Играть по-настоящему

      — Здоровяк, отставить слежение по периметру. — отрывисто бросил Кадаж, зорко оглядев территорию и убедившись, что кроме них на ближайшие несколько километров есть только скалы, камни и песок. И гудение ветра в ушах. Это была роскошь, позволительная только во время очередного задания. Их не так уж давно стали «выпускать», до этого долго убеждаясь в способностях Военного департамента контролировать своих новых СОЛДАТ.       — Стрелок, ко мне. — холодные глаза взглянули на среднего. — Дай мне передатчик.       Два четких и быстрых шага вперед, одновременно скидывая с плеча переносную радиостанцию — и вот уже требуемый передатчик в руках у Кадажа. Тот не стал смотреть на брата. Лишь небрежным, но твёрдым жестом указал ему на едва виднеющуюся точку — более светлую на сером фоне камней — предполагаемую антенну предполагаемого противника.       Язу понял его и без слов: один точный выстрел, и антенна разлетелась на мелкие кусочки — их задание выполнено. И вздохнул, не прочитав в глазах младшего никаких эмоций, ни удовлетворения, ни одобрения: на заданиях брат видел в них с Лозом лишь две боевые единицы с определённым запасом ресурсов. Да и не на заданиях тоже. Всё чаще… Впрочем, когда им было выстраивать отношения? Занятия, тренировки, снова занятия, краткие перерывы на еду, сон и медицинские тесты — и сначала… Аскетизм и воспитание силы духа. Правда, с недавних пор появились уже настоящие, не в симуляторе, задания.       Кадаж окончательно замкнулся в себе. Всё более явный лидер — теперь он был прежде всего командиром, и только потом — братом. Их давний разговор так больше и не продолжился: достучаться до младшего вновь у Язу не получилось. Вряд ли теперь стоило и пытаться: средний сильвер чувствовал — будет только хуже. Но, его ли это вина? Порой Язу задумывался об этом, но редко. Обычно лишь доносил голову до жёсткой подушки — и засыпал мгновенно. А сны его каждую ночь наполнял шепот. Едва уловимый вначале, с каждым днем он становился всё отчётливее и сильнее.       … То, что дальше сделал Кадаж, разом отвлекло Язу ото всех размышлений. Младший взял рацию и что было силы швырнул о камни. Под удивлёнными взглядами обоих братьев растоптал осколки в мелкую пыль.       — Язу, — указал на переносную радиостанцию. — Выбрось это. Лоз, закрой рот.       Средний сильвер, в общем-то, тоже закрыл рот, услышав из уст брата своё имя. Во время заданий Кадаж никогда не обращался к ним с Лозом по именам. Только безликими позывными. Выйдя из кратковременного ступора, Язу огляделся: вон та расселина, пожалуй, вполне подойдёт… Короткая перебежка в несколько скользящих шагов, замах, бросок. Радиостанция исчезла в теле земли, и лишь небольшое облачко пыли взвилось над местом ее погребения. Что теперь?       Младший молчал. Молчал долго, чувствуя сначала ожидающие, а потом всё более обеспокоенные взгляды братьев. Не решался начать, хотя так много хотел сказать им. Лёжа по ночам без сна, напряжённо раздумывал, высчитывал время, просчитывал ситуации… Вот только о чём будет говорить и как начнёт этот разговор — не задумывался. Казалось, всё должно быть ясно и так, ведь они зачастую понимали друг друга и совсем без слов. Но, одно дело — отдавать приказы, другое — говорить о сокровенном. Говорить с теми, кто с каждым днём друг от друга всё дальше. Задумчивый и молчаливый Язу, мрачный и собранный Лоз… И он, Кадаж — сначала командир боевой тройки, потом — брат. Так их учили, так было правильно. Но… правильно ли?       Эмоциональный фон младшего резко изменился — теперь Язу ощущал это особенно чётко. Было настолько непривычно чувствовать, что брат колеблется, испытывает нерешительность, что средний сильвер даже не сразу смог идентифицировать эти эмоции.       — Кадаж? — наконец решился он нарушить затянувшееся молчание.       Тот тряхнул светлой чёлкой, словно выныривая из омута тяжёлых мыслей.       — Надо уходить. — сказал он.       Язу понял сразу. Лоз уточнил:       — Совсем?       — Да.       Вновь повисло тягостное молчание.       — Вы со мной.       И снова Язу уловил непривычную, почти болезненную нерешительность в голосе младшего брата, словно Кадаж боялся услышать их отказ.       — Куда мы? — спросил Лоз.       — Не знаю. — впервые за много лет сильвер позволил себе открыто продемонстрировать свою растерянность.       Он действительно этого не знал. Посмотрел на старшего брата: тот не совсем понимал его, но был готов действовать немедленно, уяснив для себя самое главное — они уходят. Взгляд на Язу: средний, конечно, понял гораздо больше, хоть и, по обыкновению, промолчал. А потом оба старших шагнули вперёд, выражая готовность следовать за младшим. Кадаж подавил вздох облегчения.       — Это ведь уже было. Давно. Понарошку. — неожиданно улыбнулся Язу. — Теперь по-настоящему, да?       — Да. — неожиданно младший тоже улыбнулся в ответ, одними уголками губ, словно забыв, как это делать. — Всё. По байкам и ходу.       — Куда? — снова спросил Лоз.       Ответ ошеломил и его, и Язу:       — Обратно. На базу.       Впрочем, страшие подчинились беспрекословно и больше вопросов задавать не стали. Кадаж знает, он ведёт. Как и всегда.       На базе всех троих ждал полный разнос, по сравнению с которым то далёкое взыскание за драку с охранниками приобретало смысл мягкого замечания. Траск был в ярости, не жалея ни слов, ни эпитетов, и едва сдерживался, чтобы не распустить руки: по его виду, ему очень бы этого хотелось.       Кадаж стоял спокойно, безразлично выслушивая нескончаемый поток упрёков. Да, уничтожил радиосвязь — разбилась. Да, не уделил этому должного внимания, виноват. Да, понимает, что это — провал операции. Дурак, идиот, выродок и псих. Согласен. И братья его тоже. Так точно. Наказание в течение недели для всех троих, ибо прошлого раза было мало? Есть, сэр!       Как ни странно, но Язу чувствовал странное удовлетворение, испытываемое Кадажем. И по мере разноса оно только усиливалось. Это разительно отличалось от всех предыдущих разборок, когда им указывали на недочеты и упущения, совершённые во время заданий. Младший всегда переживал промахи — свои и братьев — довольно болезненно.       Когда, наконец, Траск выдохся и резко махнул рукой, давая понять — «свободны», все трое, четко развернувшись на месте, вышли в коридор, ведущий к боксам. Младший брат, по обыкновению, молчал. Лоз оставался невозмутим. Язу же недоумевал всё больше. В этот раз всё казалось странным: и поведение Кадажа, и настроение, что царило в коридорах лабораторных комплексов. Люди вокруг были то ли взвинчены и чем-то обеспокоены, то ли более, чем обычно, раздражительны. Средний сильвер считывал всё это, как книгу, и чувствовал, как ему, помимо воли, передаётся эта нервозность.       Так же, в молчании, разошлись каждый к себе. Нужно было переодеться в стандартную форму, в которой они ходили вне заданий. Потом их ждёт ужин, потом лабораторные тесты, потом отбой. Вечерних тренировок, как и обычно в дни выездных учений, в расписании дня не было.       Тягучее ожидание чего-то, что должно вот-вот случиться, не покидало Язу ни на секунду. Это предчувствие почти осязаемо разливалось в воздухе, усиливаясь с каждой минутой, словно нарастающий гул. Точно также фон Кадажа становился всё более и более возбуждённым. Поэтому средний сильвер не спешил сбрасывать длинный кожаный плащ. Не снял даже перчаток. Ходил от стены к стене и прислушивался, пытаясь разобраться в том, что же происходит.       Кадаж точно так же мерил свой бокс шагами. Вернее, нет — метался, словно загнанный в клетку зверь в преддверии грозы. Итак, первый шаг был сделан, и теперь ему просто нужно идти на голос Матери. Впустить её в себя — и она поведёт. Даст силы, которых недостаёт сейчас. Даст направление, цель, новый смысл их жизни — даст всё. Но, отчего-то он медлил: какое-то смутное предчувствие бередило сознание, не отпускало его. Кадаж догадывался — за свободу придётся заплатить, и цена эта будет высокой. Мать изменит его, всё изменится. Сможет ли он после этого оставаться… собой? Кем он станет? Догадывался он и ещё об одном — обратного хода не будет.       Младший поднял голову и посмотрел в окно, за которым стремительно багровело небо. Сильвер закрыл глаза, выдохнул, и шагнул навстречу зелёной, всеобъемлющей пустоте.       