслаждаются временным спокойствием, потому что когда часы пробьют 10 утра, то придётся вновь приступать к делам. – Жаль, что пока невозможно радоваться виду, – вздохнула Синдел, ласково почёсывая лысину мужа. – До окончания садовых работ ещё далеко... – Знаешь, а ведь даже хорошо, что садовые работы затягиваются, – сказал Шао Кан, готовый дергать ногой от удовольствия. – Такое пространство для тренировок! – Ну значит медлительность девочек и Шанг Цунга имеет свои положительные стороны, – хихикнула Императрица, сделав небольшой глоток кофе. И вдруг, тихую утреннюю идиллию императорской пары прервали шумные разговоры, заполнившие собой сад. Оказалось, что из дворца высыпали участники предстоящего турнира, готовые к тренировке и запугиванию будущих противников своим мастерством. Император оказался прав, что полупустой сад стал идеальным местом для тренировок: большое пространство, почти ровная поверхность, к тому же есть возможность замарать соперника землёй. Кан, как маленький ребёнок, подскочил с места, забыв обо всём, облокотился на балконные перила и зачарованно стал смотреть на тренировку. Увлечённые бравым делом, бойцы даже не заметили, что великий Император Внешнего Мира лично наблюдает за ходом тренировки, оценивая боевые навыки участников предстоящего турнира. Императрицу даже умилила такая заинтересованность супруга в турнире, ведь она знает о всех его слабостях и увлечениях: охота, битвы и она сама. Канум оставила на столик ананасы в сиропе, поправила причёску и скользнула к мужу, прислонившись к его руке. – Эх, как бы я хотел поучаствовать! – от смешанных разочарования и радости Шао Кан как можно более мягко ударил по балконным перилам. – Дракончик, тогда приз забирать некому, – хихикнула Синдел, поглаживая мужа по руке. – Зато я изопью кубок вина из твоих рук и потанцую с тобой, и не буду бояться, что это сделает чужак, – парировал Император, приобняв любимую за талию. – Шао, я и так знаю, что ты у меня непобедимый, – восхваляла супруга Императрица, с восхищением глядя на него. – Да и потом кубок вина и танец ничего не значат, сам знаешь, что только тобой наполнено моё сердце. –Знаю, но ты сама понимаешь причину моей маниакальной ревности, – сказал Кан, поцеловав жену в макушку. – И всё равно я люблю только тебя одного! – Канум немного приподнялась на носочках, чтобы поцеловать мужа в щёку. – И пусть ты не участвуешь в турнире, ты давно всем доказал, что тебе нет равных! – Приятнее всего слышать похвалы от любимой женщины, – внешнемирец усадил любимую на балконные перила, чтобы вновь при желании поцелуя она не утруждала себя. – А самое главное, что она без лести и лжи, – прошептала эденийка и обняла мужа. Тем временем участники предстоящего турнира начали свою тренировку, хотя пока она больше походила на простую разминку: обработка ударов на воздухе и воображаемых противниках. Никто не желал стоять без дела и просто трясти руками и ногами, нужно показать свои умения, чтобы устрашить будущего противника. Принцессы и Леди ордена «Императорские Ассасины» были привычны к таким тренировкам, прекрасно помня все свои комбинации. Девушки стояли в одном кругу и отрабатывали удары, абсолютно не задевая друг друга. Китана мастерски метала веера, создавала ими лазурные вихри с крутящими в них лазурными искорками, похожими на лепестки незабудок. Колдовство Милина, которое сияло цветом фуксии и растворялось, как облачка, не успевало оседать: то благодаря телепортации младшая Принцесса падала сверху, то сворачивалась в шар и казалась во все стороны, то метала саи и они вновь возвращались к хозяйке. Джейд то оставляла за собой тени цвета ментола, то мастерски крутила бо и метал разоранг, а то и вовсе растворялась в потоке изумрудного сияния. Скарлет даже из принципа не могла отставать от сестёр, поэтому активно пускала в ход танто, кодачи, сооружала из крови всевозможное оружие: косу, килич, ножи и подобие кола. – Девочки, воздух воздухом, но спину не подставляйте! – крикнул дочерям Шао Кан, чем умилил Синдел. Избранники Принцесс и Леди тоже не собирались стоять на месте, каждый желал доказать себе, противникам, своим возлюбленным и будущим тестю и тёще, что они на многое способны и не зря пришли на турнир. Лю Канг отрабатывал свою ката, при этом концентрируя энергию Ци, создавал пламя в руках, призывал дракона, метал фаерболы, делал «велосипед» и махал нунчаками. Скорпион не зря получил титул грандмастера клана Ширай Рю: он разрезал воздух пламенем своего куная, катаны и вакидзаси, исчезал в огненном вихре и выкрикивал свою фирменную фразу «GET OVER HERE!», Милина сравнивала возлюбленного с японским богом огня и вулканов Кагуцути, уж больно ей понравилась мифология этой страны. Коталю очень повезло, что сегодня была довольно солнечная погода, это делает его ещё более сильным и свирепым: ош-текк неустанно махал мечом макуауитль, ножом текпатль, золотыми серпами, призывал яркие лучи, тотемы солнца и крови, а также превращался в свирепую пантеру, которая ласкова только с Джейд. Конечно, Эррон Блэк не бог, не маг и даже грандмастер, однако он довольно неплохой боец: Эррон боксировал руками, бил ногами, делая подобие дропкика, ловко доставал револьверы и винтовку, перезаряжая их в воздухе, а также использовал ценные подарки Рептилии — ядовитая кислота затеррианца, и клинок из таркатнского лезвия — подарок Бараки. – Я тебе Китану хочу доверить, так бейся лучше! – Шао Кан был доволен навыками избранника старшей дочери, однако желал видеть лучший результат. Верных и преданных слуг в императорском дворце было предостаточно, однако мало кому Император доверял свои дела, мысли, а также право представлять его на турнире, такой чести удостаиваются только лучшие из лучших. В обычные размеренные дни Барака довольно спокойный и даже добрый, но на поле боя становится просто неудержим: его клыкастый оскал наводит страх и ужас, острые лезвия могут пронзить насквозь плоть и разорвать на куски, искры сбивают с ног, а также есть возможность стать флагштоком для знамени таркатана. Был у Кана на службе и другой человекоподобный зверь — Рептилия, последний выживший представитель расу затеррианцев, которых некогда завоевал Шао, а теперь этот свирепый ящер верно и преданно служит своему господину. Все знали, что если таркатан может пощадить противника, не желая расстраивать Императрицу, то затеррианца это вовсе не остановит: он будет драть плоть соперника когтями, сжечь кожу до самых костей своей кислотой, а также будет становиться невидимым и нападать слишком неожиданно, хотя на самом деле это довольно приятный ящер. Все прекрасно знали, что Император и Императрица отдают предпочтение шоканам, нежели кентаврам: Горо стал лучшим воином Кана, Кинтаро его телохранителем, а Шиве доверили жизнь Канум. Соотечественники стояли рядом и отрабатывали удары вместе, набивая кулаки и предплечья друг о друга, делая это настолько синхронно, что хочется визжать от восторга. – Барака, даже не думай жалеть противника на этот раз! – крикнул таркатану Шао Кан, чем немного обидел Синдел. – Рептилия, не вижу стратегии, откуда взялись эти бездумные и бессвязные удары? Горо, Кинтаро, Шива, у вас не турнир по синхронности! – Ну перестань их всех ругать, – шепнула мужу Синдел, а потом обратилась к бойцам. – Вы все большие молодцы, господа! – Ох, избалуешь ты их всех, Дели, – цокнул языком Император, но тут же растаял, когда получил от жены глубокий французский поцелуй. – Займи рот чем-то более полезным, чем руганью, – выдохнула ему в губы Императрица. Из своих приближённых, кроме как на таркатана, затеррианца и шоканов, у Шао Кана была надежда на Шанг Цунга и даже Таню, ставшей своим человеком во дворце. Шанг всем известен своими невероятными навыками: похищение душ, а затем им использование в качестве своих рабов или новых временных сосудов для магии, летающие черепа, которыми Цунг старался не повредить старую глицинию в саду Императрицы, всевозможные накопленные за годы способности других бойцов... Ах, чего только не умеет этот коварный похититель душ! Однако и возлюбленную он нашёл себе подстать: хитрая и ловкая Таня, от которой неизвестно чего ожидать, даже сам Шанг Цунг и Милина не смогли раскусить тактику эденийки. Девушка уже давно получила прощение от Императрицы, от неё отлипло прозвище «Предательница», что дало ей возможность часто быть во дворце, где она может тренировать свои навыки: красивая и грациозная, но такая опасная пиромантия, можно смело помахаться своими клинками кобу-дзюцу, изредка горящие цветом янтаря, и можно покрутить в руках драконью нагинату, составляя конкуренцию гуань дао Синдел и бо Джейд. Но как бы колдун не был беспощаден, к своей возлюбленной он относился, как к фарфоровой статуэтке, боясь лишний раз задеть. – Цунг, ты в маскарад играешь или тренируешься? – рявкнул с балкона Шао Кан, оторвавшись от губ любимой жены, хотя и сам был испачкан сливовой помадой. – Ах, да, Делочка, извини. – Ещё одно отвлечение и я не покажу тебе наряд, в которому буду присутствовать на турнире, – с улыбкой пригрозила мужу Синдел. – Тем более Шанг Цунг молодец, довольно умелый боец... да и Таня вызывает восхищение, сразу видно — эденийка! – Так эденийцы лучше внешнемирцев? – изогнул бровь Император. – Я всегда говорила, что не возвышаю одну расу над другой, – возразила Императрица, чуть прикусив нижнюю губу мужа. – Ещё раз и я уйду. – Дели, битва — тоже моё увлечение, – возразил Кан. – Знаю... – снисходительно улыбнулась Канум. – Только не оставляй мои губы надолго. – Могла бы и не просить, – ухмыльнулся внешнемирец и вновь прильнул к губам любимой. Однако не только члены семьи Императора примут участие в турнире, но и семья киноактёра Джонни Кейджа: его жена — генерал Сони Блейд и их дочь — коммандер Кэсси Кейдж. Пусть Джонни хвастун, любит красоваться перед всеми и ужасный болтун, но боец он более чем отличный: шпагаты, кувырки, практики всевозможных ударов ногами, бросок