***
Они шли по коридорам с Забини и Ноттом так, будто ничего из происходящего вокруг не было правдой. Как будто в Хогвартсе не находится около дюжины Пожирателей. Как будто над миром не нависла невероятных масштабов катастрофа. Как будто они не являются частью всего этого. Они просто ученики не самого славного факультета, идут на уроки, переговариваясь о тех проблемах, которые должны их волновать. Сделал ли кто-нибудь лекцию по истории магии? Сдал ли кто-то своё астрологическое предсказание на ближайшую неделю по прорицаниям? Когда будет следующий матч по квиддичу? Они шли по коридорам и разговаривали на эти темы, притворяясь, будто они самые нормальные в мире волшебников. — Малфой, я так и не понял, что это тогда было? — аккуратно обратился Тео к другу, но усмешка играла на его лице. — Что ты там ляпнул про Грейнджер? Блейз встрял в этот диалог прежде, чем Драко разжал свои напряженные челюсти и очнулся от импульса страха и бессмысленной злости. — Серьезно, Тео? — Блейз очень правдоподобно рассмеялся. — Я, конечно, догадывался, что ты просто пень в юморе, но чтобы не оценить такой розыгрыш… Я-то думал, мы друзья. Забини театрально обошёл Нотта, якобы держа с ним дистанцию, и дружески похлопал Драко по плечу, пока Тео пытался как-то разобраться в сказанном и убедить себя, что ему не вешают лапшу на уши в очередной раз. Надо будет купить Блейзу хорошую бутылки огневиски. По правде говоря, Драко и сам не понял, как совершенно забыл об осторожности в тот вечер. Забыл о Тео, об общей комнате, о себе. Просто вдруг вылетело из головы, что нельзя об этом говорить, нельзя этого делать. Забылось. — Ну и пошутил, — недоверчиво протянул Тео, но слабо усмехнулся, и Драко надеялся, что из-за плохой шутки. Отвратительной шутки. Они зашли в класс по зельям, который не оказался пустым, к огромному… Нет, к великому сожалению. В классе находились Поттер и Уизли. Они облокотились на парты противоположных рядов и разговаривали между собой. Но была одна проблема, помимо той, что здесь просто находились эти придурки. Уизли опирался своими руками на парту ряда, за которым сидел Слизерин. Мало того, эта парта принадлежала Блейзу и Драко. — Эй, Уизли! — громко окрикнул его Блейз, грозно надвигаясь. — Ты куда свои грязные руки положил? Драко понимал, что сейчас голова у друга сильно затуманена событиями, он слишком устал от происходящего, и было вполне естественно, что ему хочется выпустить пар. И Малфой нисколько не противился, что мишенями станут гриффиндорцы. Давно они с ними не пересекались, уже как-то даже позабылись все те грязные словечки, которыми они обычно обменивались. Было не до того. И стало даже на руку, что Блейз начал первым. — Чего?.. — не понял сначала Уизли, а потом повернулся к парте, понимая. Драко почти мог видеть, как тот отвешивает себе мысленную пощечину за такой недочёт, но даже Уизли не мог просто извиниться за такое. — Пошёл к черту, Забини. Могу класть свои руки куда хочу. И парень снова опустился на парту, нагло показывая, что не только у слизеринцев в этой комнате есть яйца. Черта с два, Уизли. — Уизел, тебя не учили не трогать то, что тебе не принадлежит? Ах да, как же я мог забыть, в вашей семейке хорошим тоном уже считается, если вы едите хотя бы одним столовым прибором. Нотт с Забини мерзко хохотнули, а Драко вызывающе поправил лямку рюкзака, подходя ближе. Уизли начал кипеть, и это было хорошим знаком. Он встал всё-таки с парты, но только за тем, чтобы тоже угрожающе надвинуться. Поттер подошёл следом. А Блейз и Тео поравнялись с Драко. Ну наконец-то. — Действительно, кому как не змеям учить нас правильным манерам, — вставил свои пять кнатов Поттер, окидывая