***
— Вот, держи полотенце, — у двери в ванную Кот сунул Рите пушистый сверток. — А я пока пойду чаю заварю. И перекусить что-нибудь соображу, ты, наверное, голодная? — Спасибо, — вместо ответа пробормотала Рита и поспешно скользнула в ванную. Уже на кухне, наконец отогревшись и кутаясь в выданный Котом махровый халат, Багира расслабленно прикрыла глаза, прислонившись затылком к стене. — Устала? — тихо спросил Ионов. Пододвинул ей тарелку с наспех нарезанными бутербродами; подлил еще чаю. — Немного, — сонно пробормотала Рита, не открывая глаз. Кот улыбнулся этому упрямству, вспоминая, как какой-то час назад она, пользуясь поднявшейся суетой, ухитрилась выбить пистолет у одного из бандитов и всадить в него пулю. Неугомонная… Даже зная, что ребята ее не бросили, зная, что заложников обязательно освободят, она не собиралась оставаться сторонним наблюдателем и ввязалась в бой… — Что? — настороженно спросила Багира, наконец взглянув на него и заметив эту задумчиво-теплую улыбку. — Ничего, — отмахнулся Вася и поднялся. — Ты отдыхай пока, а я пойду одежду раздобуду. … Из ближайшего магазина одежды (благо тот располагался в двух шагах) Кот вернулся уже через полчаса. И застал Риту спящей — как любой боец, способный отрубаться в самых неблагоприятных условиях, она дремала прямо за столом, устроив голову на скрещенных руках. Ионов, застыв в дверном проеме, уже собирался уйти, не желая будить, но Багира, словно ощутив его присутствие, вскинулась, резко выпрямляясь и проводя по лицу ладонью в стремлении стереть дремоту. А Кот, с улыбкой глядя на нее — такую сонную, простую, домашнюю — снова почувствовал странную теплую волну в груди — прилив какого-то незнакомого, необъяснимо-трепетного чувства из глубины души. — Вот, возьми, — пробормотал, сам не понимая вдруг повисшей неловкости, и протянул Рите пакет с одеждой. — Не знаю, подойдет, нет. И даже не думай, — добавил еще раньше, чем Багира успела озвучить какие-то возражения, — не хочу слышать никаких «не надо» и «неудобно». — Спасибо, — растерянно повторила Рита и вновь скрылась в ванной. Вышла ровно через две минуты, одевшись по-армейски быстро — собранная, причесанная, в пушистом свитере и узких джинсах. — Надо же, даже с размерами угадал, — заметила, когда Вася галантно подавал ей куртку. — А у меня глаз-алмаз, — хитро ответил Кот и засмеялся, ловко увернувшись от шутливого тычка в бок. — Поехали, ты вон на ходу засыпаешь… … Когда Багира скрылась в подъезде, Ионов не спешил уезжать. И только заметив, что в знакомом окне на нужном этаже зажегся свет, немного помедлив, развернул машину, выруливая со двора. И вдруг поймал себя на мысли, еще ни разу не приходившей к нему за все время отношений с кем-то. Оказывается, заботиться о ком-то — это безумно приятно…В тепле
23 мая 2022 г. в 19:39
Главный рухнул во влажный снег, затыкая ладонью раненое плечо и отчаянно матерясь; двое остальных с криком «Снайпер!», оглядываясь и прикрываясь заложниками, рванули к машине. И как раз в это мгновение из любезно подогнанного преступникам автомобиля выскочили двое омоновцев во главе с Котом. Багира, пользуясь секундным замешательством, как следует двинула Тощему локтем в челюсть, успев выхватить у него пистолет. Бобер, прикрываясь мажором, только бешено озирался, даже не пытаясь угрожать — без указки своего командира и идейного вдохновителя он как-то быстро сдулся, теряясь.
— Бросай оружие!
Крик омоновца послужил отличным отвлекающим маневром: Кот, легко и бесшумно подкравшись сзади, вырубил последнего бандита одним отточенно-резким ударом. Операция, растянувшаяся на несколько часов, завершилась за считанные секунды.
… Ветер усилился, налетая обжигающе-ледяными порывами; с неба вовсю хлестал мокрый снег. Где-то вдалеке истошно взвыла сирена; зашуршали шинами подъезжающие автомобили; поднялась суматоха.
— Лежать, не двигаться! Лежать, кому говорят! — слышались где-то за спиной грубые окрики омоновцев, державших под прицелом задержанных. Из подъезда выскочила Уманова, покинувшая свою позицию, не дожидаясь приказа, — она тоже переживала за Багиру.
Риту била крупная дрожь. Кот, укутывая своей курткой ее плечи, не мог не почувствовать этого — и почти неосознанным жестом прижал ее покрепче к себе. В тапочках на босу ногу, в насквозь промокшем халатике, она вздрагивала от холода, даже не пытаясь вывернуться из рук Ионова.
— Бать, у нас порядок, — отчитался Кот, по-прежнему приобнимая Багиру. — Всех взяли, заложник цел, потерь нет.
— Молодцы, — послышался в гарнитуре бодрый голос Пригова. — Вот когда молодцы, тогда молодцы! Этих деятелей давайте к нам, а сами отдыхать.
— Есть, товарищ генерал, — отрапортовал Ионов и обернулся к Уме: — Уманова, поезжай в КТЦ, сопроводи наших бандитов, заодно за омоновцами пригляди.
— Слушаюсь, товарищ командир, — с нескрываемой иронией отозвалась Олеся и нырнула в микроавтобус.
— Никакой дисциплины, — покачал головой Кот и повернулся к Рите: — Так, Багир, давай-ка в машину, пока окончательно не простыла…
— Ох ты грозный какой! — рассмеялась Рита и тут же в подтверждение его слов дважды чихнула.
— Ну вот, что я говорил? — тоном мудрого родителя заметил Кот и забрался в машину следом за Ритой. Сразу же включил в салоне обогрев, но Багира даже перед потоками теплого воздуха не перестала дрожать.
— Тебе срочно нужен горячий душ и горячий чай, — вынес вердикт Ионов, заведя двигатель. — Вот что, — решил бескомпромиссно, — поехали к нам, согреешься, переоденешься, а потом я тебя домой отвезу.
— Слушай, Вась, мне неудобно, — запротестовала Багира.
— Неудобно воспаление легких подхватить, — строго заметил Кот. — Едешь к нам, и никаких возражений.
— Суровый… — насмешливо протянула Рита и тут же снова чихнула. Но даже в таком состоянии и не думала отступать. — Мне еще в КТЦ надо, бандитов допросить, и вообще…
— Батя с Приговым и без тебя справятся, не маленькие, — все тем же непререкаемым тоном заметил Вася.
— А в ИВЦ… — продолжала упрямиться Рита.
— А в ИВЦ Мура. Все, Багир, хватит препираться, Пригов приказал отдыхать, вот и отдыхай.
Больше возражений у Риты не нашлось. Тем более что сейчас она и правда больше всего мечтала о горячем душе, чистой сухой одежде, чашке обжигающего чая… И о неловкости следовало забыть.