***
Выйдя из палаты, Караджа подошла к Саадет, обняла и дала волю эмоциям. — Ах моя девочка, что мне сказать? Как тебя утешить? Я сама растеряна. — плакала Саадет, — Как мы не заметили? Селим наблюдавший за дочкой, не мог поверить. Его дочь предала его, та в которой он ни секунды не сомневался, отвернулась от него, вытворяя такие дела за спиной. Вернув ее домой, он спокойно вздохнул. В ней он чувствовал поддержку, что придавала ему сил, тягу к жизни. Братья были его опорой, дочь его душа и совесть. То, что она ушла в дом к врагу добровольно, и вышла замуж он не мог принять. Селим был даже согласен на решение Ямача, выдать ее за Джеласуна. Так бы она осталась рядом. Теперь он потерял дочь, он чувствовал, что она предала его, отвернулась. Поднимает оружие на свою семью, защищая этого пса. Приходит сюда с ним под руку, будто насмехаясь. Сейчас, когда, как никогда ему нужна была ее поддержка, она приходит с Куртулушем. Не выдержав, он подошёл к дочери. — Уходи. — грубо бросил. Селим, — ты увидела бабушку, поговорила. Теперь уходи. И забудь, что у тебя была семья Кочовалы. — Папа, зачем ты так? — не могла принять Караджа, слова словно нож резали душу. — Зачем я так? Ты выбрала этого убийцу, взяла его за руку, направила на нас пистолет, лишь бы его не трогали. Как же быстро ты его полюбила? Ааа? А мы? Я как? Я никто? — Папочка я люблю тебя. — бросилась она к отцу, но тот оттолкнул ее. — Если бы ты любила, ты осталась бы в доме, рядом. Ты пришла бы ко мне и рассказала о решении бабушки. Видимо тебе самой понравилось ее решение, что ты с радостью побежала с этим бесчестным под венец. А может Акын был прав? Караджа зажав рот плакала. Йылмаз подошёл, и пытался ее увести, он не мог вынести того, что происходило. Да он не особо любил Караджу, однако и для него это было слишком. — Хватит уже, неужели сейчас время для такого? Не видите ей и так плохо? — Йылмаз попытался остановить поток обвинений Селима. — Ты куда лезешь сопляк? — кинулся Джумали. — Они отец и дочь. Пошёл вон вообще! Проваливай с нашего района, и скажи спасибо что не убил тебя пока. — Джумали со всей силы толкнул парня, что тот ударился плечом о стену так сильно, что казалось стена дала трещину. — Хватит, хватит уже! — встала, загородив Йылмаза Караджа. — Я уйду. Ты прав отец, я полюбила, за такой короткий срок полюбила! И знаешь это было совсем не сложно. Я полюбила не только Азера, я полюбила эту семью. За этот короткий срок, как ты говоришь, я получила столько любви и заботы от них, сколько не увидела ни от одного из вас. Акын говоришь? Ты сам породил в нем монстра. Он лишь хотел твоего внимания и любви. Но разве Кочовалы способны на такое? Из вас он готов убить меня, видя во мне препятствие. Как же он ошибался, я для вас ничего не значила. — в Караджу словно вселился кто-то, терпение лопнуло и все пошло потоком. Не контролируя, она говорила все что горело на душе. Азер вышедший от Султан, смотрел на разъярённую дьяволицу, и стоял в ступоре. — Ты любил меня папа? Ты лишь позволял любить себя, не отталкивал, но и любви на дал, ни мне, ни сыну. Чего теперь ты требуешь от меня? Да ушла я ради того, чтоб остановить месть, но останусь я ради себя. — Закрой рот девочка, ты говоришь со своим отцом. — прикрикнул Ямач. Караджа залилась истерическим смехом. — Дядя ты вспомнил, что у меня есть отец? Тебе ж было плевать, когда ты кинул меня к ногам этого убийцы, — показывая пальцем на Азера смеялась она. — Тебя не волновало, что он сделает со мной? Убьёт ли? А теперь вы вспомнили о чести? Ты плевал на мою честь и на честь мёртвой племянницы, когда придумал женить ее бывшего мужа на мне. На мне, — она указывала пальцем на себя, — которая и так замужем. Это честь? А ты дядя Джумали? Ты подумал обо мне когда пришёл убивать братьев Куртулуш? Ты же знал, что я в этом доме? Неужели ты на секунду хотя бы не подумал, моя племянница тут, если я убью их брата, то мне принесут ее труп. Нет ты не подумал, потому что тебе было все равно. Даже сейчас вам на всех все равно, кроме себя. Там бабушка умирает. — заплакала она, — единственный человек в этой семье, кто хоть немного побеспокоился обо мне. Это ваша мать, а вы тут все еще со своей ненавистью возитесь. Вы говорите, что мой муж бесчестный, в нем побольше чести, чем во всех вас вместе взятых. На последнее предложение, ей прилетела пощёчина