Вдребезги

Перелетаю я с места на место - Якоря нет. Смысла тоже. А значит, бесцельною стайкой Порхаем мы в клетку из клетки. Не быть никогда мне свободным. - Ты кто? Простой вопрос. Ожидаемый. И все же Химура Кеншин оказался пойман ее прямотой врасплох. Он отодвинулся от девушки, которую как раз пристраивал в кожаное кресло. Выпрямился. За каждым его движением неотрывно следили синие глаза. - Кто ты? - чистым, звенящим голосом повторила она. Кеншин посмотрел на нее. Вопрос звучал вполне закономерно - любой человек поинтересовался бы именем незнакомца, в компании которого вдруг оказался. И она действительно не знала, как его зовут. Так что вопрос был чертовски оправдан. Тем не менее, Химура Кеншин нашел совершенно бредовой попытку установить его личность. Во-первых, он ее похитил. Во-вторых, он на нее напал. И принес неизвестно куда. Так что абсурдно вести расспросы - тем более, настолько в лоб. По-прежнему рассматривая ее, он стянул с плеч окровавленное хаори, швырнув его на стоящий перед ней стеклянный кофейный столик на металлических ножках. При виде накидки Каору скривилась. Потом снова подняла на "этого" взгляд, полный пренебрежения. - Так кто ты? - почти нетерпеливо повторила она. - Или тебя ставит в тупик вопрос? Кеншин был настолько удивлен отсутствием в ней страха, что брови сами поползли на лоб, и, не успев даже обдумать, он вдруг озвучил свои мысли: - Ты почему не боишься? Каору слегка наклонила голову: - А должна? - спокойно поинтересовалась она. Он не ответил - вместо этого взялся за рукоять меча и расстегнул удерживающий его на талии ремень. Пряжка громыхнула по полу. Медленно-медленно сталь выехала из деревянных ножен, тут же полетевших в сторону. Не спеша, выверено-ленивым шагом он приблизился к пленнице. Навис над ней, упершись в кресло коленом, и легкими, почти ласкающими прикосновениями пощекотал ее шею клинком. У Каору даже не участилось дыхание. Грудь мерно вздымалась и опадала - вместо того, чтобы ахнуть, задохнуться, она подняла взгляд и снова заговорила: - От тебя воняет. Слова прозвучали равнодушной констатацией факта. Запах запекшейся на одежде "этого" крови был для нее невыносим. Кеншин не сделал ни шага, чтобы согласиться или же опровергнуть прозвучавшее обвинение. Вместо этого он прижал катану к ее яремной вене. Сталь ощутимо давила, однако пока даже не царапнула. - Тебе это доставляет удовольствие? - поинтересовалась она. Его глаза прищурились. Неожиданно он отстранился. Шваркнул вложенный в ножны меч - Кеншин подошел к камину и обеими руками осторожно поместил его на подставку под вакидзаси. - Так доставляет или нет? Получив в ответ мрачный взгляд из-под длинной рыжей челки, Каору всмотрелась в его глаза, и сначала ей показалось, что причиной увиденных там вспышек является гнев. Но под гневом - гораздо, гораздо глубже - затаилось еще что-то. Какое-то странное напряжение. Сожаление? Печаль? Боль? Каору мысленно перебрала увиденные там эмоции и поняла, на что это похоже. Обида. Обида? В глазах убийцы? Склонив набок голову, девушка внимательно смотрела на мужчину с собранными в высокий хвост волосами: - Ну? - А сама-то что думаешь? - огрызнулся он, протопал к бару - вернее, мимо бара, прямиком к холодильнику для напитков - и вытащил оттуда запотевшую бутылку. - Трудишься каждую ночь, угадала? Кеншин налил себе полстакана, грохнул бутылкой о стол. Глубоко вздохнул и хмуро поинтересовался: - Это каким-то образом докажет получаемое мной от работы удовлетворение? Он залпом выпил и пристрелянным броском метнул