Прожигая жизни

      Для Джоанны потянулись долгие месяцы реабилитации. Первые недели были ожившим кошмаром. Её ломало. Не столько физически, сколько психологически. Она постоянно испытывала необъяснимую тревогу, панику и подавленность. Не хотелось вообще ничего. Иногда казалось, что лучше вообще не просыпаться. Визиты гостей были под запретом, особенно в первое время, когда организм ослаблен, а психика неустойчива. Единственное, о чём спросили Джоанну врачи по прибытию: можно ли кого-либо из близких уведомлять о состоянии её здоровья и, если можно, кого именно? Девушка подумала и решила, что родители имели право знать, как проходило лечение, и подписала нужные документы. Кристиана в список включать не стала. Незачем.       Первое время Джоанна была настолько подавлена, что о нём вообще не вспоминала. В основном мысли девушки крутились вокруг Томаса, вернее, его гибели — она до сих пор считала себя виноватой; думала о модельной карьере, которую, по всей видимости, придётся завершить, но больше всего её изматывали бесконечные кошмары, которые услужливо подсовывал воспалённый дурью мозг.       По истечению первого месяца Джоанна более-менее пришла в себя и смогла снова логически и адекватно мыслить. Чувство вины постепенно сходило на нет, не без помощи здешних психологов. В конце концов, чем бы она могла помочь Томасу, если он сам себе не хотел? Фава давно и плотно сидел на кокаине, уговорил попробовать Джоанну; нет, она не снимала с себя вину за согласие, в конце концов, могла отказаться и уйти, но предпочла бег в другую реальность, и только хорошая эмоциональная встряска заставила её лечиться от зависимости. «Не без помощи Кристиана», — напомнил противный внутренний голосок. «Да я и без него смогла бы избавиться от кокаина», — убеждала саму себя. Она пока и сама не знала, во что всё это выльется, но далеко идущих планов не строила, более того, собиралась вернуться в Хьюстон. В Париже её ничего не держало.       В самой клинике Джоанне было неплохо, особенно когда лечение стало давать первые результаты. Ей нравился индивидуальный подход — она пока не была готова к групповым занятиям. Помимо проработки зависимости и занятий с психологами и психиатрами, были также узкие специалисты, которые обследовали девушку. Была йога и массаж — она ходила и на то, и на другое. В какой-то мере это помогало разуму. Жизнь в клинике чем-то напоминала пятизвёздочный отель: роскошный вид на Цюрихское озеро, современная дизайнерская мебель, личный консультант, доступный чуть ли не круглосуточно, и отменное меню. Если бы не ежедневное лечение, могло показаться, что она просто отдыхала на прекрасном швейцарском курорте. Единственный существенный минус: заоблачная цена. За лечение ей пришлось заплатить почти два миллиона швейцарских франков. Кристиан порывался покрыть расходы, но она ему этого не позволила. Кристиан… Снова и снова мысли возвращались к нему, хотя девушка запретила себе строить планы в отношении него.       Пока Джоанна приходила в себя в швейцарском реабилитационном центре, Кристиан не находил себе места от волнения. Визиты были под запретом, а так как клиника строго соблюдала конфиденциальность, он вообще ничего не знал о состоянии её здоровья, пока не разговорил родителей Джоанны, которые на данный момент жили в Париже и занималась делами дочери. После смерти Томаса кому-то нужно было заняться вопросами наследства; чтобы не оттягивать госпитализацию, Джоанна написала доверенность на имя матери.       — Как Джоанна? — выпытывал Кристиан подробности по телефону.       — Неплохо, но пока рано говорить о выписке. Нужно больше времени, — ответила миссис Маккормик. — Если бы мы узнали раньше, что с ней творится…       — Не вините себя, в конце концов, вы так редко виделись и просто физически не могли знать о происходящем, — подбодрил Кристиан.       — Мои сыновья говорят так же, но я всё равно чувствую вину, что не уберегла мою девочку.       — Джоанна обязательно поправится и вернётся к нормальной жизни, вот увидите.       — Я так на это надеюсь! Вся семья в это верит и ждёт.       — Так и будет.       Они поболтали ещё несколько минут, после чего Кристиану нужно было ехать на очередную премьеру чего-то там, что парень даже не мог вспомнить. У него пропал былой азарт к музыке, хоть и были определённые обязательства перед группой. Впрочем, после возвращения Джоанны из клиники, он планировал оставить «Расти Блейд». На эту тему он уже говорил с Дином и остальными участниками группы, которые покрутили у виска пальцем, кроме самого Росса. Он понял, более того, в приватной беседе признался, что и сам давно думал пуститься в сольное плавание. Пришла очередь Кристиана удивляться, но отговаривать Дина не стал.       