***
Шерлок сидел в своем кресле в абсолютной тишине. Окна были плотно закрыты, так что ни малейший луч света не проникал в комнату. За дверью его квартиры заскрипела лестница, потом кто-то постучался в дверь. Не получив от хозяина никакого ответа, дверь открыли. Выстрел. В стене, где была нарисована желтым балончиком рожица, образовалось новое отверстие. Дверь резко закрылась, но потом гость снова открыл ее, входя внутрь. — Твою мать, Шерлок, — голос инспектора Лестрейда звучал устало и раздраженно. По комнате распространился аромат малины, смешиваясь с уже пропитавшим всю квартиру запахом костра. — Откуда у тебя оружие? — Взял на неопределенный срок у одного человека, — медленно, не отводя взгляда от той точки, на которую он смотрел уже двенадцать часов, протянул Холмс. — У кого? — нахмурившись спросил Лестрейд, раздвигая шторы. — У тебя, — спокойно ответил Шерлок, заслужив недовольный взгляд у инспектора Скотленд-Ярда. Оружие, конечно, у него отобрали. — Ты долго тут сидишь? — поинтересовался Грегори. — Не знаю. Я думаю. Ты отвлекаешь, — недовольный тем, что его потревожили, сказал Шерлок. — Извини, о чем думаешь? — продолжал задавать вопросы Лестрейд. Шерлок резко поднялся и начал ходить по комнате, попутно делясь своими наблюдениями: — Вчера, когда я работал над одним делом, вы меня арестовали… — Мы тебя нашли в наркопритоне! — возмутился Лестрейд. — Не перебивай, — прикрикнул Шерлок. — Тогда за мной приехала Антея. А должен был Майкрофт. Он всегда приезжает лично, чтобы посмотреть на меня своим недовольным презрительным взглядом и сказать, что я позор семьи, и мамочка будет недовольна. Но он не приехал. Шерлок сделал долгую паузу, и Грегори начал подозревать, что он больше ничего не скажет, но Холмс продолжил: — Вчера шел дождь. Майкрофт мог бы попасть под него и промокнуть. Поехать домой переодеваться, потому что у него важная встреча, а Антею отправить за мной. — И в чем проблема? — не понял Грегори. Шерлок так долго сидел над вопросом, на который знает ответ? — Проблема в том, что Майкрофт никогда не расстается со своим зонтом. А если у него был зонт, то как он промок? Значит проблема в другом. — Может он забыл зонт, — предположил Лестрейд. — Исключено. Он никогда ничего не забывает. Да и промокнуть он не должен был. Он ездит на машине, а гулять под зонтом ему не свойственно. Разве что он кого-то ждал на улице… — Может у него какое-то мероприятие с самого утра. У него просто не было времени. — Майкрофту написали, что я в полицейском участке примерно в пять. Прочитал, возможно, в шесть, если он не проснулся раньше, что вполне возможно из-за его бессонницы. А все деловые встречи начинаются не раньше десяти — это правила этикета. У него было достаточно времени, чтобы успеть в участок. — А не проще у него спросить? — Грегори уже поднадоело терпеть общество Шерлока. — Проще, — согласился Шерлок. — Надо наведаться в Диоген. Но сперва дело, из-за которого ты здесь. — Как ты… — начал было Грегори, но потом осознал всю глупость вопроса и сказал, положив папку на стол: — Ты, наверное, слышал о трех самоубийствах. Когда люди принимали один и тот же яд. — Конечно я знаю об этих убийствах. Да, это определенно убийства, — сказал Шерлок, увидев, что инспектор собирался возразить. — Я берусь за это дело. Назовите адрес. — Какой адрес? — Адрес, где вы нашли еще одну жертву, — прорычал Шерлок. Как же его раздражали эти примитивные людишки. Назвав Шерлоку место, где сегодня нашли еще одного суицидника, Грегори поспешил ретироваться из этой квартиры. Холмс решил, что вначале наведается к брату, а потом уже на место преступления, потому что дело он почти раскрыл, а вот причина отсутствия его вездесущего братца в участке его интересовала.***