в раковину пустой стакан. Тот разбился - практически взорвался - от удара, разлетевшись вдребезги. Ладонь Кеншина яростно шлепнула по столу. Отвратительный. Отвратительный вкус. Каору следила за "этим" с удивлением и тревогой: всплеск неконтролируемой ярости выглядел куда страшней, нежели недавняя демонстрация силы. Почти звериное бешенство пугало. Ужасало. Кеншин вдохнул и выдохнул. Неожиданно шумно на фоне воцарившейся в квартире тишины. - Этот вкус, - сообщил мягкий голос из противоположного конца комнаты, - вкус и запах должны преследовать тебя постоянно. Полуобезумевшими прищуренными глазами, полными невесть почему вскипевшей ярости, Кеншин уставился на источник голоса. Тот смотрел на него с жалостью. - Не смей... - взревел он, - не смей даже... Телефонная трель заставила обоих подскочить. И Каору и Кеншин посмотрели на него, не в состоянии понять, что это и зачем оно тут. Тем временем телефон затренькал снова. На редкость раздражающе. Кеншин подошел к стене и рванул трубку. - Чего? - рявкнул он. Во время разговора Каору не отрывала от "этого" взгляда, читая по лицу, как по книге: гнев, потом - удивление. Заинтригованная, она навострила уши. - Откуда вы узнали? - вопросил Кеншин. Оробел, почти смутился. Правда, лишь на миг. - Знаю. Так точно, вы четко сказали. Пауза. Слушает. - Сейчас она у меня. Мне закончить работу? Каору аж подбросило, когда она осознала, чем грозит ей положительный ответ на этот вопрос. - А зачем? Надо же, как бровь-то выгнул. - Мне все равно. Решаете вы. Но это странно. Фырканье на последовавший комментарий: - Это абсурд. Я бы никогда не... Ага, похоже, его перебили. На этот раз пауза длиннее. - Но если вы не хотели, почему вообще отдали приказ? Теперь на лице "этого" проступило легкое раздражение. - Ладно, как скажете. Просто подумал, что ночь потрачена впустую. Отлично, сэр, я выполню все, что вы велели. Кеншин хрустнул зубами. Я вам, черт побери, не нянька для подростка. - Все будет под контролем, сэр, - проворчал он, зажмуриваясь. Каору внимательно следила, как - медленно и осторожно - трубка вернулась на свое место. Потом "этот" столько же медленно развернулся к замершей в настороженном ожидании девушке. А он действительно загадочен до ужаса. Никаких сомнений, намного ее старше, но при всем его возрасте, мужской походке и поведении, при всех его резких чертах лица было в нем что-то неуловимо женственное. Точно. Длиннющие рыжие волосы, собранные в высокий хвост на макушке. Странный вид. - Ты остаешься здесь, - тихо сообщил "этот", устремляясь к дверям. Каору поджала губы: - Прошу прощенья?.. Он не потрудился объяснить. Вместо этого снял с шеи тонкую цепочку - в воздухе качнулся большой ключ - и запер двери. Каору выглянула из-за громоздящейся меж ними мебели: - Ты чего делаешь? - Мой наниматель решил, что какое-то время ты побудешь здесь, - спокойно сообщил Кеншин, запирая следующий замок. - Чтобы отпереть двери, тебе нужны ключи. А ключи... - он поднял цепочку и снова надел на шею, - мои и висят у меня здесь. Так что ты не уйдешь. Предостерегающий взгляд в адрес Каору: - И мы на пятнадцатом этаже. Карниза нет. В окна не суйся. Если, конечно, не планируешь выброситься. - А если... - Орать и визжать бесполезно. Весь квартал принадлежит нанимателю, здесь живут лишь его сотрудники. Помолчав, он присовокупил: - И телефон тоже прослушивается, чтобы ты знала. - Уверен, что стоит мне все это рассказывать? - с издевкой поинтересовалась она. От ответного взгляда "этого" по спине пробежали мурашки. - А это что-то