Драко взглядом с ног до головы. Не знал, что он так умеет. — Ого, вздумал показать зубки, Поттер? — решил не отставать Тео, чуть выходя вперёд. — Ты давай аккуратнее, а то я не вижу рядом твоей золотой сучки, которая тебя защитит в случае необдуманных действий. Драко почувствовал непонятный импульс, который чуть не заставил двинуться на Нотта. Но Блейз вовремя успел невесомо толкнуть его плечом, заставляя опомниться. Эта невероятно быстрая вспышка гнева переросла в недоумение и сменилась неожиданным вопросом. Где же Грейнджер? — Гермиона здесь вообще не при чём, так что даже не смей говорить о ней! — Уизли сделал ещё один грозный шаг вперёд, тоже движимый порывом, который теперь показался Драко знакомым. Только Уизли, видимо, мог его себе позволить. Ну конечно. Народу в классе постепенно прибавилось. Кто-то, кому уже наскучили их перепалки, прошли к своим местам и спокойно готовились к занятию. Но большинство всё же вставало в кружочек поглядеть, ведь потасовки между Гриффиндором и Слизерином — всегда веселье. К слизеринцам аккуратно подошли Крэбб и Гойл, и теперь перевес был на их стороне. Однако эти двое недоумков уходить не спешили. — Как это не при чём? — всё не хотел успокаиваться Тео. — А кто же будет подтирать за своим дружком жирные отпечатки пальцев, которые ты оставил на нашем столе? — Ах ты, ублюдок… — рыжий подошёл уже на расстояние, где ярость было тяжело сдерживать. Но Тео был не из робкого десятка, поэтому умудрялся парировать даже так: — Я бы советовал ей поторопиться, а то скоро урок начнётся, а отмыть эту грязь будет не так просто. Драко чувствовал, как из глубин его грудной клетки поднимается непонятное рычание, направленное отнюдь не на гриффиндорцев. Что за черт? — А теперь повтори всё то же самое, только теперь глядя мне в глаза. Тео от неожиданности резко развернулся. За его спиной стояла разъяренная Грейнджер, вся красная от возмущения. На её лице не было ни капли обиды, лишь вызов, который ярко читался в золотых глазах. Хотя чего ещё можно от неё ожидать? Она еле удерживала в руках свитки и перья, но ни на секунду не сводила прямого, воспламеняющего взгляда с Тео, который казался прикованным к полу в этот момент. Все в кабинете застыли в ожидании. И как только Тео решился набрать в грудь воздуха и наконец достойно ответить, в класс вошел профессор Снейп. — Что за столпотворение? Если меня не обманывают часы, то урок уже начался. Мужчина буквально за секунду преодолел расстояние до середины кабинета, где и стояли студенты. Двигался он плавно, и холодный ветер от его приближения вызвал много мурашек… У кого-то, наверное. Но только не у Драко. Он успел привыкнуть к морозной натуре своего крестного. — Профессор, мы просто… — пролепетала Грейнджер, пытаясь загладить произошедшее, хотя она даже не была его частью. И снова эта извечно безрассудная гриффиндорская натура: лезть куда не просят. Драко захотелось подойти и заткнуть ей рот, но Снейп оказался быстрее: — Спасибо за такое красочное объяснение, мисс Грейнджер. Он окинул взглядом всех присутствующих, задержав особенное внимание на Поттере и Уизли, и прохладная тень усмешки проскользнула по его лицу, в миг возвращая равнодушие. Ну разумеется, Поттер и Уизли были такими пнями в окклюменции, что, кажется, даже не почувствовали профессиональное вторжение Снейпа в сознание. Идиоты. — Не поделили место? Бедняжки, — ни тени сожаления. — В таком случае, позвольте я вам его укажу. Он прошёл дальше к своему столу, резко разворачиваясь к ученикам, и его голос пронёсся по кабинету, как приговор: — С этого дня вы больше не будете сидеть факультетом на одном ряду. За партой должен находиться один человек с