Трудности ввода

Его звали Эван. И вообще-то Ричи улыбался вовсе не ему – просто так вышло. Они сидели все вместе в кафешке, а Каспбрак – прямо напротив, и Ричи, сам того не зная, смотрел на него с лицом довольного идиота. Про то, что пялится, он ни за что бы не догадался, но вынужден был понять это тогда, когда из кошелька высыпалась мелочь, пока они платили по счету, и все сказали: «Ой, Тозиер, сколько тебя ждать!» и вышли без него на улицу. А, когда Ричи, кряхтя, вылез из-под стола с зажатыми в кулаке монетками, возле него стоял какой-то парень (Ричи видел его впервые) и, покусывая губы, протягивал ему салфетку. Тозиер даже посмотреть не успел, что на ней было написано, как незнакомец уже ретировался. И только дома он вытащил ее из кармана вместе с телефоном, и тогда-то все и понял. «Меня зовут Эван. Вот мой номер» и дальше шел ряд цифр, а после – приписка: «Мне же не показалось, что ты мне улыбался?». Что ж, наверное, Ричи, как порядочный человек, должен был написать, что показалось. Отправить что-то вроде: «Прости, чувак, но я смотрел на своего друга, в которого влюблен. Без обид?» или же просто не писать ничего, выбросить салфетку и забыть об этом случае – с кем не бывает. Но, черт, к Тозиеру впервые кто-то подкатывал. И он просто не в силах был устоять от того, чтобы набрать: «Привет, Эван. Я – Ричи, но можешь называть меня «мистер огромный член». Че, как?». Потом он уже подумал, что начинать общение с «мистера огромного члена» было немного слишком, но он не успел как следует порефлексировать о своей оплошности, как телефон загудел, оповещая о новом входящем сообщении. «Значит, мне не показалось? ;) А насчет члена – не буду называть, пока не увижу доказательств». И это Тозиеру очень понравилось. Он быстренько вбил номер парня в свой телефон под именем «ЭванСладкаяПопка», хотя понятия не имел о том, какая у парня была попка. Он и лица-то его толком не разглядел. Вроде, блондин. Глаза, наверное, светлые. Невысокий и щуплый. Немного запомнились пальцы, усыпанные веснушками, которыми парень протягивал салфетку, да и, собственно, все. Ричи тут же набрал: «Покажи себя» и, честно, он имел ввиду лицо – просто хотелось детальнее представлять того, с кем он разговаривал, но, получив следующее сообщение, он чуть было телефон из рук не выронил. На чуть размытом селфи парень был в полный рост, стоя спиной к зеркалу. Ноги не вошли, но из-за того, что он чуть приспустил шорты, отчетливо был виден член, а в зеркале отражались упругие бледные ягодицы. Ричи даже на лицо не сразу взгляд перевел – и, правда, голубоглазый блондин. На снимке парень хитро улыбался, прикусив кончик языка. У Тозиера приятно заныло в паху – этот Эван явно не даст ему заскучать. Он уже было засунул руку под ткань джинсов, как его отрезвило следующее сообщение: «Так что насчет доказательств по поводу огромного члена?». Так-то у них все и закрутилось. Точнее, за четыре прошедших дня дальше сексемесинга дело у них не пошло – они даже не созванивались ни разу, но Ричи пока хватало и такого формата общения. По крайней мере, сложа руки, он теперь сидел редко. И заняты они были не только (а зачастую – и не столько) телефоном. В школе, правда, Тозиер старался не палиться: во-первых, потому, что сидеть на уроках со вставшим членом было не особо удобно, а, во-вторых, потому, что ему было стыдно перед Эдди. Он не был уверен, что переписка с Эваном считалась изменой – они ведь с Эдди не то, что не встречались – Каспбрак даже не догадывался о чувствах Ричи к нему. Но все же было что-то неловкое в том, чтобы сидеть рядом с парнем, который тебе нравится, и писать при этом другому. И перед Эваном при этом тоже было неловко, потому что они, вроде как, состояли в отношениях, пускай и виртуальных, да и ограниченных пока пошлыми намеками да фотками различных частей их тел, но Ричи ни на секунду не чувствовал к нему ничего похожего, что чувствовал к Каспбраку все эти годы. А ведь у Эдди он даже члена не видел толком. Словом, Тозиер старался разграничивать школу и личную жизнь, однако вчера ночью Эван порадовал его очень соблазнительной фоткой своих ягодиц, на которую Ричи не успел ответить, потому как уснул. И теперь парень сидел и, стараясь делать вид, что внимательно слушает учителя, набирал в телефоне: «Доброе утро, детка. Твоя попка – высший класс! Знаешь, о чем я думаю?». Обычно Эван отвечал довольно быстро, кстати, он частенько писал Тозиеру во время уроков, так что Ричи показалось странным, что ни через пять минут, ни через десять ответа не последовало. Парень вытащил телефон из-под парты и постарался повернуть его так, чтобы не бликовал – не показалось, ответа не было. Диалог, каждое утро старательно им подчищаемый, был пуст, если не считать его последнего сообщения. Писать