зелёных сфер из-под ноги и даже пробивание черепа наградой «Оскар», которую Кейдж-старший тоже принёс с собой на турнир. Соня Блейд порой краснела за поведение своего мужа, однако любила его за забавный юмор, доброту, попытки быть серьёзнее, однако она сейчас думала скорее не о Джонни, а о своей будущей первой победе, она намерена остаться после первой битвы! Генерал Блейд всегда была боевой женщиной с целым арсеналом оружия и приёмов: перчатки, выстреливающие розоватыми энергетическими кольцами, гранаты, гаррота, послушная, как собака, турельная установка вкупе с выворачиванием рук, пробиванием черепа и прочими грубыми армейскими приёмами делают Соню довольным сильным противником. А вот опасная боевая девочка Кэсси Кейдж смогла сочетать в себе навыки и отца, и матери, даже немного их усовершенствовала: лучше стреляет из пистолетов, довольно неплохо управляется с дубинкой и недавно завела себе нового техногенного друга — дрона, во время боя Кэсси даже успевает делать селфи, к чему Синдел так и не смогла приобщиться, хотя ещё с Европы увлеклась фотографией. Конечно бой отца, матери и дочери был скорее шуточным, какими-то моментами напоминая монаршую семью Внешнего Мира. – Кейдж, чего такие прыжки низкие? – усмехнулся Шао Кан, вновь оставив губы жены. – Или ты ещё не проснулся? – А тебе нужно, чтобы я пополам сложился, Большой Кан? – с усмешкой спросил Джонни Кейдж. – Моё желание, так я бы сам это сделал! – рассмеялся Император, Джонни очень много помогал императорской паре во время их медового месяца, актёр и монархи даже вроде бы сдружились. – Смотри дальше, – Синдел спрыгнула с перил и вернулась на тахту, обиженно доедая ананасы в сиропе. – Дели, ну ты же знаешь... – уговаривал её Кан, оттирая фиолетовую помаду жены с губ. – Знаю, поэтому не стану мешать, – хитро улыбнулась Императрица, слегка надув губы. – Продолжай любоваться тренировкой, дорогой. Однако семья Шао Кана и семья Джонни Кейджа будут не единственной семейной командой на турнире. Как бы семья Бриггс плохо не относилась к Императрице, но охотно решились принять участие в турнире, пусть часть приза была не самой лучшей: кубок из рук Синдел и танец с ней — довольно сомнительное для семейства Бриггс удовольствие. Так или иначе, но сама по себе битва представляет большую честь, потому что далеко не каждого Император допустил бы до турнира! Ни Джакс, ни Джеки особым колдовством не обладали, однако вооружены были просто отменно: Бриггс-старший известен своими бионическими руками, а также большой любовью к огнестрельному оружию, даже этот турнир не обойдётся без этого, Джакс решил испытать свой новый гранатомёт M79. А вот Джеки же больше предпочитает нанотехнологии и не могла обойтись без своих энергетических перчаток со всевозможным встроенным оружием, которое только можно придумать: плазмомёт, ракеты, автомат и даже дробовик. – Бриггс, ты руки опять не потеряешь? – по-доброму пошутил Шао Кан. – Жаль, что уже Эрмаку отомстить не смогу, – усмехнулся Джакс, разминая руки. – Но ты не думай, на танец с твоей женой я не претендую. – Я бы тебе и не позволил, – парировал Император, глянув на свою всё ещё обижающуюся жену. – Это она с тобой хочет помириться, а ты в штыки. – Спасибо, без мира обойдусь, – Бриггс-старший готов был даже перекреститься. Если способности своих близких и приближённых Шао Кан знал наизусть, то новички вызывали желание изучить свои стратегии, они вызывали у любого опытного воина неподдельный интерес. Сначала Император обратил внимание на Ронина: поначалу он преспокойно медитировал на лужайке фиолетовой части сада Императрицы, светился в потоке нежно-розовых лепестков сакуры, а затем принялся отрабатывать удары катаной, всю покрытую рунами японских богов. Движения Макото были изящными, вызывая восхищение у женской половины участников, вызывая даже некую ревность у их возлюбленных. Эдениец Флуд словно был воплощением Рейна и даже лучше: он, как Скарлет, создавал всевозможное оружие своим водным колдовством, рассекая им водяные сферы и манекены, которые даже атаковали в ответ. Кан слышал, что в Земном Царстве уже не практикуют язычество, однако ритуалы некоторых бойцов просто поражали: Горец встал на колени, полился предкам и попросил благословения у кельтской богини победы Андрасты, держа перед собой меч, покрытый магическими кельтскими рунами, а затем стал с яростью рубить воздух, от каждого взмаха которого холодный, почти морозный воздух, что Синдел даже испугалась за остатки своего сада. Однако эта троица не вызывала у Шао Кана такого интереса, как это делал Шок Пейн, он же Аластор. Новичок умело бился своим молотом-секирой с воображаемым противником: удар плечом с разбегу, как таран, метание оружия, двойной удар по телу, натиск с воздуха... Все эти приёмы Император знал, более того, он сам их придумал и обучил этому мастерству своего покойного единственного сына Принца Рейко. «Он точно что-то знает о Рейко», – подумал Шао Кан. – «Нужно будет пригласить его поговорить... в присутствии Дели, конечно! Она должна узнать, как и я, а потом расскажем дочкам». Словно по щелчку пальцев разминка в саду прекратилась и все 24 бойца развернулись друг к другу, желая то ли оценить, то ли устрашать противников. Тренировка закончилась очень неожиданно, никто особо и не знал что делать дальше, но ситуацию разрешили Ронин и Шанг Цунг. – Давайте выберем себе партнёров и устроим спарринг? – предложил Макото. – С применением способностей и навыков, а если что, то можно поменять партнёра, – закончил за него Шанг Цунг. – Только не уничтожьте остатки сада Императрицы! – предупредила Китана. – Хорошо, – хором крикнули участники. И началась спарринги: Китана против Милины, Джейд против Скарлет, Лю Канг против Скорпиона, Коталь сражался с Шивой, всё же она может составить достойную конкуренцию, а Эррон Блэк с Кэсси Кейдж, очень ему не терпелось наподдать этой особе за заигрывания с ним перед любимой Скарлет. Рептилия выбрал Бараку так как они похожи по звериному духу и судьбе. Горо и Кинтаро вместе спарринговали и метали друг в друга фаерболы, как заправские братья-шоканы. Шанг Цунг спарринговал со своей любимой Таней, боясь ей поранить. – Ну же, Шанг, я не беспомощная барышня в беде, – усмехнулась Таня и нанесла колдуну удар под ребро, но не сильный. – Ах, так?! – шутя разозлился Шанг Цунг. – Таня, я тебя предупреждал... Бриггсы бились друг против друга, и несмотря на свою ловкость и силу, Джеки не могла побороть опытного старину Джакса, переживший нападение Эрмака и каблук Синдел. – Многому тебе ещё нужно учиться, малышка Джеки, – пошутил над дочерью Джакс. – Папа! – смутилась Джеки. Семья Кейдж не стала долго искать соперников, поэтому сражались друг против друга. Хотя по большей части битва шла между Джонни и Соней, а Кэсси старалась уловить момент и сделать редкие селфи в саду Императрицы, правда выложить эту красоту получится только дома, где есть интернет. Своими шутками актёр выводил генерала из себя, что ужасно мешало ей сосредоточиться. – Джонни, хватит уже твоих глупых шуток! – вскипала Соня Блейд, что ещё больше мешало ей в битве. – Все слышали?! – радостно воскликнул Джонни Кейдж. – Она назвала меня Джонни! – Сильно не обольщайся, – чтобы умерить пыл мужа, Соня хотела нанести удар маваси-гери, но любимый увернулся, оказался у неё за спиной и игриво шлёпнул по заду. – Джонни! – Да, радость моя? – широко улыбаясь, спросил Джонни и чуть приспустил очки. – Ты неисправим! – снисходительно упрекнула его Блейд. – За это ты меня и любишь, – подмигнул ей Кейдж, и, подойдя к ней, схватил за талию, притянул к себе и поцеловал, Соня была не против и углубила его, обняв спину Джонни. «Нашли время!» – подумал Рейко. – «Если они вылетят с турнира одними из первых, то я не буду удивлён». Сам Принц встал молча в пару с Горцем и достал свой молот-секиру. Тот без слов всё понял и обнажил свой клеймор, и они скрестили своё оружие, сражаясь и используя колдовство. Шао Кан, видя поцелуй Джонни Кейджа и Сони Блейд, подумал о своей обиженной, но всё такой же любимой Синдел, которая всё также сидит на тахте и обиженно допивая кофе, продумывая план мести мужу. Император развернулся к своей обожаемой Императрице, которая старательно делала вид, что не замечает взгляда мужа. Всё же жена для Кана была дороже, он женился на ней, а не на турнирах, она важнее любых людских ценностей и удовольствий. Внешнемирец молча сел к эденийке, забрал у неё из рук чашку остывающего кофе и посмотрел в её серые глаза. Жена украдкой улыбнулась и подставила щёку для поцелуя, но муж осторожно обхватил её подбородок рукой и прильнул к таким манящим губам, на которых уже не красовалась фиолетовая помада. Их поцелуй был сладким от чувств, переполняющих сердце, и фруктов, которыми лакомилась Синдел. – Извини, я вспылила на пустом месте, – в поцелуе произнесла Синдел. – Я же знаю, что ты любишь битвы и турниры... – Но больше всего этого я люблю только свою сероокую богиню, – Шао Кан с наслаждением отпрянул от губ любимой. – Оба хороши. – Мир? – Императрица с детской наивной улыбкой протянула мужу мизинец. – Разве после такой малости мирятся? – удивился Император, всё ещё поражаясь детскости супруги. – И всё же, – настаивала Канум, произнося забавные слова. – Я люблю тебя! – А я люблю тебя, – Кан трепетно поцеловал жену в лоб. – Больше я не скажу лишнего, я весь твой. – Нет, всё же комментируй, у тебя это забавно получается, – хихикнула эденийка. ШаоДел взялись за руки и вновь подошли к балконным перилам, где открывается самый лучший вид на сад, а точнее на его остатки. Императрица даже радовалась, что её сад хоть недолго, но будет радовать кого-то, кроме неё самой, пусть и не в прямом предназначении. Канум знала все навыки и приёмы дочерей, придворных и землян, она восхищалась физическими и магическими навыками дочерей и их избранников, а также своих верных воинов и слуг, но её впечатлили и её подопечный Флуд и Ронин, уж