Гриффиндора, а другой со Слизерина. В классе повисла тишина, разбавленная парой недоверчивых смешков. — Мне вас самих рассадить, или вы соизволите всё же разрешить мне начать урок? Несмотря на явную ненависть и нетерпение в голосе профессора, никто не сдвинулся с места, нервно переступая с ноги на ногу. — Может быть, старосты подадут пример, как вы считаете? Что скажете, Уизли, с кем предпочитаете сидеть? — ответа не последовало. — Что вы сказали? С мистером Забини? Хорошо, я учту ваши пожелания, будьте добры, присядьте. Уизли, бордовый от злости, что-то пробурчал себе под нос, но всё же уселся за парту. Рядом присел искрящийся от напряжения Блейз. — Мисс Паркинсон, с кем бы вы хотели присесть? — девушка тоже не раскрывала рта. По правде говоря, ей вообще было наплевать на всю ситуацию, судя по её виду. — Понимаю, мистер Поттер вам очень симпатичен. Дело ваше, я не возражаю. Поттер вздохнул и поплелся к парте Пэнс. Присев, он тут же отодвинулся на самый край стола. Девушка же не сдвинулась ни на дюйм. — Идём дальше. Что на счёт вас, мисс Грейнджер? — глаза Снейпа взглянули на гриффиндорку, и Драко даже отсюда почувствовал путы легилименции, пробравшиеся к ней в мозг. Однако девчонка ничего не могла сделать. А ведь Драко её предупреждал. — Ну, мистер Малфой — очень необычный выбор, но воля ваша, садитесь. Блять. Драко мог слышать это слово и в её голове. Гриффиндорка вся залилась краской, совсем как её рыжий друг, но не могла перечить профессору, хотя очень хотела, видит Мерлин. Тяжелыми шагами она поплелась в самый конец класса, садясь за последнюю парту. Ну, хоть об этом догадалась. Потому что Драко нужно было поговорить с ней. И это почти единственная причина, по которой он мог контролировать свою злость сейчас. Малфой сел по левую сторону от неё, отметив, что девушка не сильно от него и дергалась, сидела ровно на своей половине, а не у самого края, как все остальные. Оставшихся студентов Снейп быстро рассадил исключительно по их желанию. Удовлетворенно окинул взглядом недовольных и принялся записывать тему урока. — Сегодня мы будем подготовливать ингридиенты к Дурманящей настойки… Грейнджер старалась аккуратно разложить принадлежности у себя на столе, но определенно нервничала. Пергаменты все не хотели спокойно лежать в общей кучке, но девушка зафиксировала их заклинанием. Учебник постоянно переворачивал свои страницы, не желая останавливаться на нужной, но и его Грейнджер заморозила. Достав из своей сумки чернильницу, она, не глядя, поставила её на стол. Та тут же опрокинулась, крышка приоткрылась, и Гермиона в панике потянулась к баночке, но Драко был быстрее. Он остановил чернила невербальной левиосой и отлевитировал их на половину стола Гермионы. Та покраснела ещё больше и взглянула на него из-под опущенных ресниц. — Спасибо, — тихонько прошептала и принялась строчить на пергаменте. Драко скосил взгляд на её почерк. И сердце нервно забилось в груди. Он тяжело сглотнул, смотря, как девушка вырисовывает буквы, как её рука мягко делает акцент то на одной черте, то на другой, заостряя, уменьшая. Перевёл взгляд на локон, выбившийся из её прически, который мешал ей, падая на глаза. Вдруг так захотелось… Малфой заметил, что Грейнджер кинула быстрый взгляд на его пустой пергамент и зажатое в руке перо. Чёрт. Он тут же отвернулся, начиная писать. — Для начала вы опишете элементы, входящие в состав зелья, — продолжал профессор. — Не забывайте, какие характеристики я буду смотреть в первую очередь: цвет, наличие запаха, как добывается и где… Драко уже начал описывать элементы Дурманящей настойки у себя в конспекте, так как это зелье приготовит даже ребёнок, ну или Уизли. Он