***
Нет, не так уж все и плохо было в этом супермаркете, где несостоявшийся студент Даниил Скворцов работает уже почти полгода. Когда умерла мама, а отец запил, Дане пришлось бросить учебу на втором курсе биологического факультета и устроиться сюда продавцом. Приветливо улыбающийся коллегам и покупателям новый сотрудник производил обманчивое впечатление открытого, легкого в общении рубахи-парня. Когда-то Даня и был таким. Привычка улыбаться осталась, а вот поводов… Поводов больше не было. Когда-то Данька был абсолютно счастлив. Только тогда он счастья своего не понимал. Любящая мама, заботливый отец, школьные друзья, с которыми так весело было учиться, играть, а потом взрослеть. Правда, в старших классах Данино счастье немного омрачило понимание, что выше своих ста шестидесяти двух сантиметров он вряд ли подрастет и что девчонки держат его больше за подружку, а влюбляются в высоких крепких парней. Потом это стало совершенно неважно, потому что Даня понял, что ему тоже нравятся высокие крепкие парни, и это уже омрачило его счастье гораздо серьезней… Сначала Даня ужаснулся, совершив это открытие, потом, когда немного успокоился, решил, что эта его… хм… особенность никак не должна повлиять на его дальнейшую жизнь. Он же ничего плохого не делает, так ведь? А когда он решился и признался в своей неправильности маме, мир не рухнул. Мама только тихо охнула, неверяще покачав головой, потом притянула к себе сына и крепко обняла. А потом сказала, что в Данькином возрасте можно влюбляться в кого угодно, она и сама когда-то была влюблена в певицу Си Си Кетч, ну и что, и лишь бы ее мальчика никто не обидел. Данька подумал, что мама не очень-то ему и поверила, но все равно был абсолютно счастлив. А теперь… Даня отвернулся к стеллажу с товаром и часто-часто заморгал, прогоняя ресницами слезы. Они всегда наворачивались, когда он думал о маме. Сглотнув тугой ком, парень тоскливо осмотрел свои владения. Вот что этой противной Ольге Николаевне нужно?! Полки забиты товаром, аккуратно, бутылочка к бутылочке, полки чистые, Даня и сам чистоту любит, его заставлять не нужно. Просто администратор его почему-то невзлюбила. Наверное, потому что Даня не смеется подобострастно над ее плоскими шутками, как многие другие, не употребляет нецензурную лексику и непроизвольно морщится, когда это делает кто-то другой. Просто у него в доме никто никогда не ругался, даже папа, сейчас почти превратившийся в алкоголика, в любом состоянии себе этого не позволял. Даня, вздохнув, вскрыл новую упаковку сока. Придется утрамбовывать его на полки вторым ярусом, администраторша же не отстанет. Даже на обед его не пустила. И чего взъелась… Уже и желудок сигнализирует хозяину, что пора бы подкрепиться. Сейчас бы сидел в столовой вместе с девчонками-кассирами, слушал их пустую болтовню, отвлекаясь от своих невеселых мыслей, даже улыбался бы, и иногда поддакивал. Особенно если за обедом будет в это время смешливая Маринка или серьезная Элька, с которыми он почти подружился… — Чо залип?! Шевели булками, дохляк! Даня с трудом удержался на ногах от прилетевшего в спину тычка. Генка Бобров… Еще один недоброжелатель в коллективе, наравне с администраторшей. — Отвали! — огрызнулся Данька, восстановив равновесие. — Что тебе нужно? — Иди, забирай свою воду! Я, что ли, ее таскать буду? — ухмыляющийся Бобров придвинулся совсем близко, обдавая табачным дыханием с привкусом фруктовой жвачки. — Или ты думаешь, я ее тебе принесу? Принесу, если отработаешь! Генка заржал, больно ухватив Даньку за ягодицу и притискивая его к себе. — Да пошел ты! — Даня вывернулся, саданув Генку локтем. — Пусть грузчики таскают! У меня обед! Черт бы побрал этого урода… С самого первого дня Бобров начал доставать Даню, зло подшучивая и издеваясь над новичком. Высокий красивый парень, с хорошей