Напряжение вокруг Язу стало удушающим, отчего его бросило в дрожь. Почти сразу же из дворика послышался звон разбитого стекла и шум. Средний выскочил наружу.       Стекло бокса Лоза было разбито вдребезги, а сам Лоз вместе с Кадажем катались по траве и осколкам. Волосы младшего серебристой пеленой разметались по зелени.       Мгновение — и опешивший Язу был свален на землю захватом старшего. Тело среагировало раньше, чем сильвер успел хоть что-то сообразить: гибко вывернувшись, он перенаправил силу брата по касательной, превращая её в слабость. А в следующий момент руки Кадажа коснулись его висков. И на Язу вдруг навалился чужой гнев: огромная, застилающая весь мир, сияющая волна. В уши ударил знакомый шёпот из сна, а в сознание полилась незамутнённая, чистая ярость изумрудного цвета.       Калейдоскоп образов ошеломлял, взвихрившись дикой, взбесившейся каруселью — Мать была совсем рядом. Только теперь это был не сон, и, кажется, Язу закричал, не в силах выносить это дольше. А потом всё вдруг кончилось. Кадаж опустил руки, и средний почувствовал, как безудержный поток образов утих, освобождая сознание, давая возможность снова мыслить нормально. Младший сильвер кивнул: он показал братьям то, что хотел. Дальше всё зависело только от слаженности их действий.       — У нас гости. — услышал Язу как будто бы со стороны. Встретившись взглядом с совершенно безумными глазами Кадажа, запоздало осознал, что эта «драка» между братьями именно для «гостей» и затевалась.       Резко распахнулась дверь, и в садик влетело человек семь: охрана с лаборантами вперемешку. Сильверы вскочили на ноги. Лоз не стал дожидаться дальнейшего развития событий и свалил четырёх первых. Тем временем, Кадаж одарил своим щедрым вниманием одного из медиков. Кровь, хлещущая из сломанного носа мужчины, оставляла на бело-голубом халате замысловатые узоры. «А с чем у вас ассоциируется этот рисунок?» Отыскав в карманах медика карточку-пропуск, младший звучно приложил его головой о стену. На стене появилась ещё одна занятная иллюстрация.       — Где файлы картотеки базы?       Задыхающийся человек показал направление. Кадаж бросил его, даже не став добивать, и пулей выскочил в коридор. Однако Язу, уходящий последним, всё же задержался, чтобы исправить это упущение. Не оставлять врага за спиной — он хорошо усвоил урок в тот раз, когда в ходе задания их группа понесла единственную потерю: в его лице.       Сильверы понеслись по знакомым коридорам. В них царило форменное безумие. Воздух ощущался густым и наэлектризованным. За окнами разливалось странное сияние, словно закат не сдал свои позиции наступившей ночи и вновь раскрасил небо кроваво-оранжевыми красками. Через некоторое время стало ясно, что паника с их побегом связана мало: в воздухе витали слова «Сефирот», «Шин-Ра», «Метеор», однако, трём братьям, отрезанным, так сказать, от общественной жизни, эта информация почти ничего не сказала. Да и было не до неё.       Своё упущение с лаборантом Кадаж от души наверстал с тем самым охранником, позволившим когда-то буркнуть в его адрес «псих». Второй солдат достался Лозу.       Дальше они дружно двинули в сторону арсенальной. Их оружие, аккуратно сданное после возвращения, находилось там, где его оставили, то есть — на месте. Кадаж любовно поймал блики света на сияющие лезвия Соубы — а вот теперь они стали опасны втройне.       С точки зрения Язу, если бы у него было время чуть-чуть подумать, так и не втройне… Один только Лоз, плюс его ганблейд и энергоперчатка, равнялись по силе целой группе солдат, причем группе хорошо подготовленной и сработанной. Но, сейчас конечно же было не до этих мелочей. Бархатный Кошмар, полностью заряженный и готовый к бою, удобно лег в левую ладонь. Лицо среднего сильвера озарила удовлетворённая улыбка. Этот подъём не шёл ни в какое сравнение с действием препаратов, которые им кололи в ходе очередного измерения «предельных» параметров. Гребень яростной волны, несший сильверов на своей спине, казалось, взметнулся выше звезд.       