Потерянные горные лорды / Peak Lords gone missing

Тот факт, что самозванец знал Шэнь Цинцю лучше, чем он себя сам, был ужасен. И одновременно прекрасен. Ужасно прекрасен. Проехали. Шэнь Цинцю лишился уверенности во всем, что происходило вокруг него. И что злило его сильнее всего, так это то, что он и впрямь находился в режиме агента 007 24/7, в точности как предсказывал самозванец. Его повышенная тревожность, пленительность чернильного аромата, разлитого в воздухе. Его тело жило какой-то своей отдельной жизнью, и этого он тоже не догонял. Его гордость не позволяла ему спросить самозванца о том, что происходит. Он не слабак, он сам во всем разберется. Поэтому Шэнь Цинцю следил за самозванцем. И ведь этот кусок дерьма прекрасно знал, что за ним шпионят. Самозванец самодовольно ухмыльнулся, глянув в его сторону, когда Шэнь Цинцю наблюдал за ним издалека. Он что, получал от этого удовольствие?! Дерьмовая крыса-шпион. Или, скорее, это Шэнь Цинцю был поистине жалок, потому что его аматорская слежка была отнюдь не шпионажем. Он преследовал вожделенный запах чернил, как презренная шлюха. И даже не в чернилах дело. А в теплоте, что с ними ассоциировалась. У него было смутное воспоминание о том, как ткань, испачканная чернилами, однажды подарила ему чувство безопасности. Но теперь ему было холодно. Не тепло. Теперь чернил было недостаточно, чтобы утихомирить его назойливую тревожность. Ему был нужен человек. Он мог заплатить проститутке, как в прежние дни. Только в этот раз, помимо пения и танца, попросить ее надеть испачканную чернилами одежду. И к черту его гордость, он был горным лордом, так что деньги не были для него проблемой. Проблема была в источнике тепла. Шэнь Цинцю знал, что никакая шлюха не способна заменить ему Ци-гэ, и никакая шлюха также не способна заменить ему этого странного самозванца. Ему была нужна не женщина, ему был нужен брат. Проехали. Итак, вместо того, чтобы оставаться в гостевой комнате, он находил предлоги быть поближе к самозванцу. Последний, казалось, совсем не возражал. Шэнь Цинцю стиснул зубы. В прошлом одного факта его присутствия хватало, чтобы заставить любого занервничать. Он ведь даже напал на самозванца с мечом! И все же самозванец так просто спустил ему это? Он должен вернуть Самолета обратно. Любой ценой. Но как? Он отнюдь не Юэ Цинъюань, у которого имелись все возможные ресурсы и могущество, чтобы вернуть обратно Сяо Цзю. Вот только этот дурень ничего не сделал. Было множество отличий между самозванцем и настоящим Самолетом. Первое, уверенность в себе. Умение повышать голос так, что другие люди запросто могли оглохнуть. Второе, сейчас от него пахло чернилами, но до этого был травяной аромат. Шэнь Цинцю заметил, как ученики время от времени приносили Шан Цинхуа чай. Шэнь Цинцю не пробуя мог сказать, что напиток в керамической посудине на вкус был ужасной гадостью. Му Цинфан делал для него такой же много раз. Чтобы избавить от последствий отклонения ци. Вот дерьмо. Отклонение ци. У Самолета было отклонение ци. Притом жутчайшее. Шэнь Цинцю почувствовал, как в нем растет чувство стыда, заполняя его пустую голову. Миссия, как же он мог забыть о ней?! Понятно, блядь, вот почему Самолет стал вести себя по-другому! Отклонение ци могло шибануть по его мозгам, возможно, какие-то воспоминания оригинала и вылезли наружу из-за этого. И вот, полюбуйтесь, Шэнь Цинцю, худший мелочный засранец в этой школе, обвиняет своего друга черт знает в чем — друга, пострадавшего из-за того, что некий горный лорд Цинцзин напился, как распоследняя свинья, на миссии. И угрожал ему гребаным мечом! Не было никакого самозванца! А был только уязвимый больной Самолет. Самозванец, эпический стыд, можно было бы с теми же основаниями обвинить его в том, что он пришелец из летающей тарелочки. Железобетонная логика. Отличный из него получился друг. Сначала имя не спросил, теперь вот это. Блядь! Самолет очнулся, он жив, он дышит. Чего еще ему желать?! Шел второй день в режиме агента 007, когда Шэнь Цинцю отказался от своего крипового преследования и снова вошел в кабинет Шан Цинхуа. Без меча. Самолет сидел за столом, попивая тот самый травяной чай. Твою мать. — Ой, Шэнь-ши… Братан, это ты, входи. Шэнь Цинцю повиновался. — Тебе что-то понадобилось? — Насчет инцидента с мечом… — Ай, что было, то прошло, забыли уже. Ну вот как он мог назвать Самолета самозванцем? Привычное легкое отношение автора к жизни сквозило в его словах, в самой этой фразе. — Нет, нет, не забыли. — Э-э? — Я не должен был называть тебя самозванцем, я ошибся. Прости. Твою ж мать, и он смел винить Ци-гэ в том, что тот слишком часто произносит это слово. Вот кто бы говорил! — Чувак, я ни в чем тебя не виню… — Но ты должен. — Окей, плохой бро, очень плохой, — Шан Цинхуа произнес это, словно обращался к собаке. Черт. — Глупый автор. — Вот это мой братан Огурец, — хихикнул Самолет. — Хороший песик. — Ты не мог бы заткнуть фонтан, пожалуйста? — Сразу после тебя. Или ты хочешь, чтобы я годами огрызался на тебя, а ты считал фразы до момента, когда мое терпение лопнет? Шэнь Цинцю открыл рот, но ни одного слова оттуда не вылетело. Эта крыса имела наглость сравнивать его с Ци-гэ?! — Итак, что ты выбираешь? Братан, пообещай мне… — Я заткну фонтан, — прошипел Шэнь Цинцю. — Хороший… — самодовольная ухмылочка на лице Самолета действовала ему на нервы. — Если ты еще раз произнесешь «песик», клянусь… Самолет захлопнул рот и прикрыл самодовольную ухмылку рукой. Но Шэнь Цинцю знал, что это выражение не исчезло с его лица, и что оно там так и останется.