Не смотри

Чимин тяжело сглатывает, пока выжидающе смотрит на Юнги. Мин стоит слишком близко, плавно скользя взглядом по фарфоровому лицу Пака. Стоит Чимину слегка приподнять подбородок, и их губы соприкоснутся, но он не может этого сделать, боится, поэтому довольствуется обжигающим мятным дыханием, скользящим по его приоткрытым губам. Юнги вскидывает руку и упирается ладонью в стену за спиной Чимина, отчего тот сильно зажмуривает глаза и сжимает пальцы в кулаки. Как же хочется его обнять, притянуть к себе и никогда не отпускать. Защищать сегодня и всегда. Мин проходится языком по своим зубам, пока аккуратно опускает ладонь свободной руки на щёку Чимина. Проходится большим пальцем по его так манящим губам, оставляя на них терпкий вкус табака. Пак вздрагивает, но не сдвигается с места, наслаждаясь волной мурашек, охвативших его тело, которое так и трепещет в ожидании чего-то большего. Гремит гром, но Чимин едва его различает, слушая, как часто бьётся сердце в его ушах, сотрясая барабанные перепонки. Юнги не должен был этого допускать. Чимин заставляет его забыться. Путает все его планы, вынуждает изменить себе, и от этого где-то в груди вспыхивает пламя негодования и даже гнева. - Господин Пак! – раздаётся мужской голос как будто бы из другой реальности. – Где Вы, господин Пак? Юнги сжимает челюсти до скрипа зубов и делает два больших шага назад именно в тот момент, когда в дверях появляется секретарь Юн. - Господин Пак! Как Вы? С Вами всё в порядке? – кудахчет он, подбегая к Чимину, который, к слову, его почти не замечает. Разочарованно смотрит поверх его плеча на суровый профиль Юнги. - Всё в порядке, - сипит Чимин и отходит от стены. - Охрана мне всё рассказала, - тараторит Юн, не представляя, что только что разрушил. – Я думаю, мы должны всё вернуть, как было. Подобного не должно больше повториться. - Нет! – протестует Пак, наверное, излишне эмоционально. – Я же сказал, всё в порядке. Юнги…телохранитель Мин обо всём позаботится, ведь так? – Пак оканчивает предложение на тон выше, чтобы получить поддержу от отстранённого Юнги. - Не знаю, - хмуро отвечает тот и уходит с балкона. Секретарь Юн округляет глаза, готовый сиюминутно вызвать подкрепление. - Я с ним поговорю, - строгим тоном обещает Пак. – Всё будет хорошо. К сожалению, секретарь Юн вынужден подчиниться воле начальника. - Господин Пак! – окликает он. Чимин останавливается в проходе, не желая поворачиваться к секретарю лицом. – Завтра состоится важный приём, на котором Вы должны присутствовать. Но, я не знаю, как… - Всё в порядке, - отчеканивает Пак. – Я пойду на приём. Чимин какое-то время уделяет делам компании. Подписывает документы, принесённые секретарём Юном и обсуждает ряд вопросов, не требующих отлагательств. Затем выпроваживает подчинённого, понимая, что его присутствие в доме путает все карты. Почему Юнги так ответил? Этот вопрос не даёт покоя, поэтому, убедившись, что Юн покинул дом, Пак поднимается на второй этаж прямиком в гостевую комнату. Дверь находит открытой. В комнате темно. Этот факт слегка напрягает, но Чимин не даёт страху взять над собой верх. Кротко стучит в распахнутое дверное полотно и, не дожидаясь приглашения, ступает во мрак. - Юнги? – зовёт Чимин, ожидая, пока его глаза привыкнут и начнут хоть что-то различать. В нос ударяет знакомый запах мятных сигарет, которым пропитана вся комната. – Чёрт! – выпаливает Пак, ударившись ногой обо что-то. – Где тут выключатель? - Не включай! – требует голос. Чимин поворачивает голову в его направлении и, наконец, обнаруживает Юнги. Тот сидит в проёме открытого окна, свесив ноги на улицу. - Что ты делаешь? – с ноткой раздражения интересуется Чимин, углубляясь в комнату. Снова путается ногами в чём-то, лежащем на полу. Нагнувшись, нащупывает сумку, которую тут же поднимает, попутно рассыпая содержимое. - Проклятье, - шепчет себе под нос, принимаясь собирать вещи. Глаза уже могут различать предметы, поэтому Пак замирает, когда находит среди одежды пухлую папку, перевязанную резинкой. – Что это? – бурчит он. - Оставь! – требует Юнги, очутившись рядом. Вырывает папку из рук Чимина и прячет её обратно в сумку. – Что тебе нужно? Пак выпрямляется и собирается