так, чтобы никто его не застукал, получалось плохо. И дело было даже не в том, что отвратительное зрение заставляло держать телефон чуть ли не у своих пяток, но еще и в разбитом экране – Ричи на днях (к счастью, после того, как успел полюбоваться на фотки Эвана в хорошем качестве) хорошенько приложил телефон об асфальт. Теперь экран испещряли мелкие трещины, и разглядеть среди них буквы казалось делом непростым. Несколько раз вынув телефон и спрятав его обратно, получив тычок под ребра от соседствующего с ним Стэна и предупредительный взгляд учителя, Ричи решил больше не проверять пришел ли ответ, а просто написать следующее: «Думаю о том, как нагнул бы тебя прямо на учительском столе, вылизал хорошенько, а потом вставил так, что твои стоны бы даже школьный звонок не смог заглушить». А затем еще и добавил: «Я бы тебя трахал, а листочки с контрольными разлетались вокруг. Мы бы не боялись их измять и испачкать в сперме». От картины, которую он представил, срочно захотелось передернуть, однако, вместо этого, Ричи постарался на время забыть о телефоне и об Эване и сосредоточиться на уроке. Он и так, похоже, вел себя слишком странно и вызывающе, потому что на него уже даже Эдди грозно таращился из-под насупленных бровей, хотя сидел на расстоянии в несколько парт, да еще и на другом ряду. Неужели он так шумно тапал по экрану? Или слишком заметно дышал из-за того, что возбудился? Тозиер уставился в тетрадь перед собой – от взгляда Эдди краска прилила к щекам. Если быть честным, несмотря на то, что Ричи видел теперь лицо Эвана и мог изучить его хоть в мельчайших подробностях, когда он представлял сцены секса в своей голове, он всегда думал об Эдди. И теперь от того, что и Каспбрак, и учительский стол со стопкой листов с контрольными находились в одном кабинете с ним, было чертовски неловко. До перемены он еще дотерпел не проверять новые сообщения, но, стоя возле шкафчиков и меняя учебники на конспекты по экономике, вновь достал из кармана телефон. Увы, ничего. Может, Эван забыл мобильник дома? Ну, что ж, тогда он, наверное, будет рад после уроков прочитать, сочиненную Ричи порно-историю. «А потом с удовольствием отсосал бы тебе где-нибудь в туалете», – отправил он и пошел на занятие. Обычно на экономике было довольно весело – в начале года им всем раздали воображаемые акции предприятий и вот теперь они, обмениваясь ими друг с другом, продавая и покупая новые старались увеличить свое виртуальное состояние. Тот, кто к концу года сумел бы заработать наибольшую сумму, мог не сдавать экзамены. У Ричи довольно неплохо получалось торговать на бирже, пускай и на воображаемой, и сейчас он был в числе лидеров. Так что он старался внимательно сидеть на этом уроке, всегда прилежно вел конспекты и слушал преподавателя. Только вот сегодня мистера Уилсона, как оказалось, не было, и на замену ему поставили скучнейшую миз Харрис – она, недолго думая, поставила документальный фильм о нью-йоркской фондовой бирже и Великой экономической депрессии. Разочарованный Ричи тут же полез в телефон. Новых входящих сообщений – ноль. Собирался ли он остановиться на этом и дождаться вечера? Нет уж. «Если бы ты сейчас сидел рядом со мной, я бы незаметно засунул руку тебе в штаны и легко поглаживал, дразня, но не давая кончить», – набрал Ричи, пряча телефон под партой. Между прочим, благодаря тому, что в классе было темно и предполагалось, что все смотрят фильм, он бы мог с легкостью провернуть написанное, будь сейчас с ним за одной партой не Майк. Стараясь подавить начавшее зарождаться возбуждение – представил, как, откинувшись на стуле, невзначай поглаживает член соседа по парте (в его фантазиях это, конечно, был Эдди), поверх джинсов – Ричи постарался прислушиваться к фильму о фондовых биржах. «Федеральная резервная система США дополнительно «наводнила» банки ликвидностью…» и все в том же духе. Одним словом, скучища! Причем скучал явно не один Тозиер. Окинув взглядом класс, Ричи с удивлением заметил, что даже примерный Эдди смотрит в телефон и нервно ерзает на стуле. Нет, ну, если даже Каспбрак плевать хотел на Великую депрессию, то и Ричи мог забить на нее с чистой совестью. Прикрыв глаза, Тозиер представил, как Эдди бы старался сползти под парту ниже, чтобы никто не заметил руку Ричи поверх его штанов и как тяжело и надсадно бы парень дышал, стараясь сдержать рвущиеся наружу стоны. Так возбуждающе! Об этих фантазиях явно стоило написать и Эвану. Телефон все также молчал, когда Ричи, дрожащими от возбуждения пальцами, промахиваясь мимо нужных букв, набрал: «Ты бы сдерживао себя, но вс равно бы все догаались, чем мы занимаемся. Я бы мог дпже спуститься пд парту и поласкать тебя ртом». Ричи хмыкнул, закусывая губу – образ Эдди, который смотрел бы на