Vanila and Cinnamon

Просыпается Чангюн в рубашке, которая велика ему и принадлежит видимо старшему, и трусах на кровати в незнакомой для него квартире, последнее, что он помнит, это Чжухона, которому он собирался признаться в чувствах, но как обычно есть непредвиденные обстоятельства, например течка, из-за которой он упал в обморок. Одеяла и простыни мягкие, они пахнут Чжухоном, в них хочется раствориться, но тянущая боль внизу и лихорадка не дают этого сделать. Запах корицы никак не помогает, ещё только больше распаляет его, выделяется естественная смазка, он начинает тереться о покрывало возбуждением, ткани под ним намокают от выделений, а зубами Гюн закусывает уголок подушки, начиная тихо стонать имя соулмейта. В обычной ситуации он бы пытался что-то предпринять, чтобы закончить свои мучения, видимо не в этот раз, ведь это квартира Хона. Чангюн был настолько занят своим наваждением, что не заметил шаги старшего. Чжухон заходит в комнату с подавителями и бутылкой воды, отмечая дурманящий запах ванили, шедший ещё из коридора, а также он видит раскрасневшегося младшего, соблазнительного, вишнёвые губы блестели от постоянных укусов и слюны, ресницы подрагивали, красивые худые и бледные ноги отблёскивали из-за падавших на них солнечных лучей, такой красивый и возбуждённый. Слыша своё имя, он просто потерял дар речи, мозг говорил, нельзя, ты не можешь им воспользоваться в такой момент, когда он трезво не соображает и говорить за него будет его омежья сущность, но хочется, очень, прижать к себе и завладеть им полностью, чтобы никто и глянуть на него не посмел. - Чангюни, - тихо говорит и ближе подходит Хон, находящийся в ступоре, завороженный зрелищем, – я принёс воды и подавители. Как из транса выходит Гюн и смотрит сверкающими глазами с приоткрытым ртом. Он на дрожащих руках поднимается и берёт только бутылку с водой, с заранее открытой крышечкой, и жадно пьёт из бутылки крупными глотками так, что из уголков губ течёт вода, текущая всё ниже по шее и на грудь моча рубашку. Даже то, как младший пьёт жидкость, было просто как ядерный взрыв для Чжухона. - А, подавители? – садясь, говорит Хон. - Я не хочу, мне нужен ты, – без тени сомнения говорит Чан, ввергая в шок альфу. - Гюни, я не могу так, это говоришь не ты, я знаю про твою симпатию, но не думаю, что ты ещё готов, не хочу причинить тебе вред или использовать как-то, – с взволнованным видом отвечает Ли. Эти слова ввергли в шок младшего, но он понял, что Хон просто не догадывается о его чувствах, ведь не успел ему сказать те три заветных слова. - Дурачок, – хватает Чангюн руками ворот рубашки Чжухона и целует его в губы. Сказать, что старший удивлён, этого было бы мало. Глаза расширились, и он впал в ступор, просто смотря на лицо напротив, – Я люблю тебя, – отрывается младший от соблазнительных губ. - Я тоже люблю тебя, Им Чангюн, – говорит Хон и проводит рукой по его лицу, - Ты точно уверен? - Если ты промедлишь ещё хоть на мгновение, я найду себе другого, – шепчет Гюн. От этих слов у Чжухона что-то внутри переклинивает, он звереет и опрокидывает парня на спину, прижимая его запястья к кровати, одним коленом умещаясь между ног и случайно задевая возбуждение Гюна. - Нет. - Тогда не медли и возьми меня. Последние остатки рационального мышления были сожжены по воле младшего. Оба поддаются губами вперёд, для них это первый раз, хранившийся друг для друга. Пухлые соприкасаются с уже мокрыми и истерзанными, поцелуй получается нежным и таким сладким, губы неспеша сминаются и становятся ярче и мягче. Язык старшего неуверенно проникает в тёплую глубину рта, хоть и не знает, как сделать это правильно, чтобы принести удовольствие партнёру, но запах ванили и страсть сполна накрывают, отдавая всё во власть инстинктов и эмоций. Чангюну нужно сильнее и больше, поэтому он принимается отвечать, тоже не имея хоть какого-то понятия, но с увлечением сплетает язык Хона со своим. Близость