Джон сидел на все той же скамейке, кормя, скорее всего, тех же птиц. Колокольчик звонко прозвонил, оповещая об открытии пекарни. Джон машинально посмотрел в ту сторону. Ничего. Что он собирался там увидеть? И как? Засунув руки в карманы — на улице было холодновато — он вернулся к звукам и запахам. Даже глаза закрыл для большей сосредоточенности. Сегодня на улице было оживленней — постоянный шум машин, топот людей, даже голуби сегодня какие-то неспокойные. Пахло вишневыми деревьями, которые уже начали цвести. «Красиво, должно быть», — пронеслось в мыслях Джона и растворилось из-за слишком больной темы. В его сторону, судя по шагам, шла небольшая толпа. Минута, и ему по лицу прилетает чей-то кулак. — Слепые — такие беззащитные. Итак, что тут у нас, — из-за шока Джону показалось, что вокруг много людей и они все смеются над ним. Или это у него просто сотрясение? Его подняли со скамейки и начали шарить по карманам. Ну что за невезучие люди… Придя в себя, Джон не стал разбираться, с какой целью они к нему пристали, и просить отпустить его. Он что, зря что ли в армии служил? С такими придурками сможет разобраться. Один стоял слишком близко. По его дыханию можно понять, что он не слишком высокий, а по рукам, что он еще и худой. Один неточный — ввиду слепоты — удар, и он падает на асфальт. Другие были в замешательстве недолго. Поняли, что толпа против одного слепого выиграет и решили продолжать драку. Джона толкнули на скамейку, затем притянули обратно за ворот его куртки. Как учили, он освободился от этого захвата и ударил туда, где по логике должно было находиться голова. Не прогадал, парню досталось, но ему потом досталось сильнее и уже чем-то твердым и длинным — били по спине. — Что здесь происходит? — сильный запах альфы, — молодые люди, вы знаете, что по всему Лондону расположены камеры? А я, так уж получилось, работаю… ну, скажем так, в полиции. И за избиение моего ДРУГА, вы сядете далеко и надолго. Предлагаю вам уже начать бежать. Властный, вкрадчивый голос. Одной только интонацией он пообещал пропустить этих нарушителей через все круги ада и заставил их исчезнуть отсюда подальше. Джону помогли подняться, и, когда расстояние между ним и незнакомцем было критически мало, он замер, не смея шевельнуться. Ведь тогда может исчезнуть такой опасный, но в то же время завораживающий запах — гроза. Страшное природное явление, сопровождаемое ужасающими раскатами грома, что сотрясали небеса, и вспышками молний — смертоносных и слепящих, живых и стальных, ледяных и беззвучных. Он как будто оказался в лодке во время шторма, а вокруг него, сопровождаемые яростью небес, в воду одновременно ударили несколько грозовых разрядов. Словно бешенные змеи, искры направились в его направлении, оставляя за собой след из тех бедняг, что плавали на поверхности. Но неожиданно его захлестнула волна, и вот он уже стоит посреди леса на прогалине. Рядом течет быстрый ручеек, а с неба моросит дождик. Мелкий и такой приятный. А после него — запах. Это капли, которые остались на траве, деревьях и незаметной для него паутинке. Это запах дождя. Надо было лишь переждать грозу, чтобы насладиться этим запахом… Кажется, он слишком долго наслаждался этим запахом. Лишь бы этот незнакомый альфа ничего не заметил. Он посмотрел перед собой, соображая какого роста его новый «друг». — Чуть выше, — тот пугающий тон сменился. Сейчас в его голосе можно было услышать улыбку. Звук помог Ватсону определить рост и место, где должно быть лицо. — Спасибо, — искренне поблагодарил он. — Ну что вы. Мы же друзья, — сказал незнакомец, и они оба засмеялись. Так легко и так комфортно было Джону в этот момент. Не хотелось, чтобы этот человек уходил. С ним было слишком хорошо…***
Майкрофт Холмс проснулся в шесть часов утра. Спина ужасно болела — говорил же себе не спать в кресле, да еще и в одежде. По-быстрому сходив в душ, он прошел на кухню, чтобы сделать себе кофе. Его мысли все еще не покидал тот мужчина. Он видел его вблизи всего минуту, но запомнил его с ног до головы. Это можно было, конечно, списать на практически безупречную память Холмса, но дело было в другом. В нем. Интересно, а сегодня он будет на той скамейке? Или же он не каждый день ходит в парк. И самый главный вопрос: почему он все еще ничего кроме того, до чего он сам додумался, увидев его, о нем не знал? Он даже не использовал свои связи, чтобы узнать всю подноготную этого человека. А так он делал, между прочим, со всеми, с кем встречался. На пол полилась тонкая струйка кофе — Майкрофт слишком увлекся, думая о том мужчине. Теперь придется еще и пол вытирать. Убрав беспорядок и позавтракав, если чашку кофе можно назвать завтраком, он