Стеклянная белая дверь разлетелась в осколки от удара ногой. Нужная лаборатория оказалась почти пуста: только три человека лихорадочно собирали в коробки какие-то папки с полок и шкафов, да мерно жужжали компьютеры. Мгновение — и Кадаж уже прижал одного из них к стене. Других двух Лоз просто выкинул в окно.       — Проекты «СОЛДАТ-ЭКСТРА 1», «2» и «3». Вся информация. Быстро.       Под дулом ганблейда Язу, медленно и хищно плавающего вправо и влево, дрожащие руки немолодого уже мужчины — Эдварда Нолана, как гласила надпись на его бейдже — одну за другой вынимали с полок всё новые и новые папки.       — Это что, всё — о нас? — словно отказываясь в это верить, недоумевал Кадаж.       — Результаты тестов и научных исследований за период почти в двадцать лет… — дрожащий голос учёного звучал так, словно он оправдывался.       — Двадцать лет?       — Научная работа не начинается с фактов…       — Короче! — рявкнул младший сильвер, бегло просматривая одну папку за другой и отбрасывая ненужные, по его мнению, прочь. Они падали на пол, веерами разбрасывая белые листы с отпечатанным на них чёрно-белым текстом. «Структурирование ДНК», «Х-хромосома в период облучения», «Таблица зависимости генетических факторов и структур» — ничего, что Кадаж мог бы понять наверняка.       — К основной работе смогли приступить не сразу… Но, я не так давно работаю… — от каждой, вновь рассыпавшейся папки, Нолан ещё больше втягивал голову в плечи. Кадаж уже не вынимал каждую, смотрел через одну или через две. Где-то вдалеке раздалась серия глухих взрывов и учёный, закрыв глаза от ужаса, застонал.       — Кто мы? — в конце концов, в лоб спросил младший.       — Проект «S-E»: экспериментальные единицы «СОЛДАТ-ЭКСТРА».       — Что это значит?       — Вы… были созданы после проекта «S» с целью его детальной переработки и внесения корректив…       — «S»? — на пол полетела ещё одна папка.       — Я покажу! — и перед тремя сильверами замаячила огромная, во весь экран, фотография Сефирота.       Кадаж нахмурился. Этот образ из виртуального симулятора он помнил с раннего детства. Гордый, сильный и всегда — недосягаемый. Компьютерный идеал.       — Я понял. Где остальное?       — Здесь.       — Покажи. — младший сильвер не прекращал просматривать папки, но их было слишком много… Да и как можно быстро пересмотреть такую библиотеку? Кадаж буквально осязал, как стремительно тают такие драгоценные минуты времени.       Язу безучастно наблюдал, как пальцы учёного вводили пароли. Руки мужчины дрожали, он сбивался, начинал снова. Внезапно лицо среднего сильвера побледнело:       — Что такое проект «1»?       — Он был создан до вас.       Кадаж выронил из рук какие-то документы, которые откладывал в сторону, и, стремительно изменившись в лице, схватил Нолана за отвороты халата. Нетерпеливо встряхнул:       — Где он???       — Он… он… — на лбу задыхающегося человека выступила испарина. — Он… уничтожен…       — Почему?       — Не совместимые с жизнью патологии…       — Какие? — взорвался младший сильвер. — И объясни так, чтобы я понял!       — Он был… безволен… Не мог себя контролировать, но обладал такой же силой… — Нолан испуганно покосился на Лоза, который всё это время угрюмо молчал. — Это было слишком опасно… для окружающих…       Язу заметил, как кулаки Кадажа побелели. Но, пока он ещё позволял учёному говорить:       — В первичных расчетах присутствовали ошибки. Мы постарались исправить и дополнить ряд неучтённых факторов во втором исследовании. Однако, удалось далеко не всё… — он вдруг поднял голову и встретился глазами с младшим сильвером. И, вероятно прочёл в них такое, отчего начал заикаться. — Ты получился с-самым л-лучшим. Т-ты понимаешь?.. Лучше, чем С-сефирот…       Последние слова Нолана разбились о лёд в глазах Кадажа.       — А если… — голос младшего сильвера стал подобен шипению змеи: то ли от злости, то ли от потрясения. — Если бы и второй проект из-за ваших просчётов не удался, вы бы и их уничтожили? Так???       — Ты понимаешь далеко не всё. — учёный сверкнул глазами. — Великое творится разными средствами. Он отдал жизнь, чтобы жили вы.       В насыщенно-потрясённой тишине странно спокойно прозвучал голос Лоза:       — Не совместимые с жизнью патологии. — и его ганблейд мерно дернулся два раза, выплевывая свинцовые шарики. Может быть, этот человек и не был достоин быстрой и лёгкой смерти. Но, пусть это будет ради того брата, что сейчас не с ними.       — Уходим. — словно очнулся Кадаж. В руках он держал ещё несколько папок. Лоз смахнул со щеки злую, жгучую слезу.       — Не плачь, Лоз. — очень мягко проговорил Язу. — Мы отомстим за него.       Младший сильвер кивнул и уверенно пошёл вперёд, держа в левой руке обнажённый меч. По тому, как он склонил светловолосую голову, братья поняли: пощады сегодня не будет. Никому.       Небо затянуло густыми тучами. Шквальный ветер поднимал в воздух песок и мусор. Во многих корпусах базы вырубилось электричество, а над городом разразилась гроза с такими молниями, что нехватку освещения на улице заметили не сразу. Всё это напоминало зрелище какой-то иной планеты или даже реальности. «Мать тоже отомстит» — мелькнуло в голове Кадажа. Сам же он словно знал, куда идти: уверенно прокладывал путь, словно ведомый чьим-то всевидящим оком и изредка чертя Соубой резкие, серебристо-алые линии, так легко забирающие чужие жизни.       Язу и Лозу стало не по себе. В лице младшего брата не было ни кровинки, только едко-зелёная ярость, бьющаяся в узких вертикалях бездонно-чёрных зрачков. Что-то снова рвануло, причем не раз и не два, но, видимо, где-то далеко, потому что больше разрушений, чем уже имелось, сильверы не заметили.       Площадка, на которой стояла техника, в том числе и мотоциклы, превратилась в большую свалку: те, кто успел выбежать, лихорадочно разбирали образовавшиеся завалы, и на сильверов поначалу даже не обратили внимания. Кадаж придержал за руку среднего брата:       — Ты, кажется, давно хотел его убить. — и показал на рослую фигуру Траска, как и всегда, горланящего приказы.       — Да. — улыбнулся Язу. Как-то очень радостно и оттого пугающе неуместно. И стрелой метнулся вперед. Впрочем, Траск их заметил:       — Все трое, — рявкнул он, оборачиваясь и удоставивая сильверов мимолётным взглядом. — Живо на разбор завалов!       Кадаж усмехнулся и вместе с Лозом направился к группе, что расчищала один из проходов. Походя, младший отшвырнул папки в сторону, чтобы не мешали. Несколько отточенных комбинаций и уворотов, и Соуба снова запела свою беспощадную песню, резво сокращая число противников. Кто-то из персонала бросился бежать. Лоз некоторое время смотрел им вслед, а потом с усмешкой поднял руку с энергоперчаткой. Пусть бегут… За стеклянными дверями справа находится арсенал…       Язу безразлично смотрел, как наставник медленно заваливается набок. Впрочем, надо отдать ему должное, он, в отличие от остальных, бежать не пытался. Как и не был склонен недооценивать своего среброволосого противника — всё-таки, учил всех троих не первый год. Говорят, что солдат в своей жизни ошибается лишь единожды. И Траск понял, что свою ошибку он, кажется, только что совершил: что-то жуткое, совсем нечеловеческое смотрело на него из глаз Язу, делая лицо сильвера взрослым и совершенно чужим. Это было лицо… Но, тут коротко свистнуло лезвие ганблейда, и брызги крови, показавшиеся чёрными, были очень похожи на чьё-то распростёртое крыло.       Бело-голубой шар сорвался с руки Лоза и вдребезги разворотил всё, что раньше называлось правым крылом базы. Взрыв в арсенале только дополнил общую картину разрушений, и на площадке, если не считать шума падающих обломков, воя взметнувшегося пламени и ветра, наступила относительная тишина.       Кадаж, небрежно пнув ногой какие-то осколки, подобрал брошенные на землю папки. Порыв ветра раскрыл верхнюю на середине. Кажется, там было написано что-то о Язу… Сильвер машинально проглядел страницу по диагонали и плотно сжал губы, потрясённый тем, что прочёл. Раскрыл другую, и лицо его вдруг стало серым. Потом он шагнул к полыхающему зданию и швырнул папки в огонь. Все четыре. Не стоит Язу и Лозу это читать…       Он посмотрел на братьев. Перед глазами снова встала фотография Сефирота — словно перемотанная вперёд плёнка с изображением их собственных лиц, его лица, только старше. Пугающее сходство стало очевидным только сейчас, когда Кадаж вдруг понял, что в действительности Сефирот не был компьютерной голограммой. Он всегда был реален. И Мать всегда знала об этом и… чего она хотела на самом деле?..       