Детский альбом воспоминаний

***1 –Ива-чан! Ива-чан! Давай обнимемся! Мама фотографирует!– Ойкава подбежал к другу, заключая того в крепкие объятия. –Эй, ты же задушишь меня!– Иваизуми барахтался, пытаясь выбраться из цепких рук Тоору. –Тоору, дорогой, подойди сюда! И Хаджиме позови! Смотри, какой котёнок здесь!– Ойкава-сан махала сыну рукой, держа в другой фотоаппарат. –Ива-чан, пошли, пошли скорее!– Тоору потянул мальчишку за собой, быстро перебирая ногами. –Не так быстро...! Ай!– Иваизуми не поспевал за шустрым другом и споткнулся о собственную ножку, упав лицом в клумбу с нарциссами. Испуганная мама подбежала к Иваизуми, поднимая мальчика из земли. Пока она отряхивала его одежду и волосы, Хаджиме был готов разрыдаться на месте. Маленький Ойкава подбежал к своей матери, боясь, что Иваизуми снова скажет 'это ты виноват, глупый Тоору!', поэтому наблюдал за всем из-за спины женщины. Тоору любил Ива-чана, но такие слова расстраивали его. –Вот так. Хаджиме-кун, тебе болит что-нибудь? В глаза ничего не попало? Ойкава-сан была заботливой женщиной даже с чужими детьми. И поэтому с удовольствием согласилась присмотреть за малышом Иваизуми. –Тоору, извинись перед Хаджиме-куном! Будь хорошим мальчиком!– женщина вывела сына из-за своей спины и не спускала с него глаз. Ойкава послушно подошёл к другу, но долго молча ковырял носком ботинка землю. Он стыдливо поднял голову и посмотрел на Иваизуми: на его щеке была ссадина, а губы почему-то тряслись. Шатен шмыгнул носом и протянул руку другу: –Ива-чан, прости меня, пожалуйста. Я больше так не буду,– он боязливо улыбнулся, когда Хаджиме пожал ему руку в ответ. –Вот и славно. Больше не лети со всех ног, Тоору. И присматривай за Хаджиме-куном! Его щека ещё болит,– женщина достала из своей сумочки пластырь и отдала сыну: –Помоги ему, а потом приходите на ту скамейку: я сделаю памятное фото. Ойкава-сан ушла, оставив мальчиков одних. Тоору чувствовал себя неловко, глядя на странное выражение лица друга: глаза стали красными, а губы скривились. –Ива-чан, ты..? –Глупый Тоору-у-у!– крикнул Хаджиме, крепко обняв мальчишку. Его плечи неравномерно вздрагивали, а солёные капельки скатывались по щекам, слегка щипая. –Ива-чан... Тоору не понимал, почему Хаджиме плачет. Он никогда не плакал. Он всегда смеялся над старшим, часто называл Ойкаву глупым, быстрее всех во дворе бегал и был лучше всех. Тоору никогда не видел, чтобы Ива-чан расстраивался. –Ива-чан, все хорошо,– мальчишка медленно гладил спину друга, успокаивая: его мама всегда так делала, когда Тоору было грустно. –Мама уже заждалась нас. Пойдём,– Ойкава отпрянул от Хаджиме и протянул ему руку. Иваизуми с дрожащей губой посмотрел на друга, потом на его руку, снова на лицо и подал свою ладошку, которую тут же крепко и надёжно схватили. Иваизуми был рад, что сейчас рядом с ним именно Тоору. –Погоди-ка... Вот так! Так лучше?– Тоору достал из кармана мамой данный пластырь и налепил его на ссадину Хаджиме. Иваизуми коснулся кончиками пальцев щёки с 'заплаткой' и с искрами детской радости в глазах кивнул. Ойкава улыбнулся в ответ и осторожно повёл друга за руку к маме. Такие моменты бывают не часто, но сейчас Тоору был идеалом для Иваизуми. Тем, на кого хотелось равняться. Тем, кто поддержит, даже если боязно. Тем, кто дорожит и заботится о других. На следующий день на полке Хаджиме стояла рамка с фотографией двух мальчиков, сидящих на жёлтой скамье. Один из них выставил свою ладошку вперёд, скорчив глупую рожицу, а другой смущённо держал букет нарциссов, глядя в камеру круглыми глазами. ***2 В этом году лето в Японии выдалось очень теплое. Настолько теплое, что без вентилятора или бассейна выжить было невозможно. Как раз в таких случаях знакомые с пелёнок семьи Иваизуми и Ойкава помогали друг другу чем могли. А именно – делились всем. –Тоору! Хаджиме-кун пришёл! Иди помоги ему!