очень красив и техничен был их бой. Ронин встал в паре с Флудом. Те поклонились друг другу, и начали поединок, который напоминал соревнование друзей, нежели бой насмерть, будто они делают это нехотя. А вот Шао Кана утомляла эта полусонная битва, ему было куда интереснее наблюдать за боем Аластора и Горца: два здоровяка бились, не желая отступать, превращая обычный спарринг в практически настоящий бой. «Хм, они оба хороши, но движения Шок Пейна...», – подумал Император. – «Он точно что-то знает о Рейко! Теперь я уверен полностью! Стиль боя, движения, выражение лица: всё как у него! Теперь я точно спрошу его о моём сыне!». – Дракончик, – обратилась к мужу Синдел. – Возможно, мои слова покажутся тебе безумными, но в этом Аласторе я увидела... – Рейко? – догадался Шао. – Да, – Императрице было радостно знать, что муж думает одинаково с ней. – Вероятно он знал его, раз владеет такими навыками, ведь их знают только ты да наш покойный сын. – Дели, я хотел поговорить с ним, расспросить, вдруг наши догадки верны, – воодушевился Император. – Правда мне нужна будет твоя помощь, ты мать, твоё сердце должно почувствовать! Тем более ты довольно деликатный человек, умеешь выходить из неловких ситуаций... да и ты более красноречива... – Я поняла тебя, – улыбнулась Канум, поцеловав мужа в нос. – Я буду сидеть на кушетке и спасать тебя своими ораторскими умениями. – Моя сладкоголосая банши, – Кан не мог сдержать улыбки, когда смотрел на любимую. – Иди, готовься к тяжёлому трудовому дню, моя Императрица, ты же любишь покрутиться перед зеркалом. – Твоя жена всегда должна выглядеть достойно, – эденийка сделала перед мужем шуточный реверанс. – С этим у тебя никогда не было проблем, моё эденийское счастье, – ласково произнёс внешнемирец. – Иди, тебя ждут наряды, сапоги, украшения, косметика... Или что ты там обычно делаешь? – Обычно я стараюсь не замечать твои меткие шутки по этому поводу, – она легонько стукнула мужа по лбу. – И если услышу хоть одну, то будешь разговаривать с Аластором один. – Иди уже! – снисходительно улыбнулся он и одарил супругу своим шлепком. – Все ягодицы в твоих следах, – закатила глаза Синдел. – Это чтобы все знали, что ты моя женщина, – сказал Шао Кан. – Свои следы я всегда узнаю... – На чужие и не надейся, – подмигнула ему Императрица и скрылась за чёрным тюлем, который чуть колышется от ветерка. После тренировки все участники беседовали, смеялись и старались даже подружиться, а вот Рейко оказался куда более продуманным: он не хотел заводить новых знакомств и сеять в сердце милосердие. Принц, как и учил отец, во время битвы не только махался оружием, но и анализировал, старался запомнить какие-то мелкие детали, которые, вероятно, могут оказаться в битве довольно полезными. С довольной ухмылкой Рейко ввалился в свои покои, утирая со лба большие капли пота, однако после битв с Шао Каном он уставал куда больше, отец не щадил сына, но и рёбер ему не ломал. Принц плюхнулся на кровать, понимая, что в его личных покоях было куда лучше: светлее, просторнее, роскошнее... Всё было куда лучше, хот для кого-то и гостевые покои дворца покажутся люксом в пятизвёздочном отеле. И только сын императорской пары хотел предаться раздумьям, утонуть в счастливых детских воспоминаниях, как вдруг в дверь раздался настойчивый стук. – Войдите, – позволил Рейко, усевшись на край кровати. Это оказался Барака. Таркатан остался таким же, каким его помнил Принц: пусть не красавец и свирепый, но на самом деле добрый, довольно умный и сообразительный, а самое главное, что он предан своему дело — служба императорской семье. – Что-то случилось, Барака? – спросил юноша, сделав большой глоток воды, обливая каплями голый торс. – Император Шао Кан и Императрица Синдел Канум желают видеть вас, – ответил Барака. «О, это интересно», – подумал сын Шао Кана и Синдел, однако вслух произнёс совершенно иные слова. – Передайте, что я сейчас подойду. Рейко, умывшись, надел поверх голого торса рубаху гранатового цвета и, приведя себя в порядок, посмотрел в зеркало: огромный, мускулистый, но красивый блондин с голубыми глазами, достаточно длинные волосы он уложил в хвост. На самом же деле Принцу не очень нравилась его новая внешность, но другого варианта нет и быть не может. После всех сборов, юноша уверенно шёл по коридору, он много лет жил во дворце, знает все входы и выходы, количество окон с каждой стороны, дверей... К чему же эти слова? К тому, что он не спрашивал дороги, шёл уверенно, даже с важностью и деловитостью. Подойдя к кабинету Кана, Рейко постучался, хотя будь он собой, то он вошёл бы без предупреждения. – Войдите, – раздалось из-за двери. Принц вошёл. Император сидел у своего кресла не один - с ним рядом с ним сидела и Синдел. Принц пошёл в кабинет и сразу принялся осматривать обстановку: к шикарному интерьеру легко привыкнуть, юноша обратил внимание на присутствующих в кабинете. Шао Кан сидел в своём рабочем кресле, а на кушетке между шкафами расположилась Синдел, задумчиво глядя в окно. «Ах, мамочка и ты здесь... чудно», – подумал Рейко, а затем произнёс вслух. – Ваше Императорское Величество, вы желали меня видеть? – Да, Аластор, присаживайся, – ответил Шао Кан, указав гостю на дорогой стул с красной жаккардовой обивкой. – Сегодня я и моя супруга видели твою тренировку... Мы были впечатлены твоими удивительными навыками, однако некоторые моменты вызвали у нас вопросы. – Полагаю, вы позвали меня, чтобы я на них ответил? – догадался Принц. – Верно, – подтвердил Император. – Дело в том, что твой стиль очень интерес. Он такой же, что и тот, который использовал наш покойный сын... – Его имя не Рейко случайно? – перебил его Аластор. – Верно, его звали Рейко, – пока что говорил Кан, чтобы не мучить жену. – Такой стиль боя знают только двое людей: я и он, но вот откуда ты познал это мастерство? – Это было года 4 назад, – начал свой «правдивый» рассказ Шок Пейн. – Я встретил его в пустыне, он путешествовал один. Я тогда был ранен, после стычки с разбойниками, которые меня обокрали и бросили умирать. Он меня нашёл, напоил, накормил и излечил. Потом спросил, где они. Я ему указал на их лагерь в ущелье. Он ушёл и вернулся через 10 минут весь в крови, но с моим добром, а кровь была этих разбойников. Я так впечатлился, что попросил научить меня этому стилю, он согласился. Целый год он обучал меня и превратил меня в совершенное оружие. Пока он тренировал меня, я спрашивал у него о его прошлом, но он мне сказал только то, что поссорился с родителями, которые его не поняли и ушёл в изгнание. Но я догадался, что семья непростая и, как видите, не ошибся. Но через пару месяцев после окончания обучения он исчез с концами. Позже я решил найти его, но у одного постояльца я узнал, что он уплыл на таинственный остров и сгинул без следа. С тех пор три года прошло. – Он не говорил кто его родители и как с ними поссорился? – наконец спросила Синдел. – Рейко особо не распространялся, – ответил сын императорской пары, боясь выдать себя детальными подробностями. – Однако он был очень обижен после ссоры. Синдел, услышала, что Рейко всё-таки был зол на них, даже скитался по пустыне, лишь бы не возвращаться во дворец, где, как он считал, его не любят и не понимают. Родители так и не помирились с сыном, а теперь он умер, разлагаясь на каком-то острове, затерянном среди вод океана. Императрица отвернулась, закрыв лицо руками, ей трудно сдерживать слёзы, но не хочется портить ими репутацию Императора, хотя он и не осуждает супругу, она женщина, её можно понять. – Ты не знаешь, что это был за остров, на который уплыл Рейко? – задал вопрос помрачневший Шао Кан. – Никто этого не знает, – пожал плечами Аластор. – Многие пытались найти к нему путь, но погибали. Видимо Рейко сумел, что-то найти, но похоже был не один на этом острове и погиб, иначе бы уже вернулся. – С кем же он мог быть? – спросила Синдел, тяжело вздохнув. – Или же и это вам не известно? – Нет, мне это не известно, – ответил Шок Пейн. – Как я уже говорил ранее, он исчез внезапно и с концами. Поэтому я не знаю с кем он был дальше, а теперь после гражданской войны, его след потерялся окончательно и навсегда. – А ведь мы даже не похоронили нашего сына с должными почестями, – Императрица вновь задумчиво смотрела в окно, понимая, что её самоубийство принесло только вред. – Что есть, то есть, – произнёс спокойно юноша. – Если он погиб, то его уже не вернёшь. Это всё? Я могу идти, Ваше Императорское Величество? – Да... Аластор... – задумчиво ответил Император, жестом руки позволяя гостю уйти. Шок Пейн встал и, легко поклонившись, покинул кабинет, оставив царственных супругов наедине с их печалью. После его ухода Синдел наконец не стала сдерживаться и разрыдалась, не жалея туши и нервов, ей было больно слышать, что её ребёнок погиб где-то вдали от дома и семьи, на безымянном острове. Императрица даже не могла подумать где может быть тело сына: на какой из множества островов он оправился? Зачем? Что его сподвигло на это безумство? Так много вопросов и мало ответов... – Делочка, моё эденийское счастье, что с тобой? – Шао Кан подскочил к жене, прижав её к своей груди. – А что со мной может быть?! – захлёбывалась рыданиями Синдел. – Наш сын умер не пойми где! Его тело доедают черви или дикие звери... А мы даже не успели помириться! – Мы сейчас расскажем об этом дочкам? – Император понимал, что не может сказать ничего утешительного, поэтому обнял любимую ещё крепче и поцеловал в лоб. – Ты думаешь, что они готовы? – спросила Императрица. – Раз у меня такая реакция, то ты представляешь, что будет с нашими девочками? – Я думаю, что лучше это сделать сейчас, чем потом, – произнёс Кан. – А то могут обидеться и также уйти. Мы же не хотим потерять ещё и наших дочерей? – Нет, я и так потеряла единственного сына, которого так мечтала тебе родить... – тяжело вздохнула Канум, одной рукой коснувшись своего плоского живота. – Тогда я зову дочерей, – сказал