Ожидание

Шерлок больше всего на свете ненавидит быть один. Ненавидит одиночество, когда главного идиота нет рядом. Когда все вокруг становится тихо. Нет, рядом с Джоном не такая тишина. Не такая давящая, не такая, которую хочется чем-то заполнить, лишь бы не слушать. Когда Ватсон задерживался на работе, Холмс не мог найти в себе силы даже с дивана встать — какой смысл. Если Джона дома нет. Он был помешан на присутствии Джона. И ничего не мог с этим сделать. Он просто хотел всегда быть рядом с своей «каменной стеной», хотел всегда чувствовать его рядом. Шерлок знает, что такое жить сегодняшним днем — он с этой мыслью убил Магнуссена, чтобы спасти счастье лучшего друга. Он спасал не Мэри, не ее ребенка, он спасал Джона Ватсона, смысл его жизни. Ведь он знал — Джон снова сломается, упадет на колени, но уже не сможет встать. Не сможет подняться, не сможет жить заново. Поэтому быстрое решение, всплывшее настолько внезапно, что Шерлок даже не успел сказать себе нет. Глаза боятся — руки делают. Палец нажал на курок раньше, чем мысль об этом поразила страхом все его тело. Когда Джон возвращался домой, его всегда встречал Шерлок. Молчаливо, как-то даже стыдливо, но встречал всегда с еле заметной улыбкой. Он вернулся. Наверное, это лучший момент в каждом дне Шерлока. Ему нравилось знать, когда Джон вернется, нравилось, пусть и неосознанно, ждать его, хотя ожидание порой казалось мукой, когда заняться особо и нечем было. Но всегда это ожидание становилось оправданным. Вечер и ночь стоили всего дня без Джона. Шерлоку везло, если он не спал всю ночь и мог восполнить запас жизненных сил, пока Ватсон в больнице. Если же Джон бывал в ночью смену, Шерлок не мог усидеть на месте (по разным причинам), волнуясь за свою «каменную стену». Шерлок лежал на диване, как всегда ожидая. В руках ноутбук с открытой книгой по новым пистолетам этого года, и он на абзаце про калибры. Ему не особо интересно это, но знать полезно. Особенно в его работе. Лестрейд почему-то молчал второй день, видно по преступлениям затишье в почти Рождество, хотя обычно это затишье не длиться дольше дня. Ладно, Шерлок уже устал ждать, пялясь в диалог телефона. Читать — хоть какое-то развлечение. Оставалось лишь полчаса до прихода Джона. Это радовало душу, и заставляло что-то теплится в холодной груди. Тишину разбавляло трещание камина и шум стиральной машины, и это не могло не заставить Шерлока спокойно думать. Иногда тишина приятна, но не когда ты сидишь и просто ждешь. Эта тишина заставляла думать о чем-то очень неприятном, возможно, даже отвратительном и болезненном, обращать внимание на запахи, на окружающую среду. Чтобы увидеть опасность. Потому что в тишине она и водится. Холмс взглянул на тикающие наручные часы и скривил губы. Ждать слишком долго! Шерлок цыкнул, отложил ноутбук и стал ходить по комнате. Даже рассказы миссис Хадсон интереснее! Как же некстати она уехала к сестре! — О-ох, — протянул Шерлок. Остальное время до прихода Холмс просто ходил по комнате, подбрасывал в камин дрова и думал вслух. Когда снизу раздался скрип тормозов кэба, Шерлок подскочил, словно маленький, к окну. Джон! Он побежал вниз, прыгая с последних 2 ступенек, распахивая дверь и врезаясь в Джона. — Привет! — Шерлок пропускает Ватсона в дом и запирает дверь, снова шагая к нему и обнимая со спины. — Привет конечно, но… ты ничего не принял? — в тишине голос звучит очень отчетливо и красиво. Шерлок так думает. — Нет, — ответил он, крепче сжимая его в объятиях. — Тогда что-то случилось? — снова спросил Джон. — Нет, просто… люблю тебя. Вот и все. — Иногда ты бываешь безумно милым.