него сверху вниз, прикрывая рот тыльной стороной ладони, моментально лишил его свободного места в штанах на уровне паха. Он чуть было сам не застонал от своих фантазий, но унылое бормотание диктора из фильма вдруг нарушил нервный вопль: – Можно выйти? – Каспбрак уже поднялся со своего места и, не дожидаясь пропуска в коридор, вышел (почти выбежал) из класса. Учительница даже не удивилась – Эдди частенько становилось плохо из-за всяких его астм и аллергий, так что ему позволялось уходить с урока так стремительно. «Да уж, такой унылый фильм кого угодно доведет», – подумал Ричи. Он был даже рад, что кто-то отвлек его от горячих мыслей. В конце концов, совсем немного осталось до звонка, и светить перед всеми вставшим членом не хотелось бы. На перемене Ричи решил, что с него хватит. Он явно не сможет дальше сидеть на уроках нормально, если немедленно не подрочит. Заняв в туалете одну из свободных кабинок, он с удовольствием расстегнул джинсы и сжал ладонью враз напрягшийся член. По позвоночнику тут же разлилось приятное тепло. Можно было прикрыть глаза и представить, как вместо его руки по члену проводят пальцы Эдди, скользят вверх-вниз по стволу, мягко обводят головку. А если еще и представить вместо пальцев язык Эдди, боже! Надолго Тозиера не хватило – едва не до крови прикусив нижнюю губу и зажмурившись чуть не до боли, он вскоре горячо излился себе в ладонь. А, отдышавшись немного, подумал, что было бы неплохо отправить определенное фото Эвану. Если быть честным, особым разнообразием их общение не отличалась. Ни разу они еще не спросили друг друга о хобби или о домашних животных, не переслали забавный мем или интересное видео. По сути, их общение сводилось к сексу по переписке, щедро иллюстрированному половыми органами обоих. Собственно, Ричи не жаловался. Ему не то чтобы очень уж было интересно, есть ли у Эвана братья или ходит ли тот в бассейн. Ни к чему не обязывающий сексемесинг – тот самый формат, который устраивал его со всеми парнями, если те не были Эдди. Словом, ничуть не мучаясь угрызениями совести, Тозиер чуть смазано снял на фото свой еще не до конца опавший член и, сопроводив картинку подмигивающим эмодзи и насквозь лживым «думаю о тебе», отправил адресату. Настроение было отличным. Задержавшись в кабинке еще на пару минут, чтобы сделать все то, что обычно делают в туалете, раз уж он все равно оказался там, парень, едва ли не насвистывая, вышел, не особо-то глядя по сторонам. И чуть не врезался в Эдди, который в это самое время нервно мыл руки. – Привет, Эдс, – Ричи улыбнулся. Он был рад, что Каспбрак не у медсестры, как вообще был рад всему, что обычно касалось Эдди. – Как дела? Эдди уставился на него так, словно впервые увидел. Тозиер не придал этому особого значения, открывая воду и нажимая на дозатор для жидкого мыла, но, когда понял, что Эдди продолжает смотреть на него, выпучив глаза и яростно пылая щеками, решил все же уточнить: – Ты чего? Тозиер был уверен, что Эдди жаждет отчитать его за то, что он на уроках сидит в телефоне, вместо того, чтобы слушать преподавателя. Не зря же он так гневно смотрел на него на первом занятии. Каспбрак аж задохнулся: – Чего? Да ты издеваешься что ли?! Но последние его слова заглушил заголосивший словно прямо над их головами звонок. – Прости, Эдс, потом поговорим, – Ричи наспех вытер руки о штаны и вышел из туалета: следующей была информатика, которой они занимались в разных подгруппах, а, значит, что бы там у Эдди не случилось – разговор придется отложить. В особенности, если это очередная нравоучительная беседа. А в том, что это будет нечто нравоучительное, Тозиер был уверен на все двести процентов – Эдди смотрел на него так возмущенно, только когда хотел сделать замечание. И, можно было подумать, что вселенная услышала возмущение Каспбрака. Стоило Ричи на уроке достать телефон (все также печально молчавший) и решить найти среди эмодзи баклажан, чтобы отправить его Эвану, как прямо позади него раздалось деликатное покашливание. – Мистер Тозиер, – за спиной возвышался унылый мистер Грин (которого за глаза все звали «Гринчем» за то, что тот вечно ворчал, придирался и портил всем жизнь). – Попрошу Вас отдать мне Ваш телефон. – Какой телефон? – Ричи, невинно хлопая глазами, как мог незаметно попытался засунуть мобильник под задницу, что, правда, выходило не очень удачно. – У меня нет с собой телефона. – Хотите сказать, что Вы смотрели себе между ног и хихикали по какой-то другой причине? – пропел Гринч делано-ласковым голосом, и весь класс просто со смеху покатился. Ричи пришлось отдавать телефон – по крайней мере, это было не так унизительно как то, о чем все подумали благодаря преподавателю. И он тысячу раз проклял свое решение, услышав: – Заберете его после всех