фигурой — такие Даньке и нравились, он даже залип на него, когда увидел его в свой первый рабочий день. Все очарование моментально пропало, когда после первой же смены Бобров заявил Дане, что он тут главный, и если Даня хочет тут работать, он должен делать все, что тот прикажет. Генка числился на должности приемщика и, наверное, поэтому чувствовал себя особой, приближенной к небожителям. В коллективе упорно ходили разные слухи о нем. Кто-то говорил, что он трахает вредную Ольгу Николаевну, кто-то говорил, что он внебрачный сын директора, а многие утверждали, что он, в сговоре с администраторшей, выносит из магазина по вечерам сумки, полные ворованных продуктов. Даня на слухи внимания не обращал, но от Боброва старался держаться подальше. Хотя это мало помогало, тот задирал парня по поводу и без. Однажды Даня, примчавшись на работу, нацепил, не глядя, свою форменную жилетку и убежал работать, пока какой-то пожилой мужчина, краснея, не попросил снять его бейдж. С ужасом Даня обнаружил, что полдня проходил с бейджиком, на котором вместо «Даниил Скворцов, продавец-кассир» было написано: « Даниил Скворцов, пидорас». Бобров потом в столовой двусмысленно играл бровями и всем показывал сделанные исподтишка фотки. Другой раз Генка подкинул Дане в кроссовок дохлую мышь, и в раздевалке радостно ржал, пока испуганный Данька прыгал на одной ноге, тряся кроссовок. А еще этот великовозрастный «шутник» закрывал Даньку то в туалете, то в раздевалке, снимал с полок в Данькином отделе ценники, за что Даня получал от администраторши, обливал его компотом в столовой, якобы нечаянно… Когда этот дебил повесил на двери их супермаркета объявление с текстом «Молодой интересный парень ищет мужчину» с указанием Данькиного телефона, Даня взорвался и накинулся на дебила с кулаками. Тот предсказуемо оказался сильней и быстрей, моментально откинув злющего Даньку на пару метров от себя, пребольно стукнув при этом по шее и противно смеясь. Разница в весе и росте не дала Дане никаких шансов. В тот раз Даньке реально захотелось, чтобы гад Бобров сдох. Вот реально сдох. И ни капли сожаления. — Не обращай на этого козла внимания, — девчонки-продавцы искренне сочувствовали товарищу по несчастью. Их Бобров тоже доставал с завидной регулярностью, но не так… — Просто ты ему нравишься, — авторитетно заявила однажды Элька, когда приятель рассказал о новой подлости неугомонного Боброва. — Он запал на тебя. — Что ты говоришь?! Я же не девчонка! — Даня похолодел. Неужели кто-то знает его тайну? Да нет, Элька шутит… — Зато хорошенький, как девчонка! — рассмеялась подруга, протягивая Дане печенье. — Шучу, шучу… Слушай, а может, на тебя Ольга Николаевна запала, а Бобров от ревности тебя достает? — Ну ты совсем рехнулась… — передернулся от отвращения Даня, представив себе, как дородная тетка пытается поцеловать его густо накрашенным ртом. — Просто он сволочь и гад. Даня тяжело вздохнул и снова задумался о том, что придется, наверное, самому уходить отсюда. Продавцы везде нужны, другую работу найти не проблема, только… Только вот уходить отсюда Даня совсем не хочет. Потому что тогда он не сможет видеть его. Кирилла…***
Кирилл в Даниной жизни появился вместе со всеми остальными жильцами элитной новостройки, выросшей буквально за год возле их супермаркета. Пока вокруг стояли старые пятиэтажки, заросшие тополями выше чердачных окон, основными покупателями магазина были пенсионеры, работяги с мебельной фабрики, снимающие жилье у тех же пенсионеров, да студенты из общаги технического университета. Руководство супермаркета дни считало, когда же, наконец, сдастся, а потом заселится большой десятиподъездный дом, и к ним хлынет поток покупателей совсем другого уровня, принося в своих тугих кожаных кошельках и на золотых кредитках долгожданные премии за перевыполнение