Язу и Лоз в несколько шагов оказались рядом. Молча посмотрели на младшего, ожидая дальнейших распоряжений. Кадаж прикрыл глаза, постепенно остывая после горячки боя. Чьи-то нечеловеческие ярость и возбуждение постепенно оставляли его, тугими, зелёными кольцами сворачиваясь где-то глубоко внутри. Мир вокруг всё ещё казался таким же нереальным, как после тренировочных симуляторов. Вот только огонь был по-настоящему жарким, и ветер, обжигающий лицо, пах дымом и свободой. Пусть недолгой, но, всё же…       Рядом встали его братья. Две другие копии одного и того же человека, по образу и подобию которого он и сам был создан. Теперь младший сильвер знал, чей голос сплетался иногда с голосом Матери. Он тряхнул головой, и длинные серебристые волосы, почти совсем такие же, как у Язу и… Сефирота, рассыпались по плечам. Какое-то странное чувство скользнуло вдруг где-то далеко, по самому краешку сознания. Не до конца понятный или осознанный, но это был страх. Глубокое, и словно нарочно спрятанное от него ощущение фатальной, непоправимой ошибки, которую он только что совершил. Частью своего сознания сильвер потянулся было к Матери, но она ответила ему молчанием. Молчал и тот, другой. Сефирот.       — Всё? — нарушил показавшееся бесконечным молчание Лоз.       — Нет. Ещё не всё. — ответил Кадаж и отвернулся. В его глазах отражались языки пламени. Потом он медленно пошёл прочь, по-прежнему глядя в огонь. Намотал волосы на руку, скрутив их в толстый серебряный жгут, а потом вдруг резко взмахнул Соубой. Серебристый водопад бесшумно осыпался к его ногам. «Я не Сефирот, — подумал сильвер. — Я не копия. Я… лучше, чем он».       — Теперь — всё. — он оглянулся на братьев и тряхнул неровно срезанными до плеч волосами, с которыми сразу же заиграл ветер. Голова стала непривычно лёгкой. — Поехали отсюда.       Ветер пьянил обещанием, что новое не закончится. Нет больше ни ежедневного возвращения в душные боксы, ни изнуряющих тренировок и нудной морали — во имя Корпорации, для процветания Корпорации, на благо Корпорации…       Они устроили привал под большой скалой, чтобы хоть немного передохнуть — гнали на мотоциклах почти сутки, петляя и по десять раз изменяя направление на случай возможной погони. Уселись прямо на землю, тесно прижавшись друг к другу и глядя на стремительно садящееся за горизонт, красное солнце. Кадажу вдруг вспомнилось, как часто они сидели — вот почти так же — в маленьком дворике базы, и мечтали о том, как однажды сбегут прочь. И эта будущая свобода казалась широкой, залитой солнцем дорогой.       Лоз блаженно прикрыл глаза, обнимая сразу обоих братьев. Терпкий запах новизны манил и приятно щекотал ноздри. Младший сильвер посмотрел на Язу — после всего случившегося брат был отрешённо-задумчив. Кадаж порылся в карманах.       — Вот, держи. — с этими словами раскрыл ладонь, протягивая её среднему. На ладони лежало маленькое цветное стёклышко.       Язу засмеялся. Так, как не смеялся уже давно — легко и заразительно — он и сам забыл, что так умеет.       — Ты помнишь! Ты его сохранил… — и легко прикоснулся щекой к макушке младшего. И Кадаж не отстранился. А потом вложил стеклышко в ладонь Язу.       — Нет, оно же твоё. — возразил было средний.       — Наше. — поправил Кадаж, накрывая руку брата своей и глядя вокруг так, словно имел ввиду вовсе не стёклышко, а весь мир вокруг. Впрочем, может быть, так оно и было.       В небе догорали последние лучи, а Лоз всё так же щедро делился теплом своего могучего тела. Кадаж откинулся на плечо старшего брата и задумался. Что будет с ними дальше? Несмотря на то, что Мать помогла им, она вела какую-то свою игру. Конечно, она не позволит своим детям проиграть всем остальным, но — позволит ли выиграть? Впрочем, возможно, ещё не поздно переписать правила? Младший сильвер устало прикрыл глаза. Как бы там ни было, всё это будет не сейчас. Сейчас у них есть ещё немного времени и свободы. Свободы, чтобы побыть собой. А там…       Язу всё ещё смотрел на него, и Кадаж улыбнулся брату:       — Я всегда хотел играть по-настоящему…