меняет? Ей не удалось подавить дрожь. Кеншин тем временем стянул с себя водолазку, швырнул ее на ручку кожаного кресла и исчез в крохотном коридорчике. Каору слышала, как клацнула защелка ванной. Через несколько секунд раздался шум хлынувшей воды. Какое гостеприимство, - сухо подумала она, но тут же напомнила себе, что гостьей ее можно назвать с очень большой натяжкой. Болела подвернутая нога - она наклонилась и начала массировать щиколотку. Опыт подсказывал, в ближайшие пару дней без костылей побегать в любом случае не удастся. Еще повезло. Каору вздохнула и откинулась на кожаное кресло, неторопливо рассматривая обстановку - а что еще оставалось? "Этот", похоже, не из тех, кто хранит на комоде дополнительный комплект ключей. Да и с кухонным ножиком на него тоже не стоит наскакивать. Квартира, хоть и большая, была простой планировки: сейчас Каору сидела в углу большой квадратной гостиной, на одном из черных кожаных кресел, окружающих стеклянный кофейный столик. Видимо, черный - любимый цвет "этого", - решила она, припомнив его внешний вид. Напротив располагалась кухонная панель и барная стойка с табуретами. Обеденный стол. Дальше, справа, - здоровенная неприступная дверь. С мысленным вздохом Каору переключилась на сумрачный коридор с еще одной дверью - похоже, эта ведет в спальню и санузел. Глаза сами собой снова и снова обращались к камину со стойкой для мечей, что находился слева. Сама стойка выглядела куда изысканней, нежели старинное японское оружие в ней. Кстати, об оружии: представьте себе - хотя первый настоящий гость Химуры Кеншина прекрасно знал, зачем тому мечи, но и он, как и любой другой на его месте, терялся в догадках, почему их держат в красном углу. Источник вдохновения? Напоминание? Мысли о оставили Кеншина и вернулись к ее собственной, причем весьма затруднительной ситуации. Значит, они - кто бы это ни был - решили не отнимать ее жизнь. Получается, она чего-то стоит. Получается, они чего-то знают. Вопрос только - как много? Каору закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она устала. Устала от нескончаемого бегства. Пусть лучше ее убьет "этот". Из одной клетки, да в другую, - с горечью подумала она, но тут же одернула себя: - Нет. Это нечестно по отношению к Мегуми-сан и Аоши-сану. Доктор - Такани Мегуми - очень заботливая. И пусть осмотры и исследования очень утомительны, она прекрасно с ней обращается. По-человечески. А Аоши... Аоши рядом с самого ее детства - как тень за спиной, успокоительная такая тень. От всего сердца она понадеялась, что с ним все хорошо. Шум воды прекратился. Каору с трепетом ждала появления Баттосая. Закрыв глаза и склонив голову, Кеншин подставил голову и обнаженное тело горячей воде. Стекая, розовым водоворотом кружилась она у его ног. Кеншин не смотрел - он сто раз это видел. Он уперся ладонями в стенку кабинки и нагнулся вперед, дав хлещущему на полную мощность - так, что телу было даже больно, - душу смыть кровь. Напрягая и расслабляя мышцы, мысленно перебирал события минувшей ночи. Если б он убил ее, как ему и приказывали, то не вляпался бы во все это. Если б он ее убил. Кеншин продрался пальцами сквозь облепившие спину мокрые волосы. От нее будут проблемы. Ясней ясного. Кеншин переключил душ - теперь вода хлестала из крана. Закрутил вентили - поток иссяк. Тряхнув головой, он отодвинул запотевшую дверь душевой кабинки. С волосами всегда было больше всего возни - он старательно вытер их досуха, потом наскоро промакнул тело, накинув сверху традиционный японский спальный