плана. Когда Даня первый раз увидел Кирилла, его будто солнечным лучом полоснуло. Высокий широкоплечий мужчина заливисто смеялся, разговаривая с кем-то по телефону. Белозубая улыбка, тонкие морщинки в уголках серых глаз, уверенная походка, сильные руки… Даня остолбенел и, видимо, пялился на мужчину совсем бесстыдно, потому что тот внезапно отвлекся от разговора, посмотрел прямо на Даню и подмигнул ему, продолжая улыбаться невидимому собеседнику. Мгновенно полыхнувший щеками Данька скрылся в подсобке и ближайшие полчаса трусливо делал вид, что наводит порядок на складских стеллажах с соком, пытаясь унять бешено скачущее сердце. Кажется, о таком мужчине он и мечтал всегда… После этого мимолетного знакомства каждую свою смену в толпе покупателей Данька выискивал глазами предмет своих воздыханий, если находил — старался спрятаться за стеллажом, воровато выглядывая, потому что если Даня не успевал спрятаться и сталкивался с Кириллом в торговом зале, то ничего не мог с собой поделать, краснел, как школьница, и пытался убежать. Кирилл же, напротив, всегда дружелюбно улыбался Дане и иногда пытался с ним заговорить. Часто Дане даже казалось, что Кирилл и сам высматривает его среди сотрудников. Но это, конечно же, ему просто казалось… То, что мужчину, который занимает все Данины мысли, зовут Кириллом, Даня узнал в столовой. Девчонки-кассиры, ни капельки не стесняясь обедающего с ними за одним столом парня, откровенно обсуждали мужчин, в том числе и постоянных покупателей, местами хихикая и выдавая такие пошлости, что Даня краснел и старался не поднимать глаз от тарелки. Вот сплетницы! Парень сразу понял, когда речь пошла о том самом мужчине, ради которого Даня и приходил на работу все последнее время. Высокий, симпатичный, на черном джипе с московскими номерами. Он, без сомнения он! Даня теперь боялся пропустить хоть слово из девчачьих сплетен. Зовут Кириллом, много работает, потому что приезжает за продуктами поздно. Живет один. Потому что, во-первых, никогда никого девчонки рядом с ним не видели, а, во-вторых, по покупкам видно. Типичный холостяцкий набор — готовая кулинария, овощи, полуфабрикаты. Алкоголь покупает редко, не курит, отличная фигура. Значит, спортсмен. Со всеми вежлив, с девчонками не заигрывает. Серьезный, значит. Ну или ему парни нравятся. Коллеги увлеченно принялись трещать о ком-то другом, а Данька пил чай и глупо улыбался. Ну девчонки! ЦРУ отдыхает. Значит, Кирилл. Красивое имя. На языке гладкими морскими камушками перекатывается… Кирилл… Кир… Данька все время его произносил, когда грустно было, или когда обидно, или когда хотел радостью поделиться, и в подушку ночью тоже шептал. Кирилл…***
— Пап, ну я же просил тебя! Почему ты не поел? — Даня растолкал спящего головой на столе отца. — Я специально для тебя утром пораньше встал, суп свежий сварил, а ты снова… Дане хотелось плакать. Отец снова ничего не ел, только пил. Уже и так непонятно, в чем душа держится. Он и раньше-то никогда богатырским телосложением не отличался — ростом ниже среднего, худощавый, а теперь и подавно. Даня в него пошел. Лучше бы в маму, конечно. Та на голову выше отца была, кровь с молоком, красавица. Была бы мама сейчас жива… — Сыночек, ты только не ругайся, — пьяненько забормотал отец. — Ты прям как мамка… Та тоже меня, бывало, все ругала. А я ее все равно любил. И она меня, сынок, она меня тоже любила. Как вспомню… — Иди умойся, я сейчас суп разогрею, — сглотнув ком в горле, Даня помог отцу подняться, чувствуя, что нужно прерывать этот поток воспоминаний. — И чтобы все съел, что я положу в тарелку! — Рюмочку нальешь, Дань? — съежившись, отец заискивающе смотрел на накрывающего стол сына, стыдливо пряча трясущиеся руки. — Ну хоть одну. Для аппетита. Ты же принес? — Ну сколько можно, пап… Даня безвольно опустил