двух тел нагревает воздух вокруг себя и не оставляет кислорода, оба как в бреду, опьянённые возбуждением и любовью. Чжухон отрывается от младшего и между ртами остаётся небольшая ниточка слюны, которая разрывается и оседает на губах Гюна. Дрожащими руками расстёгивается белая рубашка, пуговка за пуговкой раскрывается превосходное тело омеги, от изящных ключиц и до подтянутого животика и мокрых боксёрок, пропитанных ароматными соками, выделяющимися из дырочки и члена. Открытый Чангюн возбуждает, внутри просыпается зверь, но нет, он обещал себе, что будет нежным. Им тянется руками к футболке альфы, намекая на то, чтобы её сняли, также как и шорты, в итоге парни остаются только в нижнем белье, ненадолго. Сочные губы приближаются к бледной шее, оставляя влажные поцелуи на ней, переходя ниже к маленьким косточкам и оставляя первый красненький засос, наливающийся кровью и становящийся фиолетово-вишнёвого цвета. Дальше на груди, как на черешне, один за другим появляются новые метки, словно крупные ягоды созревающие летом, такие же красивые и чарующие своей эстетикой, но она доступна только владельцу. Губы приближаются к торчащему соску и втягивают его вовнутрь рта, играясь и легонько прикусывая, из-за чего он становится чувствительней и мягче. Закончив с одним, он перемещается ко второму, лаская его также медленно, потирая и сжимая пальцами другой. Эти нехитрые манипуляции распаляют нижнюю часть тела Чангюна ещё больше, на лбу выступают капельки пота и волосы намокают, дышать плохо получается, в голове абсолютно пусто, всё внимание сосредоточено на тёплых руках, практически невыносимо терпеть, но раз это их первый раз, он потерпит, ради Хона, только ради него. Чжухон целует крепкий животик Има и оставляет несколько отметок, подцепляя пальцами край трусов и рассматривая сине-голубые венки, находящиеся под тонкой кожей тазобедренных косточек, снимая бельё и откидывая подальше, ему взору открывается подрагивающий член с розовой головкой. От такого пристального взгляда Гюн смущается и сводит ноги. - Не стоит, ты прекрасен и я хочу видеть тебя, – разводя ноги говорит Хон. Опыта в оральных ласках естественно не было, но Чангюна это не сильно заботит, кажется, будет достаточно одного прикосновения. Чжухон жмёт пальцем на головку и Им кончает первый раз, протяжно стоная и заглушая рукой. Даже после оргазма, плоть всё равно стоит, Хон слизывает сперму с живота и обхватывает губами орган, по телу омеги проходятся электрические импульсы, ноги разъезжаются в стороны ещё шире, пальчики ног сжимаются и вцепляются в простыни под ним, спина выгибается, дыхание учащается, а голос непроизвольно издаёт смущающие его звуки. Видя, как хорошо младшему, Ли растягивает хорошо принимающую дырочку сразу двумя фалангами, благодаря большому количеству смазки. С каждым движением головы старший заглатывает всё глубже, изредка отодвигаясь, облизывая полностью и вновь беря в рот. За это время проход уже начали расширять тремя пальцами, ещё один входит тяжелее, доставляя некоторый дискомфорт Иму, через несколько минут стенки стали принимать намного легче, а просунув чуть дальше, внутри задевается какая-то точка и из груди омеги вырывается короткий, но громкий стон. Альфа думает, что всё правильно делает и продолжает давить на то место, и получает в награду частые вздохи с примесью тихих стонов. Отстраняясь, Чжухон видит лицо с маленькими слезинками на глазах, припухшими губами и красными щёчками. - Гюни, перевернись, пожалуйста, хочу сделать тебе ещё кое-что приятное. Как послушный мальчик, Чан разворачивается и встаёт на четвереньки. Старший давит на поясницу из-за чего к верху приподнятой остаётся только пятая точка омеги, он такой открытый, и с призывным видом, слюни выделяются, как при взгляде на сладость. Губы приближаются к отверстию и язык проскальзывает внутрь, лаская тёплое нутро, слюна смешивается с природной смазкой и течёт вниз, капая на