внешнемирец и, выйдя из кабинета, приказал слуге оповестить его дочерей, чтобы те пришли к нему. Шао Кан взял со стола графин из эденийского хрусталя и налил из него воды в бокал, чтобы дать Синдел. Однако глянув на истерику любимой Императрицы, Император достал из шкафа небольшой пузырёк, который хранил на случай подобных проявления эмоций у жены. Такое успокоительное Канум пьёт редко, только в самых крайних случаях, однако это ей очень помогает: всего несколько капель мелиссового экстракта цвета шартрез и эденийка вновь начинает успокаиваться, экстракт всего лишь подавляет тревога, а успокоение приходит само. Кан сел в кресло и посадил жену себе на колени, зарывшись носом в её серебристые пряди. В дверь кабинета раздался робкий стук. – Войдите, – позволил Шао Кан, улыбаясь жене, такую ласку он может проявить только к ней. О мраморный пол стали легонько стучать каблуки, на пороге кабинета робко столпились Китана, Милина, Джейд и Скарлет. Как бы Принцессы и Леди не любили отца, однако когда он зовёт их к себе в кабинет, то девушек охватывает жуткий страх, им всегда кажется, что должно произойти что-то дурное. Орден «Императорские Ассасины» сделал перед родителями реверанс. – Папа, мама, – как самая старшая из дочерей начала Китана. – Вы хотели нас видеть? – Шао, говори ты, у меня не хватит сил и духа, – Синдел сделала ещё один небольшой глоток мелиссового экстракта и начала приходить в себя. – О чем вы? – спросила Милина. – Мама, почему ты плакала? – Дочки мои... – начал Шао Кан. – Мы только что узнали новости насчёт нашего сына и вашего брата Рейко. Он мертв. И причём без шанса на возвращение. Канум не выдержала опять: слезы водопадом полились из её прекрасных серых глаз. Конечно эденийка плачет, но не так часто, как сейчас, рана по утрате сыне ещё слишком свежа и она будет долго заживать. – Наш брат... – ужаснулась Джейд, плюхнувшись на кушетку. – Мёртв... Нам нужно хотя бы найти его тело! Где же покоится наш брат? – На тайном острове, дорогу к которому знал, возможно, только сам покойный Рейко, – тяжело выговаривал Шао Кан. – Никто не знает, где он, а найти с помощью магии не получается ни у кого. – Единственный брат, – в глазах Китаны не было никаких эмоций, она будто потухла. – И что же теперь? Во Внешнем Мире более сотни, а то и тысячи островов! Где же мы будем его искать? – А есть ли вообще шанс? – подала голос Скарлет. – Я понимаю, что мои слова жестоки, но раз шансов нет и быть не может... – Нет! – тихим, но стальным голосом произнёс Император. – Без шансов. Китана сидела и молчала, Милина всхлипывала, Джейд закрыла лицо руками, Скарлет молча смотрела под ноги, а Синдел все также плакала. Шао Кан обнял её, стараясь защитить от печали и тоски, всё же она ещё нужна мужу и дочерям. Девушки поняли как смягчить скорбь матери и вчетвером обняли родителей. – Я понимаю тебя, Дели, но прошу не плачь, – уговаривал её Император. Дочери поняли, как смягчить горе матери и обняли Шао и Синдел все вместе. – Это прекрасно, что у нас большая и дружная семья! Объятия семьи принесли облегчение на душу каждого из них: Шао Кан радовался, что его девчонки счастливы; Синдел успокоилась от того, что у неё есть ещё четыре дочери; Китана, Милина, Джейд и Скарлет были счастливы со своими родителями, которые всегда найдут время для семейных объятий. А тем временем их настоящий сын в чужом обличии шёл в покои и мысленно злорадствовал, оценивая итоги разговора с родителями. Их страдания были опьяняющее внешнемирского вина, слаще эденийских фруктов, «Я видел выражение лица матери, когда сказал ей о «своей» смерти», – мысленно усмехался Рейко. - «Это было слаще, чем напиться крови эденийца. Пусть пострадает, а у меня уже есть план, как им всем отомстить!». Принц продолжил шествие в свои покои, где он мог спокойно продолжить злорадствовать, изучать слабости своих соперников и врагов, строить гениальные козни и планы мести... Ах, настоящий Принц Рейко точно бы не стал плести таких подлых интриг, отрицательная энергия камидогу и скверна Шиннока отравляют его чистый разум и доброе сердце! Юноша сел на свою кровать и стал строить в голове громоздкие планы мести, которые лишь при одной ошибке могут рухнуть, как карточный домик. – Я покорю всю империю Шао Кана! – это говорил скорее не Рейко, а гнев, злость и скверна Шиннока. – Но для этого нужно как можно меньше сопротивления. Нужно заразить своей кровью реку и систему водоснабжения столицы, тогда я смогу их всех захватить и призвать, когда мне будет угодно. А своих соперников захвачу, заразив еду. Эти марионетки будут мне армией, в то время как простой народ будет моей подпиткой. Принц уже ликовал так, будто осуществил свой гениальный замысел. Но он и вспомнил об отце, матери, сёстрах, их парнях, колдуне, дочке актёра и собственно о нём самом. – Их я заставлю страдать! – прорычал юноша. – Я буду их медленно истощать, их будут убивать собственные друзья, а Милина станет моей наложницей. А отца я использую, как манекен для битья! Ну, а касательно мамы и остальных сестёр решу на месте. А! Точно! Джонни и Кэсси Кейдж... их убьёт Соня Блэйд, которая будет под моим контролем! Парней я просто убью! Ну кроме Эррона Блэка и особенно Коталя, их я буду долго пытать на глазах Скарлет и Джейд! Колдуна заставлю служить себе или прикончу, как паршивца, если не согласится. Всё же он меня учил! А также я найду амулет Шиннока! С таким артефактом я стану титаном и покажу свою мощь всем остальным мирам! Рейко встал и подошёл к окну, деловито сложив руки за спиной, будто Шао Кан, сын перенял много его повадок. Там он заметил сад, где сидела Синдел с мужем и дочками. При виде этой приторно-сладкой картины его глаза преобразились и засверкали красным светом. – Вы все заплатите! – сквозь зубы процедил он. – Кровь Рейко будет править! По дороге, ведущей в столицу шла девушка среднего роста, приятной внешности, с прядями цвета смоли, которые когда-то были средней длины, но сейчас были практически до ягодиц. По одежде было очевидно, что девушке нравится лиловый цвет: очень короткий топ, который только и скрывал довольно большую грудь, обтягивающие штаны, сапоги на низком каблуке, но не лишённые элегантности. На голове шапочка, скрывающая макушку. За спиной у неё был китайский меч кунлун дао и саи на поясе. На плече она несла простую котомку, в которой были провизия, её личные вещи и свиток. Её взору показались первые дома в столице. «Со времён пирамиды Аргуса и гражданской войны во Внешнем Мире я не заходила в большие города и уже тем более сюда», – подумала девушка и продолжила путь. Идя по городу, она удивилась тому, что внешнемирские города стали ничуть не хуже городов Эдении: все дома были отремонтированы и выглядели богато, даже у тех, кто был простым внешнемирцем. Вместо пустыни появилась растительность, народ был весел и беззаботен, где-то даже были слышны детский смех и звуки флейты. Посреди каждого квартала стоял фонтан с прохладной водой, откуда каждый желающий мог испить, а некоторые площади были разрисованы императорскими символами, хотя бы даже камидогу Внешнего Мира и Эдении, что вызывало некий шок у девушки. – Удивительно! – вслух размышляла она. – Для тирана каким раньше был Шао Кан, его империя выглядит такой процветающей и народ в ней счастлив! Что же случилось? Уверена, что Китана мне расскажет об этом. Несмотря на многочисленные изменения в столице, где находиться дворец девушка знала, да и трудно не заметить такую махину, к которой ведёт широкая мощёная на европейский манер дорога. Через какое-то время она подошла к воротам Дворца Императора. У ворот стояли бдительные стражи-таркатаны, готовые порвать на куски любого чужака, но для начала нужно сначала разобраться: врагом ли является гость или другом? «Ну здесь все по-прежнему», – мысленно усмехнулась девушка. – «Или нет? Нужно узнать». Девушка подошла ближе к воротам. Таркатаны это заметили и подошли к ней, уж больно они не привечают чужаков, особенно когда они слишком настойчиво и подозрительно крутятся у главных ворот. Однако всё же недавно жители Таркаты стали более мягкими и вежливыми, будто их кто-то наставляет или учит. – Чего вы тут ищите? – довольно вежливо прорычал один из них. – Добрый день, меня зовут Ли Мей, – представилась девушка. – Я здесь по приглашению Принцессы Китаны. – Покажите приглашение! – потребовал страж, он не имеет права просто так пропускать незнакомцев. Ли Мей достала свиток и, развернув его, отдала стражу. Тот осмотрел его: письмо приглашения о посещении турнира в качестве гостя с подписью Принцессы и печатью Императора. Стражи были обучены распознавать ложь и фальшивку, даже через магию, но здесь явно обошлось без колдовства. – Всё в порядке. – подтвердил страж. – Проходите в главный зал, я доложу Принцессе Китане о вашем прибытии. Тропинка к главному входу во дворец лежала через сад, однако сейчас нельзя было насладиться его красотой и благоуханием: всё было перекопано. Однако Ли Мей помнила, что раньше здесь была сухая потресканная земля, полная валунов и камней, а теперь даже, вероятно, реконструкция не мешает саду быть очаровательным, всё же есть красивая глициния. Главный зал дворца, который по совместительству является тронным, вроде был таким же устрашающим, но сейчас будто вызывал восторг и трепет, здесь точно был сделан шикарный ремонт, а планировал довольно талантливый человек, явно женщина. С чего такие догадки? Да уж больно всё красиво: мраморные колонны подпирали потолок, коричневый мраморный пол был выдраен до блеска, можно чётко рассмотреть своё отражение. С двух стоящих ближе к тронам колонн свисали знамёна Внешнего Мира и Эдении. На фоне большого панорамного окна выделялись два трона: один массивный и величественный из дорогого камня, увенчанный шлемом, рядом расположились настоящие черепа, а из них будто выходили щупальца, держащие на себе кислотно-зелёный огонёк; второй более маленький и элегантный, сделанный из