руки. Отец и поесть-то согласился только ради того, чтобы сын налил ему еще водки. Сердце пронзило острой жалостью. Это же его папка… Это же он совсем недавно был веселым и добрым, это он увлеченно возился в гараже со своей новой машиной и старым, еще с юности, мотоциклом, пытаясь привить любовь к технике и сыну, это же он так часто приносил маме цветы, что иногда ваз не хватало, и цветы стояли в простых стеклянных банках, это он читал вечерами Дане книги, а по выходным водил сына на каток и в кино… Что же нам делать, пап… — Пообещай, что завтра не будешь пить. Ты же хотел навести порядок в гараже. Вот и сделай это. Ладно, обещаешь? Отец с готовностью закивал, а Даня тяжело вздохнул. Они оба знают, что отец не пойдет в гараж завтра. Он найдет спрятанную Даней сегодня бутылку, допьет ее и будет вечером ждать, когда Даня принесет ему новую. Что делать с отцом дальше — Даня не знал. Посоветоваться было не с кем. Разве признаешься кому, что твой отец — алкоголик. Все произошло так быстро. Сначала, когда мамы не стало, Даня сам ходил оглушенный горем, ничего и никого не замечая вокруг, а когда очнулся — было уже поздно, отец продолжал спиваться с какой-то ненормальной скоростью. Тогда Дане показалось, что он нарочно это делает, не хочет жить без мамы. Из-за пьянства отца выгнали с работы, он мастером на заводе работал, хорошо зарабатывал, потом, чтобы погасить кредиты — продали машину. Даньке пришлось стать единственным добытчиком в семье. Бросил универ, устроился на работу. Про свое горе никому из коллег никогда не рассказывал, да никто и не интересовался им особо. Поначалу Даня ругал отца, стыдил, отбирал бутылки, выливал спиртное в раковину. Все бесполезно. Хорошо только, что батя никогда не выходил пьяным на улицу, стыдно было, и собутыльников в дом не таскал. — Мама бы такого никогда не одобрила, — всегда говорил он. — Танюшка же такая чистюля у меня… была… Хоть с этим Дане повезло. Если бы еще и алкашей местных приводил — совсем беда бы Даньке. Но была и обратная сторона медали — из-за своей стыдливости отец наотрез отказывался идти к врачу. И Дане иногда казалось, что лучше бы он валялся пьяным во дворе, тогда можно было взять и отправить его на лечение, а так… Убирая со стола, Даня порадовался, что отец съел хотя бы полтарелки супа и кусочек хлеба. Ну хоть что-то. Бывает и хуже. Вот зарплату получит — купит мяса и попробует вытащить отца на пикник. Когда они жили на старой квартире, они часто ходили в лесок за гаражами, разводили костер, жарили мясо и сосиски, смеялись, шутили. Папа просто обожает шашлык. Хотя теперь он, кроме водки, ничего не любит. Даня привычно навел лоск в их большой новой кухне, которую так любовно обустроила мама. Это она приучила их с отцом к чистоте и порядку, к вкусной еде. Даня с удовольствием учился у нее готовить, и уже в пятом классе пек такие пироги, что просто пальчики оближешь. А уж встать пораньше и сварить для папы суп — вообще плевое дело. Только бы ел. Проваливаясь в сон, Даня подумал, что завтра утром он снова попытается поговорить с папой о том, чтобы тот нашел работу. Даня уверен, что это поможет ему прийти в себя и снова стать прежним, да и Данина зарплата не такая большая, что и говорить. Но свою работу Даня не променяет ни на какую другую. Даня зарылся носом в подушку и заулыбался, вспоминая смеющиеся серые глаза и красиво очерченные губы. Кирилл…***