с духом. - Что это было? – строгим тоном спрашивает он, продолжая вспоминать брошенное Юнги «не знаю». – Откуда появилось сомнение? Разве что-то изменилось? Мин какое-то время молчит прежде, чем ответить: - У меня нет специального образования, - начинает он. – Раньше я был скорее нянькой, чем полноценным телохранителем. Тебе должны помогать профессионалы, а не любитель. Чимин издаёт смешок. - Говорит человек, который несколько часов назад уверял, что поймает ублюдка, угрожающего мне, - саркастично напоминает Пак. - Я сказал это, не подумав. - Нет! – протестует Пак. – Придумай что-то получше. - Я не обязан перед тобой оправдываться! – на тон выше говорит Юнги, ощущая, как закипает кровь. - И что дальше? К чему ты ведёшь? - Я должен уйти. Чимин даже отступает на шаг назад, словно эта фраза ударила его по лицу. Он не знает, что должен ответить на это. Единственное, в чём он уверен, так это в том, что не представляет теперь свою жизнь без этого парня. Но говорить об этом он не станет. - Завтра я должен быть на приёме, - сообщает Пак. – Вряд ли за такое короткое время мы сможем найти тебе замену. Поэтому, я пойду туда с тобой или без тебя. Боясь услышать ответ, Чимин стремительно покидает комнату с колотящимся в груди сердцем. Юнги оседает на кровать и подтягивает к себе сумку со своими вещами. Выуживает папку, которую вырвал из рук Чимина, и кладёт её на колени. Щёлкает выключателем настольной лампы, что стоит на прикроватной тумбе, и щурится от внезапно яркого света. Содержимое этой папки – единственное, что должно его волновать. Он не имеет права забывать об этом ни на минуту. И он не забывал на протяжении долгих четырёх лет. Пока не встретил Пака. Листая страницы, Юнги снова погружается в события четырёхлетней давности, которые перевернули его жизнь, выбили почву из-под ног и опустошили его целиком. Он был уверен, что все внутренности выжжены дотла, пока не ощутил робкий толчок сердца, пытающегося стряхнуть с себя толстый слой пепла и возродиться к жизни. Он не может пренебрегать своим прошлым. Не имеет права замещать его сомнительным настоящим. Он упрямо продолжает твердить себе об этом, но какая-то часть его, крошечная, почти ничтожная, настойчиво напоминает о том, как приятно было касаться его бархатной согревающей кожи и мягких податливых губ. «Чёртов Пак Чимин!», - наконец, вспыхивает Юнги и опрокидывается спиной на кровать, накрывая глаза рукой. На следующее утро Юнги просыпается с тяжёлой головой и в отвратительном настроении. Что, в принципе, не ново. Приведя себя в порядок, запихивает сумку со своими вещами под кровать, подальше от посторонних глаз, и спускается вниз, ошибочно полагая, что у него ещё есть несколько часов наедине с собой. Однако Чимин, сидящий на полу гостиной, нарушает его планы. Почему-то спрятавшись за дверным косяком, Юнги молчаливо подсматривает, пытается понять, что делает Пак. Парень сидит, опираясь спиной на диван, и изучает галстуки, разложенные перед ним в несколько рядов. «Сегодня приём», - вспоминает Мин. Оставаясь незаметным, Юнги продолжает наблюдать. Чимин, похоже, ещё не успел переодеться. На нём красуется пижама, состоящая из брюк и кофты с длинными рукавами. Настолько длинными, что они полностью скрывают крошечные пальцы Пака. Он то и дело одергивает рукава, чтобы иметь возможность взять тот или иной галстук. Его серебряные волосы находятся в лёгком беспорядке, словно он только что оторвал голову от подушки. Пряди прикрывают его хмурые брови, пока Чимин усердно обдумывает выбор. Юнги расслабляется. Становится в дверном проёме, опираясь на косяк плечом, и складывает руки на груди. Чимин сейчас такой уютный, софтовый. Когда на него никто не смотрит, никто не давит, ничего не требует, проявляется его настоящая сущность, которая большую часть времени сокрыта под толстым слоем долга, ответственности и чувства вины. И эта картина слишком прекрасна, чтобы ей пренебрегать. Просто наблюдая это со стороны, Мин ощущает, как согревается его продрогшее тело, а в груди тлеет маленький уголёк. Неожиданно Пак вскидывает голову и фиксирует свой взгляд на Юнги. - Нравится? – спрашивает Пак, понимая, что Мин какое-то время наблюдал за ним, судя по