занятий, мистер Тозиер. – Но сэр! – попытался протестовать Ричи, однако, Гринч закинул его мобильник в стол и запер ящик на ключ. Как и всегда с этим ужасным занудой – прощай, все веселье! Так что остальные уроки Ричи был вынужден маяться от безделья. Даже Эдди так и не подошел к нему со своей очередной унылой проповедью – Тозиер следил за ним во все глаза, но тот только яростно писал кому-то со своего мобильника и иногда кидал на него, Ричи, гневные взгляды. Но молчал. Если он все это время отчитывал Ричи по смс, то, ха-ха, это было очень иронично. И совершенно бесполезно. Не смотря на то, что Тозиер ошивался возле кабинета информатики каждую перемену, Гринч оставался непреклонен и отдал ему телефон только тогда, когда прозвенел звонок с последнего урока. – Вы чертовски популярны, мистер Тозиер, – услышал Ричи вслед, сжимая в руках заветный гаджет. – Ваш телефон так и разрывался от сообщений. Может, если все преподаватели будут следить за тем, чтобы Вы на него не отвлекались, Ваша успеваемость повысится? Но Ричи даже не потрудился придумать достойный ответ на это – ведь, если верить словам Гринча, Эван, наконец, опомнился и ответил на его сообщения, а Тозиеру не терпелось узнать реакцию парня на все то, что он ему писал. Запрыгнув на ближайших подоконник, Ричи нетерпеливо открыл диалог, приятно подсвеченный от непрочитанных сообщений и, предвкушающе улыбнувшись, принялся читать. «Ну и чего ты замолчал, Тозиер?» – пришло примерно через двадцать минут после того, как Ричи лишили телефона. Сначала подвоха он не заметил, но следующие два сообщения заставили его немного растеряться. «В смысле: ты что думал, я буду на это отвечать?», «И что я на это должен, по-твоему, ответить? Тоже прислать тебе фотку своего члена, может?». Эван бы не стал задавать подобных вопросов. Потому что на фотках членов, можно сказать, зиждилось их общение. А потом вдруг до Ричи дошло, что Эван и фамилии-то его не знает. Судорожно сглотнув, Тозиер поднес телефон поближе к окну, стараясь за трещинами на экране разглядеть имя, написанное вверху диалога. Но, как назло, там глубокие царапины расходились густой белой паутиной, так что, чтобы понять, кому он весь день писал, Ричи, враз похолодевшими и взмокшими пальцами вынужден был пролистать до следующего сообщения. «Это, по-твоему, вообще нормально: подкатывать смсками с описанием того, как ты хочешь меня трахнуть и отправлять мне свой хуй, а потом делать вид, что ничего не было? Если ты хотел подкатить, почему бы в кино не позвал, я не знаю. Как нормальные люди делают!». О, Господи! Ричи нервно сглотнул. Это кто-то из одноклассников! Жесть просто. Раз, по мнению отправителя он «делал вид, что ничего не было», значит, он писал кому-то, кто мог все это время с ним пересечься. Хоть бы это была девчонка! Так хотя бы никто не решит, что он гей. Хотя, судя по ироничному предложению отправить фотку члена в ответ, это не могла быть девчонка. Да и Ричи раз сто написал про «отсосать». Кому бы он ни писал – тот поймет, что парень – гей, так что ему конец. Оставалось надеяться, что это кто-то из друзей. Билл или, может, Стэн. Они, конечно, побьют за то, что им пришлось смотреть на член Тозиера, но хотя бы всей школе болтать об его ориентации не будут. Но, чтобы быть готовым к тому, что его ждало, кажется, стоило читать сообщения дальше. «Чего молчишь-то? Зассал со мной говорить?». И следом: «А хуй свой мне слать не страшно было, пока я в соседней кабинке стоял?». Ричи чуть не задохнулся от враз нахлынувшей паники. Ну, нет! Только не Эдди! Эдди был последним человеком, кому Ричи хотел бы по ошибке отправлять пошлые сообщения. Если другие просто его прикончат, получив подобное, то Эдди, ко всему прочему, до атомов распылит даже малейшую вероятность того, что у них когда-нибудь могут быть отношения. Так что Ричи своими отсосами, членами и баклажанами, кажется, разрушил самую большую мечту своей жизни. Обидно было едва не до слез. Но, удивительно, на этом поток новых сообщений от Эдди не заканчивался. Предвосхищая свою скорейшую кончину, Тозиер уныло решил долистать их до конца. «Тозиер! Мать твою! Ты вообще в курсе, что я не могу теперь сосредоточиться на лабораторке по информатике? Сообщения перечитываю твои вот». В следующем значилось: «Трахаться на учительском столе, серьезно? Такие твои фантазии?». Ужасно стыдно. Да, он представлял, как бы трахнул Эдди на учительском столе, но самому Эдди знать об этом не следовало бы. Следующее сообщение пришло за следующей после информатики биологией: «Так и будешь молчать, хуило? Ждешь, когда я тебе тоже свои сексуальные фантазии описывать буду? Так вот тебе одна: уже кучу лет мечтаю засунуть член тебе в рот, когда ты шутишь про мою мать, чтобы ты, наконец, заткнулся!». Так, это