Утром поговорить тоже не получилось. Не проспавшийся толком отец, горячась и размахивая руками, рассказывал, как его Танюшка снова во сне ругала своего бестолкового мужа — грозила ему пальцем и укоризненно качала головой. Такие сны снились отцу с завидной регулярностью, он взахлеб рассказывал о них Дане, горюя, что мама во сне не разговаривает, а только грозит пальцем. На что Даня всегда говорил, что тут и думать нечего, конечно, мама ругает его за то, что он пьет. Отец, вздыхая, с сыном соглашался, но пить не прекращал. — Сынок, она такая красивая сегодня была, — глаза отца заволокло туманом, — в том голубом платье, ну, помнишь? Мы тогда в Сочи отдыхали, она еще там шляпку купила синюю к нему, помнишь? Ох, сынок… Была бы наша мамка жива… Отец тер увлажнившиеся глаза и, кажется, только и ждал, когда Даня, наконец, уйдет, чтобы поскорей опрокинуть свою первую за день рюмку. — Я надеюсь, что мама в твоем сне когда-нибудь заговорит, — вместо прощания сказал Даня, зашнуровывая кроссовки, — и тогда отчихвостит тебя по первое число, чтобы ты, наконец, понял, что ты творишь. С собой и со мной. И помни — ты обещал навести порядок в гараже! Выходя, Даня в сердцах хлопнул дверью, и тут же сам вздрогнул от резкого звука, раскатившегося по подъезду. Ничего отец в гараже не сделает. Снова будет пить весь день. Надоело… Как будто Дане без мамы легко. Когда он в последний раз встречался с друзьями, гонял на скейте, ходил в кино? Когда смеялся, танцевал, флиртовал, в конце концов… Такие, как Кирилл, вряд ли обращают внимание на унылых парней вроде Дани. Даня и сам на таких раньше никогда не смотрел. Глубоко вдохнув невесомый ароматный весенний воздух, Даня слегка поежился от утренней прохлады и быстрым шагом пошел на остановку. Начался новый день. А значит, есть надежда, что сегодня он снова увидит Кирилла. И тогда его жизнь уже не будет казаться ему такой серой и безнадежной.***
— Скворцов! Какого хуя ты витаешь в облаках?! У тебя в отделе верхние полки пылью заросли! Ну-ка, живо, тряпку в зубы! Приду — проверю! — резкий голос Ольги Николаевны вырвал Даню из невеселых мыслей. — Да чисто у меня там… — пробурчал Даня, — три дня назад мыл. Спорить с администраторшей бесполезно, сожрет заживо и косточки выплюнет. Даня вздохнул и, взяв тряпку, полез на стремянку. И здесь ему маленький рост мешает. Дылда Ирка с кондитерки и стремянкой-то редко пользуется, так, привстанет на цыпочки и все видит. Поэтому у нее отдел и самый чистый. Был бы Даня таким же высоким… И пыль бы видел, и стремянкой бы не пользовался, и… и Кирилл бы на него тогда внимание обратил, на высокого и красивого… — Ой, мама! — замечтавшись, Даня и сам не заметил, как, потянувшись с тряпкой к краю стеллажа, потерял равновесие и кульком свалился с хлипкой лесенки. Серьезных травм было бы не избежать, если бы не… Если бы Даню не подхватили сильные руки. Руки Кирилла. Кирилла?! Даня, потеряв от неожиданности и страха ориентацию, а также связь с внешним миром, забрыкался, и тут же был прижат к широкой груди, обтянутой тонкой водолазкой и пахнувшей так сногсшибательно, что Даня почувствовал опьянение, сравнимое с алкогольным, и затих, уткнувшись носом в водолазку и судорожно вдыхая. — Ну ничего себе! — судя по голосу, Кирилл улыбался. — Нечасто мне в руки попадает такой подарок судьбы. — Простите… — Даня отлично понимал, что нужно сейчас же отрываться от столь притягательной груди и бежать восвояси, но сделать с собой ничего не мог, и продолжал жадно вдыхать будоражащий запах. — Да ничего, — кажется, Кирилл уже не просто улыбался, он смеялся над глупым мальчишкой, упавшим ему в руки. — Я… я нечаянно… — Даня, покраснев до кончиков ушей, оттолкнул от себя мужчину и стремглав умчался в раздевалку, не чуя под собой ног. Краем глаза заметил озадаченное выражение на красивом лице Кирилла, и что самое плохое — злобную моську проходящего на беду мимо Генки Боброва. Черт… Ну почему Даня такой невезучий… Теперь Кирилл будет смеяться, когда будет видеть этого неловкого продавца в торговом зале. Это же очень смешно — подхватить падающую со стремянки тушку бестолкового сотрудника. Или… Даня вспомнил поглаживающие по спине ласковые руки и снова залился краской до самых кончиков пальцев. Или… ему