отметил, что Гермиона тоже что-то быстро строчила. Неудивительно. После слов профессора на парте у каждого появились три баночки с ингредиентами. Драко лишь взглянул на них, воскрешая в памяти их вид, и продолжил писать. Грейнджер закусила губу и неуверенно протянула руку к ложечнице, но остановилась на полпути. — Тебе нужен? — робко спросила она, указывая пальцем на траву. — Нет, — коротко ответил Драко, уже почти справившись с описанием первого ингредиента. Она кивнула и взяла баночку, разглядывая листья ложечницы под солнечными лучами, которые было трудно поймать в темном кабинете Снейпа. Через некоторое время Драко заполнил все характеристики каждого из ингредиентов, в то время как гриффиндорка начинала уже третий лист, и, видимо, это было описание только основных свойств. Драко устало вздохнул и откинулся на спинку стула. От скуки захотелось уже прямо сейчас начать готовить эту настойку, хотя у Малфоя и без неё был туман в голове. Он снова перевёл взгляд на Грейнджер. И опять смятение охватило его. С одной стороны, было важно поговорить с ней о захвате Поттера. В её кудрявой голове наверняка найдётся много полезных мыслей, если она уже не составила весь план за него. Но с другой стороны… Как можно утаить от неё информацию о том, что командовать самим захватом должен именно он, Драко? Миллионы мурашек охватили его тело, заставляя снова принять ровное положение. Не должно ли быть всё равно? Он снова покосился на её конспект. Было непонятно, на каком этапе девушка находится сейчас. Поэтому Драко решился. Малфой схватил чистый пергамент и очень осторожно разорвал его пополам, схватив заинтересованный взгляд рядом сидящих, но только не Грейнджер. Задумчиво повертев перо в зубах, он всё же написал:«Есть новости о Рождестве»
Драко аккуратно отлевитировал записку прямо на её пергамент, мешая ей писать дальше. Грейнджер нахмурилась, глядя на это, и вопросительно посмотрела на Драко. Малфой многозначительно повёл подбородком в сторону записки. Гермиона нахмурилась ещё больше, но всё же развернула. Он старался больше не смотреть на неё, делая вид, что продолжает разбираться с описанием лобистока. Но Грейнджер не отвечала долго. Казалось, она разглядывала записку, внимательно изучала. И всё же через пару минут вернула обратно. Драко нетерпеливо развернул:«Это очень срочно?»
Захотелось рассмеяться. Не только от такого глупейшего вопроса, ведь если бы Драко не написал ей прямо посреди урока профессора Снейпа, вряд ли это было бы не срочно. И не потому что этот вопрос задала Гермиона Грейнджер. Буквы. Каждая черта была выведена так, как он помнил. Те же ровные линии, непостоянный наклон. Та же манера написания. Драко не знал куда себя девать, куда девать свои мысли, когда он увидел то, что так долго искал. Стало жутко. Волнительно. И страшно.«Как думаешь, Грейнджер, стал бы я тебе вообще писать, будь это не срочно?»
«Тогда нужно поговорить». «Браво». «Ты умудряешься паясничать даже на бумаге». «Я скажу тебе только одно, что недавно узнал. За Поттером охотятся прямо здесь, в замке. Я не знаю, сколько их, но наверняка за его похищение принялась целая группа». «Пожиратели?» «Думаю, да». «Нужно обговорить план действий». «Встречаемся в астрономической башне. Сегодня в 10». «А вдруг я не могу сегодня?» «Кажется, я уже тебе говорил, Грейнджер. Все твои свидания с Уизли подождут». «Если бы Рон был в курсе происходящего, мне бы не пришлось сбегать с «наших свиданий»». «Мы договорились, Грейнджер. Хорошо?» «Хорошо».
Драко кинул взгляд на последнюю строчку, которая логически завершала разговор. Хотел было уже сложить листок и вложить в учебник, но, немного подумав, написал ещё:«Хорошо».