чистого золота и инкрустирован сверкающими в лучах дневного солнца и ночных факелов аметистов. Сразу было понятно, что каменный трон для мужчины, а второй для... женщины? Император женился? Но на ком? Неужто деревня Ли Мей настолько глухая и отдалённая, что неизвестны такие новости? – Дорогу! – громогласно раздалось на весь тронный зал. – Её Императорское Величество Китана! В тронный зал вошла сама Китана, старшая Принцесса Внешнего Мира, приёмная дочь Шао Кана, который насильно взял замуж Синдел, мать Китаны, и убил её отца Джеррода. Да, это была самая известная всем история. Правда Принцесса пришла не одна, а со своим возлюбленным Избранным воином Земного Царства Лю Кангом. – Принцесса Китана, – Ли Мей довольно грациозно сделала реверанс перед Принцессой. – К чему этот официоз, Ли Мей? – Китана была вся в мать: добродушная и приветливая. – Добро пожаловать во дворец великого Императора Шао Кана. – Мне казалось, что ты ненавидишь своего приёмного отца, – сказала Ли. – Как это приёмного? – удивилась Принцесса, глянув на Лю. – Разве ты не слышала о последних новостях? Уже полгода об этом трубят во всех мирах! – Во имя Старших Богов, о чём? – удивилась Мей. – О том, что мои родители поженились! – восторженно ответила дочь императорской пары. – Король Джеррод воскрес? – ещё больше удивилась гостья. – Ли Мей, тебе точно пора перебираться из деревни в столицу, – добродушно улыбнулся Лю Канг. – Император Шао Кан и Императрица Синдел Канум два месяца назад по доброй и взаимной воле сочетались законным браком. – Как? – Ли Мей казалось, что сейчас у неё просто взорвётся мозг от избытка информации. – Разве она не ненавидит его? – Это в прошлом, – ответила синий ассасин. – Теперь папа с мамой счастливы в браке, вместе мудро и справедливо правят народами Внешнего Мира. Да и я ему родная. Это долгая история, но если коротко, то Шао Кан — мой родной отец, он был знаком с мамой ещё до завоевания Эдении. – Держите меня Старшие Боги! – если бы позади Ли был диванчик, то она бы точно плюхнулась на него. – Шао Кан и Синдел сошлись по доброй воле?! – У них даже медовый месяц в Европе был, – как между прочим сказала Китана. – Мне кажется, что изменения в жизни внешнемирцев заметны. – Так это труды твоей матери? – восхитилась Мей. – Какой изящный вкус! Сразу видно, что это дело рук женщины! Получается, что сад и тронный зал это дело рук Императрицы Синдел? – От части, – ответила Принцесса. – Сад был создан по приказу папы Милиной, а потом во время медового месяца папа с мамой посетили Японский сад в Монако и мама захотела нечто подобное в своём саду! Да, тронный зал и коридоры тоже делала мама. Это ты ещё не видела императорские покои, кабинет Императора и наши покои не видела! – Вот не надо, ремонт в покоях мы делали сами! – возразил Лю, вспоминая сколько он тогда трудился. – Мама до медового месяца сделала ремонт в наших покоях, а мы всё расх... разнесли, – дочь ШаоДел прекрасно помнила, что во дворце запрещено выражаться бранью. – А мы всё сделали в точности также. – Ах, увидеть бы эту пару! – мечтательно вздохнула гостья. – Просто я не совсем представляю их вместе: Шао Кан такой высокий и большой, а Синдел такая хрупкая и маленькая, они же совершенно разные. – Этим и прекрасен их союз, – улыбнулась Китана. – Такие разные, но так идеально подходят друг другу! Что ж, Ли Мей, больше не стану грузить тебя таким потоком новостей, ты с дороги, наверняка устала. В восточной части дворца приготовлены гостевые покои, твои на пятом этаже, вторая дверь из красного дерева. – В восточной части дворца же была пыточная... – сглотнула Ли Мей. – Это тоже долгая история, тебе многое предстоит увидеть, а пока стоит набраться сил для второй волны новостей, – хихикнула Принцесса. – Ты найдёшь дорогу? Тебе нужна помощь? – Благодарю, но не стану утруждать Принцессу Внешнего Мира, – учтиво ответила Ли. – Раз так, то удачного тебе пребывания во дворце, – сказал Избранный, будто он живёт здесь на законных основаниях. – Как она тебе? – Приятная особа, – ответила девушка, когда Мей скрылась за дверью. – Знаешь, мне почему-то кажется, что я довольно долго её знаю. Может если мы сумеем подружиться, то я бы хотела, чтобы она осталась в столице. – А как же Джейд? – напомнил шаолиньский монах. – Джейд — сестра, она всегда мне ближе знакомых и подруг, – деловито ответила она. – Её я ни на кого не променяла бы. – Порой слушая о вашей семье я думаю, что сошёл с ума, – признался парень. – Шао Кан целует Синдел, трётся с ней носами, даже ест с её рук, ты и Джейд ладите с Милиной и Скарлет... – Кровь — не вода, – изрекла Китана. – К своим всегда тянет сильнее магнита. – Похоже, что время с матерью благотворно на тебя влияет, – он в шутку щёлкнул возлюбленную по носу. – Не задирай нос, иначе проткнёшь им небеса. – Я знаю меру, Лю, – сказала Принцесса. – Идём, у нас ещё полно дел. Вечером гостеприимная Синдел вновь пожелала устроить небольшое и уже не такое помпезное торжество, а поводы нашлись: приезд Ли Мей и Тремора, а также завтрашнее начало турнира. Императрица не поскупилась и устроила небольшой праздник жителям столицы: всем раздали деньги и раздали угощения, правда были использованы личные средства Канум, чтобы не брать деньги из казны. За такие почести столичные жители восхваляли всю императорскую семью, что было слышно даже во дворце. Хозяйка дворца была приветлива, всем улыбалась и даже смеялась, от неё веяло теплотой и искренностью, она так и манила к себе, внешне и внутренне Синдел прекрасная женщина. Шао Кан конечно не так умел в тонкостях дворцового этикета, однако он тоже был каким-то... добродушным и приветливым, завязывал довольно увлекательные беседы, однако не бегал от одного гостя к другому, как жена, чтобы всем уделить своё драгоценное внимание. Китана отошла, чтобы взять бокал смородинового сока и заметила, что к ней подошёл больше двух метров ростом мужчина со сверкающими, будто светлячки, глазами. Он очень мускулистый, но самое особенное это то, что его тело будто состояло из камней, будто это не человек, а огромный валун. – Приветствую вас, Принцесса Китана, – поклонился незнакомец. – Приветствую вас, но разве мы знакомы? – спросила Китана, с интересом рассматривая незнакомца. – Ох, где же мои манеры! – опомнился гость. – Позвольте представиться, Я — Тремор, Элементаль Земли. – Приятно познакомиться, Тремор, – Принцесса учтиво наклонила голову в бок, показывая свои царственные манеры. – А я... – Старшая Принцесса Внешнего Мира и Эдении Китана, старшая дочь великого Императора Шао Кана и великой Императрицы Синдел Канум, – Тремор очень неожиданно выдал краткий (да, именно краткий) титул девушки. – Да, это я, – сглотнула старшая дочь императорской пары, даже мать не обращается к ней по титулу. – Для меня честь познакомиться с вами, – почтенно поклонился элементаль земли и хотел было поцеловать руку девушки. – Кити, идём, – в порыве ревности Лю Канг резко дёрнул возлюбленную за руку. – Ну надо же... Кити... – усмехнулся элементаль. – Лю не будь таким резким, всё в порядке, – успокоила его девушка. Лю немного успокоился, но с подозрением смотрела на Тремора, уж больно знакомым ему казался этот человекоподобный валун. Приглядевшись, Избранный признал в нём того, кого бы Императрица ни под каким предлогом не пустила во дворец, значит она точно не знает о прошлом этой личности. – А я знаю тебя! – воскликнул Лю Канг. – Ты был союзником Кано! – Да, был, – спокойно ответил Тремор. – Но он отправил меня в Царство Снов, там я и стал элементалем. Но я понял: будь я слабее, то погиб бы. Кано хотел избавиться от меня, за это мы и разорвали соглашение. Повисла будто гробовая тишина, Императрица была повержена в шок, ведь откуда ей было знать, что теперь в её дворце гостит такая опасность. Порой, Канум не желала бы быть такой гостеприимной. – А какова мощь вашей силы? – спросила Китана. – Достаточна, чтобы на равных биться с Рейденом, – пафосно ответил Тремор, а затем, глянув на Китану, с улыбкой добавил. – А ваша красота, Принцесса Китана, не ведает равных и сотрясает любого, подобно самому сильному землетрясению. – Лю, давай без пригорания, – Джонни Кейдж встал позади Избранного, чтобы в нужный момент успеть остановить ревнивого парня. – О, благодарю вас Тремор, – Принцесса сильно покраснела, понимая, что возлюбленный начинает жутко ревновать. – При уважении к Принцессе Китане, я не боюсь тебя, Избранный, – с лёгкой издёвкой сказал элементаль земли, глядя на кипящего от ревности шаолинького монаха. – Мальчики, давайте без ссор, – Синдел рассчитывала, что у мужчин осталось хоть немного уважения к её персоне. – Лю, остынь, – уговаривал его Скорпион. – Просто успокойся. Вдох и выдох. – Сейчас я сделаю вдох и выдох, и разнесу его своими нунчаками, – прорычал Лю Канг. – Как видишь, дыхательные процедуры я уже закончил. – И ты говоришь, что я ревнивый? – глянул на жену Шао Кан. – Иди, разнимай гостей, хозяин дворца, – без капли издёвки сказала Императрица. – Только бы сервиз не разбили, ему ж цены нет! – У меня во власти стихия Земли! – пафосно усмехнулся элементаль. – Твоё оружие смехотворно! – Извините, великий Император, но однажды я победил Шао Кана! – парировал Лю. – Лю, лучше бы ты этого не говорил... – вздрогнула старшая дочь императорской пары, глянув на сверкнувшие глаза отца. – Так, мальчики, для начала поставьте бокалы на стол и отойдите от сервиза! – никак не унималась Канум. – Но ты не побеждал бога, – парировал Тремор, спокойно скрестив руки на груди, его глаза начали сверкать. – Я прошу вас, прекратите! – топнула ногой Китана. – Лю, хватит строить их себя ревнивца! Тремор, ваши комплименты мне лестны, но у меня есть возлюбленный, учтите этот факт, прежде чем делать комплименты! – Все может поменяться, Принцесса Китана... – с нехорошей интонацией изрёк элементаль земли. – И не надейся, – прошипел Избранный, приобняв возлюбленную за талию, совершенно не стыдясь присутствия