было приятно обнимать неловкого пацана? — Ну чо, Скворец, завис от голубого счастья? — Бобров вразвалочку зашел в раздевалку. — Думаешь, папика себе отхватишь? Я ж говорил, что ты — педик! Пацаны, я говорил? — Бобров повернулся к своей свите — грузчику Вовке и новенькому кассиру Игорьку. — Говорил! — подобострастно заржали пацаны. — Ну все, готовь жопу, чмо голубое! — Генка, зло ощерясь, подхватил растерянного Даню, опрокинул его грудью на стол, сдернул его форменные брюки с трусами и прижался к нему пахом. — Снимайте, пацаны! Генка, оставаясь одетым, делал вид, что трахает распятого перед ним мальчишку, совершая поступательные движения, пацаны ржали, снимая все это на камеры телефонов, а Данька готов был сдохнуть прям там от бессилия, злости и обиды. — Даже не сомневайся, я позабочусь о том, чтобы это видео увидели все в нашем магазине, а главное, твой папик. Кирилл, кажется? И на Ютьюб выложу! Бобров заржал, а Даня, лягнув обидчика ногой в голень, вырвался и рванул прочь из раздевалки, натягивая на ходу штаны. Слезы душили, грозясь пролиться злым ливнем. За что?.. Даня на автомате отрабатывал смену, забивая полки товаром. От стыда и обиды горели щеки, хотелось плакать. Но, во первых, Даня — мужчина, нечего сопли на кулак мотать, а во-вторых, он ни за что не доставит такого удовольствия Боброву, скалящему зубы и машущему телефоном с многозначительным видом. Что он трется в торговом зале? Пусть идет на свою приемку и дрочит на Даню со спущенными штанами. Какой же он гад! Что ему Даня плохого сделал? Что ему нужно — Бобров вскоре озвучил, нарисовавшись в Данькином отделе ближе к концу смены. Пятьдесят тысяч рублей. Еще хорошо бы и отсос, но у Боброва на мужиков не стоит. Так что достаточно бабла. Иначе все увидят запись. Особенно этот красавчик, к которому Даня сегодня сверзился на руки со стремянки. Три дня. И время пошло. Беззлобно пнув Даню на прощанье, Бобров ушел, оставив парня в полной прострации. Пятьдесят тысяч… Где их взять?.. Сволочь! Пусть провалится сквозь землю вместе со своим телефоном! — Вот старая корова, что ж ты безрукая такая! — презрительный голос Генки донесся откуда-то из соседнего отдела. — Дома сидеть уже надо, а не по магазинам шляться! Даня сжал кулаки и выскочил из своего отдела. Этот гад еще кого-то обижает. Пожилая женщина, держа в руке тяжелую пятилитровую бутыль с водой, беспомощно смотрела, как раскатываются по полу консервы с кошачьим кормом и яблоки из порванного пакета. Даня бросился собирать рассыпанные продукты, складывая их в оказавшуюся неподалеку пустую корзинку. — Как же так… Этот молодой человек толкнул меня, я не виновата… — расстроенная женщина попыталась помочь Дане, но он мягко пресек ее попытку. — Не беспокойтесь, я сам. Давайте провожу вас до кассы. У вас тяжелая сумка получится из-за воды. Как вы ее понесете? — Спасибо вам, молодой человек, — женщина чуть не плакала, благодарно принимая из Даниных рук корзинку. — Донесу потихоньку. Понимаете, у нас воду отключили на два дня, а дочка в командировку уехала. И у кошек моих корм закончился. Как назло все… Ничего, я справлюсь. Спасибо вам… — Ну вот что, — Даня решительно остановил женщину. — Моя смена закончилась. Подождите меня. Возьмем еще бутыль, чтобы вам завтра не идти, и я вас провожу. Вы же рядом живете? — Ну что вы… — женщина благодарно пожала Данины пальцы своей горячей сухой ладошкой. — Не стоит… — Подождите меня, я быстро. Не обращая внимания на скабрезные хихикания в раздевалке, видимо, эта сволочь Бобров успел уже всем все растрепать, Даня быстро оделся и вышел в торговый зал. Женщина послушно стояла возле кассы, поджидая. Данька подхватил еще одну бутыль, подождал, пока женщина расплатится за покупки, и вышел вместе с ней на улицу. По дороге Даня узнал, что женщину зовут Валентина Ивановна, что