— Все эти записи на самом деле о тебе.

      Это был тихий и спокойный вечер одного из первых дней июля, когда все члены семьи металлистов молча сидели по своим комнатам. Такое было не впервые, обычно происходило после каких-либо глобальных ссор между родителями, которые были ой каким редким явлением. Но в этот раз всё было определенно не так: просто все устали и решили побыть в тишине. Глэм и Виктория смотрели очередной ужастик в своей спальне, Хэви почти шепотом разговаривал со своими друзьями и играл в различные игры на компьютере... И только Ди был ничем не занят, а просто лежал на кровати в позе эмбриона, только сильнее время от времени поджимая коленки к груди. Ему было и скучно, и грустно одновременно. Хотелось кому-то высказать всё, что было на душе, но было некому... к сожалению. У молодого человека попросту не было друзей даже в интернете, что уж тут говорить о школе, где Шваген-Вагенс сидит в углу в постоянном одиночестве. Только иногда детишки подходят к нему за помощью, что бы хорошо написать тест по истории или ответить устный зачет по химии.       Только вот... Если уж говорить обо всех друзьях, то был один неодушевленный всё-таки у Ди, как у отца в прошлом, -- личный дневник. Небольшая книжонка, умещающаяся в ладонь, с атласной закладкой между кремовыми разлинованными листами в красной бархатной обложке. Этакий блокнот был с блондином всего пару недель, но от его толщины осталось всего половинка, как-никак, кудрявый очень любил туда записывать свои мысли, стихи... Иногда что-то рисовал на обрывках тетрадных листов и бережно вкладывал их туда же. Именно поэтому на обложке была резинка, которую Ди снял как-то со своих волос, когда дневник случайно открылся и всё содержимое разлетелось по комнате. После этого Шваген-Вагенс твердо пообещал себе всегда подвязывать личные дневники чем-нибудь, чтобы ничего не пропало.       Этот красный друг заменял ему почти всё: и любимую девушку, и толпу друзей... Только насчёт первого мы немного погорячились, ведь Ди не был натуралом. Как минимум, он был бисексуалом, а как максимум -- геем, никто точного ответа на вопрос ориентации паренька не знал, но факт того, что на пастельных страницах дневника были любовные записи о каком-то мужчине, -- оставался фактом. Достаточно значимым фактом, ведь подросток до этого момента никогда не влюблялся.       От глухого чиха по комнате даже раздалось небольшое эхо. Именно настолько тут тихо лежит мальчонка, перебирая свои волосы и время от времени наматывая их на пальцы, оттягивая, что бы хоть как-то выпрямить пару прядей. Ди его кудрявые волосы не особо нравились, особенно после ванны, когда они стояли огромным шаром на голове. А вот, например, при использовании плойки он был похож на Ханну Монтану, как говорит Хэви...       Руки медленно потянулись от волос в сторону прикроватной тумбочки, сваливая дрищеватое тело на живот. И вот. Красный блокнот и какая-то левая, взятая и не отданная однокласснику, ручка оказались в дрожащих ладонях. Бережно открыв на чистой странице дневник, аккуратным почерком в левом верхнем углу Шваген-Вагенс вывел сегодняшнюю дату. Сердце колотилось. Пальцы дрожали. А всё из-за того, что блондин собирался вновь посвящать записи своему возлюбленному, который, в свою очередь, не показывал ни единого намёка на взаимность. Через пару минут медленно и верно на странице курсивом начали появляться слова... предложения...       Но всю идиллию нарушил Чес, бесцеремонно зашедший в комнату.       -- Хей, Ди, - начал сиплый голос, обращая на себя внимание подростка, от чего второй только от удивления выронил из рук свои рукописи, -- ой... извини, я не хотел тебя напугать, разве что только позвать на ужин, - мужчина средних лет прошел ближе к кровати, опускаясь за блокнотом, чтобы поднять его, но случайным образом вытащил лист с портретом... своим портретом. Вскинув брови от неожиданности, он молча положил рисунок обратно, пролистав пару страниц дневника. Обладатель шоколадных глаз заинтересовано улыбнулся, но все же закрыл бархатную обложку. -- Красиво рисуешь. Молодец, Ди. А теперь бегом за стол.       -- Да, хорошо, дядя Чес, - взяв протянутую вещь, щеки подростка мигом покраснели от смущения, мало ли что его предмет обожания вычитать успел про себя.       -- К слову, ты теперь любитель дедушек? Если не секрет, то кто там в записях является "твоим" дедушкой?       -- Нет-нет-нет, я не любитель дедушек, в отличии от Вас, - усмехнувшись, выдал малой Шваген-Вагенс и просунул руку с рукописью под подушку. Сердце бешенно стучало от страха. Вот-вот и о чувствах Ди могут узнать, чего юноша максимально сильно не хотел бы. Это очень сильно может испортить нынешние хорошие отношения между ними, да и насмешки могут пойти в семье, если узнают об ориентации. Хмыкнув, смуглый мужчина вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, медленно плетясь на кухню, откуда веяло приятным ароматом свежеприготовленной еды. Особенно хорошо можно было почувствовать запах выпечки с корицей. Следом за ним пришел через несколько минут и светловолосый парнишка.       И вот, вся семья уже в сборе за столом и дожидается только того момента, когда Глэм начнёт раскладывать ужин по тарелкам. Который, к слову, он же и приготовил сегодня. Все переговаривались о чем-то впервые за день, но только старший сын тихонько сидел, что-то мечтательно записывая в свой блокнот и вжимаясь в угол кухни, чтобы его записи никто не мог увидеть. Но только стоило ему поднять взгляд на кого-нибудь из членов семьи, так его приходилось сразу же опускать вниз, на кремовые страницы с черными каракулями. Стоило ему вновь поднять свой взгляд, так в этот раз его на себе поймал Чес и повернулся к мальчишке головой. Темнокожий не мог оторваться от глубоких синих глаз, в итоге чего подмигнул блондинчику, на что тот смутился и закрыл лицо своими рукописями.       -- Все эти записи на самом деле о тебе, - неловким шепотом произнес Ди, но его голоса не было слышно из-за громкого спора между Хэви и Викторией, но любитель бабушек, сидевший совсем рядом, все же услышал и только смущенно отвел взгляд в сторону, принимаясь за ужин.