Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь Спаситель!

В последующие пару недель было спокойно. Относительно. Снежная королева таинственным образом исчезла, и ее родственники отчалили домой. А Румпельштильцхену, как он и предвидел, дал в нос его сын, когда узнал, что теперь подружкой его отца является его бывшая. Мать его сына. Которая скоро станет еще и матерью его младшего брата!… В общем, скандал вышел знатный. С криками, руганью и дракой. Лишь когда Эмма притворилась, что теряет сознание, эти идиоты угомонились. И вот теперь они сидели на кухне, отвернувшись друг от друга, и дулись, прижимая компрессы к «боевым» ранениям. Нил наотрез отказался от магического исцеления, а Румпелю запретила исцеляться разъяренная Эмма. — Нравится бить друг другу морды, любите и с ранами ходить, — сказала блондинка, довольно грубо приложив пачку замороженного горошка к разбитой губе Темного и кинув флакон с перекисью в Нила. — Ай, — воскликнул тот, когда бутылек прилетел ему в голову. — Мне что, травм сегодня мало? Эмма фыркнула. — Будто тебя кто-то бил, — язвительно сказала она. И вправду, Румпель сына даже и не тронул, и пару ушибов и порезов того, были результатом их полета в кофейный столик. Стеклянный. А еще в шкаф. Тоже стеклянный. Но к счастью, тот уже был пуст, так как сервиз там стоящий уже расколотила Эмма. А то если бы там еще и посуда стояла — быть сотрясению отсутствующего мозга. — А психологические? Ты хоть представляешь, сколько мне теперь придется ходить к психотерапевту? — жалобно заныл Нил. Тут Румпельштильцхен внезапно опустил мешок с горошком и резко рявкнул: — Бейлфайр, хватит ныть! Не позорься перед собственным сыном! И вообще. Почему ты с мисс Лукас можешь встречаться, а я с Эммой нет? — Вот именно! — сказала блондинка, поддержав колдуна. — К тому же, балбес, ты потерял право меня ревновать, когда послушал гребаного Пиноккио! От ее последних слов Нил болезненно поморщился. Он до сих пор об этом жалел. И не нуждался в лишних напоминаниях, что он — лох. — Да, пап, ты с Руби счастлив, дед с бабушкой, моя приемная мама с Гудом, так почему бы деду с мамой не быть вместе? К тому же, у них уже ребенок будет. Это же здорово!.. — сказал Генри, сидя за кухонным столом между отцом и Румпельштильцхеном. Он тоже был здесь, когда произошла эпичная драка между его родственниками мужского пола. Комнату смотрел. Да, да, с сегодняшнего дня у него вновь есть своя комната. Ну, еще одна. В новом доме дедушки. Или теперь уже отчима?.. Надо будет потом уточнить. А вот комната ему понравилась. С видом на лес. Генри вообще весь новый особняк понравился. Светлый и уютный. Дед его матери подарил, в честь рождения их будущего сына. И его брата. И брата его отца. Который так же будет дядей Генри. «Надеюсь, в школе не будут больше задавать делать семейное древо»,  — с содроганием подумал Генри и тряхнув головой, вернул свое внимание к разборкам. Так же известным, как семейный разговор в их клане. И тут же наткнулся на хмурый взгляд отца. — Что? — непонимающе спросил Генри. — Так ты за них? — с ноткой предательства спросил Нил. — Бей! — вновь громко сказал Румпельштильцхен. Нил дернулся и обиженно глянул на отца. — Что «Бей»? Что «Бей»?! — сказал он. — Думаешь, это легко принять?.. Эмма фыркнула. — Да, господи, прекрати вести себя, как ребенок. Даже Генри уже все принял, так что хорош истерику закатывать, — раздражённо сказала она. Нил пару секунд помолчал, а потом опустил плечи и вредно сказал: — Ну да, черт с вами, — тут он прищурился и глянул на Эмму, — а если еще меня и стейком, как в прошлый раз накормишь, я даже не буду вредничать. Эмма изумленно распахнула рот от столь наглого шантажа. — А жирно вам не будет, мистер? — ехидно сказала она. — У меня моральная травма! — воскликнул Нил.  — И стейк поможет ее исцелить? — скептично спросила Эмма. Нил томно вздохнул. — Такое трудно чем-либо исцелить, — драматично сказал он, и выпрямившись, хитро добавил: — Но обезболить может. — А еще пирог, — вставил Генри, и на поднятую бровь матери невинно пояснил: — У меня тоже травма. Не каждый день увидишь, как отец с дедом дубасят друг друга. Эмма шокированного огляделась на эти три наглые, кареглазые морды за столом, и тяжко вздохнув, устало спросила: — Стейка, я полагаю три, и пирог?.. — Без яблок, — закончил за нее хор голосов. Она покачала головой и посмотрела на Румпеля. — Все в тебя, — выразительно сказала Эмма, указав на Нила и Генри. Колдун издал притворный тяжкий вздох. — И не говори. Умные и довольно симпатичные молодые люди, — с озорством сказал он. — Сам в шоке, что смог дать им жизнь. Эмма закатила глаза и пошла к холодильнику. — От скромности ты определенно не помрешь, — желчно сказала она. — И кажется ты забыл добавить к ранее перечисленному: манипулятивные, хитрые, склонные к воровству и драматизму. Румпельштильцхен фыркнул. — Говорит женщина, чья мать промышляла бандитизмом, да и сама сидела в тюрьме, — сказал колдун. Эмма достала стейки и язвительно сказала: — Из-за твоего сына сидела-то, который, кстати, не так давно набил тебе морду. И вообще, треплюшки, хорош бубнить, быстро встали и стали мне помогать. Я не молодею, а будущий член вашего клуба хитрюшек не перестает меня пинать. Так что бегом оторвали свои попы от насиженных мест и вперед. Овощи сами себя не помоют, и вообще. Я вам сейчас быстро работу придумаю… Ишь ты!... Распустились! Мужчины удивительно послушно встали и принялись выполнять ее поручения. На том скандал был исчерпан и в доме воцарил мир. По крайней мере, пока.