её родителей. – Лю Канг, Китана, прекратите! – потребовала Синдел. – Да не детей же он ей руками делает, – вступился за будущего зятя Император. – Или ты забыла как это делается? – Смешно, – рассмеялся элементаль. – Ты хочешь драки?! – решительно спросил шаолиньскому монаху, которому жутко надоела эта ситуация. – Отлично! Сразимся прямо сейчас! – Как пожелаешь, – с улыбкой сказал Тремор. Синдел поняла, что этот Тремор довольно непростой человек с болезнью ихтиоз. Понимая, что элементаль земли может вызвать землетрясение, Императрица испугалась за дорогой сервиз, мужа и детей, близких, придворных и гостей, дворец и благосостояние столицы нашла смелость, чтобы попытаться унять будущего зятя и нового воздыхателя старшей дочери, сразу понятно, что к последнему она не испытывает абсолютно ничего, даже симпатии. – Никаких драк во дворце! – громогласно потребовала Синдел. – Это неизбежно, Ваше Императорское Величество, – сказал Тремор. – Лю, не надо! – крикнула Китана, держа возлюбленного за руку. – Кити, это вопрос чести! – благородно сказал Лю Канг. – Моей и твоей! – Я сейчас вам обоим расшибу головы! – не менее грозно, чем жена рявкнул Шао Кан. Но было уже поздно: Тремор схватил Лю Канга за горло и рассыпался в терракотовой пыли, телепортировавшись вместе с противником за пределы дворца. Лю сразу был отброшен Тремором, а сам он вышел из портала, показывая всю свою пафосность, однако до брутальности Шао Кана ему далеко. – Китана ошиблась, выбрав тебя, Лю Канг, – усмехнулся элементаль земли. – Я тот кто ей нужен! У меня и сила и воля! – Поверь, у Китаны чистое сердце, она выбирает именно им! – бросил ему Лю Канг. – Этого недостаточно! – сказал Тремор. – Грозился победить меня? Что ж посмотрим! Бой неофициальный, так что не бойся позора! Началась битва. Лю Канг атаковал первым, несмотря на кажущуюся неповоротливость Тремор легко блокировал его атаки. Элементаль земли не стал долго ждать, поэтому сам начал наносить очень сильные удары, но при этом довольно быстрые. Несколько ударов Лю заблокировал, но элементаль поднял ногу для удара. Избранный рассчитывал на прямой удар в живот, но Тремор с размаху опустил ногу ему на ступню. Это было неожиданно и больно, кроме того, это тряхнуло землю, от чего шаолиньский монах полетел прямо вперед. Он успел выставить блок, но элементаль земли пробил его апперкотом снизу. Лю Канг сделал сальто в воздухе и, отлетев на несколько метров, упал на спину. Лю с трудом поднялся: болела нога и кружилась голова. Но сдаваться он не собирался, уж слишком сильно он любит свою Китану, чтобы ставить под сомнение их чувства, любовь и честь внешнемирской Принцессы. Избранный сделав ката, выпустив в Тремора огонь, но тот подняв из земли огромные булыжники и закрылся от бушующего пламени. Шаолинський монах сделал свой самый любимый и, как многие считают, забавный удар: «велосипед». Подействовало! Нахальный элементаль получил прямо в грудь, но, отойдя на десять шагов, устоял. – Игры кончились, Избранный! – прорычал Тремор и, положив руки на землю, начал манипуляции. Лю Канг рассчитывал на землетрясение и собрался прыгнуть, но не тут-то было! Лю успел оторваться от земли всего на пару сантиметров, как оттуда вылезли щупальца, и обволокли ноги парня, превратившись в камень. Избранный не мог двинуться. Тремор материализовал в руке огромный валун и метнул его в противника. Тот попал прямо в руки, которыми закрылся шаолиньский монах, но благодаря огненной технике валун раскололся, будто орех, однако Тремор уже был рядом и готов наносить сильные удары по всему телу. Но Лю Канг далеко не робкого десятка, поэтому к тому моменту выбрался из каменной ловушки, встав в свою знаменитую хитрую стойку, чуть подпрыгивая на носочках. Лю поманил элементаля земли пальцем, провоцируя на ошибку. Тремор купился на этот трюк и в ярости бросился на Избранного, однако всё же обучение в Академии Ву Ши учит не только маханию кулаками, но и боевой хитрости: заблокировав прямой удар и, сделав шаг вперёд обратным движением кругом, монах ударил элементаля в переносицу, чего он точно не мог ожидать и, дернув головой назад, не удержал равновесие и свалился на спину. Лю Канг сделал круговое вращение ногой снизу вверх и в соперника прилетел удар ногой, называемый «молот». Тремор, сделав «лягушку», увернулся от удара. Оба снова встали в стойки, готовые продолжить бой и продемонстрировать свои способности. К месту их схватки очень вовремя подоспели Шао Кан, Синдел, Китана, Милина, Коталь и Ронин. Все замерли, в любой момент ожидая очередного фаербола или боевого крика Лю Канга, однако вероятность начала землетрясения от Тремора исключать не стоит. Лю с ненавистью смотрел на элементаля земли, у него ещё немного осталось сил на схватку, впрочем, как и у противника. Тремор вытянув руки ладонями вниз и Лю почувствовал, что земля начала дрожать — Тремор применил землетрясение. Очередной дрожью земля будто взорвалась, подкинув Избранного ввысь и он упал, а затем его обдало падающими камнями, разных размеров. К счастью шаолиньского монаха, он успел закрыться руками. Элементаль, подбежав к нему, хотел ударить его ногой, но Избранный сделал перекат через себя назад, увернулся, встал на ноги, а затем вновь применил на противнике свой самый известный приём — «велосипед». Тремор, приняв на себя не менее десятка ударов ногами, все же устоял на ногах, противники снова посмотрели друг на друга с той же нескрываемой ненавистью и злобой. Китана не находила себе места, она редко переживала за Лю Канга, но сейчас душа тянулась на помощь к возлюбленному, будто чувствуя беду. Старшая Принцесса то складывала руки за спиной, но судорожно трясла ими, то хваталась за голову. В груди бешено бьётся сердце, отдавая гулом в ушах, а дыхание становилось прерывистым. Мать и сестра даже не знали как успокоить старшую дочь императорской пары. – Ничья! – сказал Избранный, он не считал это поражением, это был хороший бой. – Согласен, – усмехнулся Тремор. – Но в следующий раз тебе не жить! После этих слов элементаль земли исчез, рассыпавшись на булыжники, от чего Китана облегчённо выдохнула. Однако Принцессе всё же стало не по себе, когда она увидела, что Лю к ней не идёт, а прихрамывает, при этом держась за плечо, и он был весь в ссадинах и порезах. – Лю, что с тобой? – у дочери ШаоДел даже тряслись руки, а из глаз катились слёзы. – Защитил твою честь, – криво улыбнулся Лю Канг, его лицо пронзила очередная боль. – Молодец, Лю! – похвалил будущего зятя Шао Кан. – Против богоподобного элементаля ты достойно выступил! Теперь я точно уверен, что Китана не зря выбрала тебя! – Я никогда не дам запятнать честь Китаны, моей возлюбленной и Принцессы Внешнего Мира и Эдении, – с гордостью проговорил Лю. Китана покраснела, но всё же смело чмокнула в щёку своего защитника. Шао Кан и Синдел снисходительно улыбнулись, глядя на счастье старшей дочери и её возлюбленного. За этот месяц Император и Императрица осознали, что лучше не лезть в личную жизнь дочерей, как некогда делала мать прекрасной Канум, из-за чего они до сих пор несколько в ссоре, однако и меры приличия соблюдать нужно. – Но подлечить тебя не мешает, – сказала Синдел, также восхищаясь будущим зятем. – Но лекарь наверно уже далеко, да и тем более сейчас ночь... – проговорила Китана, осторожно вынимая торчащие из ран возлюбленного камешки. – Может я смогу помочь? – за их спинами раздался голос. Перед ними стоял Макото Игараси — тот самый Ронин, который поразил саму Императрицу и девушек своей техникой и магией. – Мы рады, что вы предлагаете помощь, но чем вы ему собираетесь помочь? – спросила Китана. – Позвольте помочь и вы всё сами увидите, - спокойно и миролюбиво сказал Ронин. Несмотря на кажущиеся Демоном доспехи, он излучал спокойствие. Китана кивнула, понимая, что другого выхода нет. Ронин подошёл к опирающемуся о плечо Китаны побитому, но не поверженному Лю Кангу, сел в позе лотоса, положив руки на ноги, и сосредоточился. Вначале ничего не происходило, однако вдруг вокруг него начала образовываться белая энергия и парить нежно-розовые лепестки сакуры, при этом она чувствовалась, вызывая тепло на душе у каждого кто стоял рядом. Затем Макото поднялся в этой позе в воздух и, левитируя, открыл глаза, выставил руки вперёд и направил эту энергию вперемешку с лепестками на Лю. Они окружили его ласковым несильным смерчем. Все ахнули: раны на Лю Канге начали мигом затягиваться, через минуту свечение прекратилось. Самурай опустился на ноги, а Избранный мог спокойно встать на вторую ногу и перестал держаться за плечо Принцессы. – Как ты себя чувствуешь? – с удивлением спросила Китана. – Лучше всех! – с улыбкой ответил Лю Канг и, обняв возлюбленную без стеснения перед её родителями, поцеловал. Когда он медленно отпрянул от её губ. – Благодарю тебя, воин. Позволь узнать твоё имя. – Меня зовут Макото Игараси, – представился целитель. – Можно просто Макото или Ронин – Благодарю, Макото, ты помог мне, – Лю отвесил своему спасителю поклон. – Теперь, я в долгу перед тобой. – Для меня честь исцелить Избранного воина Земного Царства, – скромно ответил Макото Игараси. – Ты не только ему помог, – Принцесса положила голову на плечо возлюбленного. – Ты и меня спас, без Лю я уже не могу представить своей жизни. – Тогда для меня это двойная честь, – Принцессе Макото поклонился синему ассасину, как настоящей царственной особе. Из-за ранений Лю Канг никто даже и не заметил, что Шао Кан и Синдел отлучались во дворец, чтобы сообщить о произошедшем. Теперь же императорская пара вернулась и мило беседует о своих милейших супружеских делах, они поистине счастливы вместе. Императрица посмотрела на исцелённого Лю Канга, а затем на Макото, который держал в руках свой шлем. – Во имя всей Эдении! – воскликнула Канум. – Лю, ты же ещё минуту назад был не в лучшей форме, а сейчас на тебе ни царапины. Кто сумел исцелить тебя? – Мне помог этот благородный воин... Макото Игараси, – Лю