халат. В таком виде он и предстал перед ней - в синей юкате и с мокрой гривой за спиной. Каору мгновенно напряглась. - Поднимайся, будь добра, - скомандовал он испуганной девушке. - Зачем? - Затем что я так сказал, - с тончайшим, словно первый ледок, терпением пояснил Кеншин. - Мне нужно одеться, - отрывисто бросила Каору похитителю. - Ты одета. - В отличие от некоторых, - фыркнула Каору, - я не переношу запаха крови. Мне нужно переодеться - мои вещи в крови. Янтарные глаза прищурились: - Радуйся, что не в твоей, девочка, - это было произнесено очень тихим и очень опасным голосом. - А теперь, будь добра, поднимайся. Каору не могла отвести от него взгляда. Она не шевелилась - не столько из упрямства, просто боялась “этого” до смерти. Исходящая от него аура сковывала по рукам и ногам. Кеншин подошел, схватил ее за предплечье, дернул вверх - проволок через гостиную и распахнул дверь спальни. Каору не поверила своим глазами: кровать под балдахином?! Белое огромное одеяло? Пуховые белые подушки? Она развернулась к "этому": - Это твоя комната? Кеншин грубо впихнул ее внутрь: - Вся мебель хозяйская. Дверь перед носом Каору захлопнулась. - А вещи? - поинтересовалась она у нее. Тишина. Затем клацанье ключей - он запер какой-то замок, который она не успела заметить. - А если я в туалет захочу? - не унималась она. - Потерпишь, - огрызнулись с той стороны. - Здесь тебе не гостиница. Каору отступила от дверей. Она не верила собственным ушам. - Как бы не так. А теперь пора разобраться с этими пуфиками-подушечками. Во-первых, ее безумно раздражал запах крови, идущий от одежды. Каору осторожно перебежала к большому гардеробу у противоположной стены и потянула дверцы на себя. Стопки футболок. Черные? Он фетишист? Она вздохнула. Потом помедлила, раздумывая, правильно ли будет, ежели она возьмет одну. Ха! "Этот" убил полдюжины людей, изувечил Аоши, похитил ее - да были бы у нее сейчас силы, она б в клочья все его барахло порвала! Каору скинула школьную форму - жакет, блузку, плиссированную юбку - и нырнула в черную майку. Потом опять призадумалась - а сможет ли она уснуть на постели убийцы? Но усталость взяла верх – отложив в сторону строгие моральные устои, Каору залезла на кровать и сжалась под одеялами. А для убийцы "этот" спит с комфортом. Эта мысль оказалась последней - паруса невыносимого утомления отправили ее в плавание по волнам неуютного сна. По ту сторону дверей привалился Кеншин. Он растирал виски, невнимательно прислушиваясь к звукам распахивающегося шкафа и скрипу матраца. Совсем ребенок... Лет шестнадцать. Ну, восемнадцать - максимум. Он подивился резким перепадам ее настроения. Она что - не улавливает свою ситуацию? Не понимает, что всего лишь пленница, а не племянница у дядюшки в гостях? Наивность? Храбрость? Или просто глупость. Он со вздохом направился к дивану. Чертов наниматель - подсунул соплячку. Будь он проклят. С очередным тяжким вздохом Кеншин уселся в кресло, положил руки на подлокотники и уронил подбородок на грудь. Сон пришел. А с ним - и кошмары. Посреди глубокой ночи ворочалась под тяжелыми одеялами Каору. Холодный лунный свет равнодушно лился на ее волосы, черным ореолом разметавшиеся по подушке. Тонкие руки трепетали над головой. Метались под голубоватыми веками глаза. Бег. Погоня. Резня. Сотни тел навалились сверху, давя, погребая под собой. Так уже было. Она задыхалась. Голова Каору металась по подушке Баттосая. И вдруг ее синие глаза распахнулись. Они были полны ужаса. Душераздирающий визг вдребезги разнес ночную тишину.