Премьера была посвящена выходу нового фильма модного режиссера. Этакая смесь арт-хауса и психоделии. Кристиану откровенно не понравилось. Всё это напоминало наркотрип, а это были не самые приятные ассоциации. Он посидел для вида ещё полчаса и уже собирался домой, когда его буквально атаковала молоденькая начинающая актриса по имени Тиффани Лонгер.       — Я — большая фанатка вашей группы, почти все песни помню наизусть, — разливалась она соловьём.       — Что ж, это очень приятно, — вежливо ответил Кристиан.       — Из участников ты мне нравишься больше всех, — сказала она с придыханием и почти навалилась на парня декольте.       — Неужели? Обычно больше внимания обращают на солиста.       — Но мне понравился ты. У тебя такие нереальные глаза: бархатные и страстные. — Девушка села ещё ближе.       — Ты пытаешься меня склеить? — спросил он прямо в лоб.       — Фу, как грубо! — Надула губки Тиффани. — Всего лишь сделала комплимент.       — Ну спасибо, — усмехнулся он.       Девица была совершенно не в его вкусе: брюнетка с излишне писклявым голоском, хотя фигурка была неплоха, но он её совершенно не хотел.       — Честно говоря, мне наскучило сегодняшнее мероприятие, поэтому собираюсь домой, — сказал Кристиан.       — Мне тоже! Покажешь мне ночной Лондон? — с плохо скрываемой радостью спросила она.       — Нет, мне вставать завтра рано, так что извини, но лучше тебе найти другого гида. — Кристиан развернулся и ушёл, даже не заметив, как скривилась Тиффани.       До возвращения Джоанны оставалось всё меньше времени, которое он хотел посвятить своему будущему, и кое-какие планы на этот счёт уже были. Для начала он выставил на продажу особняк в Холланд-Парк, на который сразу же появилось несколько претендентов, что позволило ему задрать цену ещё выше. В результате Кристиан остался доволен сделкой. Теперь осталось подобрать подходящую недвижимость во Франции. Однозначно не в Париже. Он думал насчёт Сан-Тропе и Ментона. В пользу последнего говорили его небольшие размеры и уютное спокойствие; можно было купить симпатичную виллу с частным пляжем. Кристиан мечтательно прикрыл глаза, представляя, как будет здорово встречать закаты и рассветы на берегу моря с Джоанной, да и ей полезно дышать свежим морским воздухом. Сан-Тропе — более тусовочный город, не такой тихий и спокойный, поэтому Кристиан не был уверен, что так будет лучше для неё. Могут быть соблазны, хотя он хотел верить, что после лечения Джоанна больше не притронется к дури.       Кристиан паковал остатки вещей перед переездом, так как большая часть была отправлена контейнером в Париж — он пока снял квартиру в столице. С группой простился неделю назад, а сразу после этого Дин объявил о распаде «Расти Блейд». Конечно, Кристиан испытывал лёгкую грусть, всё-таки семь лет было отдано, но всё к лучшему. Он стал тяготиться постоянными гастролями, неадекватными фанатками и вездесущей прессой. Вот и сейчас его телефоны раскалились от нескончаемых звонков. Он предпочитал молчать.       Самолёт вылетал ночью, как раз он успевал прибыть в Париж раньше Джоанны, которая завтра днём должна была вернуться из клиники. Кристиан не на шутку волновался. Какая она после лечения? И хотя миссис Маккормик уверяла, что Джоанна стала спокойнее и адекватнее, всё равно испытывал мандраж. Она не хотела никаких обещаний: ни от него, ни от себя. До клиники девушка находилась в состоянии стресса, да ещё смерть Томаса её подкосила. При этом Кристиан эгоистично думал, что в этом был и плюс: она согласилась лечиться от зависимости.       Утро в Париже встретило прохладой, дул лёгкий ветерок. «Как же мне не хватало Франции!» — вдруг подумалось Кристиану. Лондон потерял былую привлекательность.       Пока Рокье ехал до временного жилища, решил заглянуть в местную пекарню и купить любимую выпечку Джоанны. Жаль, остынет к её приезду, но всегда можно разогреть в микроволновке. Ему самому кусок в горло не лез, только чашку кофе смог в себя влить. Казалось, время тянулось ужасно медленно. До возвращения Джоанны оставалось ещё четыре часа.       