представил своего целителя своей будущей тёще. – Значит, ты не только умелый боец, но и целитель! – восхитился Император, глянув на Ронина. – Не ожидал такого от новичка! – Для меня было честью исцелить возлюбленного вашей старшей дочери Принцессы Китаны, Ваше Императорское Величество, – учтиво поклонился Макото. – Примите мою благодарность как Императрицы Внешнего Мира и Эдении, – от улыбки Синдел растает абсолютно любой, она умеет расположить к себе людей. – Это честь для меня, Ваше Императорское величество, – поклонился Игараси. – Да... Тремор опаснее, чем мы думали! – сделал вывод Избранный. – Такая сила и так быстро! – Не стояло его звать на турнир, – изрекла Китана. – Главное, чтобы всё закончилось хорошо. – Надеюсь, – сказала Милина. – Что-то мне кажется, что он ещё вернется, – сказал Коталь. – И тогда мы все испытаем проблемы – Пожалуй я спрячу сервиз куда подальше, – теперь Императрицу волновало только это. – Синдел! – осёк её Кан. – А что? – удивилась Канум. – Из чего-то же нам надо будет есть и пить. – Убил бы, если б не любил, – снисходительно улыбнулся внешнемирец, подмигнув любимой. – Ну это, как всегда, – махнула старшая Принцесса. Вечер подошёл к концу, даже ситуация с Тремором не испортила торжество, вечер удался на славу. Турнир будет уже завтра. Несмотря на внешнее спокойствие, все испытывают волнение, даже тревогу, особенно девушки, но не за себя, а за своих парней. Может турнир и не смертельный, как раньше, но вдруг что-то пойдёт не так? Вдруг их возлюбленные всё же умрут? Им хотелось провести эту ночь с ними, придавая сил и вдохновляя на подвиги. – Ну что, сестрички, вы думаете о том же о чём и я? – с лукавой улыбкой спросила Китана. – О, я так хочу к Ханзо в объятия! – тихо, но с истомой прошептала Милина. – Лучик, меня ждёт не дождётся, – проворковала Джейд. – Мой Ковбойчик задолжал мне ещё одну ночь! – хихикнула Скарлет. – Значит я оказалась права, – усмехнулась старшая Принцесса, которая тоже внезапно испытала порыв и захотела ощутить связь с Лю Кангом. – Но мы же во дворце родителей, – опомнилась нефритовая Леди. – Будет как-то не совсем правильно, если они узнают о том, что все мы уже не девственницы. – К Шинноку девственность и запреты! – внезапно даже для самой себя сказал старшая дочь ШаоДел. – Учти, мама ж за ремень возьмётся, – хихикнула младшая Принцесса. – Да и сомневаюсь, что дворец выдержит пять пар. – Пять? – переспросила кровавая Леди. – Беды с математикой? – А как же папа и мама? – усмехнулась младшая дочь ШаоДел. – Они всё-таки муж и жена, должны иногда отдыхать. – Такими темпами нам скоро объявят о пятой сестре или втором брате, – робко хихикнула зелёный ассасин. – Нет, хватит и их стонов, – мотнула головой полутаркатанка. – Тогда пойдём к парням когда стемнеет, – сказала синий ассасин. – Встретимся у парней. И оденьтесь как следует я лично хочу впечатлить своего чемпиона! – Кити, всё же ты не смородиновый сок пила... – снисходительно улыбнулась кровавая дева. – Ох, и влетит твоему Лю Кангу... – Беру все на себя, – браво сказала Китана. – И я абсолютно трезвая! В подтверждение своих слов она дыхнула на Скарлет. Та шутливо отшатнулась, но принюхалась: алкоголем и не пахло, однако чувствовался свежий запах сока чёрной смородины, который так любит Синдел, видимо и Китана переняла эту особенность... хотя по больше части виноват тот праздник, устроенный в честь отъезда императорских молодожёнов в Европу. – Ну скажи, что у тебя сейчас нет этого желания, – уже с истомой и похотью сказал Китана, втихаря смотря на Лю Канга, который болтал с Коталем, Ханзо и Эрроном. – Я держаться умею, а вот тебе явно стоило соблазнить Лю раньше, чтобы ты сейчас так не хотела, – закатила глаза кровавая Скарлет. – Хоть по своим «тайным» местам расходись. – Вот мы и пойдём к своим, – не унималась старшая Принцесса. – Уговорила, – сдалась кровавая Леди. – Встречаемся у входа в восточную часть, только не попадитесь! И оденьтесь как следует! – Ты это уже говорила, – закатила глаза Милина. – Вот говорю ещё раз для тебя, сестрёнка, – ласково потрепала по щеке сестру синий ассасин. Все, попрощавшись друг с другом после прекрасного, а потом не очень вечера, пошли по своим покоям, желая отдохнуть перед завтрашним днём, он будет трудным, тяжёлым и кровавым. Рейко же, придя в свои, разделся, лёг на кровать и начал размышлять перед сном: – Завтра турнир... Я полностью уверен, что выйду драться одним из первых. Ха! Как будто меня это остановит! Мне никто не ровня! С этими мыслями Принц погрузился в Царство Морфея. Юноша видел во сне родителей и сестёр, потом свою гибель на острове Шанг Цунга, воскрешение... И, как ему казалось, сладкое ближайшее будущее: кровь, смерти, крики, мольбы о пощаде, сотни, а то и тысячи трупов, гниющих и разлагающихся на улицах... Да, настоящему Принцу Рейко такой сон точно был бы хуже кошмара. Полночь. Весь дворец окутан серебристым перламутром внешнемирской луны, слабо прибивающимся через шторы и тюли. Постоянные и временные обитатели дворца разошлись по опочивальням, желая отойти ко сну и погрузиться в сладкие грёзы. Однаео есть те, кому по долгу службы суждено бодрствовать всю ночь: нескольких стражей-таркатан, которые обходят дворец, охраняя покой своих повелителей. Но даже они в покрывале ночи не заметили ловко крадущихся четыре силуэта, которые их мастерски обойдя, подошли ко входу в восточную часть дворца. – Ну что? – сказала один из силуэтов шёпотом, голос явно принадлежал Китане. – Идём, – сказал другой силуэт, которым оказалась Милина. – Вот мальчики удивятся, – хихикнул третий силуэт — Джейд. – Я уже сама не могу ждать, – слегка повысил голос четвёртый силуэт — Скарлет, она всегда была нетерпеливой. – Тише! – шикнула на неё старшая Принцесса. – Идём! Так как девушки уже раньше бывали в гостевых покоях своих возлюбленных, чтобы их поприветствовать, то знали кто в каких находятся. И каждая направилась к своей «судьбе», желая зарядить своего чемпиона на победу. Лю Канг, как всегда, решил помедитировать перед сном, такова привычка ещё со времён Академии Ву Ши. Однако сконцентрироваться было сложно, Лю было неуютно: во дворце слишком большое пространство, много людей, а значит большое внимание к своей персоне... Избранному быдл куда более комфортно в своём домике в Ханчжоу, где ночью стрекочут сверчки и можно спать с открытой дверью, никто точно не войдёт. Любой другой на месте шаолиньского монаха был бы неимоверно счастлив хотя бы на день оказаться в императорском дворце, но за три месяца он понял, что никогда бы не пожелал жить здесь вечно. Полностью погружённый в свои мысли, парень не услышал как отворилась дверь и также тихонько закрылась. Теплые и мягкие руки обняли его грудь, что заставило его мгновенно вернулся в реальность. – Соскучился? – тихо спросил вошедший, Лю узнал голос — это его возлюбленная Китана. – О, да! – Избранный прижал руки возлюбленной ещё сильнее. Затем Китана от него отстранилась, заманивая в свои чарующие эденийские сети. Шаолиньский монах встал, развернулся и открыл рот от удивления: его возлюбленная скромная Принцесса стояла в наряде состоящем из топа и юбки с большими вырезами подола по бокам, весь наряд был ультрамариновым. Смоляные волосы были распущены и доходили до лопаток, карие глаза сияли счастьем и желанием, таким поведением девушка сильно походила на мать, ведь парень видел заигрывания будущих тестя и тёщи, они не стеснялись своих чувств. – Как я тебе? – игриво проворковала Китана, подойдя к Лю вплотную и потеревшись о него своей грудью. Лю почувствовал, что наступает расслабление, а вместе с ним и возбуждение. – Ну что же ты молчишь, Избранный? – Нет... слов! – только и смог выговорить шаолиньский монах. – Ну тогда не стой и иди ко мне, – Принцесса стала чуть отходить назад, словно вводя возлюбленного в сладкий транс. Лю Канг вышел из оцепенения, подошёл к Китане и обнял её, трудно не поддаться эденийским чарам. Лю не стал спрашивать, зачем она здесь и почему в таком наряде. К Шинноку! Принцесса здесь и больше ничего не надо, она грубо напревала на наставления матери, хотя многое переняла от неё. ЛюТана продолжали целоваться, а он начал ласкать Кити, именно так зовут её самые близкие люди. Они вместе чувствовали желание и рухнули на кровать, попутно избавляясь от одежды и принося друг другу наслаждение. За тот медовый месяц родителей Китана очень изменилась, где-то в лучшую сторону, а где-то не совсем в лучшую... Ханзо, несмотря на различие в национальности и подготовке с Лю Кангом, кое в чём был с ним в схож. Например тем, что также начинал и заканчивал день с медитации. Однако всё же он был старше и опытнее своего товарища Избранного, поэтому погружённый в себя, он услышал тихий скрип двери и, встав, обернулся посмотреть на незваного гостя и обомлел: перед ним стояла его возлюбленная Милина, ему казалось, что её родители вновь покинули дворец, потому что уж больно вызывающе она была одета: очень нескромный комбинезон цвета маджент, в который был открыт со всех сторон и заканчивался на ягодицах, а дальше шли чулки и сапожки, что были в тон к комбинезону. Этот наряд подчеркивал прелести младшей Принцессы: она ненавидела ни пышные, ни узкие шифоновые юбки. – Моя солнцеликая Аматэрасу... ты восхитительна! – от шока Скорпион даже разинул рот. – И ты не спросишь почему я пришла? – повела бровью Милина, ластясь к возлюбленному. – Нет, – ответил Ханзо. – Если ты здесь, значит ты так хочешь... и я тем более. Хасаши протянул руки и снял маску с Милины: красивые и милые эденийские черты нисколько не портили таркатанские клыки, пышные малиновые губы и румяные щёки, через которые были видны эти клыки. Для грандмастера это не имело значения, это напоминала отношения императорской пары: несмотря на внешность, влюблённые счастливы друг с другом. Скорпион поцеловал эти желанные губы Принцессы Милины, она уже научилась одаривать парня поцелуями так, чтобы не поранить