вышел к служебной машине. Черный конь повез своего господина по улицам пока что сонного Лондона. Майкрофт сидел и слушал, как его помощница оглашает план на сегодняшний день, но так и не услышал ни одного слова, словно оградился невидимой стеной, что не пропускала лишние звуки. Лишние… С каких это пор работа стала чем-то лишним? — Что? — переспросил Холмс, пытаясь не выглядеть при этом рассеянным. — До часу вы свободны, — просто сказала Антея, удивляясь такой невнимательности ее начальника. — Хорошо, спасибо, — поблагодарил Холмс и отвернулся к окну. Машина тихо остановилась у привычной пекарни. Майкрофт медленно вылез из машины и, поправив пиджак, посмотрел на ту самую скамейку. То, что он увидел, огненной стрелой вонзилось ему в ледяную оболочку, скрывавшую сердце. Холмс, которому вообще не свойственны быстрые перемещения в пространстве, оказался около Джона и небольшой стайки недотеп за пару секунд. — Что здесь происходит? — он был готов разорвать всех тех, кто посмел прикоснуться к этому невысокому, растерянному и такому беззащитному омеге. Неужели инстинкт альфы сработал? — молодые люди, вы знаете, что по всему Лондону расположены камеры? А я, так уж получилось, работаю… ну, скажем так, в полиции. И за избиение моего ДРУГА, вы сядете далеко и надолго. Предлагаю вам уже начать бежать. Холмс сдержался. Ничего, он их еще найдет и выполнит свои обещания. Главное — избавить от их присутствия Джона, который все еще лежал на холодной земле. Черт, Майкрофт, еще дольше стой и смотри! Помогая ему подняться, он мысленно отругал себя за такую медлительность. Но потом почувствовал ЭТО. Это было невообразимо приятно, отчего Майкрофт понял, что если продолжит стоять так близко, то может случиться нечто неприличное и скандальное. Поэтому он быстрее отстранился, хотя все еще чувствовал запах лаванды — это точно был запах лаванды, но он никак не мог представить этот цветок. Вместо него в голову лезли воспоминания о теплом лете, когда он грелся под солнечными лучами. Маминых сказках на ночь, что заставляли его воображать уставших с дороги путников, хитрых купцов, огромных лесных великанов и пиратов, которые сверкая саблями штурмуют корабли. И море — его шум и таинственная сила, которая манила заглянуть в темные глубины, познакомиться с его обитателями и остаться там навсегда. И это все была лаванда, это был Джон. От воспоминаний у Холмса защемило сердце. Слишком лично, слишком беззащитно… Надо было отвлечься, поэтому он быстро осмотрел Джона. Он выглядел немного потрепано, но в остальном казался вполне здоровым. Однако, к врачу его отвезти все же надо. — Чуть выше, — Майкрофт заметил как тот, нахмурившись, смотрит перед собой. — Спасибо, — его голос слишком благодарный, а взгляд, хоть и направлен не совсем на него, был наполнен живыми эмоциями, что нечасто встретишь даже у зрячих. Хотелось слушать его непрерывно. Желательно дома, где царил уют и спокойствие… Какой уют и спокойствие? Да в этом месте мертвая тишина. А уюта там никогда не было, потому что хозяину дома он был не нужен! Тогда откуда такие ощущения? Неужели это из-за омеги? — Ну что вы. Мы же друзья, — сказал Холмс и замер, ожидая реакции. Он был не в праве делать такие заявления. Но Джон рассмеялся звонким заразительным смехом, от которого не удержался и Майкрофт. Как давно он смеялся? Смеялся ли он вообще? Не так натянуто, как это было с теми напыщенными чиновниками, с которыми надо было быть учтивыми, а искренне, непринужденно, как с Джоном. — Да, — улыбаясь, согласился Джон. — Так вы правда работаете в полиции? — Не совсем… Но моя работа связана с этим органом общественного порядка.***