простыни молочного цвета. Чангюну кажется, что это не возбуждение, а какой-то высокоградусный алкоголь, растекающийся по всей крови и ужасно греющий в груди, от которого в голове совершенно пусто и в глазах мутнеет, появляется жажда, съедающая изнутри и требующая большего. По мнению Хона, подготовки достаточно, он снимает боксёрки и кидает их также далеко, как и предыдущие. Пульсирующий член приставляют к входу, младший слегка напрягается, ведь по ощущениям там уже засовывают далеко не палец. Чжухон медленно входит, прижимается телом к спине младшего и ставит руки по обе стороны, следя за самочувствием Гюна. Парни ощущают жар, исходящий от них, так обжигающе, головокружительно, интимно. Теснота словно обжигает, внутренний дикий тигр рвётся наружу, хочет наброситься как на жертву, ускориться, только желание не причинить боль любимому выше, он пересиливает своего зверя и чтобы отвлечься спрашивает: - Гюни, можно я оставлю метку? – спрашивает альфа и ему коротко кивают. Чжухон припадает к шее и впивается зубами в место между плечом и шеей, оставляя глубокий след, постепенно синеющий и с проступающими капельками алой крови, которую слизывают и во рту чувствуется сладковатый вкус железа. Ли покрывает поцелуями шею и спину, а горячие руки стали ласкать тело, как холодный ветер перед дождём, обнажённое тело пробирает до дрожи, приятное покалывание и расслабленность в пояснице, животе и конечностях, такой контраст, напряжение и умиротворение, а в глазах слепит из-за ощущений, как внезапная белоснежная вспышка молнии в тёмно-синих облаках ночи, завораживает, гипнотизирует, влечёт взор. Этот миг незабываем, его отпечатки точно останутся в памяти на всю жизнь. Ладонями он ведёт к груди, и сначала дразнит, проводит только по её окружности, не задевая ареол или едва касаясь. Чангюн со временем привыкает к размеру, мышцы немного ноют, горячо, лёгкая боль уже скорее заводит, а ласкание сосков расслабляет и раззадоривает одновременно, сознание и тело обволакивают эти чувства. Старший растирает затвердевшие соски, подушечками указательного и среднего пальцев, осторожно, вдавливая их и зажимая. Последней каплей становится то, что омега берет правую ладонь и принимается облизывать большой палец, язык вьётся вокруг него, фалангу достают, чтобы прикусить и вбирают снова. Действия Гюна умопомрачительны для Хона. - Хони, двигайся. До сих пор шокированный Чжухон в полной мере не соображает, поэтому услышав слова, он начинает двигать бёдрами как по команде, но на задворках подсознания понимает, что нужно не спешить. Толчки умеренные, но этого ритма недостаточно, Гюн сам принимается в такт насаживаться, его инициативность сбивает с толку Хона, поведение младшего очень вызывающее, ещё немного и он окажется в паутине, в которую если попадёшь, уже не выберешься. Альфа ногтями впивается в талию, оставляет краснеющие полосы, сдирая верхний слой кожи, жжёт. - Мне. Нужно. Больше. – с расстановкой говорит Чангюн и меняется местами со старшим. Теперь Чжу на спине, а над ним нависает омега, за долю секунды впивающийся в сахарные губы, слегка прикусывая и отстраняясь. Гюн обхватывает орган и решительно садится на него до конца так, что оглушающе вскрикивает и раскрывает широко глаза. Член метко попал по тому месту, вызывающему высокие стоны, звучащие от человека с низким голосом просто прекрасно, заводяще. Почувствовав, что ему становится хорошо при каждом движении, как зачарованный, изголодавшийся, зависимый, Чангюн начинает всё чаще поднимать и опускать бёдра, чтобы почувствовать в себе какую-то раскалённую лаву, а когда агрегат выходит полностью, внутри всё будто пылает, тело требует ещё. Смотря на то, как младший самозабвенно пытается удовлетворить себя, Чжухон может только изумлять и думать о том, кто же его любимый. Ангел? Или демон воплоти, коварный искуситель?