его расслабленной позе. Юнги сглатывает прежде, чем ответить хриплым голосом: - Нравится. Черты лица Чимина становятся чуть мягче. - Ты со мной? – с надеждой в голосе спрашивает он. - С тобой, - отвечает Юнги, понимая, что не может иначе. *** - Почему я не могу оставить всё, как есть? – жалуется Юнги, проиграв по всем фронтам галстуку-бабочке. – Кто придумал эту адскую схему? Чимин растягивает губы в широкой улыбке, осматривая Мина в строгом брючном костюме-двойке. Парень отчаянно пытается завязать галстук, измяв его своими неумелыми пальцами, но, так и не добившись нужного результата. - Потому, что на этом приёме строгий дресс-код, - терпеливо объясняет Чимин и подходит к Юнги в желании помочь. Как только касается пальцами галстука, Юнги обхватывает его запястье пальцами, испепеляя пристальным взглядом так и кричащим: «Лучше убери руки, иначе я их сломаю». Только Чимин ничуть не боится. С лёгкостью отмахивается и продолжает начатое. - Там будет алкоголь? – повержено спрашивает Мин с молящим взглядом. Пак хмыкает. - Боюсь, для тебя – нет. Ты же на работе, не забывай. - Забудешь тут, - выпаливает Юнги, показывая на себя. Он не помнит такого, чтобы раньше носил строгий костюм. Его максимум – это школьная форма с рубашкой на выпуск и с пиджаком на плече. И точно никаких галстуков! – Неужели кому-то нравится постоянное чувство удушья? - Не преувеличивай, - мягко отвечает Пак, продолжая улыбаться. Поворачивает Юнги за плечи лицом к зеркалу в полный рост. – Оно того стоит. Мин и вправду видит в отражении незнакомца. Весьма солидного незнакомца, ласкающего глаз. - Где мой пистолет? – спрашивает он. - Никакого оружия! – встревает секретарь Юн. – Вы и без него слишком опасны. Юнги, наконец, приподнимает один уголок губ, переводя взгляд в зеркальном отражении с секретаря Юна на Чимина, который свою улыбку вмиг теряет. - Вы поедете на разных машинах, - инструктирует Юн. – О Вас, господин Мин, никто не знает, и нам это на руку. Просто держись поблизости, наблюдайте за господином Паком. На мероприятии будет местная охрана, но они не смогут уследить за всеми, поэтому Вы не должны расслабляться. Юнги пребывает к месту проведения приёма первым, чтобы иметь возможность осмотреться и оценить ситуацию. Не найдя ничего подозрительного, он сообщает об этом секретарю Юну, который даёт отмашку водителю Пака, и тот привозит его к центральному входу. Выйдя из машины, Чимин тушуется и явно нервничает. Он никак не может привыкнуть к таким мероприятиям. Здесь слишком много глаз и ушей, которые всё видят и подмечают. Любая оплошность может перерасти в сенсацию в завтрашних заголовках газет. Но это то, что является обязанностью Пака, как директора и будущего председателя PK Group. Ступая ослабленными ногами по широкой лестнице, ведущей к центральному входу, Чимин щурится от ярких вспышек фотоаппаратов и делает несколько попыток улыбнуться. Выходит, надо признать, отвратительно. Как только репортёры остаются позади, Чимин выдыхает и вскидывает голову. Тут же замечает Юнги среди незнакомцев, ощущая, как сердце пропускает удар. Он всё же остался. Пак не знает, что за муха его укусила, но он безмерно благодарен, что Мин всё ещё с ним. Юнги неотрывно наблюдает за Чимином, игнорируя всё вокруг. У него нет при себе никакого оружия, но он готов голыми руками разорвать любого, кто приблизится к Паку с недобрыми намерениями. Однако, нет ни намёка на подобное. Теперь Юнги понимает, о чём говорил Чимин. Пак плавно ступает по лестнице, входит в здание, углубляется в торжественный зал, а все присутствующие расступаются перед ним, как Красное море перед Моисеем. Пристально осматривают, изучают и перешёптываются. И нет ни одного человека, который бы искренне улыбнулся парню. Все вокруг напряжённо улыбаются, некоторые делают едва заметные поклоны, но никто не пытается подойти. И от этого становится так мерзко на душе. Эти богатенькие ублюдки даже не представляют, чего лишаются, избегая общества Пака. Спустя какое-то время нервозность и напряжение идут на спад. Юнги видит, что Чимину некомфортно, но он стоически справляется с ситуацией, давая Мину возможность немного выдохнуть. Надо признать, еда на приёме весьма неплоха. И