Майкрофт Холмс являлся одним из основателей клуба Диоген. Клуба, где всегда царит абсолютная тишина. У здания даже звуконепроницаемые стены, чтобы уличный галдеж не тревожил посетителей. Основной особенностью данного заведения было отсутствие вербального общения. Хотя, если уж кому-нибудь это необходимо, то они могут пройти в специальную комнату. Майкрофт нередко ей пользовался — издержки профессии, надо отвечать на важные звонки. Да и в принципе он не любил СМС. Обычно он сидел в кресле у окна. Нет не так. Все свое свободное время он проводил сидя в удобном кожаном кресле. Но свободного времени у него было не так много. Однако, сейчас было только девять, встречи минимум с десяти, а его место уже пустует. Или лучше сказать «еще пустует». Шерлок стоял и смотрел на этот предмет мебели уже десять минут. Потом подошел ближе, сел, посидел и встал. Обойдя его, он сделал вывод, что его брата сегодня не было в этом тихом омуте и вышел из здания, громко хлопнув дверью. История становилась все интереснее. Он просто не мог успокоиться, пока не узнает, что за дела у Майкрофта. А когда узнает, то обязательно вмешается. И это не только из-за вредности. — Алло, Антея. Можешь сказать, где мой дорогой братец? — сделав максимально дружелюбный голос, сказал Шерлок в телефон. У него даже на лице отобразилась молящая гримаса. — Здравствуй, «братец». Откуда такой интерес к моей скромной персоне? — услышал он голос Майкрофта, и его выражение лица сменилось на раздраженное. — Зачем ты звонишь моей помощнице и спрашиваешь у нее мое местоположение? — Не твое дело, Майкрофт, — проворчал в трубку Шерлок и сбросил звонок. В этом деле у него тупик. Надо как-нибудь отвлечься. Например, заняться поисками розового чемодана, в существование которого наш доблестный Скотленд-Ярд не верит.***
Звонок сбросили. Майкрофт подозрительно посмотрел на Антею и спросил: — Как часто он тебе звонит? — Это был второй раз, мистер Холмс, — виновато сказала помощница. Хотя она ведь не виновата. Это Шерлок ей звонит. И откуда он ее номер берет? — Смени номер. И в следующий раз, когда мой брат будет звонить тебе и выпытывать какую-нибудь информацию, сбрось звонок. Даже если это будет вопрос: «Какого цвета одежда, в которой я хожу», — поучительно сказал Майкрофт. В коридор вывели Джона. Медсестра держала его за руку и вела за собой. Холмсу это не понравилось, но он сделал вид, что ничего не почувствовал. — Никаких переломов нет, но синяки лучше на ночь мазать кремом. Вот этим, — она протянула Майкрофту маленькую бумажку. — Спасибо, — поблагодарил Холмс и поспешил увести Джона из этого места, где на него слишком плотоядно пялились медсестры. Они практически выбежали из больницы и резко остановились у машины. Джон, из-за того что не видел, что происходит, влетел в Майкрофта. — Ой, извините пожалуйста, — сразу же засуетился Джон. — Ничего, это моя вина. Я… совсем забылся, — поспешил его успокоить Майкрофт. «Да что с тобой сегодня происходит?» — внутренний голос Майкрофта был возмущен. Кажется, у него началось раздвоение личности — первая, что была хладнокровным альфой, который брезгует всем, что связано с человеческими чувствами и в принципе человеком; и вторая, которая сегодня все утро посвятила одному человеку, которая волновалась, суетилась и которая совсем не подчинялась здравому смыслу. — Знаете, это было здорово, — сев в машину, сказал Джон. Затем, назвал адрес своего дома, чтобы машина поехала. — Что именно? — не понял Майкрофт. Он вроде бы ничего особенного не сделал. Наоборот, практически все утро он вел себя так как будто забыл о манерах и влипал в неловкие ситуации. — Это утро. Ваша компания. Спасибо, — делая небольшие паузы, ответил Джон. И в этот момент Майкрофту захотелось, чтобы утро не заканчивалось. Чтобы он дольше смог проводить время с Джоном. Чтобы ему было не так одиноко, а то, что тому было одиноко, он точно знал. — Не за что, — улыбнулся Майкрофт и подавил в себе желание взять его за руку. Не за запястье, а за руку, чтобы их пальцы сплелись, чтобы он чувствовал его. Машина подъехала к дому. У двери уже ждала Мэри. С ней была еще одна девушка. Видимо, подруга. — Спасибо, что позаботились о нем, — шепнула Мэри Майкрофту, когда подошла ближе. — Я все слышу, — протянул Джон и улыбнулся. А Холмс на это засмотрелся, что не укрылось от Мэри. Теперь, в список тем, на которые общается Морстен со своими подругами, добавилась еще одна. — Джон, — говорить при лишних свидетелях было неудобно, — я могу рассчитывать, что завтрашнее утро проведу в вашей компании? — Да, было бы хорошо, — посмотрев в его сторону, ответил Ватсон. — Ладно. Спасибо. До завтра, — неловко сказал Майкрофт и сел в машину. «Спасибо? Молодец, Холмс, — внутренний голос все никак не мог успокоиться, — пришло время вспомнить все сегодняшние косяки. Начнем с того, что ты стоял и смотрел, пока Джон пытался подняться…» — И кто же это? — спросила Мэри, когда черный Bentley завернул за угол. — Это был Майк, — сказал Джон и, сделав короткую паузу, добавил: — И я не собираюсь ничего обсуждать. — Ладно, — пожав плечами, ответила Мэри. — Ах да, я сегодня разговаривала с твоим психотерапевтом. Она сказала, что лучше перенести сеансы на послеобеденное время. — Хорошо. Тогда, во сколько я сегодня должен к ней идти? — не без помощи Мэри поднимаясь по ступенькам, спросил Джон. — В три, — ответила Морстен.***