было немного горячо, конечно, но вряд ли Каспбрак написал это всерьез, а не потому, что злился. И следующее сообщение только подтверждало то, что Эдди негодовал: «Блять, знаешь что? Иди нахуй! Ни слова тебе больше не напишу!». Видимо, его вывело из себя то, что Ричи ему не отвечал. Казалось, на этом все должно было бы и закончиться. Однако, через полчаса после предыдущего сообщения, уже на зарубежной литературе, Эдди написал еще одно. «Билл сказал, что Грин твой телефон забрал. Ладно, ты прощен. Позвони, как увидишь мои сообщения, поговорить надо». И вот тут-то Ричи испугался по-настоящему. Вернее, он даже испугаться толком не успел скорой возможности его убийства, потому что поверх сообщений вдруг всплыл входящий звонок. А в имени звонящего, не смотря на трещины, четко можно было прочесть: «Эдди». Первым желанием Тозиера было сбросить звонок, затем выбросить телефон и больше никогда просто не видеться с Эдди – делов-то! Но, рациональной частью мозга, он понимал, что не сможет скрываться от Каспбрака вечно. И, наверное, лучше было поговорить с ним сейчас, чем откладывать эту пытку на неопределенный срок и постоянно мучиться от ожидания скорейшего конца. – П-привет, – ответил он едва слышно, в горле, как назло, пересохло, и язык совсем не хотел ворочаться. Мысленно он уже прокрутил в голове все проклятия, которые может сказать ему Эдди сейчас. – Ты где? – поинтересовался Каспбрак в этой своей излюбленной манере «с тобой мне некогда тратить время на вежливость». Ричи очень хотелось соврать, только ни одно безопасное место, где бы Эдди не смог его отыскать, в голову не приходило. Так что пришлось сказать: – Да в школе пока, – а потом он решил, что самое время извиниться. – Эдс, я… Но Каспбрак его перебил: – Супер. Тащи свою задницу в 413 кабинет. Жду тебя там, – и отключился. Тозиер чувствовал, что его тело стало таким тяжелым, что его просто невозможно было спустить на пол с этого подоконника. Зачем, спрашивается, Эдди хотел видеть его так срочно? Что там вообще в 413 кабинете? Химия? Эдди решил, что там легче всего будет уничтожать его труп? Но вообще-то 413-й был классом истории, и там не было ничего страшнее карт сражений каких-нибудь древних тестостероновых качков. Никаких муляжей орудий пыток или оружия. Нет, Ричи решительно не понимал, что Эдди забыл в этом кабинете и почему звал его туда. Однако, дальше тянуть и откладывать свою участь не было смысла. Тозиер нехотя спустился на пол и на ватных ногах поплелся к лестнице – что бы Каспбрак ему там не приготовил, он это в полной мере заслужил. «И что это вообще за закон подлости? – думал Ричи, с трудом перебираясь с одной ступени на другую. – Почему имя единственного парня, который мной заинтересовался, стоит в телефонной книге сразу перед Эдди? Как вообще можно было не заметить, что пишешь не тому? И как можно было не понять, что Эдди не просто так весь день на меня косился и кидал гневные взгляды. Нужно было догадаться, что это не обычные Эдди-взгляды: «Тозиер, следи за своим поведением!», но Эдди-взгляды: «Тозиер, что в моем телефоне делает фотка твоего члена, мать твою!»… И почему четвертый этаж до обидного близко?». Несколько секунд безуспешно пытаясь загипнотизировать взглядом цифру 413, Ричи понял, что ничего не спасет его от встречи с Эдди. Шумно втянув носом воздух, он толкнул дверь кабинета. И никого не увидел. Что ж, это было странно. Он-то ждал нос к носу столкнуться с Каспбраком, который должен был стоять за дверью, скрестив руки на груди и прожигая его взглядом. Немного помедлив, Ричи сделал несколько шагов вперед по направлению к учительскому столу, и тут дверь за его спиной захлопнулась. Как в фильме ужасов, черт побери. Ричи вздрогнул, оборачиваясь. Конечно, ни призраков, ни монстров за спиной не обнаружилось, но, ей богу, лучше бы это были они, чем Эдди, деловито запирающий дверь кабинета на ключ. Тозиер понял, что попал в ловушку. Но совершенно не понимал, чем эта ловушка должна была для него обернуться. – Слушай, Эдс, – он развернулся лицом к Каспбраку, который прятал ключ от входной двери в задний карман джинсов и весьма спокойно взирал на Ричи. Честно говоря, Тозиер всегда знал, что Эдди способен на самое зверское убийство, не меняя этого каменного выражения лица. – Это не то, что ты… Оправдание, которое он собирался выдать, было наихудшим. Да и, вот что, он уж лучше признается во всех смертных грехах, чем скажет Эдди, что вообще-то писал не ему. Что, на секундочку, у него есть парень по переписке, а Эдди, разумеется, является первопричиной его желаний нагнуть кого-то над учительским столом или отсосать в туалете, но, ни в коем случае, не реальным адресатом подобного. Нет уж, лучше было понести свое наказание за то, что он отправлял Каспбраку