Грейнджер ухмыльнулась, но писать больше ничего не стала. Аккуратно сложила листочек пополам, сунув к себе в сумку. И правильно. Последнее слово всегда должно быть за ним.***
Рон разлил чай по чашкам, наверное, уже раз в пятый. Теперь аромат мяты и лимона въелся в комнату Гермионы точно так же, как и запах десятков книг. Десятки томов были разбросаны по полу, вместе с раскрытыми свитками несколько метров в длину, перьями и фантиками от конфет. Но ни сладкое, ни чай не помогали сосредоточиться на работе. Гарри, Рон и Гермиона просидели здесь с самого конца уроков, а вот за окном уже ярче сияла луна. Девушка отметила, что чем ближе они к Рождеству, тем меньше у них идей и сил. Всю их подготовку и желание поскорей броситься в герои вытеснил страх. Они много чего совершали за годы учебы, но то, что собирались провернуть этой зимой выходило за все рамки. Пусть это и было, как всегда, во благо. Рон был настолько уставшим от постоянного перелистывания книг, от зацепок, которые казались на первый взгляд полезными, но на практике не помогали никак. Он так сильно устал, что уже даже больше не шутил. Тихо спрашивал, кому подлить чаю, и молча забрасывал в рот конфеты. Но больше не жаловался. Гарри выглядел не лучше. После всех событий Гермионе было больно смотреть на друга. Он был морально раздавлен всем тем грузом, что опустился на его плечи. Под его глазами залегли тени, делая их оттенок похожим на цвет глаз Паркинсон — грязным. На голове у Гарри творился невиданный хаос, и он делал ещё хуже, постоянно взлохмачивая волосы. Но это было понятно, ведь после слов Дафны даже Гермиона больше не могла ясно думать и хорошо спать. Единственное, что действительно было непонятно Грейнджер — почему Гарри молчит? Он виделся с Дафной по меньшей мере раза три и узнал от слизеринки очень важную и необходимую информацию. И молчал. Гермиона даже уже не думала о том, при каких обстоятельствах Гарри так сблизился с Гринграсс… Хотя, наверное, Грейнджер и сама теперь не имела права спрашивать. «Хорошо?» Гермиона резко тряхнула головой. Пару раз она замечала, как Гарри смотрит на друзей, смотрит долго, будто раздумывая над чем-то. И вот, казалось, уже порывается что-то сказать. Но нет. Он опускает голову, и тени под его глазами становятся более глубокими. — Гермиона, а что насчёт того заклинания Мерлина, о котором ты говорила? — спросил Рон, отрывая голову от книги. Девушка направила все свои силы на то, чтобы её голос не звенел от нервов. — Я… У меня есть зацепки, я же говорила, — уклончиво ответила Грейнджер. — У тебя эти зацепки ещё с октября, — фыркнул Рон, снова утыкаясь в книгу. — Ты лучше скажи сразу, что её не достать, чтобы мы искали что-то другое. — Нет ничего другого, Рональд, — зло отрезала Гермиона, подняв резко голову, чуть не задев локонами рядом стоящую кружку. — Если бы было, я бы не вцепилась в эту книгу. — Но ведь ты нашла другие защитные заклинания, почему мы не можем… — у парня совсем не осталось сил, чтобы определить уровень раздражения подруги. — Не можем, — снова перебила Грейнджер. — Мы будем скитаться по всему миру, прячась от В… Него и его соратников. И если мы не собираемся использовать непростительные, то в борьбе с ними нам понадобится что-то помощнее протего. Рон сразу затих. То ли от усталости, то ли от груза правды. Боковым зрением Гермиона отметила, что Гарри весь натянулся, как струна. И вот она снова видит, что он хочет что-то сказать, уже почти начинает говорить: «Ребят, недавно кое-что произошло…». И опять. Маска на лице. Беспрекословность. Опущенный в пол взгляд. Гермиона неслышно вздохнула и обратила внимание на часы. Нужно бы поторопиться. — Мальчики, кажется, поздно уже, — Гермиона устало потянулась. — Вы идите, а я сама тут всё приберу. Пожелав спокойной ночи, ребята вышли, даже не сопротивляясь. Гермиона скинула школьную форму, быстро переодевшись в обычную одежду. Набросила на себя дезиллюминационные чары и уже схватилась за ручку двери, но остановилась. Дошла до сумки, которую бросила у окна после уроков, и стала рыться в учебниках и свитках. Спустя несколько секунд всё же выудила тот аккуратно сложенный клочок бумаги. Подошла к столу, открыла первый ящик. На серебряной шкатулке лежала записка. Та самая, которую у неё не хватило духу сжечь. Она положила оба листка рядом и сверила. Идентично. Линии, стиль, наклон. Абсолютно одинаково. Гермиона почувствовала себя учителем, сверяющим две одинаковые работы, пытаясь уличить учеников в списывании. Только ученик был один и тот же. Гермиона тяжело сглотнула. Провела кончиками пальцев по изящным буквам. Отметила, что чернила, которыми он пользуется, блестят. Неясно чем, но будто маленькими звездочками или каплями серебра. Она аккуратно спрятала обе записки в шкаф и вышла из комнаты.***