отца. Глаза Селима были залиты кровью, он не соображал уже ничего. — Убирайся, убирайся! Я не желаю знать тебя. Не попадайся мне не глаза. Даже если мы умрем, не приходи на похороны. — он схватил ее за плечо и толкнул в сторону выхода. Азер подошёл к Селиму одернул его, то стал в ответ бросаться на него с кулаками. Азер ударил тестя, чтоб как-то привести его в чувства. — Что ты за отец такой? — с отвращением выплюнул Азер. Взяв Караджу по руку, увёл ее подальше от этой семьи. В голове был полный хаос, он не мог поверить, в то, что семья может быть такой. Взрослые мужчины набросились на одну девушку. Играли с ней словно она кукла, то уйди, то вернись, встань, сядь, словно она не живой человек. Он не мог представить, что творится в ее душе. Как ни странно, Караджа не проронила ни слова, ни слезинки. Она словно закрылась от него, от всего мира. Все втроём ехали домой в полной тишине. Йылмаз изредка поглядывал на Караджу и брата. Будто он впервые узнал эту девушку, храбрую и израненную душу он увидел сегодня. Даже стало стыдно, за своё отношение к ней. Он ехал и думал обо всем что услышал. Давая себе слово, что теперь он постарается быть ей старшим братом, как и обещала его мать. Как только доехали до дома, Караджа вихрем пронеслась к себе в комнату. Сбросила все вещи, и забралась под душ. Зажав зубами руку, рычала и плакала, под потоком горячей воды. Настолько сильно она сжала в зубах руку, что опомнилась лишь увидев розовую полоску, стекающую по животу и ногам. Сползла по стенке душа, забилась в угол, обвив себя руками, уставившись в одну точку, не отрываясь смотрела, а перед глазами вся жизнь. Сегодня она выплеснула всю боль, теперь она не даст им себя обидеть. Азер поднялся следом за Караджой, тихо сидел под дверью ванной. Ожидая пока, она угомонит своих демонов, успокоит свою боль, смоет обиду. Его душа пылала, ему хотелось прикончить всех Кочовалы, что так изранили его девочку. Сейчас она не подпустит к себе, он знал и покорно ждал.32
2 августа 2020 г. в 19:21
После того как дверь за Куртулушем закрылась, Султан обратилась к сыну своего неверного мужа.
— Садись. — указала на стул рядом, — наверное задаешься вопросом, почему ты?
Вечно находивший на все ответ Салих был растерян, сегодня он был не многословен. Присев рядом словно школьник, которым он никогда не был, ожидал своей участи. Женщина отправила его по пятам предполагаемого убийцы его отца. После впервые приняла в свой дом. На этом все, на большее он не рассчитывал.
— Не знаю, сколько мне уготовано жить ещё. Поэтому не хочу испытывать судьбу. Ты обижен на меня, знаю. Твоё право. У меня нет оправдания. Просить прощения не могу, и смысла нет, все случилось как случилось.
Несмотря ни на что, ты выполнил свой сыновий долг передо мной. Послушал меня, не стал отворачиваться и убегать как сыновья которых я родила. Саадет моя дочь, это я поняла поздно. Дочь, которая всегда рядом, несмотря ни на что. Она думает, что обязана семье Кочовалы, но это мы обязаны ей, она душа этого дома, тепло и невинность. Оберегай ее. Ты видишь, живя в этой Яме, нет времени на семью и детей. Не поступай как твои братья и отец, забери семью и уезжай. Чукур забирает все. У меня забрал. — женщина остановилась перевести дыхание, воспоминания накатывали болезненной волной.
— Я знаю, ты нашёл братьев и семью в них. Но не забывай про жену и сына. Она не спит ночами в ожидании хотя бы весточки от тебя, что ты жив. Не обрекай ее на такую жизнь Салих.
Ещё у меня просьба к тебе, не сочти за наглость, что много прошу у тебя. Меня не станет, и эта девочка останется без опоры со стороны семьи, не дай ее обидеть братьям. Защити ее. Ты сказал, что не убивал Саваша, найди доказательство. Ты сможешь, я это знаю. — Султан накрыла его руку, своей.
Салих боялся поднять глаза, ему было больно. Женщина, которая была некогда скалой, открывала все свои слабости перед ним. Перед тем, кто убил ее сына. И он чувствовал, что обязан искупить вину.
Видя затравленный, виноватый взгляд, Султан обратилась к нему.
— Сынок, моего сына забрал Вартолу Саадетин, ты Салих Кочовалы. Я хочу знать только Салиха.
Мужчина наклонился к рукам женщины, поцеловал в знак глубокого уважения. Эта женщина была его палачом, она же стала спасителем его души. Смерть Кахрамана всегда будет висеть тяжёлым грузом, она же немного облегчила сегодня эту ношу.