пошлые смски, чем за то, что он по ошибке отправлял ему эти смски. Эдди поднял руку, прерывая тем самым попытку невнятного оправдания со стороны Ричи, а потом подошел почти вплотную, все же предсказуемо упирая руки в бока. – Нет, серьезно, – хмурясь, он смотрел в глаза Ричи снизу вверх, но от этого менее пугающим, увы, не казался. – Неужели так сложно было начинать свои подкаты не с фотки члена, Тозиер? Я тебе нравлюсь – окей. Почему бы, как все нормальные подростки, не написать мне милую записочку, не знаю, в которой ты бы пригласил меня в кафе. Господи! Почему тебя всему надо учить? Почему, по-твоему, лучшим способом сказать о своих чувствах, было написать мне посреди урока о том, как тебе нравится моя задница, и что ты хочешь трахнуть меня на учительском столе? Эдди мученически закатил глаза, а Ричи тем временем попытался съежиться до микроскопических размеров. Он, конечно, предвосхищал, что Каспбрак хорошенько отчитает его за случившееся, но не представлял, как это на самом деле будет унизительно. Щеки пылали, в горле застыл предательский ком. И, самое обидное, что Эдди был на сто процентов прав – если бы он вдруг всерьез решился подкатить к Каспбраку, то сделал бы это точно таким же способом. Ну, может, детали бы и разнились, но пошлые намеки присутствовали бы точно. Эдди тем временем продолжал: – Ты что думал, что, стоит мне узнать о твоих фантазиях и я при всем классе побегу к тебе, снимая штаны? Что вообще было в твоей голове, когда ты решил, что уроки – это самое лучшее время, чтобы писать о том, как бы ты отсасывал мне под партой? Каждое слово Каспбрака, отдавалось резкой болью где-то внутри. Все, что он говорил, казалось, приближало к той черте, после которых их взаимоотношения сойдут на нет, в том числе, и дружеские. Ричи так и ждал, что Эдди даст ему пощечину и перейдет к оскорблениям, однако, парень, хоть и говорил на повышенных тонах, сведя к переносице густые брови, еще ничем не дал понять, что не хочет иметь с Тозиером больше никаких дел. Ричи думал, что все самое страшное – впереди. – Когда ты вообще понял, что меня хочешь? Если не прямо этим утром, то, знаешь, мог бы и подождать со своими признаниями еще немного, хотя бы до конца уроков, чтобы мне не приходилось убегать посреди экономики в туалет, чтобы подрочить! Тозиер захлебнулся вздохом. Чего? Кажется, он немного отвлекся и перестал понимать, что происходит, потому что в его видение происходящего никак не укладывался тот факт, что Эдди возбудили его сообщения. – А то, что ты потом делал вид, как будто ничего и не писал? – Каспбрак больно ткнул его пальцем в грудь, приблизившись еще на шаг. Теперь Ричи мог шеей ощутить его горячее рассерженное дыхание. – Тогда, в туалете? Думаешь, это нормально, присылать фотку своего члена, испачканного спермой, а потом подходить и спрашивать у меня «как дела»? Очень хреново – как тут еще могли быть дела! Потому что из-за тебя мне пришлось идти в чертов общественный туалет, а я их ненавижу. Но иначе, я бы себе в штаны кончил. Ричи точно надо было отдышаться. Кажется, он совсем не поспевал за ходом мыслей Эдди, иначе, точно увидел бы какой-то подвох в том, что тот сейчас говорил. – И я уже молчу о том, как ты меня разозлил, когда перестал писать! Я в какой-то момент начал думать, что ты так тупо шутил, раз уж ты делал вид, что ничего не случилось. Я не мог понять – подойти к тебе все обсудить или это выставит меня полным идиотом, и хотел было тебя прикончить. – Эдди глубоко вздохнул, переводя дыхание. А потом, сощурившись, заявил. – Так вот, если ты не шутил, тебе стоит знать, что вполне возможно, у нас осталось не так много времени на то, чтобы этот кабинет оставался и дальше свободным. Тебе очень повезло, что у меня с миз Нельсон отличные отношения, и она дала мне ключ, сказав, что, конечно, я могу часик позаниматься в ее кабинете после уроков. Так что, давай-ка! Ты мне сегодня дважды обещал отсосать и я уже давненько жду, когда же ты это, наконец, сделаешь. – А? – Ричи, наверное, сошел с ума. Потому что иначе объяснить все то, что он сейчас услышал, было невозможно. – Ты о чем? – Так ты все-таки шутил? – Эдди вспыхнул, но не отодвинулся, явно находясь в шаге от того, чтобы ударить Тозиера. Тот поспешил оправдаться: – Господи, нет, конечно! – кажется, происходящее, окончательно перестало укладываться у Ричи в голове, но одно он мог утверждать наверняка. – Какие тут шутки? Ты с пятого класса мне нравишься. – С пятого класса, – фыркнул Эдди, закатывая глаза. Но голос его явно смягчился. – Семь лет ты, значит, молчал, а тут до вечера подождать не смог со своими намеками, да? Или тебе было принципиально возбудить меня во время уроков? Это твоя главная сексуальная фантазия, что ли? – Да нет… – Тозиер еще никогда не