Он стоял у окна. Драко, как и Гермиона, наложил на себя дезиллюминационные чары, но она могла его видеть по волосам, которые постоянно дергались от ветра. Ей впервые захотелось его увидеть. Посмотреть, как выглядит цвет его волос под лунным светом, как тени обрисовывают его аристократично четкий профиль… О чём ты вообще?.. Девушка подошла к ограждению, у которого он стоял, и встала рядом, снимая с себя заклинание. Малфой же продолжал оставаться невидимым. Недоступным. Гермиона заметила очертания воротника около его шеи. Малфой снова стоял в одной рубашке под морозными ноябрьскими порывами и даже не дрожал. Будто происходящее вокруг было в сто раз важнее какой-то там простуды. Не выдержав, гриффиндорка взмахнула палочкой, накладывая на него и на себя согревающие чары. И тут же услышала смешок рядом с собой. — В прошлый раз ты почему-то до этого не додумалась, — сказал он холодно, но без злобы. Гермиона решила промолчать. Боковым зрением она увидела, как Малфой снял с себя чары невидимости, но сильно красок его телу это не придало. В свете луны его кожа казалась сияющей изнутри, мертвенно-бледной, тени были так сильно выражены, будто парень сошёл с чьей-то графической картины. И да, на нём действительно была только рубашка. Чёрная. Глаза закрыты. Он сделал глубокий вдох и выдох, будто наслаждаясь морозом. Девушка задрожала ещё больше. — Ты поэтому выбрал Астрономическую башню? — спросила Гермиона, продолжая изучать его черты, надеясь уловить хоть какую-то эмоцию. — Потому что здесь так холодно, что в такое время сюда никто и не сунется? — Да, — ответил Малфой, открывая глаза и сталью смотря в небо. — Но ещё здесь красиво. Гермиона почти что кивнула на это, когда поняла, что смотрит вовсе не на пейзаж. Она перевела взгляд на безоблачное небо. Звезды выглядели блестками на космической материи, а мир таким умиротворенным, несмотря на темноту. Мы привыкли, что за тьмой страх, загадки, тайны и ужасы. Но чернота ночного неба не выглядела такой пугающей сейчас. Запретный лес не отталкивал. Будто ты смотришь на рисунок, а не на реальность. Ведь так проще. Проще глядеть на мир, думая, что он не настоящий. — Блейз в курсе. Девушка удивленно обернулась на его голос. — Ты ему рассказал? — Нет. Она закусила губу, не зная, принимать это за правду или нет. Но уже почувствовала укол несправедливости. — Я всё же считаю, что Рон тоже должен знать. — Грейнджер, не начинай… — раздраженно сказал он. — Несмотря на то, что знание о похищении Гарри — вещь серьезная и нам может потребоваться любая имеющаяся помощь… Рон — наш друг. Он умный парень и… — Гермиона сделала вид, что не услышала издевательского смешка со стороны слизеринца. — Он много чего понимает в стратегии и планировании. Так что я ему расскажу, хочешь ты того или нет. — Любая имеющаяся помощь, говоришь… — задумчиво протянул он, а затем повернулся к ней, смотря с жестокостью. — А почему бы тогда не пойти к Дамблдору? Или к Макгонагалл? Вот уж кто замечательный стратег и планировщик. Гермиона до боли сжала челюсти и отвернулась. — Так я и думал, — самодовольно ответил Малфой, тоже отворачиваясь. Идти за помощью к директору означало множество побочных эффектов. Их могли запереть в башнях. Могли отправить по домам. Гермиона не представляла, что делать в такой ситуации, как действовать. Возможно, Гарри оказался бы в безопасности. Но это временная отсрочка. Пожиратели уж точно не остановятся после провала в Рождественскую ночь. Если они возьмут ситуацию под контроль, у них есть шанс поймать имеющихся