Il n'y a que lui

      Эдуар никогда не был похож на других.              Это может показаться давно знакомым клише, уже виденным и слышанным много раз, но это так.              На самом деле, он просто никогда не умел быть таким, в чем его и винил отец.              Этого не изменила и война.              Даже если война изменила многое другое, даже если он сам более или менее изменился.              И к тому же на войне был Альбер.              Альбер, с которым он никогда не разговаривал, потому что Эдуар не разговаривал вообще ни с кем, даже до того, как лишился челюсти.              Потому что у Эдуара нет ничего общего со всеми этими людьми, у Эдуара с его проклятой манией рисовать, у Эдуара с его проклятой манией любить мужчин.              (В конце концов, этого никто не знает, даже Мадлен.Он так и не смог ей рассказать.)              Эдуар, Эдуар, Эдуар… Эдуар, который рисует, чтобы забыть эту проклятую войну, в которую он бросился с головой, чтобы сбежать от отца, от семьи (но не от сестры, от нее — никогда), от ответственности и еще, возможно, чтобы бросить отцу вызов. В очередной раз.              И, с другой стороны, был Альбер.              Альбер, у которого тоже нет с ним ничего общего. Альбер, который нормален, как и все остальные. Который боится, как и он, как и все они (кроме Праделя, который, кажется, получает удовольствие от ситуации.И если есть кто-то, кому он желает смерти, то это он), и который просто хочет, чтобы все это закончилось.              Эдуар боится, это правда, но ему, во всяком случае, удается это неплохо скрывать.              Это война, а значит, холод, смерть и много других невыносимых вещей, а Эдуар влюбляется.              Он влюбляется, глядя издалека, почти случайно, и, конечно, ничего не говорит Альберу.              Он, как и обычно, молчит, и это правильно, и, в любом случае, они не совсем друзья, так что он и не знает, что мог бы сказать.              Он художник, другой, тот, с кем никто не общается, и ему это подходит.              Проходят месяцы, а он продолжает рисовать Альбера и ждать.              Он ждет, но не надеется.              (Уже очень давно не надеется.)              Измученные одиночеством, он немного сблизились, не так, как хотелось бы Эдуару, но ему достаточно и этого. Лучше, чем ничего.              Но однажды все может оборваться, Альбер почти умирает, и сердце Эдуара тоже вот-вот сорвется, и он не колеблется ни минуты.              Он бежит спасать его, и это не только потому, что он его любит, но и потому, что он не понимает всей опасности, и просто делает все, чтобы он не умер.              И все равно теряет его, в конце концов.              

***

             Пробуждение хуже всего. Он никогда не кричит, потому что он больше не может говорить, но он продолжает думать об этом, и ему все еще больно.              (Кроме прочего.)              Для всех других он умрет, перестанет существовать, так будет лучше.              Только Альбер знает, что он жив (еще, конечно, Луиза, но она всего лишь ребенок), и это его абсолютно устраивает.              Большую часть времени он проводит в одиночестве, и, так как скука становится все сильнее, он ищет, чем себя занять, и начинает делать маски.              И вдруг Альбер выгоняет его, и лишь позже, когда он снова отыщет его и все станет, как прежде, Эдуар сможет почувствовать себя лучше.              

***

             Эдуар иногда разговаривает (если это можно так назвать) с Луизой, когда Альбера нет дома, а этот ребенок определенно очень умен, и порой это даже пугает.              Она видит вещи, которые ускользают от Майяра, и она слишком прямолинейна, чтобы не говорить об этом.              «Скажи…ты любишь Альбера?»              Изуродованный рот Эдуара кривится в отвратительной горькой улыбке. Хорошо, что Луиза не может этого видеть.              Это бы напугало ее…или причинило боль. Или, может, и то, и другое, кто знает…              Он отвечает, да, конечно, хотя и знает прекрасно, о чем она спрашивает, знает прекрасно, что это неправильно, хотя и есть риск, что она расскажет кому-нибудь.              Он все равно уже умер, так что не имеет значения, если кто-то узнает. Да, совершенно никакого значения.              И он доверяет Луизе, он знает, что если попросить ее молчать, то она послушается.              «А он?» — спрашивает она чуть позже со смесью невинности и наглости.              Он больше не улыбается, потому что это слишком больно, и он бы даже засмеялся, если бы мог.              Есть множество ответов, которые он мог бы дать, но все они заключаются в одном: нет.              Он не говорит: Мы оба мужчины, и это неправильно, не в нашем мире, хотя я и хотел бы, чтобы все было иначе.              Он не говорит: У меня изуродовано лицо, большая часть челюсти оторвана, и я почти не похож на человека. Так что, нет, я так не думаю.              Он отвечает: Он не любит меня.              Луиза смотрит на него с удивлением и возражает:              «Откуда ты можешь это знать, если не спрашивал?»              И теперь он смеется, а его смех похож на всхлипы.              И снова Луиза все видит и все понимает.              

***

             Луиза хранит молчание.              Их афера идет полным ходом, а поведение Альбера становится все более странным, и Эдуар и Луиза не могут этого не замечать.              И еще эта история с духами, и Эдуар задыхается от бессильной ревности, какая-то часть его хочет кричать.              Другая хочет умереть.              Майяр влюблен, влюблен в Полин, если быть точным, но Эдуар этого не знает, и тем лучше, тем лучше, потому что, по крайней мере, он не будет слишком сильно страдать. Хотя даже подсознательно, пусть у него и нет возможности узнать, он подозревает, понимает, что что-то происходит.              И еще понимает, что никогда не узнает всей правды, у него и нет ни малейшего желания что-либо знать.              Это не мешает ему страдать от этой неопределенности.              

***

             Было глупо верить, что все закончится хорошо. Все иллюзии Эдуара мертвы, и он тоже умрет. Без сожалений.              Почти.              Останется лишь то, что уже никогда-никогда не осуществится.              И, обнимая своего отца в последний раз, он улыбается, вспоминая все последние месяцы, и говорит себе, что никогда еще не чувствовал себя таким счастливым, таким живым, как в это время, проведенное с Альбером и Луизой.              Он вскакивает и летит, и он рухнет на землю, но прежде он успеет подумать о том, кто пытался вытащить его из Ада и кто помог организовать весь этот фарт против всего общества. Его улыбка станет еще шире.              До свидания, Альбер.              И спасибо.