чувствовал себя таким растерянным. Эдди не против того, чтобы он отсосал ему? Что? – То есть… Не знаю. У меня нет какой-то главной сексуальной фантазии. Они разные. Просто во всех есть ты, – его лицо, казалось, еще никогда не было таким пунцовым и горячим. Что можно было сказать об Эдди – его оказалось нихрена не просто смутить. Он, конечно, тоже изрядно покраснел, но умудрился даже насмешливо хмыкнуть. – Окей. Пожалуй, как-нибудь потом расскажешь их все. А сейчас, я надеюсь, ты слышал о том, что я понятия не имею, когда историчка вспомнит о том, что я тут «занимаюсь» в ее кабинете. И, если, после всего, что мне пришлось пережить из-за твоих тупых смсок, я сейчас не кончу, мне придется тебя убить. И, наверное, чтобы слова его казались весомее, Эдди взял руку Ричи в свою, чтобы положить ее поверх ширинки на своих джинсах. Тозиер едва ли не застонал от этого жеста. Утром он даже и представить не мог, что хоть одна его фантазия о Каспбраке может воплотиться в жизнь. Да он никогда всерьез и не думал о том, что однажды признается парню в своих чувствах и что их отношения могут перерасти из дружеских во что-то иное. Но вот, Эдди весьма настойчиво прижимал его ладонь к своему паху, смотрел глазами, потемневшими от расширившихся зрачков, и дышал тяжело. Больше всего сейчас Ричи боялся того, что, если он и дальше будет медлить, Эдди снова может решить, что это все было шуткой. – Можно я тебя поцелую сначала? – оказалось, голос его охрип и оцарапал горло. Эдди опустил взгляд. И у Тозиера на миг вдруг вспыхнула испуганная мысль – а уж не шутит ли сам Каспбрак? Не снимает ли его сейчас на скрытую камеру, не хочет ли потом показать всем, чтобы унизить? Но, нет, боже, только не Эдди. Этот полутораметровый человечек бывал грубым и резким, бывал злым и рассерженным, но никогда – подлым. Он, разумеется, мог обругать и ударить хорошенько, но никогда – в спину. И тут, пока Ричи справлялся со сбившимся дыханием и паническими мыслями, Эдди вдруг сократил расстояние между их лицами до пары миллиметров, а затем горячо коснулся его губ своими. – Если ты думаешь, что я несерьезно, – словно прочитав его мысли, Каспбрак на миг отстранился, чтобы заглянуть Ричи в глаза. – То пошел ты в жопу, вот что! Я никогда бы никому не сказал всего того, что сказал тебе пару минут назад. И ни с кем не стал бы запираться после уроков в пустом кабинете истории, чтобы заняться сексом, – он сдавленно застонал. – Ты хоть понимаешь, что нас исключат, если застукают? – Ага, – Тозиер усмехнулся. – Круто же! Я имею ввиду, адреналин все делает горячее, разве нет? Я бы, правда, с удовольствием, прямо посреди урока тебе отсосал, если бы ты мне позволил. – Да ты, кажется, только и можешь, что обещать, – фыркнул Эдди недовольно, старательно при этом следя за тем, как менялось выражение лица Ричи с насмешливого на неверяще-возбужденное, и как он нервно сглотнул, прежде чем потянуться руками к застежке на джинсах Каспбрака. Пальцы срывались, но Ричи довольно быстро справился и с пуговицей, и с молнией. Решив не тянуть больше, он осторожно приспустил джинсы Эдди вместе с трусами и, опустив взгляд, уставился на его уже начавший крепнуть член. Что ж. Это возбуждало. И так сильно, что Тозиер едва не застонал, опускаясь перед Эдди на колени и неловко обхватывая член рукой. Парень смотрел на него ошалелым взглядом, словно сам был удивлен смелостью Ричи не меньше, тяжело дышал и комкал край футболки. И, Тозиер знал, он нескоро еще забудет такого Эдди – чуть удивленного, нервно облизывающего губы и отводящего темные, полные возбуждения глаза. Честно говоря, его опыт секса не только с собственной рукой на данный момент ограничивался фантазиями и смсками, в которых он эти фантазии описывал. Тем не менее, Ричи знал, что у него получится доставить Эдди удовольствие, когда, облизав губы, он горячо обхватил ими головку члена парня, вынуждая того протяжно застонать. Ричи знал, что Эдди наверняка понравится, если он пройдется языком по всей длине, прежде чем попробовать взять член в рот поглубже. Понравится, если он слижет выступившую капельку смазки. Если придвинется ближе, сминая пальцами ягодицу парня. Если с пошлыми хлюпающими звуками, помогая себе второй рукой, попробует ритмично сосать. Каспбрак весь дрожал и протяжно мычал на одной высокой ноте – Ричи видел, как он прикрыл глаза и закрыл ладонью рот, чтобы получалось не так громко. Это было так возбуждающе, что Тозиер был готов кончить от одного только этого зрелища и трения своего члена о джинсы изнутри. – Боже мой, Ричи. Боже… Я сейчас… – Эдди вдруг мелко затрясся, нервно пытаясь отстраниться, но Ричи еще сильнее прижал его за задницу к себе. Если уж и говорить о его влажных фантазиях, то Эдди, кончающий ему в рот, был в них на одном