Горн

Приходить к этому дому стало уже какой-то навязчивой идеей. С букетом незабудок, а еще дурацким горном, который уже никому не нужен. Самый безумный поступок в жизни, самые глупые слова, произнесенные в каком-то порыве. Адреналин зашкаливал, эмоции били через край, а чувства обострились. Это «люблю» стало роковым, хотя ведь позже, много позже у него был шанс все исправить, изменить. Но теперь… Поздно. Это слово набатом отдавалось в голове, когда он, задрав голову, смотрел в окна ее квартиры. Свет выключен, собак давно не осталось. Сейчас Робин Щербатски сто процентов видела десятый сон. А он топтался под ее окнами, как влюбленный подросток, мял дурацкие незабудки в руках и понимал, что еще одного шанса не будет. Ведь скоро, совсем скоро Робин станет женой его не лучшего друга, не самого замечательного человека, да и в целом полного раздолбая Барни Стинсона. Станет его женой, хотя так усиленно отнекивалась от брака, когда его предложил Тэд. Он готов был связать с ней жизнь, верил, что она та самая. Идеальная. Та, которую он искал столько времени. Он так часто смотрел в небо и представлял их встречу. Словно там, наверху, кто-то мог услышать его просьбу. И ведь услышал, послал ему Робин, а он так и не сумел ее удержать. Не вышло, не получилось. А у Барни вышло. У этого бабника, не пропускающего ни одной юбки, живущего по придуманному им кодексу братана. Посвящающего каждой новой победе очередную страницу «Плэйбука» удалось. Последняя страница — самая важная победа. Снег, звезды, ночное небо и кольцо с огромным сапфиром. Робин сказала: «Да». То самое «да», которое так жаждал услышать он сам. И сейчас все, что ему оставалось — смотреть на окна ее квартиры. Вспоминать каждый день, проведенный с ней, и корить себя за то, что он всегда торопился. Пытался обогнать время, надеялся, что она изменится раньше, чем будет к этому готова. Он надеялся, что Робин Щербатски изменится ради него. Захочет семью, детей, чего-то более серьезного, чем у них было. Может, Тэду стоило проявить больше терпения? Он знал, что все эти мысли и чувства — лишь иллюзия. Дело не в том, что он торопился. Дело не в том, что так отчаянно желал привязать Робин к себе. Дело в том, что этого хотел он. Он, не сумевший стать для Робин кем-то важным и значимым. Он, которого она лишь думала, что любила, но никогда не испытывала к нему и сотой, нет тысячной доли тех чувств, что испытала рядом с Барни. Она была для него той самой. Он не сумел стать для нее тем самым. Еще несколько часов он просто простоит под окнами ее квартиры. Затем выкинет незабудки в урну, а горн лучше вернуть на место. Все равно он так и не сумел принести ему счастья. Тэд не знал, зачем приходит к этому дому снова и снова. Чего он ждал? Что однажды она выглянет в окно, как в прошлый раз. Что он помашет этим горном, и она предложит ему подняться? На что он продолжал надеется? Тэд не знал ответов на эти вопросы. Он просто снова и снова приходил к этому дому, разбивал сердце на множество осколков, а после — напивался в том самом ресторане, откуда раз за разом воровал горн. Тэду стоило давно отпустить Робин, но не выходило. Он все еще продолжал верить, что горн и незабудки смогут ее вернуть. И будет верить до последнего, даже после того, как у алтаря она скажет «да» тому, кому должна.