дома у нее две кошки Анфиска и Алиска, которых она безмерно любит, что живет она с дочкой, внуки выросли и разъехались кто куда, а их пятиэтажку скоро снесут. Ну и хорошо, что снесут, дом без лифта, а ходить на третий этаж очень тяжело, ноги больные, еще и воду отключили, и спасибо замечательному парню Дане, что он такой отзывчивый и что так помог. Как же хорошо воспитали его родители. — Да вы меня не слушаете совсем, Даня, — Валентина Ивановна остановилась возле своей двери. — Пойдемте я вас чаем напою. У меня есть вкусное печенье и абрикосовый джем. Я сама варила прошлым летом. — Нет, спасибо, — Даня улыбнулся. — Меня дома ждут. — Но вы чем-то расстроены. Я же вижу. Расстроен… Слабо сказано. Даня зол и хочет, чтобы Бобров сдох. Вот натурально. Взял и сдох. — Да нет, все нормально, — вяло отмахнулся Даня, намереваясь уйти. — Так, мелкие неприятности. — Подождите немного, я могу вам помочь, только не уходите! Данька был воспитанным парнем, поэтому уйти никак не мог, хотя уже очень хотелось. Ну чем ему может помочь эта милая женщина? — Вот, возьмите, — вернувшись, женщина протянула Дане какую-то граненую капельку из фиолетового стекла, размером не более пяти сантиметров. — Сегодня ровно в двенадцать ночи зажмите ее в своей ладони и загадайте то единственное заветное желание, которое вам обязательно поможет. Оно непременно сбудется. И не смейтесь. Я не выжившая из ума старуха. Считайте меня доброй волшебницей. Не потеряйте. Спасибо вам, Даня. И — удачи! Даня обалдело переводил взгляд с захлопнувшейся перед носом двери на фиолетовую каплю и обратно. Это что такое сейчас было?..***
— Сынок, я не смог сегодня дойти до гаража, — бормотал пьяный отец, когда Даня перетаскивал его на кровать, раздевая по дороге. — Я немного выпил, уснул, мне снова приснилась мама… Эх, Танюшка моя… Я не смог потом… Ты же понимаешь меня, Данечка? Отец виновато заглядывал сыну в глаза, а Даня изо всех сил сдерживался, чтобы не сорваться и не накричать на него. Что толку? Даня потакал его слабостям и тем самым загнал себя в ловушку. Сам виноват. Только что теперь делать? Уложив отца, Даня долго сидел на кухне, пил чай с лимоном, вспоминая сегодняшний сумасшедший день и разглядывая фиолетовую капельку. В животе сладко екало, когда вспоминал, как его обнимали сильные руки Кирилла, вспоминал его запах, от которого просто сносило напрочь крышу, его голос… Потом сжимался от злости и унижения, вспоминая, что сделал Бобров. Он, Даня, со спущенными штанами, с голым задом оказался перед своим врагом… Да еще и этот шантаж. Никакие пятьдесят тысяч не помогут, он всегда будет шантажировать Даню. Потом женщина эта… Волшебница… Ну надо же… Даня усмехнулся, глядя на капельку. Не верит он ни на йоту ни в какое волшебство. Хотя… А вдруг… Что же загадать? Чтобы гад Бобров сдох? Ну ладно, не сдох. Пусть просто уволится и исчезнет из Даниной жизни. Да. Это здорово облегчит Данькину жизнь. Нет. Ерунда это. Пусть Кирилл влюбится в Даню так же, как сейчас в него влюблен сам Даня. Да… Тогда будет плевать на всех Бобровых вместе взятых. Даня живо представил, как жесткие губы Кирилла целуют его, Данькины, губы, а длинные сильные пальцы ласкают под футболкой Данькин живот… ммм… В паху стало горячо и тесно… Да… Это самое заветное желание… Размечтавшись, Даня прикрыл глаза. Нет… Нельзя быть таким эгоистом. Пусть папка бросит пить. Пусть он станет прежним собой. Любящим и заботливым. И тогда у них с Даней все будет хорошо, а маме там, наверху, за них не будет стыдно. Да, нужно это загадать. Ну или Бобров пусть сдохнет. Нет, пусть Кирилл его полюбит. Нет, пусть папка не пьет. Даня с ужасом увидел, что большая стрелка, как и маленькая, на часах в кухне уже приблизилась к двенадцати, схватил фиолетовую капельку в кулак и неистово зашептал: — Пусть… Пусть так будет…