Пожирателей прямо здесь и устранить. Сдвинуть всё с мертвой точки. Создать переполох, чтобы среди этого убежать… — Значит, их несколько, да? — аккуратно спросила Гермиона, чувствуя, как согревающие чары постепенно начинают спадать. — Достаточно, — уклончиво ответил он. — Поттер тебе говорил что-нибудь об этом? Гермиона отрицательно покачала головой. — Я его понимаю. — Понимаешь? — удивленно переспросила Грейнджер. — Если отталкиваться от его синдрома героя, наверняка он думает, что, рассказав, подвергнет вас опасности. Вы ведь друзья, вроде как. К тому же, гриффиндорцы. Поттер предугадал, что вы полезете в самое пекло, лишь бы защитить его. — Да, но… — Гермиона оказалась огорошена таким личностным описанием Гарри и его поступков от Малфоя. — Он всё равно должен был рассказать. Хотя бы про Дафну… Драко насмешливо фыркнул: — А вот об этом я бы молчал в первую очередь. Гермиона вопросительно выгнула бровь. Малфой закатил глаза, но объяснил: — Если бы я был гриффиндорцем, не стал бы распространяться о связях со слизеринкой, — он незаметно скосил на неё глаза. — Так работает и в обратную сторону. Он быстро отвёл взгляд, и они снова застыли в молчании, смотря в ночь. Согревающие чары совсем перестали действовать и лишь немого подогревали кончики пальцев. — Ты, кажется, хотела обсудить какой-то план, — подтолкнул её Драко. Гермиона будто очнулась от морозного сна и потерла ладошки друг о друга. — Да, точно, — она чуть отошла от перил, заходя в глубину башни. — Мы может и сможем следить за происходящим на балу с разных точек зала, я смогу контролировать Гарри, а ты учеников. Но мы не сможем переговариваться незаметно. Поэтому я и подумала, что нам нужно какое-то средство связи… Гермиона прикусила себе язык, чтобы не сказать о письмах. Малфой обернулся к ней лицом, но не отходя от обрыва. Его глаза сверкнули странным блеском в темноте, и Гермиона не смогла прочитать это. — В этом есть смысл, — сказал он после минутного молчания. Гермионе ничего не оставалось, кроме как кивнуть. — Кажется, я что-то читал о заклинании, связывающим на короткий промежуток времени чужие мысли… — Да, я тоже, — слишком резко выпалила Гермиона. Она не знала, где вычитал Малфой о таком заклинании, но она знала лишь одну книгу, где написано о нем. Книга в серебряной обложке с золотыми латинскими буквами на корешке. Но проблема в том, что это была художественная книга, и существовало такое заклинание или нет, можно было только догадываться. Но как Гермионе было известно, писатели волшебного мира были склонны не придумывать новые виды чар. — Отлично, — кивнул Драко. — Тогда нужно будет поискать принцип действия и… Попробовать. Малфой некоторое время изучал её лицо, на котором, кажется, были отражены все её самые сокровенные мысли, а сам же парень был глыбой мрамора. Гермиона знала, что он хорошо владел окклюменцией, если верить его словам, но был ли он знаком так же близко с легилименцией, оставалось только догадываться. Но хотя бы сейчас она не чувствовала вторжение в своё сознание. Лишь взгляд холодных серых глаз, который прожигал. Малфой снова отвернулся к ночному небу. — Пойдём по отдельности, — сказал он, намекая на то, чтобы Грейнджер шла первой. Гермиона прикусила губу и направилась к выходу. Чёткий наклон букв, блестящие чернила и его точеный профиль всё никак не выходили из головы. Как и ещё одна вещь… — Малфой, — негромко окликнула она его почти на выходе. Он слегка повернул голову в её сторону, ожидая. — Ты больше не называешь меня грязнокровкой, — сказала она как факт, к которому не знала, как относиться. Ей иногда казалось, что она так привыкла к такому обращению от него, что уже перестала замечать. Но ей нужно было знать точно. И снова блеск в глазах, который не распознать. Блеск, подобный сиянию умирающей звезды. Жуткий, но прекрасный. — А ты хочешь, чтобы называл? — спросил он, больше устало, но сталь из голоса никуда не делась. Гермиона мягко дернула уголок губ вверх. Драко отвернулся от неё с таким же усталым выражением лица, протяжно выдыхая морозный воздух, выпуская облачко пара. Девушка аккуратно прикрыла за собой дверь, оставляя Малфоя в одиночестве.