из первых мест. Горячее, чуть горьковатое семя он ощутил сначала небом, а потом и языком. Он сглотнул, не выпуская член парня изо рта, а потом вдруг понял, что постыдно обкончает себе штаны, если немедленно не сделает что-нибудь со своим возбуждением. Хватило всего нескольких рваных движений, чтобы Тозиер излился на ладонь и на пол под собой, пока Эдди прижимался бедром к его щеке и ласково перебирал взлохмаченные кудри. – Блять, Ричи, – голос Каспбрака чуть сел, став от этого еще более соблазнительным. – Это было охуенно, честно, – он погладил парня по щеке, а потом тоже неловко опустился на колени, чтобы припасть лбом к его плечу. Эдди добровольно сел на грязный пол – это многое значило. – Согласен, детка, – выдохнул Тозиер, чистой рукой приобнимая парня за плечи. – Надо повторять это почаще, да? – Только не сейчас, – Эдди фыркнул. Его нежное настроение явно себя исчерпало. Но Тозиеру и этого хватило с лихвой. Пока Эдди застегивал штаны и всячески приводил себя в порядок, Ричи вытер руки и пол там, куда попала его сперма, влажными салфетками, позаимствованными у Каспбрака, и вообще попытался всячески устранить следы их пребывания в кабинете, которых, к счастью, оказалось немного. – Так, слушай правило, которое ты должен соблюдать, если хочешь со мной встречаться, – Эдди отпер дверь кабинета, выглянул в коридор и, убедившись, что там никого нет, прикрыл ее обратно. – Больше никогда ты не будешь мне писать смски с сексуальным подтекстом во время уроков, понял! – Всего одно правило и ты – мой? – ухмыльнулся Ричи, смахивая со щеки Каспбрака невидимую пылинку. Тот увернулся от прикосновения. – Нет, это – первое правило! Я буду дополнять их по мере необходимости. – А лапать тебя в школе можно? – Тозиер ухмыльнулся еще шире. Одна только мысль о том, что Эдди допустил возможность их отношений, заставляла его чувствовать себя так, словно он выиграл миллион долларов. – Второе правило: ты не лапаешь меня в школе, – Эдди ткнул его локтем в живот. – И в других общественных местах. Отныне, если захочешь секса, ты зовешь меня в гости, понял? И, нет, подожди-ка, – он нахмурился. – Третье правило: прежде чем ты снова увидишь мой член, мы сходим на пять нормальных свиданий. Кафе, кино, прогулки в парке – ты же знаешь хоть что-то о нормальных свиданиях, да? Вместо ответа Ричи легко коснулся губами недовольного лба Эдди, а потом, следом за ним, вышел из класса. Сегодня, к сожалению, у Каспбрака был запланирован прием у врача, потому о первом свидании они договорились на завтра. Тозиер проводил парня до дома и даже поцеловал украдкой возле крыльца, хотя тот вырывался и недовольно шипел о том, что его мать может это увидеть и тогда им обоим не поздоровится. И только оказавшись дома и распластавшись на кровати в своей комнате, Ричи вспомнил об Эване. Вот же черт! Он очень не любил выяснять отношения, но теперь порвать с парнем как можно скорее было его первостепенной обязанностью. Ведь, если Эдди догадается о его существовании, всему тут же придет конец. Ричи достал телефон. И с удивлением обнаружил одно непрочитанное сообщение. Отправителя узнать было несложно – оказалось, утром Тозиер почистил не тот диалог и ягодицы Эвана тут же мелькнули перед ним на экране. А следом шло длинное: «Прости, Ричи, но, боюсь, мы не сможем больше общаться. Я бы не хотел признаваться в том, что поссорился со своим парнем и пытался заставить его ревновать тем, что писал тебе, но иначе ты меня не поймешь. Он заревновал и мы помирились. Надеюсь, ты не обидишься и больше не будешь мне писать, а то он разозлится – я сказал, что между мной и тобой все кончено. У тебя классное тело и ты мило улыбаешься, так что, надеюсь, ты найдешь себе кого-нибудь. Я удалил все наши сообщения, так что не отвечай мне!!! Пока». Ну, что ж, это, конечно, немного задело его самолюбие, однако, было даже на руку – не пришлось ничего придумывать самому, чтобы прекратить это общение. Эван был, конечно, довольно сексуальным, но ни в какое сравнение не шел даже с левой пяткой Эдди. Тот вообще был вне конкуренции. Ричи открыл диалог с Каспбраком и, посмеиваясь, написал: «Я придумал насчет нашего первого свидания: пойдем в кинотеатр, сядем на последний ряд и я буду тебе дрочить. Я не увижу твой член в такой темноте, так что все честно». На что немедленно получил: «Ты ебанулся, что ли, писать такое сейчас? Я вообще-то рядом с матерью в очереди к врачу сижу! Я убью тебя завтра, понял?», а затем: «Около одиннадцати можешь написать, что бы ты там делал в кинотеатре. Но завтра я тебя все равно убью!». Ну, разве мог кто-то в здравом уме согласиться быть с кем-то, кроме Эдди? Ричи радостно расхохотался, глядя в экран телефона. Трещины на разбитом экране сейчас как никогда напоминали ему хитрую улыбку.