его клычками. – Я люблю тебя, – выдохнул ей в губы Ханзо, положив руки на грудь возлюбленной. – И я тебя! – будто боясь упустить это хрупкое счастье, прошептала Принцесса, обняв спину грандмастера. – Наша ночь только начинается... У Коталя не было привычки медитировать перед сном, но он всё же нашёл себе достойное воина дело — затачивание своего оружия, довольно непросто наточить обсидиановые лезвия. Отложив в сторону свои серпы, бывший Император сложил руки за спину и подошёл к окну, глядя на ночное небо. Ониксовое небо было буквально усыпано звёздами, как морской берег песком, светились всевозможные созвездия, мягкий свет луны просачивался сквозь узкую щелочку в тюли. Но всё это не ярче его возлюбленной Джейд, самого драгоценного нефрита во всей Эдении! – Ночь приходит, сменяя день, – полушёпотом рассуждал ош-текк. – Но и ночь не вечна. Она уйдет, уступая место дню. Это вселяет в сердца всех живых надежду. Размышляя о высшем, наместник Ош-Текк не услышал скрип открывшейся, а затем закрывшейся двери в покои и шагов. Однако, как только он почувствовал руки на своё плече, то напряг свои мышцы, готовясь к маневру и броску. – Ну же, Лучик, что же ты так? – он услышал насмешливый и ласковый голос Джейд, это мигом его расслабило. – Солнышко... – с нежностью в голосе произнёс Коталь и повернулся. Его любимая Джейд стояла в откровенном наряде цвета нефрита: лиф, который едва скрывал грудь, длинная юбка, что спереди была до низу, а по бокам и сзади была, как нижнее бельё, причем весьма развратное. Особенно сзади, где открывался вид на пышный зад. Её длинные смоляные волосы были собраны в хвост, но он был сделан в несколько частей, опускаясь до поясницы. – Что скажешь, Лучик? – спросила Джейд, слегка покрутившись перед ним, продемонстрировав свой наряд и плохо скрытые прелести. – Ты просто прекрасна, о свет очей моих! – прошептал Коталь, которые слегка в шоке. – Как в старые добрые времена? – Да, любимый! – ответила Леди. – Когда мы ещё никому не говорили о нас и бегали то я к тебе в покои, то ты ко мне... – Тогда давай эта ночь будет такой же страстной как тогда? – решительно предложил Коталь. Ош-текк притянул эденийку к себе, страстно и с желанием целуя возлюбленную, девушка вступила в игру. Целуя своего гиганта, который взял её под ноги и приподнял, она сняла с него пернатый шлем. Когда-то мужчина выл выбрит наголо, однако сейчас, сняв шлем, девушка увидела водопад черных длинных волос, которые доходили ему до плеч или даже немножко ниже. – Никогда их ни стриги! – сказала Джейд, прервав поцелуй и играясь с его кудрями. – Они мне так нравятся. – Никогда не состригу! – поклялся Коталь, продолжив поцелуй и неся её к кровати. Наместник и Леди легли, продолжая ласки и поцелуи. Девушка была сверху так как была меньше своего огромного и мускулистого, больше двух метров, возлюбленного ош-текка. Эденийка почувствовала, как его руки развязали завязки на её лифе и сняли его. Перед ним предстала прекрасная и упругая грудь, все эденийки такие: красивые, привлекательные и не обделены шикарной фигурой. – Ох, Коталь... – простонала Джейд, когда его руки, легли ей на обнажённую грудь. Она вновь слилась с Коталем в поцелуе. – Только надо потише, папа с мамой во дворце... Эррон Блэк сидел на стуле перед окном, глядя на звёздное внешнемирское небо и размышлял о своей жизни. В руках Эррон держал бутылку не раскупоренную бутылку светло-жёлтого виски, однако пить ему не хотелось. Блже не мог услышать вошедшую Скарлет, так как она не стала открывать дверь, а просто просочилась в виде крови снизу через щель. Материализовавшись за ним, Леди молчала, уперев руки в боки. – Крайне неплохо всё складывается, – рассуждал стрелок. – Если даже я не выиграю турнир, то моих сбережений хватит на солидный особняк и даже ещё останется! А там можно будет и о свадьбе с моей Карли подумать... Но чёрт, эта Кэсси здесь... Ещё попортит нам отношения! Ну ничего справимся. – Даже не думай! – наконец произнесла Скарлет, глядя на эту проклятую бутылку, как же она ненавидела алкоголь и всеми силами отучает Эррона от него, это у неё точно в мать. Эррон Блэк резко встал и развернулся, увидев Скарлет, он не мог ничего произнести от удивления: его возлюбленная Леди стояла перед ним в лифе и короткой юбке цвета кармина, которая была открытой на бёдрах — только полоска ткани. Другие же слегка скрывали перед и зад кровавой ведьмы. Её длинные алые волосы были завязаны в аккуратный хвост. – Летти? – Эррон Блэк от шока так и стоял с бутылкой в руке. – Пить собираешься? – с укором спросила Скарлет. – Вообще-то нет, – ответил Эррон. – Я думал о нас. – В каком смысле? – не поняла Леди. – А о том, что я тебя люблю и даже если не выиграю турнир, то построю большой дом, в который приведу мою будущую миссис Блэк, то есть тебя, Летти! – абсолютно искренне произнёс Блэк. – О, Эррон...! – колдунья готова заплакать кровавыми слезами от счастья. – Я люблю только тебя, – парень, поставив целую бутылку виски подальше, подошёл к Летти и притянул к себе. – И никого больше. Все остальные в прошлом! – Как тогда после во время медового месяца моих отца и матери? – игриво спросила девушка. – Эта ночь будет ещё лучше, – сказал он, сняв шляпу и взяв на руки Скарлет, неся её на кровать. Девушки довольно умело сговорились на ночь любви со своими возлюбленными, однако во многом всё очень не продуманно: они точно будут стонать от наслаждения и удовольствия, а такое точно дойдёт до острых ушей Императрицей. Но кто бы мог подумать, что и императорской паре хватит сил и страсти на вторую ночь любви подряд? Шао Кан и Синдел пришли в свои покои после трудного дня. Императрица подошла к своему трюмо и присела на мягкий пуфик, она взяла драгоценный гребень и стала расчёсывать длинные серебристые пряди. Император снял шлем и верхнюю часть доспехов, с усталостью потирая затылок. – Ну что ты думаешь по сегодняшнему дню? – спросил Кан. – Хвала всей Эдении, что Тремор не стал драться прямо в зале, – с облегчением проговорила Канум. – Ты опять про этот сервиз? – тяжело вздохнул внешнемирец. – Он уникален! – настаивала эденийка. – Такого больше нигде нет! – Кто тебя впечатлил из участников? – мужчина резко перевёл тему разговора, чтобы не продолжать спор. – Макото и Норрен, – ответила женщина, а затем, взяв какую-то небольшую прямоугольную коробку из под трюмо, отошла за ширму. – Их техника и навыки впечатляют... однако и Аластор необычайно силен. Прямо как наш Рейко. – Никогда бы не подумал, что буду хвалить Лю Канга, – он почувствовал, что при упоминании о сыне, супруга вновь может начать плакать, поэтому он перевёл беседу в другое русло. – Ведь ещё недавно, я его готов был прибить молотом! – Он защищал честь нашей любимой дочки, – из-за ширмы ответила она. – Это те качества, которые я люблю, они есть и у тебя. Ну, дорогой, как я тебе? Шао Кан поднялся с кровати и обомлел, глядя на свою любимую: Синдел вышла из-за ширмы в шикарном пурпурном белье из эденийских кружев с чулками и лёгком прозрачном пеньюаре, распустив свои длинные серебристые волосы. Ступни Императрицы были облачены в пурпурные лаковые туфли на высоком каблуке, их она не очень любит, но ради мужа можно потерпеть. – Ох, клянусь душой Онаги, ты божественна, моя банши! – в восхищении проговорил Кан. – Только позволь кое-что спросить, – чуть замялась Канум. – Я правда устраиваю тебя? – Моё эденийское счастье, ну к чему вновь этот вопрос, раз ты знаешь на него ответ? – снисходительно улыбнулся внешнемирец. – Шао, ты же знаешь, что я так боюсь... – на лице эденийки вновь мелькнула робкая улыбка. – Я никому кроме тебя и не нужен, не волнуйся, моя богиня, – ответил муж, в его груди бешено стучало сердце. – Ну что устроим ночь страсти, как тогда в саду после проделки Фуджина? – О, да, Дракончик! – промолвила жена и, подбежав к кровати, прыгнула на мужа, тот поймал её и поцеловал. – В родных стенах и страсть горит более пылко. Шао, целуя свою ненаглядную Дели, проходил своими руками по изгибам желанного и прекрасного тела, остановив одну руку у большой и упругой груди, а вторую внизу на лоне супруги, умело играя там пальцами. Императрица застонала, выгибая спину, она точно довольно, что заставило Император продолжать, покрывать поцелуями тело и постепенно избавляя жену от белья. Освободив хрупкие плечи Канум от оков пеньюара, Кан также поступил и с лифом жены. Взору внешнемирца открылась прекрасная грудь самой красивой женщины империи... да что там империи, всех миров и реальностей! Мужчина начал ласкать рукой грудь жены, она растворялась в его умелых руках, которые уже давно не касаются другой женщины. Дели, испуская стоны и вздохи, начала водить рукой по «дракону» Шао, который уже был в полной боевой готовности. Из сидячего положения императорская пара перешла в лежачее, целуя и лаская друг друга. Наконец избавившись от всей одежды, Император резко вошёл в свою Императрицу, разжигая внизу пылкий огонь, это заставило её испытать очень сильный импульс удовольствия. – О... Шао... – застонала Канум, готовая до крови прокусить свои пухлые губы. – О... да... Кан двигался страстно, постепенно наращивая темп и шепча ей ласковые слова любви, что заставляли первую красавицу Внешнего Мира и Эдении стонать, вздыхать, а позже уже натурально кричать. – Я люблю тебя, моё эденийское счастье, – прошептал ей внешнемирец. – О, Шао, как я тебя люблю! – кричала Синдел. Так продолжалось целую ночь, однако супруги даже не подозревали, что их дочери также решили устроить ночь любви со своими сужеными, бесстыдно поддаваясь похоти и разврату. И если бы Дели не была банши, то наверняка они смогли бы услышать стоны из восточной части дворца. Но, впрочем, кому какая разница? Эта ночь перед началом турнира, как в принципе для любой влюблённой пары перед битвой, всегда кажется особенной, страстной, истинной и будто последней в их жизни. И её они проведут с любовью, нежностью, не лишённой страсти и похоти.