– Ойкава-сан громко окликнула сына, попутно здороваясь с гостем. –Иду, мам! Ойкава тут же оторвался от прохладной кровати и побежал вниз. Спустившись на первый этаж, он увидел Иваизуми с вентилятором в руках. Хоть другу было уже одиннадцать, Ойкава не понимал, как Ива-чан может быть таким сильным. Тоору всегда хотел быть таким же, как он. –Привет, Тоору. –Привет, Ива-чан... Давай помогу,– шатен подошёл к другу и подхватил вентилятор с другого конца, взяв за основание. –Нам наверх. Иваизуми кивнул головой и двинулся вперёд по лестнице. Голые ступни оставляли влажные следы на деревянных ступеньках, подтверждая невыносимую жару на улице. Иваизуми шел быстро и уверенно, в то время, как Тоору спотыкался и медлил и боялся услышать разъярённые крики друга. Но такого не происходило. –Ещё немного... Сюда!– скомандовал старший, и парни поставили вентилятор прямо у окна. От усталости и сильного зноя Ойкава плюхнулся на кровать, а Иваизуми стеснительно присел на пол после друга. –Ива-чан, врубай! И по команде старшего Хаджиме включил прибор в розетку и нажал заветную кнопку 'старт', заставив лопасти вентилятора кружится и дарить прохладу. Иваизуми сидел прямо напротив прибора, выставив свое лицо вперёд, навстречу холодному 'ветру'. Его волосы быстро колыхались и подлетали, а глаза щурились от удовольствия. Ойкава наблюдал за ним, несмотря на то, что приятный холодок почти не доходил до его каштановых прядей. Тоору никогда не обращал на это внимания, но Хаджиме изменился: те детские глазки, сверкающие восхищением, теперь были спокойны и совсем не вздрагивали от вида красивого жука, найденного на поле, или янтарного камня, который Тоору нашёл на пляже. Парень не хотел этого признавать. Он понимал, что он тоже скоро станет таким. Но такой исход его устраивал, только если рядом будет Ива-чан. –Ива-чан...– Тоору с некой боязнью получить очередную обидную шутку в его сторону кликнул друга. –Чего?– Иваизуми, не дрогнув головой, перевел взгляд на шатена. –Обещай, что, когда ты повзрослеешь, то будешь играть со мной,– Ойкава с надёжной посмотрел парню в глаза. Сейчас ему было страшно. Страшно, что он услышит 'я буду слишком занят учёбой. У меня не будет времени на такого несносного ребенка, как ты, глупый Тоору'. Но то, что он услышал, развеяло сомнения. –Ха-ха, глупый Тоору. У нас целая жизнь впереди. И от тебя будет трудно отделаться... Иди сюда, на тебя вентилятор не попадает. Ты, наверное, умираешь от жары. Лёгкая улыбка Иваизуми дарила Ойкаве тепло минувших лет и большие надежды на будущее, заставляя наслаждаться настоящим. –Угу!– счастливый по-детски Ойкава спрыгнул с кровати, подсаживаясь ближе к другу и отдаваясь искусственной прохладе. Тоору был ещё маленьким мальчишкой, любившим всё новое и интересное, но он понимал, что такая беззаботность не будет длиться вечно. И именно посланный небесами Иваизуми, с целью развеять печаль взрослой жизни, был той яркой палитрой, что скрасила подростковые и взрослые картинные наброски Тоору, подарив незаменимые моменты, которые греют сердце и душу.