помогает Юнги немного отвлечься. Выхватив очередную маленькую закуску с подноса официанта, Мин заполняет рот и осматривает присутствующих. Замечает несколько знакомых лиц, которые его, наверняка, уже и не вспомнят. Юнги всегда был расходным материалом для своих работодателей. Но ему на это плевать, как и на всех здешних богатеев, не считая…Мин пытается найти в толпе Пака, но натыкается на смутно знакомое лицо. Отмахнувшись от него, всё же находит Чимина, что с кем-то общается. Удовлетворённо кивнув головой, снова переводит взгляд на прежнее лицо. - Позвольте минуту внимания! – раздаётся женский голос, усиленный микрофоном, мгновенно привлекая к себе всеобщее внимание. – Рада видеть так много высокопоставленных лиц. Надеюсь, вы все хорошо проводите время. Раздаются тихие возгласы, бокалы, зажатые в руках, поднимаются вверх. - За этот замечательный приём мы должны поблагодарить одного прекрасного человека – директора корпорации Син – Син О Джуна, поприветствуем! Звучат аплодисменты, заполняя всё пространство, но Юнги вмиг теряет слух. Непроходимая звенящая тишина заполняет его уши, пока он ведёт взглядом высокого темноволосого парня, который поднимается на сцену, на лице которого зацепился минуту назад Мин, и имя которого Син О Джун. Имя, что выжжено на рёбрах Юнги адским пламенем. Имя, которое он не забудет никогда. Имя человека, которому вынесли оправдательный приговор по делу убийства Мин Джи Ука – младшего брата Юнги. Пошатнувшись, Мин хватается рукой за край стола. Онемевшими пальцами скользит по белоснежной ткани, пока не нащупывает что-то твёрдое и холодное. Опустив взгляд, Юнги замечает пару металлических палочек для еды, которые тут же зажимает в руке и, стиснув челюсти, движется сквозь толпу. Люди вокруг размылись, стали безликими и бестелесными. Остался только один образ перед глазами. - Что ты творишь? – шепчет Чимин, вставая перед Юнги. Но тот его словно не замечает. Оттолкнув, продолжает свой путь к намеченной цели, как загипнотизированный. Чимин оглядывается по сторонам и понимает, что на них никто не смотрит. Все взгляды обращены на сцену. Поэтому он снова встаёт на пути Юнги, обхватывает его шею рукой и прижимается своим лбом ко лбу Мина. - Эй, смотри на меня. На меня! – твёрдым тоном приказывает Пак, слегка встряхнув Юнги за плечо. Как только взгляд угольных глаз смещается на глаза Чимина, последний прерывисто выдыхает: – Тише. Спускается по руке Юнги и накрывает его кулак с зажатыми палочками своей рукой. Мин смутно ощущает тепло своей кожей. Что-то, что не вписывается в общую картину возмездия. - Сейчас мы уйдём, - ровным тоном говорит Пак и утягивает Юнги за собой, но тот сопротивляется, получив впрыск адреналина в кровь. Сейчас он чувствует себя всесильным. Он не должен упускать этот шанс. Чимин поглаживает ладонью щёку и шею Юнги, распространяя тепло своих рук, заставляя вернуться к реальности. – Пожалуйста, Юнги, - молит Пак. Он понимает, что не справится с Мином, если тот решит довести начатое до конца. Поэтому ему страшно и больно видеть его таким. - В чём дело? – спрашивает секретарь Юн, появившись из ниоткуда. - Помоги его увести, - просит Пак. Совместными усилиями они справляются с напором Юнги и не без труда сажают его в тонированный внедорожник. - Я знал, что это плохо кончится, - бурчит секретарь Юн. - Не сейчас, - отчеканивает Чимин, не сводя взгляда с отрешённого Юнги. Парень продолжает поглаживать Мина. Расстёгивает ненавистный галстук-бабочку и несколько верхних пуговиц рубашки, чтобы сделать хоть что-то. – Пожалуйста, Юнги, - молит Пак. – Ты мне нужен. Мин моргает и переводит взгляд на лицо Пака. «Нужен?». Брату он тоже был нужен, но никак не смог ему помочь. Даже после его смерти не смог добиться справедливости, потому что всегда был невидимкой для всех. На самом деле его нет, он не существует. И не может быть никому нужным. Чимин понимает, что произошло что-то ужасное, но абсолютно не понимает, как и чем может помочь. Всю дорогу до дома Юнги молчал, будто обдумывал план уничтожения Вселенной. И от этого становится страшно. А ещё от того, что, проснувшись утром, Пак может обнаружить пустую гостевую комнату и пустой дом, снова оставшись