За час до прилёта девушки Кристиан был в аэропорту. Они договорились, что он её обязательно встретит в «Орли», когда она закончит лечение и вернётся в Париж. Вереница людей тянулась и тянулась, все спешили: кто на рейс, кто в объятия родных и близких. Наконец-то объявили о прибытии самолёта из Цюриха. Кристиану казалось, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Он судорожно вглядывался в пассажиров, которые уже прошли паспортный контроль и таможню, пока наконец не появилась она. Кристиан моментально подошёл к Джоанне и заключил в объятия, прошептав:       — Наконец-то! — Вдохнул аромат её волос. — Ты дома!       — Кристиан, — только и смогла прошептать она. — Ты всё-таки приехал.       — Ты сомневалась?       — Честно? У меня не было уверенности. Я почти четыре месяца провела в клинике — всякое могло случиться, — призналась Джоанна.       — Теперь это неважно. Главное, что всё позади. Кстати, ты выглядишь просто потрясающе!       — Спасибо, но вообще-то я поправилась на три килограмма! Меня там кормили просто на убой, а ведь я последний месяц занималась на тренажёрах, — пожаловалась Джоанна.       — Тебе можно было бы набрать ещё парочку. — Коснулся губами ещё щеки. — Поедем домой?       — Да, — согласилась она.       Пока добирались до квартиры Джоанны, парень не выпускал её пальцы из ладони. В какой-то мере ей это даже нравилось, и она положила голову ему на плечо.       Квартира встретила гнетущей тишиной и чистотой; пока Джоанна лечилась, её жильё привели в порядок, хотя обычно Люси и так достаточно хорошо убирала, но сейчас было ощущение, что тут никто не жил. На девушку снова накатила грусть. У них с Томасом были не только плохие моменты, но и хорошие, а сейчас о нём как будто хотели стереть память. Она пошла в его кабинет, где тоже царила идеальная чистота. Сев в кресло, Джоанна прикрыла глаза.       — Всё нормально? — обеспокоенно спросил Кристиан.       — Всё хорошо. — Улыбнулась она. — Знаешь, у меня было время подумать, очень много времени. Первые дни я словно погрузилась в бесконечный кошмар, и чувство вины не оставляло меня. Отвращение к самой себе. Злость. Тоска. Столько всего, а сейчас… Чувства будто притупились.       — Но это же хорошо, наверное?..       — Для меня, думаю, да. Не хочу портить тебе жизнь, и ты зря надеешься на отношения. Пора поговорить честно. Пойми и прими: тебе нужно устраивать судьбу, найди хорошую девушку, вы поженитесь, заведёте детей и будете счастливы. Я тебе не подхожу по всем параметрам.       — Боже, Джоанна… Неужели ты не понимаешь, что кроме тебя мне никто не нужен? Какая «хорошая девушка»? Зачем она мне, когда я хочу быть только с тобой? Услышь меня!       — Я всё понимаю. Ты мне очень дорог и…       Кристиан не дал ей договорить, накрыв губы девушки поцелуем, на который она с готовностью ответила. Джоанне не хватало его нежности и ласк. Ей хотелось до дрожи пальчиков ног, но она всё же прервала поцелуй.       — Я пока не готова к сексу. Мне нужно время.       — У тебя его будет, сколько потребуется, — ответил Кристиан, чмокнув её в висок.       Он не собирался от неё отказываться, особенно сейчас, когда она так близко.       День и вечер прошли тихо и спокойно. Они заказали еду из китайского ресторанчика напротив. Болтали ни о чём и обо всём на свете. Кристиан рассказал, что «Расти Блейд» развалились, Дин собрался строить сольную карьеру, а остальные кто чем займётся. У самого Кристиана был один план, но он ей озвучит его позже. Джоанне вкратце рассказала о лечении в клинике. Думала о карьере, которую придётся завершить, но она ни о чём не жалела. У неё было всё: показы, реклама, обложки журналов.       — Это было очень увлекательно. Я посмотрела мир, познакомилась с интересными людьми, правда, не всегда была… э-э-э… в адеквате, но большую часть помню, — рассказывала она.       — Теперь с этим покончено?       — Думаю, да. У меня ведь и возраст уже не юный, да и после истории со смертью Томаса от передозировки… Журналисты устроили мерзкую пляску на костях. — Скривилась Джоанна.       — Они это умеют и любят. После распада группы меня тоже каждый день одолевали масс-медиа, желая узнать о причинах.       — Ты не желаешь, что музыкальная карьера завершилась?       — Нет. Не о чем. Я свой максимум отыграл. Это было ожидаемо. Мы прошли пик славы.       — Жаль, а я ведь так и не побывала на вашем концерте, — с лёгкой грустью заметила Джоанна.       — Это не страшно, я тебе сыграю что-нибудь из нашего репертуара, — ответил он.       — Было бы здорово!       Ночью они спали рядом, обнявшись, испытывая огромную нежность к друг другу.