* Худые щиколотки, мягкие бёдра и округлые упругие ягодицы, которые так и просятся на следы принадлежности. Покрасневшие из-за шлепков тел друг о друга, изящная спина с немного широковатыми плечами, подкаченные пресс и грудь, сверкающие от капелек пота, тонкая хрупкая шея с маленькой посередине родинкой и острым кадыком. Лицо с утончённым профилем, кожа имела изъяны, но они не существенны и не имеют значения для Хона. Приоткрытые губы, иногда облизывают, сверкая нежно-розовым острым язычком, красивый греческий нос с горбинкой и томный ониксовый кошачий взгляд, в отражении которого сверкают маленькие огоньки, разгорающиеся до пожара. Его вид и поведение слишком откровенные, для недавно стеснявшегося парня, уже больше напоминающего соблазнительного дьяволёнка, источающего флюиды, противостоять влиянию невозможно. Уже не понятно, кто из них хищник, а кто жертва. Чжухон всё-таки приходит в себя, сжимает ладонями попу Гюна и делает мощный толчок навстречу опускающимся бёдрам, орган глубже проходит и слышится полный удовлетворения стон, дальше всё как в толще воды, Хон неудержимо вдалбливается в своего милого мальчика, но такого жадного до безумия. Удары твёрдой плоти по простате дарят блаженство и волной проносятся вверх по позвоночнику. Недостаточно, в голове крутится одна мысль - этого мало; Ли притягивает омегу к себе ближе и губами тянется к соску, не рассчитав силы, кусает немного больше нужного, бусинка опухает и побаливает, однако в купе с чёткими попаданиями боль становится приятной. Има вновь переворачивают, темп сбавляют до глубоких толчков. Ногти оставляют на спине старшего жгущие царапины, а тихие рыки и стоны обоих глушатся в поцелуе, доверху наполненного любовью и внезапно наплывшей страстью, тяжёлые тёплые дыхания сливаются в одно, запахи тел становятся ярче и создают свой особенный аромат. Чангюн первым отрывается и глядя в глаза говорит: - Люблю… я люблю тебя, Чжухон, – со сбившемся дыханием произносит слова Гюн. - Чангюн… я тоже, тоже тебя люблю. Чувствуя приближающуюся разрядку, омега тянется рукой к органу, но Хон прижимает хрупкие запястья, приближаясь лицом к ушку и шепчет: - Хочу, чтобы ты кончил без рук, – обводит языком ушную раковину и прикусывает мочку. Ноги Чангюна закидываются на плечи, а ритм толчков меняется и ускоряется до частых и более мощных, от резкого и быстрого соприкосновения бёдер и мягких булочек младшего, раздаются гулкие шлепки, которые звучат одновременно с не громкими, но пронзительными стонами. Пальцы рук Гюна покалывало от невероятной пульсации внизу и отсутствия того, за что можно было ухватиться. Из-за сильного рывка, Чан тягуче тянет имя Чжухона и кончает себе на живот, вслед за ним, извергается и Хон, вцепляясь мёртвой хваткой и застывая внутри жарких стенок. В члене начинает набухать узел, и альфа собирается выйти, его останавливают. - Не выходи, побудь со мной так. Не послушаться Чангюна он не мог, поэтому происходит сцепка и ребята застывают в такой позе не меньше, чем на полчаса. Для удобства, Им обхватывает ногами Ли и руками обнимает за шею, а Хон ложится набок. - Тебе понравилось? – спрашивает старший. - Это было невероятно, спасибо тебе, – целует в щёку Гюн. - Мне тоже понравилось, – улыбается Чжухон. - Течка будет ещё минимум день, придётся нам позже продолжить, а пока я хочу отдохнуть, – прикрывает глаза Чангюн. - Чангюн, что будет, если ты забеременеешь? – обеспокоенно спрашивает Хон. - Я не хотел бы бросать учёбу, но лишаться ребёнка ещё больше не хочу. Если это произойдёт, я конечно оставлю его и перейду просто на дистанционное обучение или уйду из института, а потом вернусь. Ты как сам отреагируешь на это? - Я буду счастлив. - Забавно, мы знакомы меньше недели, но знаю и люблю я тебя будто всю свою жизнь. - Я чувствую то же самое, возможно, это действительно судьба и самое лучшее, что случалось со мной. - Давай тогда передохнём и ты мне будешь дарить свою любовь ещё долго. Хон кивает и они засыпают ненадолго, с чувством полной удовлетворённости.