один на один с собой. И, пожалуй, этого он боится куда больше конца света. - Я приготовил тебе чай, - тихо произносит Чимин, зайдя в гостевую комнату. От секретаря Юна он избавился сразу же, как только они вернулись домой. Поэтому на этот раз им никто не помешает. Мин сидит на кровати, упираясь локтями в колени. Его голова низко опущена, а лицо скрывается за чёрными прядями взъерошенных волос. Всем своим видом он показывает, что не желает вести разговоры. Поэтому Пак присаживается на пол у его ног, туда же ставит поднос с чашкой чая и выжидает. - Иди спать, - тихо требует Юнги, не поднимая головы. За окном беззвучно вспыхивает молния, освещая комнату. Дождя пока нет. Но это вопрос времени. - Будет гроза. Я никогда не сплю в грозу, - отвечает Чимин. - Тогда просто иди в свою комнату, - раздражённо просит Мин. Пак сглатывает горечь, подкатившую к горлу. Он просто хочет помочь. И ещё сильно напуган. Он не может сейчас остаться один. - Можно я останусь здесь? Я тебя не потревожу. Юнги, наконец, вскидывает голову и осматривает Чимина. Сейчас он как никогда похож на его брата. Даже говорит почти, как он. И от этого осознания больно щемит в груди. - Ложись в кровать, - более спокойным тоном отвечает Юнги. – Я займу кресло. - Нет, тебе тоже нужно отдохнуть, - спорит Чимин, вскакивая на ноги. Юнги опускает лицо в ладони и растирает его. - Хорошо, - выпаливает он, поднявшись с кровати. Щёлкает выключателем, гася свет. – Ложись. Чимин вдруг осознаёт, до чего он довёл своими детскими просьбами. Сердце так и бьётся о рёбра от этого понимания, пока сам он стоит неподвижной статуей. - Я здесь, чтобы охранять тебя, - раздаётся хриплый голос в темноте. Так Юнги напоминает, что не обидит Чимина, что ему нечего опасаться. Бесшумно выдохнув, Пак осторожно забирается в кровать, оставаясь максимально близко к краю. Когда очередная вспышка молнии озаряет комнату, Чимин видит Юнги, который также лежит на боку, лицом к нему, но на другой стороне кровати. От этого становится немного легче. В голове у Пака роятся бесконечные вопросы, но он обещал не тревожить, поэтому молчаливо лежит, вслушиваясь в размеренное дыхание Юнги. Мин, в свою очередь, благодарен за это. Проходит около получаса в звенящей тишине. Что один, что другой понимают – этой ночью им не уснуть, несмотря на то, что усталость придавливает их тяжким грузом. - Спасибо, что держишь слово и не беспокоишь, - решает поблагодарить Юнги. Когда не стало брата, он всегда был один: и в горе, и в редкие моменты эфемерной радости. Он вынужденно полюбил безмолвие, породнившись с ним. Однако сейчас он понимает, что молчать вдвоём куда приятнее. Когда Чимин ничего не отвечает, Юнги на мгновение решает, что тот уснул. - Я готов на всё, лишь бы не потерять тебя, - вдруг слышится тихий голос Пака. Юнги снова ощущает давно забытый трепет в груди. - Не говори так, - просит Мин. – Ты не должен ничем жертвовать ни для кого. Ты должен, в первую очередь, любить себя. Чимин часто моргает от подступающих слёз. Он не хочет любить себя. Он хочет стать кем-то особенным для Юнги. Он хочет, чтобы тот его заметил. От накатывающих чувств, разрывающих его изнутри, парень начинает дрожать. - Тебе холодно? – спрашивает Мин, ощутив лёгкую вибрацию. - Немного, - врёт Пак. Эта дрожь не физическая, она эмоциональная. – Можно, я… - парень осекается, не в силах закончить вопрос. Спустя мгновение Пак ощущает какое-то движение. Ему кажется, что Юнги встал с кровати. «Он ушёл?», - судорожно проносится в его голове. А потом он чувствует, как Юнги отодвигает его к центру кровати, а сам ложится рядом, пристраиваясь вплотную к спине. - Можно, - шепчет Мин, обвивая Пака руками и зарываясь носом в копну его серебряных волос. Чимин закрывает глаза, роняя горько-сладкую слезу от одолевающих его контрастных чувств: чувства благодарности и радости вперемешку с неразборчивым чувством боли и отчаяния. Когда раздаётся первый раскат грома, Пак вздрагивает, заставляя Юнги усилить объятие. Мину хочется накрыть это хрупкое тело своим, обрасти вокруг него плющом, впитать его в себя целиком, только бы спрятать от этого чудовищного мира, калечащего каждого, кто имеет неосторожность в нём родиться.