Время 19:53 Ночной город освещают мигалки полицейских машин и желтое тусклое свечение фонарей. Шерлок сидит, сидит в машине скорой помощи, свесив ноги на улицу, и обдумывает дело. Ведь, если бы Лестрейд со своей доблестной командой кретинов не успели вовремя, то он бы проглотил эту пилюлю. А он ведь так и не узнал, в какой капсуле был яд. Да еще и этот таинственный «Мориарти». У него практически шоковое состояние, что он конечно же отрицает, а на него накинули одеяло. Снова. Он уже спихивал его, но его продолжают укутывать. — Зачем мне одеяло? Они постоянно укутывают меня в одеяло, — возмутился Шерлок, когда к нему подошел Лестрейд. — Да, потому что у тебя шок, — встав напротив Холмса, сказал Грегори. — Нет у меня шока, — возмутился Шерлок. — Ладно, просто кто-то очень хочет тебя сфотографировать, — сдался Лестрейд. — Как дела с братом? Поговорил с ним? — Нет. Его не оказалось в клубе. Все становится куда интереснее, — протянул Шерлок, теперь, пока он не узнает о делах брата, он не успокоится. Эти мысли не дают ему покоя. Как попавшая в ловушку муха, что бьется о стекло, желая вылететь на свободу, его мысли каждый раз сталкиваются с преградой. Каждое его предположение, которое кажется верным, сталкивается с весомым аргументом, который опровергает этот довод. Это раздражает, но в то же время он получает кайф. Чем неприступней барьер, тем сладостней будет награда, когда он его преодолеет. — Итак… еще одно дело раскрыто, — выйдя из машины и подойдя к брату, сказал Майкрофт. — Что ты здесь делаешь? — практически прошипел Шерлок. — Хороший вопрос. А вот еще один — зачем ты звонил Антее? — оперевшись на зонтик, спросил Холмс-старший. Грегори, чтобы не участвовать в братской перепалке, поспешил ретироваться. Да и запах грозы его пугал. — Хотел поинтересоваться, сколько еще лишних фунтов ты набрал, — съязвил Шерлок. Он прекрасно знал, что эта тема для его брата является болезненной и всегда старался так или иначе вплести ее в разговор. — Всегда такой агрессивный, — грустно усмехнулся Майкрофт. — Тебе не приходило в голову, что мы на одной стороне? — Как ни странно — нет, — улыбнувшись, ответил Шерлок и, развернувшись, отправился ловить такси. С одной стороны он никогда не был рад, когда видел или слышал своего брата, но эта встреча для него прошла весьма продуктивно. По крайней мере, у него есть первая зацепка — запах. Он был уверен, что это была лаванда. Ее запах ни с чем не спутать. И сразу же появилось четыре версии: первая — Майкрофт завел себе омегу, чтобы удовлетворять сексуальные потребности. Именно завел, потому что на чувства он не способен. Хотя насчет сексуальных потребностей он тоже сомневался, полагая, что его брат все еще является девственником и никогда не сменит этот статус. Вторая — он встречался с каким-нибудь близким другом, который пахнет лавандой. Этот вариант тоже маловероятен, потому что на дружбу он также не способен. Только притворные отношения с высокопоставленными личностями. А там он соблюдал расстояние и не стоял так близко, чтобы его одежда пропиталась запахом. К тому же не только его одежда пахла цветами, его собственный запах тоже содержал эти сладкие нотки. А это значит, что человеку удалось расположить к себе Майкрофта. Самого Майкрофта Холмса! Третья версия — он гулял в лавандовом саду. Наверное, самая глупая версия, но пусть будет. И, наконец, четвертая версия — он был на массаже, где ему втирали какой-нибудь лавандовый крем, а в воздухе витал запах ароматических свеч с запахом лаванды. Отсюда изменение его запаха. Пока это наиболее вероятное объяснение.